Учителя.

Ранним утром девятнадцатого февраля, в субботу, пошёл дождь, смешанный со снегом. Олежа всей душой надеялся, что все распогодится, но до десяти часов утра было пасмурно и темно. Вскоре начали пробиваться солнечные лучи, но ветер все сильнее буйствовал и не давал бедному солнцу осветить землю. Было не очень холодно, слякоть мерзко расползалась по некоторым участкам земли, где-то убрали. Сугробы были смешаны с грязью и были наполовину коричневые и подтаявшие. Медленно приближалась весна, и готова была схватить зиму за шкирку и откинуть её назад в прошлое. Олежа не очень любил зиму. Холодно, надо натягивать на себя сто пятьдесят слоев одежды да ещё и потом терпи эту слякоть и плохую погоду до апреля месяца. Больше всего ему нравилась весна, а точнее конец мая. Да, конечно, работы немалое количество, но за то темнеет не рано и не поздно, и ты идёшь домой, вдыхая грязный и плохой по мнению бабушек городской воздух, но тебе так хорошо на душе. Так прекрасно? Прекраснее некуда, согласитесь. Вот бы сейчас была весна, май. Чтобы потом ещё месяц просидеть в школе, а потом уже отдохнуть в июле. Заслуженный отдых между прочим. Ведь парень работает не покладая рук. Ему хотелось сейчас только три вещи: примирения с Антоном, хотя они в ссоре не были толком, холодного чая и мая месяца. Чтобы сидеть с любимым человеком на лавочке в парке после уроков, пить этот самый холодный чай из бутылки, и чтобы был тёплый май. Мечта, да и только. Ладно, пора заниматься делами. Олегсей проверил тетради седьмых классов, с лёгким выдохом отодвигая их в сторону. Ещё одна стопка тетрадей и он свободен..Чёрт, это пятые классы! Про почерк Олежи я уже рассказывала, да и про почерк учеников тоже. Но вот проблема: это был класс Антона. Кажется, что парень уже смирился, но воспоминания нахлынули так, будто он писал очень эмоциональное сочинение, или читал какую-то до ужаса грустную книгу. Побороть приступ эмоций было сложно, но Душнов, кажется, знал что делать. Подойдя к подоконнику, он пощупал пачку в кармане: не оказалось. Олежа залез в шкаф. Благо, на верхней полке находилась 《Заначка》, но он достал её, положил на подоконник как некую мотивацию и успокоительное, принялся проверять новую порцию тетрадей. Вообще, парень иногда думал, что эти тетради он скоро будет на завтрак есть. Иногда, когда он шёл по аллее к общежитию с двумя пакетами тетрадей, казалось: не выдержит. На плече ещё был рюкзак. А после все эти тетради он вручную поднимал по лестнице и выгружал в комнате. Около ста восьмидесяти тетрадей было у него в пакетах, может быть чуть больше. Спина болела настолько сильно, что Олегсей готов был умереть на ровном месте, а потом ещё и не ожить. Проверяя последнюю тетрадь, мыслей о Антоне не было. Была только: что делать с учеником который сдал Олеже непонятно что. Там и математика, и человек и мир, и это ещё и дневник! —《Ох уж эти пятиклассники..》—Подумал Душнов, заливая в себя зеленый успокаивающий чай с мятой. Если кофе нельзя, будем пить чай. Покончив с этой злочастной тетрадью, что не давала ему жить последний час, он наконец написал: 《Сменить тетрадь!》и закрыл её, посмотрев на часы. Боги, пять тридцать! Уже совсем скоро душ в общаге закроют, а Олежа ни в зуб ногой. Быстро собрав вещи и захватив полотенце, парень подорвался с места, чуть не столкнув уборщицу на коридоре. Вернувшись обратно, парень завязал полотенце на поясе, как какой нибудь греческих бог, и бегал по комнате в поисках футболки и каких нибудь штанов или шорт, как в дверь постучали. Странно, шесть часов, кого там принесло? Может соседи предупредить пришли, или что-то потеряли. Не думаючи ни о чем, Душнов подошёл к двери, потянул за ручку, дверь распахнулась, а перед ним стоит угадайте кто... Конечно же, это был Антон. Глаза Звездочкина блестели, в руках он держал очаровательный букет ромашек и гипсофил. —Привет. —Привет. Дальше разговор продолжать не хотелось, он зашёл в тупик. Учитель математики рассматривал хрупкое тело младшего, будто видел Олегсея первый раз в своей жизни. —Заходи, замёрзнешь...