"НЕ СБЕЖАТЬ"
Прочитав столь тревожное послание, Флаттершай немедленно обернулась, словно выискивая кого-то среди длинных, тонких деревьев. Краем глаза лишний раз казалось, словно вместо очередного длинного древа стояла долговязая фигура, но эта иллюзия пропадала, стоило только акцентировать на этом внимание. Достаточно ей было только-только вникнуть в написанное, как чувство, что за ней кто-то следит, лишь усилилось. Чувство, что настоящая опасность, прежде выжидая самого удачного момента, наконец дала о себе знать. Неужели её чуйка ей всё таки не врала?! Дыхание пони участилось, пока она сама еле сдерживала позывы просто закричать и зарыдать от страха. Она была одна, окружённая множеством деревьев, прямо посередине одинокого поля. Огромное множество слепых и открытых зон, с которых кто-то может напасть или даже просто наблюдать. За всеми направлениями не уследишь, а потому Хранительница в панике мотала головой во все стороны, будто сумасшедшая, хотя и сама не до конца понимала, кого она хочет в конце концов увидеть. Слёзы сдержать не вышло, из-за чего глазки розовогривой намочились. Кто вообще оставил эту записку? Что она здесь делает? Про что идёт речь? От кого не убежать?! Все эти мысли разом засорили маленькую голову пони, из-за чего она поддалась страху. Подсознательно пытаясь перенаправить свои мысли немного в другое русло, Флаттершай прижалась своей спинкой к коре гигантского старого дерева, после чего её взгляд вновь упал на лист бумаги, что успел распластаться по земле. Почерк у надписи был хаотичный и неаккуратный: писали явно в спешке, но при этом жирным шрифтом, словно показывая важность написанных слов. Каждая черта в написании чувствовалась громоздкой. Всё хорошо, всё хорошо... Всё будет хорошо... - пошли первые попытки пегаски успокоить саму себя, которые имели пусть и слабый, но накопительный эффект и действительно помогали. Зажмурив глаза, она представила себе своих подруг, воспроизведя их внешний вид в деталях. Представила, как Рейнбоу даже в такой ситуации не сломалась бы под гнётом атмосферы, с гордой улыбкой сказав что-то в духе "И этого я должна была испугаться?", способная вдохновить любого таким подходом. Как Пинки сейчас лишь посмеялась бы с такой ерунды, в припрыжку следуя своему чутью - а оно то уж точно её не подведёт. Как непоколебимая Эпплджек, будто гора, шла бы без всякого намёка на страх, вселяя тем самым уверенность что она всегда рядом и всегда придёт на помощь. Как Рарити, начав с тобой разговор ни о чём, быстро успокоит тебя своими речами, заставив забыть обо всём, что тревожило тебя. И наконец - Твайлайт, что своим умом и смекалкой определённо нашла бы выход за считанные минуты, выведя всех из этого кошмара. Но сейчас она одна. Некому вывести её из этого леса. Некому помочь и утешить. Ей самой нужно выбраться отсюда как можно скорее, чтобы найти всех остальных. Возможно, разуму Флаттершай трудно сразу воспринять это как факт, но откажись она от этой мысли - не простила бы себя до конца своих дней. Мало-помалу, но жёлтая пони всё же взяла себя в копытца. Уже во второй раз взглянув на рядом лежавший лист бумаги, она уже с более свежими мыслями стала приводить догадки о том, как это могло тут оказаться. Пусть страх всё ещё преобладал над всеми эмоциями пегаски, но сидеть без дела ей не позволяет наиболее ужасающая перспектива - никогда более не увидеть своих подруг. Эту записку, очевидно, писал тот, кто пытался в спешке выбраться отсюда. Появился ещё один повод поверить, что этот лес может быть даже больше, нежели обычный Вечнодикий. Флаттершай мельком сглотнула ком в горле от таких мыслей, сводя кончики бровей к переносице на своей мордочке, но затем продолжила свои раздумья. Должно быть, тому пони было очень тяжело и страшно... - вдруг словила себя на очередной мысли добросердечная пони, что даже в такой ситуации умудрялась думать о ком-то неизвестном, вместо себя. Но, зачем же ему было так спешить при написании? В этом лесу есть что-то... кто-то опасный! - сразу же выдал ещё не успокоившийся мозг Хранительницы, после чего она сразу же помотала головой, пресекая любые чересчур тревожные мысли на корню. Чувство постоянной слежки никуда не уходило, однако это нельзя считать доказательством того, что автор записок убегал от кого-то, кто