Тени исчезают в полдень

16 января 1985 года За окном снова дождь, что маленькими каплями стучит по окну. Уилл отдаленно слышит этот звук, постепенно погружаясь в сон. День был ленивым и он опять пролежал всё в постели, слушая музыку и играя в приставку, проходя одни и те же игры раз за разом. Единственным, что радовало его, так это приходы мамы и брата, и, конечно, Майка с остальными. Это время было таким уютным и теплым, напоминало детство. Эти мысли повлекли за собой другие. И вот во сне Уилл видит подвал Майка, фигурки персонажей и игральные кости. Им снова десять и они придумывают новые сюжеты. Тысячи мелких лапок проникли в палату, сквозь зазор в двери. Половина уже заползла на кровать. Во сне Уилл все еще счастлив, но это счастье обрывается. Он чувствует, что в его рот заползают пауки, а затем и в уши. Он пытается двигаться и кричать, но может лишь с ужасом чувствовать, как Черные вдовы ползут по его лицу в ноздри. Но самое страшное, что несколько из них заползли в глаза. Уилл просыпается, чуть ли не вскакивая и тяжело дыша. Он несколько раз бьет себя по лицу, чувствуя фантомные прикосновения. "Это просто сон, этого не было" — повторяет он про себя несколько раз, прежде чем успокоится и нормально лечь. Он подтягивает одеяло, которое почти упало на пол, и полностью укрывается им, ощущая его теплым и смятым. Уилл вспомнил его и этих пауков. Они были его символом и увлечением. Уилл вспомнил Генри. Осознание не было каким-то резким и обезнадеживающим. Оно просто заполнило пробелы в памяти. И, говоря о заполнении этих пробелов, к его внутреннему голосу добавился еще один. — Ну привет. Я старался появиться как можно эффектнее. И я знал, что ты всё еще помнишь моих паучков. — голос Генри звучал радостно и горделиво. Ему нравилось мучать людей. Уилл усмехнулся. Он был в шоке, в страхе, в негодовании, в расстерянности — он был во всех чувствах. И он ждал приход Генри, и одновременно боялся его. — Почему ты ушел? — Уилл спросил это в первую очередь, потому что его это больше всего волновало. — Ну, это долгая история. Кое-кто вынудил меня сделать это... — он говорил натянуто, потому что не хотел выглядеть слабым в том, что ему приходится слушаться кого-то. — и я сделал это еще по другой причине: у меня было много дел в другом месте и я должен был оставить тебя. Уилл распознал ложь в этом, но не стал как-то комментировать. Генри был переполнен тайнами, и может, многие из них было опасно знать. Уилл обдумал свой следующий вопрос, ответ на который он боялся услышать больше всего. — Ты продолжишь издеваться надо мной? — проговорил Уилл обреченно. Ему больше всего на свете не хотелось вновь испытывать боль и страх, особенно, когда теперь друзья рядом. — Ты знаешь ответ. Но я делаю это для твоего будущего, ничего не пройдет даром. — Генри немного задумался об этом. Ему не хотелось огорчать Уилла, ведь за то время, что они пробыли вместе, он начал обращать внимание на людские заботы и чувства. — всё, хватит вопросов, ты должен спать. Уилл был озадачен такой резкой темой настроения. Он думал, что они снова будут говорить всю ночь или что-то делать, а может Генри явиться к нему в образе ребенка. Ну или он хотя бы рассказал правдивую причину всего этого месива, во что превратилась жизнь Уилла после их встречи (и тут он задумался: А когда всё это началось?). — Поэтому ты пришел ночью? — Уилл взглянул на часы: 3:32. — можно хотя бы еще один вопрос? — Ладно, можешь задать последний вопрос. — он ответил устало, будто ему надоело всё это. — Почему ты спишь рядом с моей кроватью? — Уилл не то, что бы осуждал его за это, просто в его понимании это не укладывалось. Он и раньше замечал это, но никогда бы и не подумал спросить, а тут вопрос вырвался сам. — ты типа охраняешь меня? От чего? — Ты должен спать. — напоследок с холодом ответил Генри и покинул голову Уилла. — Ты стесняешься? — вопрос прозвучал в никуда. Но Уилл все еще оставался в недоразумении от этого. Они впервые начали говорить нормально, и Генри стал более проходимым в общении, а Уилл в один вопрос разрушил это. Он снова ощущал холод и строгость от Генри. Но делать было нечего, и Уилл повернулся набок, чтобы уснуть. Хотя его голова не переставала гудеть от вопросов, и он заземлял себя тем, что узнает всё завтра, точнее, сегодня днём. *** Как бы то ни было, у других людей жизнь продолжалась. Ближе к дню позвонила Джойс и сказала, что не сможет придти, потому что ей надо разобраться со страховкой. Уилл чувствовал отчасти вину за то, что слишком часто попадает в больницу из-за чего заставил кошелек Джойс прилично опустеть, хотя он никогда не был достаточно полным. Джонатан должен был задержаться в школе из-за важного проекта, и Уилла это новость опечалила, но он понимал их. Они не могут вечно возиться с ним. Но он не понимал Генри. Они так больше и не говорили, сколько бы Уилл ни звал его в голове. Он