—Пробубнел Олежа, но Антон все прекрасно услышал и послушно вошёл в двести тринадцатую комнату, оставив пиджак на вешалке, а букетик на столе. —Ты как?—Спросил Антон, присев на кровать. Конструкция звонко скрипнула. Краем глаза старший заметил, что на подоконнике лежит слегка приоткрытая пачка сигарет, а в пепельнице достаточно приличное количество окурков. —Я?—Пересросил Олежа, причесывая уже сухие кудри. Звездочкин заметил: рука дрожит. Расчёска застряла в волосах.—Я нормально.—После он чертыхнулся.—Ну и что мне с этим делать,—Прошептал он, смотря в косметическое зеркало, что, видимо, подогнала ему сестра. —Давай я.—Антон так же шумно встал, подошёл к нему, осторожно вытащил расческу из кудрявых волос, и нежно продолжил их расчесывать. Получалось у него явно лучше, чем у самого Олежки. —Нам, кажется,—Сделал немного драматическую паузу Олежа, когда Тоша закончил вычесывать кудри, а младший повернулся к нему лицом.—Нам стоило поговорить. Уже давно. —Правда, стоило,—Протянул мужчина, немного отводя взгляд в сторону, а потом положил до сих пор прохладную ладонь ему на затылок, медленно поглаживая, второй рукой Звездочкин обвил его спину, прижимая к себе. —Нам обоим не за что извиняться, Олеж.—Сказал старший тогда, когда Душнов отстранился. —Я понимаю, но просто. Ты действительно меня любишь?—В ожидании ответа парень замер. —Конечно. Ты у меня единственный и самый лучший. Я очень сильно тебя люблю.—Заверил он, теперь уже положив ладонь на его щеку, попутно усадив его на стол, и притянул к себе, поцеловав. Казалось, прошло только пару секунд, но в животе уже во всю порхали, прыгали и скакали бабочки, а в лёгких закончился воздух. Дальше оба просто молчали и томно дышали, не в силах сказать и связать из слов что-то толковое. Часы показали шесть десять, пока Антон изучал руками спину Олегсея, которая, порой, дрожала от прикосновений. Спустившись ниже, он провел по полотенцу, а после и по бедру. —Мне очень тебя не хватало,—Признался Антон честно, уткнувшись младшему в плечо. Тот погладил его по голове. —Если ты спросишь у Оли, она отдаст тебе около двадцати томов моего нытья и слез,—Посмеялся Олежа, лукаво улыбнувшись. —Поехали ко мне.—Сказал мужчина, на что Душнов радостно закивал, и начал собираться.—Я подожду тебя на коридоре.—С этими словами Антон, похватив пиджак, вышел. Собраться с максимальной скоростью было нелегко, но Олежа справился. Запихать вещи в рюкзак, надеть на себя что нибудь толковое, забрать все средства связи...Казалось, что прошёл уже час, а он все ещё собирался. Но на деле прошло около трех минут, а он уже был абсолютно готов. —Ты быстро. Я думал, что ты будешь дольше,—Улыбнулся Антон, потрепав его кудрявые, ещё немного влажные, прядки. —Я сам не заметил, думал, часа два прошло...—Протянул он, отведя взгляд и почесав затылок. Звездочкин взял его холодную руку и ужаснулся: Олежа был холодным как труп. Но мужчина отогнал все мысли о этом и повёл его к машине. Антон знал, что до дома минут двадцать пешком, но почти везде в городе была слякоть и она противно хлюпала под ногами. А ещё было холодно. И именно поэтому математик решил подъехать к общаге на машине. Пока они ехали, наступил закат, но он продлился совсем недолго: золотое солнышко отсветило у Олежи в его голубых глазах, заставляя парня зажмуриться, а после спряталось за горизонтом. Парень вспомнил песню, пусть, она, может и не совпадала, но хорошо подходила сюда. Кажется, пел эту песню Андрей Волобуев или Soltwine, в голове пронеслись строчки: 《Наши ладони крепче любого замка, Наши лица горят как огни. Срочно запомни: Солнце садится за МКАД, Значит, нужно сорваться за ним! Город утонет, и не вернётся, Пока мы хотим оставаться одни. Срочно запомни: Солнце садится за МКАД, Значит нужно сорваться за ним нам!》 