Причина чтобы расстаться

      Феликс вскочил с первыми лучами солнца. Он толком нормально не поспал, каждые час-полтора просыпался в холодном поту. Странные ощущения не давали покоя.       Как только он встал и привёл себя в порядок, то сразу убежал из дома, даже не стал завтракать, лишь бегло объяснил домашним, что ему срочно надо увидеться с Джисоном.       Пока он медленно шёл до района, на котором находилась квартира Хана, омега думал над тем: что говорить, что именно спрашивать. Он не мог прекратить представлять разные ситуации, что могли ждать. Про себя омега всё же молился на то, чтобы не было там ничего такого критичного, что могло бы плохо закончиться.

***

      Джисон, как только глаза разлепить сумел, как только мозг работать начал, пожалел о том, что вообще проснулся. В такие ужасные моменты он ненавидел в себе то качество, когда после пьянки отчётливо помнишь всё, что происходило, хочется тебе того или нет.       На кровати он не обнаружил никого, поэтому немного даже обрадовался. В голове мысль пролетела о том, что не было ничего у него с той девушкой. Но, к сожалению, это было неправдой, потому что стоило ему приподняться на локтях, как он увидел девушку, прихорашивающуюся у зеркала. Стоило им встретиться взглядами, сразу же Джисон упал на кровать. Если бы выдавали премию за самую тупую измену — он бы точно получил гран-при, потому что только идиот таким образом может взять и за одну ночь разбить сразу две души.       Он телефон свой находит, включает и молится, чтобы не увидеть там огромное количество уведомлений с пропущенными звонками и сообщениями, но увы никто его слов не услышал — как только телефон закончил загрузку, то тут же появились сообщения и звонки от Феликса. Единственное сообщение, которое он смог прочитать это: «Пожалуйста, Хани, как прочитаешь – ответь, ни то завтра я сам приеду к тебе». Джисон боится даже чат открывать. Феликс скорее всего уже в пути, но Хан чуточку лишь ошибся, потому что в нос сразу ударил запах ванили, и этот феромон принадлежал одному лишь Феликсу.