угрожал его безопасности. Конечно, тревога в самой Флаттершай говорила ей что так всё и есть, однако поддаваться панике в такой ситуации непростительно. Возможно, бедный заблудившийся пони, как и Флаттершай, лишь хотел поскорее добраться домой к своим друзьям, семье... домашним питомцам... Ой... - розовогривая вновь спроецировала свои переживания на переживания незнакомца, но в целом, всё было правильно. Нужно лишь смотреть фактам в глаза, не додумывая причины своим беспокойным разумом, как учила самая умная и дисциплинированная из её подруг. Ударяясь в какую-никакую дедукцию, Флаттершай в принципе сперва задавалась вопросом - "А о чём бы подумала Твайлайт?", прежде чем начинать. Всё-таки в своей повседневной жизни жёлтой пони не часто приходилось ломать голову над какой-нибудь сложной задачкой, если, конечно, придумать способ уговорить упёртого бобра убрать свою деревянную плотину не считается за таковую. Мысленно поблагодарив свою лавандовую подругу Хранительница встала на свои копыта, решительно двигаясь вперёд, но её вновь что-то останавливает. Приблизившись к упавшему на немного мокрую землю листку бумаги, жёлтая пони о чём-то задумалась. Продлилось это недолго: она незамедлительно, но аккуратно подобрала листочек своим ртом, цапнув его за чистый край, а после положила его в самое надёжное доступное место - под своё крыло! Когда я выберусь отсюда, смогу обратиться к своим друзьям, чтобы они помогли найти владельца записок... - пролетело в голове у Флаттершай. Да, она полагала, что тот кто написал эти записки всё ещё жив и, возможно, всё ещё блуждает по этому лесу. потому что сама записка походила скорее на новую, а не висящую без дела несколько лет. Это была основная причина, а дополнительная... ей просто не хотелось оставлять мусор там, где ему быть не положено. Уж от кого-кого, а от обожательницы всея зверей и природы такое точно можно было ожидать. Кивнув самой себе на последок, пегасочка наконец поцокала дальше, с куда более решительным настроем нежели ранее. Как она уже успела заметить, вокруг заметно стемнело. Деревья словно скрестились друг с другом своими ветвями, блокируя для лунных лучей всякий проход на поверхность Земли. Атмосфера за счёт этого становилась всё более похожей на ужасный кошмар, от которого ты обычно со вздрогом просыпаешься, обливаясь потом. Ощущение некоего ступора заполонило воздух, да так, что каждое последующее движение копытом давалось ей труднее предыдущего - всё равно что пытаться бежать под водой. Та записка определённо разделила бытие пегаски в этом лесу на до и после, она чувствовала это на подсознательном уровне, хотя и предпринимала заведомо провальные попытки отказаться от этой мысли. Чувство мнимой беспомощности сковывало любое её движение. Но она не может сдаться из-за таких "мелочей", подруги бы такого точно не одобрили - по крайней мере в таком раскладе размышляла сама пегаска. Лишь мысли о близких ей пони выступали для неё стержнем чтобы идти дальше. Поворачивая голову в очередной раз, Флаттершай подошла к дереву, нервно поглядывая дальше в гущу леса. Между стволами деревьев дальше простилалась абсолютная тьма, не освещённая ни одним источником света. Казалось, стоит тебе только вступить туда, в эту неизвестность, и ты уже никогда не найдёшь дорогу назад. Оторвав наконец свои щенячьи глазки от этой страшной картины, она выполнила задуманное, передними копытцами продавив немного почву под собой рядом с тропой, оставляя след - этому её обучила Зекора, на случай, если она вдруг затеряется в Вечнодиком. Всё таки полосатая "пони" жила в полном окружении этого обиталища разных тварей, так почему бы не подстраховаться и не поделиться своими же знаниями? И ведь как в воду глядела. Теперь Флаттершай мысленно благодарила зеброчку за столь ценный урок, который таки пригодился ей в жизни. Но помимо размышлений о том, как себя вести в лесу чтобы не наворачивать круги сутками, при этом даже не подозревая что ты заблудился, из головы пегаски никак не уходили попытки догадаться, каким же всё таки образом она попала в такую опасную ситуацию. Попытка копаться в собственных воспоминаниях не дала почти никаких плодов: жёлтой пони удалось вырвать из общего потока мыслей лишь несколько моментов, которые предшествовали пробуждению в