Точно, город утонул. Никого не было абсолютно. Олегсей удивился трём вещам: Первое—то, что людей на улице не было абсолютно. Второе—то, что в такой пасмурный и хмурый день получился и родился такой красивый закат. А третье—что глаза Антона особенно красивы тогда, когда где-то в них мелькает лучик солнца. Звездочкин заметил то, что Олежа беспрерывно пялится на него, поэтому мило улыбнулся, заставив младшего смущённо отвернуться и глупо посмотреть в окно. Уже в квартире Душнов вдохнул знакомые запахи. Слегка отдавало парфюмом Антона и пылью. На пороге старший уже совсем не мог себя держать и нежно поцеловал учителя русского языка, придерживая его за подбородок. —Ты такой красивый, —Мужчина опять заставил Олежу покраснеть и смущённо отвести взгляд. Звездочкин легко и невесомо поглаживал его по щеке, кажется, ожидая реакции. Рядом с ним, казалось, что все проблемы ушли сами, все болезни прошли, и что Олежа, наконец, под защитой. Уже лёжа в кровати(Олежа заверил Антона, что с ним ему будет комфортнее) Олегсей заговорил первым, решился: —Ты знаешь, когда я увидел тебя в первый раз,—Звездочкин повернулся к нему.—Я подумал: хм, он, наверное, учитель математики, весь занятой, и вряд-ли захочет со мной общаться... —Неправда,—Ответил Мужчина, приобнимая его.—Я сразу увидел тебя и понял: о боги, это тот человек, с которым я хочу общаться,—Ответил он. —Я люблю тебя, Антон,—Прошептал Душнов, закрывая глаза, чтобы не видеть взгляда Звездочкина, в который парниша влюбился. Это была зависимость хуже сигарет. —Громче, Олеж, мы одни,—Лукаво улыбнулся он в ответ. —Ну нет, давай ты теперь,—все ещё шёпотом пробубнел парень. —Так уж и быть,—Антон посмеялся.—Я люблю тебя, Олеж. —Я тоже люблю тебя, Тош,—обращение он прошептал неуверенно, но ещё больше он залился краской тогда, когда Звездочкин придвинул его к себе. Голова Олежи уткнулась ему в грудь, рука Антона поглаживала его спину. Старший нежно поцеловал его в макушку, вдыхая запах шампуня. На утро Олежа попытался разлупить глаза, но от количества кофе и недостатка сна это не получалось. Плюс ещё и Антон лежал рядом, приобнимая его, чтобы лучше спалось, но сегодня можно было и полежать, воскресенье ведь. —Сколько времени?..—Только и смог промямлить Душнов, прижимаясь ближе к горячему телу, что удобно расположилось рядом. —Без пятнадцати десять,—Ответил Мужчина, обхватывая его крепкой рукой и нежно поглаживая слегка костлявую спину, что в каких-то местах была усыпана родинками. —Ух..я весьма поражен этой информацией, Антон Эдуардович,—Протянул Душнов, наконец-то приоткрывая голубые глаза. —Выходи из роли учителя русского языка, Олеж, сегодня мы отдыхаем,—Слово 《Мы》Звездочкин особенно и с акцентом выделил, и это прекрасно давало понять, что Олегсея он из кокона объятий не выпустит. Слишком соскучился. На самом деле, можно было подумать, что ни Антон, ни Олежа не ведут себя как взрослые люди. Но, я думаю вы сами понимаете, что любовь—чувство непростое, и несмотря на все косяки любимого партнёра, вы продолжаете любить его несмотря ни на что. Сейчас они были не просто большими дядьками-учителями, сейчас они просто были друг для друга. Несмотря на то, что Антон—сообразительный, и даже пошёл в математику, а Олежа—готовился к театральной карьере, но не получилось, и теперь он справедливый учитель языка, они оба чувствуют. Эмоции–единственное, что даёт нам настоящую жизнь. И Душнов, и Звездочкин, могут вести себя как глупейшие подростки, что ревут о своей любви и стараются сделать всё, чтобы не потерять любовь своей жизни. На деле может показаться, что это реально так, но это только при знакомых, друзьях и при друг друге. В общении с учениками или незнакомыми для обоих людей–совсем другие люди. Олежа ещё раз хотел побывать в том возрасте, где он ходил на театралку вместе с Олей. Но не хотел возвращаться в том период, где он воспринимал всерьёз слова отца о том, что полный бездарь, и что актерка—точно не для него. —Ты такой красивый, Олеж,—Промямлил Антон, после реплики чмокнул его в лоб, отодвигая кудряшки, что упали на миловидное личико младшего. —Не заставляй меня краснеть..