***

      Как только омега открывает дверь — чувствует отчётливый запах вишни Джисона и удушающий его незнакомый запах кислых яблок. Ли передёрнуло, хотелось ему убежать — ничего не разъяснять, потому что самое ужасное предположение уже подтвердилось, но Феликс сильный, как бы ему не было больно, он будет держаться до последнего, его так учили, он таким вырос.       Омега делает медленные шаги в сторону спальни Хана. Стоит ему приблизиться к комнате, как эти запахи становятся только сильнее. Феликс сглатывает вместе со слюной страх и приближающуюся истерику. Рука тянется к ручке двери, но не открывает – боится всего, что потом произойдёт. Он чувствует, что Джисон уже понял, что он тут, совсем близко.       Грёбанная истинность.       Омеге уже не сбежать, поэтому он выдыхает, закрывает глаза и резко открывает дверь. Тело почему-то само начинает дрожать, глаза постепенно открываются, и первое, что видит Ли — девушку, что замерла у зеркала, со страхом смотря на Феликса. Краем глаза он замечает Хана, который стоит у кровати и смотрит в пол, будто ждет, когда же его начнут отчитывать, как ребёнка за проступок. — Собирай свои вещи и уходи прочь отсюда, — прошипел Ли. Девушка тут же закинула в сумку что-то мелкое, и ничего не сказав, ушла прочь.       Услышав, как входная дверь закрылась, Феликс перевёл глаза на альфу. Джисон в его глазах не видел жизни, все звездочки трепетной любви в сторону Хана потухли. Эти тёмные глаза отображали всю вселенскую боль. — Ликси, пожалуйста, выслушай, — начал Хан. Он собирался подойти к Феликсу, но тот сразу же вытянул руку, показывая, чтобы он даже не смел подходить. — Я тебе доверял, — голос дрожал. Он правда пытается держаться, но как-то плохо получается, — я ждал, как дурак. До последнего сидел, верил, что ты приедешь, а в итоге — на тебе, держи подарочек! — болезненная улыбка и слезы на глазах виднелись у омеги, — если хотел бросить меня, мог бы и словами сказать, а не придумывать это и сажать во мне искру волшебства. — Нет, Ликс, ты чего? Я не хотел тебя бросать, — он понимал, что это звучит как жалкое оправдание, — это... это вышло случайно! Крайне глупо! — Джисон видит, что Феликс не верит, что там верить, он даже слушать не собирается. — Случайно? — прозвучали слова сквозь усмешку. Ему не хватает сил что-либо говорить, всё, что он думал сказать, просто вылетело из головы, ни одни слова не хотят выстраиваться в предложения.       Джисон тоже сказать много чего хочет, но не может, сейчас от любого его слова, от любой попытки что-то объяснить зависит к чему всё приведёт. А терять своего любимого ему не хотелось.       Хан видит, как на глазах бледнеет его солнышко, его немного покачивает из стороны в сторону. Это не на шутку пугает альфу. Он переступает через невидимую границу и подходит к Феликсу, но тот пятится к двери, не даёт к себе притронуться. Боится, что будет в сто раз больнее уходить, если он даст Джисону быть ещё немного ближе.       Джисон на месте застывает, не понимает как действовать. Феликс раньше к нему никогда так не относился. Ну а о какой вообще реакции от омеги хотел увидеть Джисон? Если он точно знает, как именно будет поступать Феликс в таких ситуациях, когда в спину нож вонзают. — Джисон, я... я правда не хотел, чтобы вот так всё закончилось, я уже себе внушил, что всю свою жизнь буду только с тобой, а вот как судьба решила, — бормочет Феликс. Хан его пытается расслышать, — ты знаешь меня, знаешь моё отношение к такому, — пауза, — нам надо расстаться. — Ликси, — обречённо шепчет Хан. Он не готов. Не хочет бросать Феликса ни сейчас, ни тогда, когда они должны были, наоборот, связать их жизни.       Джисон видит в глазах омеги мольбу о том, что пора с этим заканчивать, хватит уже. Ни то ещё капелька, и Феликс разрыдается от отчаяния прямо тут, в этой полюбившейся квартире, стены которой хранят в себе самые тёплые воспоминания пары. Джисон себя и свое сильное желание подойти обнять и успокоить своего истинного подавляет, крепко сжав ладони в кулак. Феликс глубоко вздыхает и разворачивается. Он намерен уйти прямо сейчас, даже если подсознание внутри так и кричит, что нужно плюнуть на гордость свою и подойти к альфе, ухватиться за него, как за спасательный круг, и никуда не уходить от него, но он так не может.       Омега выходит из комнаты. Хан ещё минуту стоит и тупит взгляд в эту дверь. Разум его затуманен, отказывает он принимать только что произошедшее. В чувство его приводит хлопок двери, говорящая, что его омега, любимый, истинный ушёл и не вернётся больше. На этом история красивой любви между истинными закончилась не так, как каждый из них ждал       Джисон второй час подряд лежал на кровати и сверлил взглядом коробку с кольцами. Внутри него одна лишь пустота, словно после своего ухода его истинный забрал ещё и сердце Хана. В голове он прокручивает недавние моменты произошедшего. Винит только себя и никого больше, а больше и некого, он ведь правда сам виноват во всём. Друзья только прикалывались, он сам всё довёл до этого.       Теперь жизнь его будто разрушилась. Он ведь правда знать не знает, как жить будет без своего котёночка под боком.