лесу. Она помнила, как кормила Энджела незадолго до всех остальных событий. Помнила, как он снова проказничал и протестовал - скорее всего снова из-за еды, которую ему давала хозяйка. Напрягая гиппокамп, задействовав каждую волокну нежной коры мозга и запуская тем самым прочистку долговременной памяти она пыталась ухватиться мнимыми копытами за каждую важную информацию, что всплывала на поверхность, но та ускользала прямо у неё из под носа. Осознав наконец, что фотографической памятью она похвастаться не может, Хранительница решила пока отложить это дело - авось скоро наконец сможет рассортировать в своём мозгу всё по полочкам, чтобы найти ответ на насущные вопросы. От бурной мозговой деятельности височные доли головы стали еле заметно пульсировать, пока сама Флаттершай, словно наплевав на это, всё ещё утопала в своих думах. Мозг её непрерывно воспроизводил звучания её любимых животных, за которыми она ухаживала и в которых души не чаяла. Видимо приоритеты пони были таковы, что воспоминания о животных куда важнее собственного самочувствия... по крайней мере в ситуациях подобной этой. Довольные короткие завывания бобра, походящие немного на звуки новорождённого жеребёнка, сопровождаемые точением больших зубов об древесину; нежное и высокое цоканье вылетающее из уст белочек, что бегут поскорее прятать найденные орехи у себя за щёчками; и как же можно забыть про мелодичное пение самых разных птичек, поутру будящие каждого зверя в уютном дворике. Это радостное щебетание никогда не надоест, сколько ни слушай. Настолько ей нравилось погружаться в свой выдуманный мир, образованный мозгом в её же голове, чтобы спастись от мрака бытия, что она ни в коем случае не хотела оттуда выходить. Снаружи ведь очень страшно и тревожно - так почему бы не отвлечься? Тем более, что успокаивать нервы таким образом получалось отлично: тонкий голосок птиц становился всё более... реальным? Резкое осознание вдруг всколыхнуло тонущий в мыслях мозг Флаттершай, грубо возвращая в тёмную и страшную реальность. Она уже успела забыть о том, насколько темнота успела распространиться за столь скромный промежуток времени: порой складывалось ощущение, что даже с закрытыми глазами будет видно и то больше. Но всё же, с мраком пришло и кое-что ещё. Ушки жёлтой пони обострились, словно пытаясь услышать что-то. Лишь сделав ещё несколько осторожных шажков вперёд, пегаска наконец засекла едва уловимый писк. До этого немного согнувшиеся уши воспряли, встав дыбом - опытный животновод и по совместительству ветеринар сразу же опознала в жалобном щебете птицу. Судя по высоте тембра голоса, то была даже не взрослая птица, а вполне себе птенец. При том это был далеко не обычный возглас, кои она уже могла слышать у себя за окном родного дома - то был... зов о помощи? Ох... - только и смогла произнести у себя в мыслях розовогривая, как сразу же ускорила свой шаг, не обращая внимания на то, что она сошла со своего привычного маршрута. Рванув чуть ли не в самую гущу леса, что будто бы поглощала жёлтую пони своей темнотой, она пыталась наступать лишь на места, где было не так много засохших листьев. Постоянный хруст под ногами мешал самой Флаттершай определять, откуда именно доносятся звуки, а потому предпринимала попытки минимизировать шум вокруг себя. Подожди немного, дружок, я уже иду! - Без единой задней мысли пегаска обходила множество деревьев на своём пути по кругу, задирая голову вверх и пытаясь высмотреть в их кронах какой-то намёк на живность. И вот наконец, очередной писк послышался в доступной близости от самой жёлтой пони, что дало ей стимул прискакать к его источнику - небольшой холмик, размером с мячик, только шире в два раза, состоящий из листьев и находящийся рядом с большим дубом. Розовогривая могла уловить своими ушками и глазами колебания в сгустке листьев, словно что-то изнутри пыталось выкарабкаться из "невесомой" ловушки. Подняв переднее копыто перед собой, она принялась максимально аккуратно разгребать омут листьев, щуря свои глаза и пытаясь в темноте найти среди всего этого сыр-бора птенца. Ещё одно утончённое и медленное движение копытом и под очередным слоем "брони" Хранительница углядела голову птенчика. Немного резковато высунув голову наружу, птенец несколько раз дёрнул своей головёшкой по