начинал немного обижаться. Радовало то, что скоро должны были придти Майк, Дастин и Лукас. Их школа была утром и они попадали в часы посещения и всегда приносили что-нибудь крутое. Уилл как обычно сидел на кровати, слушая музыку из плейлиста и иногда зовя Генри. "Ты обещал поговорить со мной? Ну и где ты? Я знаю, что ты слышишь меня!". Вдруг в палату вошли радостные Майк, Дастин и Лукас. Уилл удивился, а потом понял, что совсем не следил за временем. Улыбка появилась на его лице и он убрал наушники. — Ты что, забыл про нас? — упрекнул его Майк, а потом сел на кровать и потрепал Уилла за волосы. Уилл на секунду расстерялся от такого. Но этот жест был очень приятным, и он огорчился, когда Майк убрал руку. — Сегодня в радиоклуб привезли новое оборудование! — вот поэтому они были такими радостными — подумал Уилл. — И мы принесли тебе сладости! Уилл обрадовался, ведь больничная еда была редкостной дрянью, а приносить что-то больше, чем фрукты не разрешалось. — Мы подумали, что тебе уже можно есть такое, ведь в прошлые разы ты жаловался на ужасную еду здесь. — сказал Майк, будто читая мысли, и снял портфель, который был набит всякой вредной едой, которые доктора настрого запретили ему есть в ближайшее время. В его голове появилась боязливая мысль: "А вдруг доктор зайдет в этот момент", но Уилл не решился озвучить это. — Если тебя вырвет или ты умрешь, мы будем винить Майка. — сказал Дастин, из-за чего получил по плечу от Лукаса. — эй, это была его идея скупить весь магазин. Уилл чувствовал непреодолимое желание съесть всё это. Он и забыл какая еда может быть вкусной. *** Под вечер Уилла начало тошнить, и он догадывался, что это из-за тех чипсов и шоколада, которые они с ребятами разделили вместе. Но хотя бы в то время ему было вкусно и радостно. Сейчас он валялся на кровати, иногда меняя позы. Уилл ни в коем случае не хотел, чтобы кто-то из мед.персонала подумал о том, что ему снова больно и плохо. Он очень хотел вернуться домой и наконец уснуть в своей кровати, и чтобы уродливый свет в палате сменился на его лампу с уютным и теплым. Он и забыл про Генри. Тот больше не посещал его голову, и Уилл был даже рад, что он ушел, но всё это казалось ему странным. Истязатель всё еще находился в его теле, но спал. На часах было почти двенадцать, и Уилл надел наушники и включил плейлист от Майка, который слушал только под ночь. Из всех веселых вдохновляющих песен ему попалась какая-то грустная и искаженная. Уилл попытался перемотать ее, но кнопка то ли заела, то ли перестала работать. Он погрузился в панику, пытаясь снять наушники, которые будто приросли к его ушам. Тем временем громкость этой ужасной страшной песни повышалась. Уилл не мог кричать, только лишь метаться по кровати и пытаться оторвать наушники от ушей. Ему становилось физически больно от громкости. И он знал чьи это проделки. В один момент музыка стихла. Уилл смог оторвать от себя наушники и в каком-то безумном состоянии швырнул их в стену. Наушники тотчас сломались, он слышал их хруст. Уилл тяжело дышал, отходя от этого. Но больше всего он грустил по наушникам, которые подарил ему Джонатан на Рождество недавно. Они были очень дороги ему, и пусть Уилл в то время не пользовался ими из-за тех событий, но они помогали ему в больнице. Он аккуратно встал с кровати подошел к ним, молясь всем богам, что они целы или что это снова видение. Уилл поднял их, точнее, то, что осталось. Лишь провода и кусочки пластика. — Вот видишь, что бывает, когда ты не слушаешься меня. — Генри пытался сохранить властвующие нотки в своем голосе. Уилл отрешенно опустил наушники на пол в то место, где они лежали, и пошел к кровати, чувствуя подступающие слезы и злость. — Ладно, извини, я не хотел этого! — в его голосе чувствовалась вина и сожаление. Уилл слышит такое от него впервые. — ты сам их швырнул о стену, не я! Уилл накрылся одеялом, не желая ни с кем разговаривать даже в голове. Он был глубоко зол на Генри, но просто не хотел об этом думать. Не хотел думать ни о чем. — Это просто вещь, хватит ныть. — Генри снова стал холодным и бесчувственным, но подсел ближе к Уиллу. — музыка никогда не приводила ни к чему хорошему. Уилл, почувствовав это приближение, со всей силы ударил ногой по этому месту, где сидела маленькая версия Генри. И эта маленькая версия упала с кровати на пол, тут же исчезая. — В любой другой ситуации ты был бы мертв. — чуть ли не прошипел Генри. Пусть боли он уже давно не чувствовал, он не позволял никому хоть как-то бы притронуться к себе. *** Уилл проснулся в ужасном настроении, с опухшими глазами и особо выделяющимися мешками под ними. Он думал как проведет этот день и что скажет Джонатану насчет сломанных наушников. Остался ведь всего один день до выписки. Он поднялся с постели, чтобы выпить воды, но обнаружил на тумбочке рядом со стаканом целые наушники, которые выглядели даже новее и лучше.