***

      Феликс не помнит, как заказал такси и доехал до дома, в голове была сплошная каша, перед глазами он не видел буквально ничего, его постепенно засасывает в чёрную дыру предательства.       Домой он зашел полностью разбитым. Не здороваясь ни с кем, он заперся в комнате. Сил сдерживаться не было. Омега скатился о стенку, спрятал личико своё в коленках и плакал. Он ронял самые горькие слезы за всю свою жизнь. Хотелось выть от того, как сильно болело его сердце, оно не хотело принимать факта расставания, оно лишь хотело к Джисону, быть с ним и строить свое совместное будущее – это единственное, что так сильно хотел Феликс от этой жизни на данный момент, но все его мечты рухнули, разбились, как хрупкий хрусталь, в сплошные дребезги, которые, скорее всего, собрать будет довольно сложно. Да и сам Феликс не даст кому-то начинать собирать его по кусочкам. Он гордый и сильный, он сможет собрать себя сам, ему лишь нужно время.       Негромкий стук в дверь, и в комнату, не дождавшись ответа, входит старшая сестра Ли. Она рядом с братом присаживается и без слов к себе в тёплые объятия поддержки притягивает. Феликс не отвечает ей с такими же обнимашками, он без сил сидит, уткнувшись носом в плечо сестры. — Ёнбокки, что случилось? — шёпотом спросила девушка. В ответ лишь получив тихое «Рейч, мы расстались».       Феликс будто снова осознал свою реальность, и уже в голос стал плакать, пока сестра только ахнула, прижала братика крепче к себе и стала шептать успокаивающие слова. Она воздержалась от допроса с миллионами вопросами, что порадовало Феликса. Сестра его всегда такая была: понимающая и поддерживающая. Без неё Феликс точно бы не смог хоть как-то трезво мыслить в свои тяжёлые моменты жизни.       Рейчел ещё немного посидела с братом, сказала пару приободряющих слов и посоветовала поспать, чтобы дать организму отдохнуть от пережитого стресса. — Всё будет хорошо, счастье ты моё, — ласково говорила девушка, поглаживая мягкие волосы Ликса. Она так всегда в детстве делала, когда ему часто кошмары снились. Он прибегал к сестре с плюшевой игрушкой и умолял полежать с ним, пока он не уснёт. И даже когда Феликсу двадцать, спустя много лет, она все также сидит рядом и ждет, когда же он уснет, точь-в-точь как в детстве.

***

      Две недели подряд Феликс и Джисон проживали просто существуя. Ни один из них не появился в университете. Они оборвали связь со всем внешним миром.       Хан пытался достучаться до Феликса, пытался вернуть. Он сообщения писал, а Феликс по ночам смотрел на уведомления от него, читал каждое сообщение, и сердце его сжималось до боли. Внутри омеги эти чувства истинности хотели заставить его сломаться и снова быть рядом, он это ощущение еле сдерживал, особенно когда Джисон вместо сообщений стал звонить. Только один раз Феликс принял звонок и молча, заглушая всхлипы, слушал голос, по которому соскучиться успел.       Каждый день парень в голове повторял слова, которые отчаянно говорил ему Джисон: — Ликси, Я... Я скучаю, знаю, я тебя уже не смогу вернуть, но... Я не хочу остаться в твоих глазах предателем. Хочу, чтобы ты не страдал из-за меня, пожалуйста... Прости меня, мне очень... Очень жаль, что так всё вышло... Я единственный идиот в этой ситуации.       Феликс каждую ночь страдал, в подушку слезы свои пускал. По словам домашних он слишком исхудал, и внешний вид совсем не таким стал: истощенный слишком. Он ведь всегда от головы до ног был безумно красивым, вон сколько парней и девушек за ним бегают. А сейчас... Всю эту красоту будто бы высосали из него. Сестры подметили, что он бредить во сне начал, зовя Джисона к себе. Уже сам омега понял, что это ненормально, настолько сильно страдать, хватит, в руки себя брать надо. Этот Хан Джисон не единственный человек на земле, есть и будет кто-нибудь, кто будет любить, заботиться, оберегать его намного больше, чем истинный.       «От истинных только одни проблемы», — с таким самовнушением Феликс потихоньку выходил снова на люди.       Он в университет приходит и быстро идёт в нужную ему сторону, главное, чтобы ни с Ханом, ни с кем-то из его компашки не встретиться.       Омега , пока по длинному коридору шёл, видел и чувствовал на себе взгляды полные жалости и осуждения в свою сторону от совсем неизвестных ему людей, среди этих незнакомцев Феликс заметил того самого из творческого — Хёнджина. Его взгляд был не жалостливым, не осуждающим, а лишь... вопросительным. Ли в какой-то момент плохо стало. Он взгляд в пол отпустил и в аудиторию вошёл.       Хёнджин удивился, когда увидел Феликса, последний показался ему каким-то странным: испуганным и растерянным. Он повернулся на друзей, что уже шептались в сторонке от него, и решил спросить: — Что с Феликсом? — друзья на него всё внимание переключают, удивительно рассматривая альфу с ног до головы. — Серьёзно? Ты не знаешь? Твой Феликс со своим парнем расстался, — сказала девушка, — прямо после дня рождения своего. — А что произошло? — Хвану пофиг должно быть, но нет, он хочет знать, что должно было произойти между ними, чтобы такой человек, как Феликс, решил оборвать отношения с тем, кто ему был дороже всех. — Никто не знает, — девушка лишь плечами пожала, — подробности не распространяют, хотя тут и так ясно: кто-то явно в кровать левого притащил, — шёпотом добавила бета, а Хвана же передернуло от этого. Как...? Разве истинному можно изменить? Да даже если не истинность, какой человек сможет любимого променять на кого-то другого?        Хёнджину стало безумно жалко Феликса, хотелось его обнять, успокоить и дать всю свою возможную поддержку. Но одна лишь проблема: кто он такой для Ли Феликса? Лишь очередной поклонник-альфа из универа, но если не попробовать, то никогда и не узнаешь – так считал Хёнджин. — Слу-ушайте, — начал Хван, — а кто-нибудь знает где живёт Феликс? — Альфа в свою сторону много вопросительных взглядом получил, — нет, ну я просто поинтересовался.