сторонам, будто в удивлении пытаясь рассмотреть окрестность и найти причину своего внезапного высвобождения. — Привет, малыш... - тонко зашептала Флаттершай, обращая внимание маленького зверька на себя, — Ты потерялся? Не бойся, я тебе помогу... Птенец растерянно смотрел то на пегасочку, то на деревья, которые стояли чуть ли не везде, как казалось на первый взгляд. И не мудрено ведь: даже сама жёлтая пони шестым чувством осознавала, что зашла куда-то не туда, а всеобщая мрачность лишь добавляла поводов для беспокойств. Однако Хранительница всё равно концентрировалась на птенце перед собой, ведь прежде всего необходимо спасти и успокоить малыша, а затем уже думать что делать дальше. Её светлая и тёплая улыбка будто бы сияла, создавая ощущение что всё хорошо, ничего страшного не произошло и не произойдёт. Кто знает, возможно это и было тем самым фактором, который помогал Хранительнице ладить с любой живностью. Рядом с ней любая фауна чувствовала себя не иначе как дома, не улавливая даже лёгкой нотки угрозы со стороны своего добродеятеля. Доброта её, что глубоко заложена в ней природой, позволяла ей без каких-либо лишних слов завоёвывать сердце любого, даже самого свирепого зверя. Недолгое время пребывая на одном месте, точно взвешивая у себя в головёшке "за" и "против" на уровне инстинктов, птенчик всё же вызволил своё небольшое округлое тело из лиственной западни, потряхивая крылышками, пытаясь убрать с них остатки заработанной грязи. Закончив, он незамедлительно и старательно замахал крылышками, аки пропеллер, всё же взлетая в воздух и приземляясь прямиком на вытянутое копытце Флаттершай, из-за чего та смогла более детально разглядеть нового, только что найденного друга. Изумрудные глазки пегаски расширились, стоило ей только увидеть плавную посадку птенца. — Ух ты, так ты уже умеешь летать! Какой у-у-у-умничка! - ласковый голосок жёлтой пони заставил птенца впервые за долгое время радостно защебетать, прижимаясь своей маленькой головой к её пушистой щёчке. Такие моменты поистине заставляли юную пони забыть о всех тяготах, что преследуют её. Прикосновения мягких перьев, что гладко проходились по шёрстке пони, успокаивали не только саму Флаттершай, но и птенца, которому так не хватало заботы. Вся беготня за неугомонными зверьми, все догонялки за разбушевавшимися негодниками, все сеансы воспитания окупались наслаждением своей работой. Она чувствовала ответственность за своих дорогих пушистых и пернатых друзей, а также их безмерную любовь, что придавало ей сил. Теплота от знакомой домашней атмосферы лечила травмированную душу пегаски, обманчиво заставляя её думать, что хороший конец уже близко. Щека жёлтой пегаски дрогнула, лишь тогда она заметила что с птенцом происходит нечто неладное. Ещё мгновение назад он пребывал в блаженстве, получая необходимую заботу, но сейчас... он просто замер, как замирают животные в случае опасности. Опасности, что велика достаточно чтобы угрожать их жизни. Флаттершай уже хотела было узнать, в чём дело, но её рот просто не открылся. Глаза её немного опустились. Внезапно для себя, она заметила как её шерсть поднимается дыбом, сердце колотится так, что бьёт в ушах, а дыхание учащается, как если бы она потихоньку задыхалась. В глазах начинались какие-то невнятные шумы и потемнения, будто перед потерей сознания. Пытаясь побороть своё оцепенение и животный страх, она предпринимает попытку обернуться на источник тревог, но не выходит. Лишь затем она замечает, как тот ничтожный свет, что хоть как-то пробивался в это глухое место, начинает отбрасывать чью-то тень прямо на птенца, готового скончаться на месте от испуга. Высокий силуэт. Флаттершай превозмогает, поднимает голову вверх чтобы увидеть его. Её мордочка замирает с широко открытыми глазами. Белая морда. Темнота по краям взора Хранительницы сгущалась с той интенсивностью, сколь ужас охватывал её туловище, от головы до подков. Жалостливый взгляд разбивался о бесчувственный каркас в виде морды, на которой не было ничего. Лишь небольшие выемки для глаз и изгибы, будто бы раньше мордочка существа всё же была наделена всем тем, что привычно каждому пони. Ушки Флаттершай прижались к её макушке из-за невыносимого звенящего шума, будто бы от неисправного прибора который старается послужить ещё годик