—Бубнил тот в ответ, сильнее прижимаясь к нему, буквально 《заставив》Звездочкина обнять его и покрепче. Кажется, одиночество раньше длилось вечно, но сейчас никто из них не хотел вставать, восполняя друг друга как Инь и Янь. —Правду же сказал.—Усмехнулся Звездочкин, попытавшись встать, но худенькая бледная рука его остановила. Олежа жалостно простонал. —Ну не уходи-и-и,—Младший все никак не мог разлупить свои очаровательные, большие и голубые глазки, что могли мелькать из под длинных чёрных ресниц, и только и умели, что влюблять в себя Антона из раза в раз. После слов парня Звездочкин как послушный пёсик повиновался и лёг рядом, опять и снова обхватывая его рукой, прижимая к своему телу. —Я так соскучился.—Заверил его Тоша сразу, как лёг. Оба нуждались в телесном контакте, а может быть ещё и зрительном, но во первых Олежа был слишком смущен, а во вторых он все никак не мог открыть глаза. —Я так долго не спал на самом деле...—Парни смогли встать только ближе к двенадцати часам дня, потому что оба уснули ещё на час.—Всё думал, как я это сделал. —Алкоголь плохо ня тебя влияет, дорогой,—Усмехается Антон, поставив кружки с чаем около двух мест. Олежа привстал на носочки и ущипнул его за щёку: обиделся и теперь показывал это. —Ылкыголь плоха на тебя влияэт,—Переиграл его олежа, высунув язык и заменяя некоторые буквы смешным образом. —А я вот не шутил. Кто под воздействием алкогольного опьянения поцеловал меня на балкончике?—Спросил Антон, нахмурив брови. Видно было, что он просто так шутит, но уж очень пытается быть серьёзным. —А кто тоже под воздействиям алкогольного опьянения ответил на мои чувства взаимностью? Ну точно не Антон Эдуардович Звездочкин, я вам отвечаю!—Воскликнул Олежка, явно вспоминая все свои навыки актёрского мастерства, и даже не переигрывал! Звездочкин порывом схватил младшего, прижимая его к себе, придерживая за талию и пригрозил: —Будешь меня переигрывать, не знаю, что с тобой сделаю.—Видимо, Антон просто не успел придумать, что он сделает с Олежей, но у Душнова моментально всплыло в мыслях то, о чем старшему лучше не знать, и поэтому он смущённо отвернулся, заставив Антона пустить смешок и вернуть, наконец, Олегсея, в нормальное положение. —Что ты со мной сделаешь?—Спросил Олежа, когда Антон отвернулся и продолжил заваривать чай. Парень положил свою голову ему на плечо, а руками обнял за живот. —Что захочешь.—Ответил тот, не думая ни о чем, кроме того, как заварить чай. —Даже 《Это》? —Олежа! Душнов посмеялся и отстранился, чтобы снять с огня сковороду. Олег знал: Звездочкин готовить не умел. Ближе к вечеру младший выкрал у Антона какую-то книжку, что показалась ему сначала какой-то нудной и скучной, а потом он уже влился в сюжет, и понимал, что происходит. —Что читаешь?—В комнату зашёл Антон. —Книжку какую-то у тебя взял..Тут главный герой такой дурак..—Протянул он в ответ, перелистывая страничку. —А, вот эта,—Звездочкин прилёг рядом, и наклонил голову, чтобы увидеть название книги.—Я тоже всю книгу главного героя проклинал. Ну тугодум какой-то совсем! Ему же столько девушек в любви призналось, а он все бегает да и бегает за одной. —Вот и я о том же. —Сейчас, я дочитаю, и пойдём спать!—Воскликнул Олежка, вновь перелистывая страницу. —Олеж, давай сейча-а-ас...Ну сколько тебе там осталось?—Спросил Антон в тот момент, как Олегсей закрыл книгу. —Теперь ни сколько. —Тепло улыбнулся он. —И как тебе?—Задал вопрос Звездочкин, вопросительно опуская взгляд на Олегсея, который видимо забыл, что завтра понедельник. —Главный герой–дурак. Но я рад, что все закончилось хорошо. —А где же 《А теперь пишем сочинение по прочитанному материалу》? —Ну не буду же я сам себя мучать,—Протянул Душнов, выдыхая. —Ну все, теперь давай спать,—Прошептал Антон, откидываясь на подушку, и утягивая за собой Олежу.