***

      Феликс после тяжёлого и стрессового дня с сёстрами на кухне пёк любимые печенья. Они смеялись на всю комнату, вспоминая всякие моменты из детства, из соседней комнаты слышались мольбы родителей, чтобы те тише были и не спалили им кухню. Эта атмосфера в доме успокаивала Феликса, тут был его комфорт. Пока они пекли, пели и танцевали на кухне, в дверь успели постучать. Только потому что дети не слышали, госпожа Ли вышла сама открывать дверь. Перед ней стоял Хёнджин. — Здравствуйте? Вы кого-то ищете? — спросила женщина. — Эм, Феликс, он дома? — Феликс? — оглянулась мама, смотря в комнату, откуда раздавался звонкий смех детей. — А вы ему кто? — Маме не хотелось, чтобы этот парень был как-то связан с Джисоном и её чувствительному сыну вскрыли раны, которые только стали заживать. — Я — Хван Хёнджин, я из универа, знакомый Феликса, хотел поговорить с ним, можно? — Да, конечно, можно, просто, — женщина закусила губу, — не сделай ему больно, у него сердце хрупкое, — по-доброму улыбнулась омега и снова повернулась в сторону коридора, — Ёнбокки! Солнце, иди сюда, к тебе тут пришли, — Хёнджин невольно улыбнулся:       «Ёнбокки, красивое имя, и очень подходит ему», — подумал он       Феликс вымыл руки от муки и подбежал к маме, спрашивая кто мол к нему приехал, если это не курьер, которого он ждал только через два дня.       Парень с улыбкой открыл дверь, провожая взглядом маму в дом, повернувшись и увидев Хёнджина, на лице пропала улыбка. Он нервно схватился за дверь, прикрывая её. Хван дар речи на секунду потерял. Он привык видеть Феликса в универе в аккуратной роскошной стильной одежде, всегда опрятным, а сейчас он стоял перед ним в одной шелковой пижаме, тапочках, с потрепанными волосами, без макияжа и... в очках. Такой домашний Феликс выглядел ещё привлекательнее. В себя он пришёл только, когда Феликс прокашлялся и встал в максимально закрытую позу. — Два вопроса: ты как мой адрес нашёл? И что тебе от меня надо? Поиздеваться хочешь? — почти шипел он. Альфа всегда удивляться будет тому, как быстро меняется Феликс из доброго парня в того, кто будет готов сжечь. — Это три, — ухмыльнулся Хван. — Адрес знает весь универ, ты ведь сам на первом курсе устраивал вечеринки дома, а пришёл, потому что... узнал, что... вы с Джисоном расстались, — отвечает он. — Не напоминай мне, боже, — цокнул Ли, — могу не продолжать этот разговор? — поморщился омега, зачем он терпит этого Хвана? Он сам не понимает, что его так держит.       Хёнджин делает маленький шаг к Феликсу, следя за его реакцией, он видит, как омега уже готовится шагнуть назад, и тут же останавливается. Он не хочет нарушать комфорт этого парня, но хочет знать... Почему он такой? Почему так относится к незнакомцам?       