другой. Тварь возвышалась над беспомощной пегаской, вытянувшись почти во весь рост, всем своим видом показывая своё превосходство. Точь в точь как неизбежное бедствие, которое можно лишь наблюдать, ожидая своей погибели. В глазках юной пони начало рябить, копыта подкашивались, темнота поглощала весь тот ничтожный свет который только мог упасть на сетчатку, а мысли спутывались в единый комок. Внезапно в подбородок пегаски что-то врезалось, возвращая её в чувства. Недоумевающе, но решительно Флаттершай собрала себя в копытца и рванула что есть сил вперёд, не желая оглядываться назад ни на секунду. Лишь краем глаза она заметила стремительное порхание птенчика улетающего восвояси, который боялся за свою жизнь. Ровно как и она сама. Голова была освобождена от бремени в виде каких либо мыслей, лишь чистые инстинкты диктовали пони что ей делать и как. Никогда в жизни она ещё не бежала так, как бежит сейчас. Несмотря на расстояние которое она преодолевает, ей всё кажется будто неведомая тварь всё ещё рядом - уже дышит ей в затылок. Лёгкие жадно поглощают воздух. Ей хочется обернуться, проверить обстановку, но она не смеет. Она просто знает, что он всё ещё рядом. Также внезапно как появилась опасность, на пути Флаттершай появился ориентир - небольшое скопление огромных булыжников, которые опирались друг на друга, будто бы стараясь не упасть. Она чувствовала как силы уже покидают её копыта, которые лишь под действием адреналина смогли дать ей хороший забег. Добежав до каменного строения Хранительница сразу же скрылась за ним, незамедлительно рухнув на землю. Пушистая грудь пони вздымалась как холм, затем стремительно опускаясь, сопровождая всё это звуком грузного дыхания. Кое как приподнявшись на свои передние копыта, жёлтая пони доползла до опоры в виде каменной стены, после чего улеглась возле неё. Обмазанные грязью передние копыта вдруг опустились на закрытые глаза беглянки, дыхание её было прерывистым, словно лёгкие разрывались от наплыва нагрузки. Но нагрузка была не только физическая. Из глаз полились горькие слёзы, случился всплеск помощнее всего потенциала звуковой радуги, ведь всплеск был моральный. Рыдание жёлтой пони сопровождались бессильным стуком копыт об твёрдую поверхность камня, словно попытка изменить что-то в этой ситуации, но всё тщетно. Что это было? Оно живое? Оно опасно? Оно очень страшное. Я не могу ничего сделать. Я смогу выжить? Я вернусь домой? Где мои подруги? Я хочу домой. Я не могу улететь. Здесь очень темно. Я в опасности. Оно идёт за мной? Оно смотрит на меня? Я смогла убежать? Ответ на последний вопрос словно насильно вышел в памяти жёлтой пони в виде той самой записки. Заплаканные глазки перевели свой взор на повреждённое крыло. Прямо под ним была тот клочок бумаги, который вселял ей ужас своим содержанием. Та самая страшная правда, которая никак не может ужиться в голове верящей в лучший исход пони? Или обыкновенное накручивание самой себя? Не это сейчас её волновало. Закусив нижнюю губу, стараясь на зарыдать снова, Флаттершай стукнула своим затылком стену позади. Как ей теперь быть? Неужели это существо похитило её в это место и теперь никуда не отпустит? А что тогда произошло с подругами? Может быть их тоже схватили и она осталась одна? Нет, такие мысли жёлтая пони точно не хотела и не могла принимать у себя в голове. Если говорить о том, чему её учила дружба, так это то, что никогда нельзя терять надежду, даже если последний её луч угас. Пусть хочется опустить копыта и просто отрубиться, сдаться и ждать неизбежного, она так точно не поступит. Иначе, как ей потом смотреть в глаза своим подругам? Так мысли и поглощали юную пегаску, пока что-то не прошлось по касательной к её гриве, отвлекая её внимание. Открыв свои большие изумрудные глаза, сквозь заросли прилипших к потеющей мордочке прядей она увидела на земле записку. Почти что идентичная по своему стилю прошлой, которую она всё ещё могла ощущать у себя под крылом. Она упала сверху, откуда то с вершины булыжника на который она опиралась. Даже сквозь мыло в своих глазах из-за слёз, сквозь свою бесцеремонно распластавшуюся гриву, Флаттершай могла разглядеть каждую закорючку, которую написавший хотел донести до читателя. Очередной ком подступил к её горлу."НЕ СМОТРИ... ИЛИ ОНО ЗАБЕРЁТ ТЕБЯ"