Хёнджин не будет врать, если его спросят, хочет ли он быть к парню ближе, стать тем самым, к которому он может прийти выговориться, потому что у самого Хёнджина рядом не было такого человека, когда его сломали. Хван не хочет, чтобы такое солнце, как Феликс, погасло из-за какого-то идиота. — Феликс? — тихо зовёт он парня. Тот осторожно поднимает взгляд на альфу, — я обещаю, я больно тебе не сделаю, я ничего не прошу, просто... Хочу правда стать для тебя поддержкой, — продолжает тихо говорить он. А Феликс стоит, как вкопанный, он не знает, как действовать: так и стоять на месте, или довериться? Хёнджин чувствует что-то в сторону Феликса, а Феликс... он ещё от расставания не отошёл, куда ему новые отношения заводить? Он боится, что если впустить Хвана близко, то эта невидимая граница между ними рано или поздно просто сотрется.       На свой страх и риск Феликс делает шаг не назад, а вперёд. Он идёт медленно, словно котёнок, который впервые заходит в новый дом.       Хёнджин нежно улыбается руки раскрывает, подзывая его к себе, Феликс, конечно не готов, но он себе ломает, чтобы подойти ещё ближе, ему сейчас необходимо это. Он хоть домашним и высказывался обо всем, но ему хотелось чужой поддержки, хотелось от того кто его хоть как-то, да, понять сможет, и почему-то он в Хёнджине почувствовал это. Он сможет ему помочь.       Феликс осторожно и неловко обнимает Хёнджина, утыкается ему в шею, пряный ароматный запах кардамона ударяет ему в нос. Ему хочется утонуть в этом запахе, даже спокойнее становится, будто тех проблем и не было никогда. Хёнджин крепко к себе прижимает и шепчет прямо на ухо, своим горячим дыханием обжигая кожу, «Я рядом, Феликс, я всегда попытаюсь тебя понять». После этих слов Феликс полностью сдается перед Хёнджином. Омега сильно сжимает его рубашку в своих ладонях, тело его мелко дрожит, а Хван слышит первые всхлипы. Он по спине аккуратно похлопывает. — Почему всё так случилось? — болезненно спрашивал омега, — я что, недостаточно хорош для мира? Почему именно у меня происходит такое? Я не могу просто быть счастливым? Почему из всех людей в мире я переживаю боль? Скажи мне, Хёнджин, – тяжело давались ему слова, он еле слова выговаривал, — почему...? — Хёнджин ничего сказать не может, он ведь не знает ничего, и честно – знать не хочет, всё, что ему надо – это маленькое солнце от мира скрыть, чтобы ему боли больше никто в жизни не причинял. Он попытается сделать всё так, чтобы он отпустил всё и стал жить как раньше, и может даже в тысячу раз лучше. Феликс – солнце, заслуживает жить, чувствуя только счастье. — Ты ничем не заслужил это, — отвечает Хван, он не нарушает эту границу между ними, хоть и хотелось поцеловать омегу в лоб, он себя в руках держит. Не разрешает себе такое. Только с позволением Феликса можно будет, — доверься мне, — альфа отстраняется от Ли, за плечи его держит, в его глубокие заплаканные карие глаза заглядывает и улыбается нежно-нежно, — я попытаюсь стать тем, кто сделает тебя счастливым, и не важно, как кто: парень, друг или просто знакомый, я всегда буду рядом. — Я верю тебе, — и он правда верит, не доверяет, к этому Ли ещё не готов, он лишь верит, что Хван правда сможет внести изменения в его жизнь, и он не ошибся, второй раз он на одни и те же грабли не встанет.