легендарное фикло

— Вот бы он еще часок повисел, а? Октейн первым выскочил из лифта. В глазах Оби мелькнул ужас: — Нет! Я имею в виду... извини, Тави, но мне хотелось бы набраться сил перед грядущей ночью, с твоего позволения. — «Тави»? – Октейн с улыбкой вскинул брови. – ¡Què sorpresa! В несколько затяжных па он преодолел расстояние до нужной двери и энергично постучал; Оби неспешно последовал за ним, на ходу разминая затекшую челюсть. На пороге появилась наимилейшего вида старушка: ее доброе лицо украшали толстые очки, а свет путался в пушистой копне седых волос так, что она напоминала нимб. Старческий тремор колебал ее морщинистые руки, поэтому от видимого усилия, с которым она сжимала пряжу, у Оби перехватило дыхание. — Святые Мария и Иосиф! – воскликнула она. – Мой внук из штанов бы выпрыгнул, если бы узнал, кто стоит на пороге его бабули! Оби галантно поклонился: — Мы не отнимем у вас много времени, госпожа?.. — Что ты, мальчик мой! За свою длинную жизнь я так устала от формальностей, что вот уже лет десять все называют меня просто Марта. Проходите, ребятки, проходите! В квартире Октейн и Оби одновременно поймали себя на мысли, что очутились в том самом старушечьем логове из поросших мхом детских сказок. Стены были увешаны семейными портретами, на каждой поверхности стояли горшки с растениями, антикварную ореховую мебель покрывали сшитые из пестрых лоскутов накидки. В комнате, куда хозяйка провела гостей, на столе красовался такой карикатурный фарфоровый сервиз, что Октейну стало не по себе. Нигде не было ни единой пылинки; все сияло чистотой и пугающим порядком, несмотря на плотно уставленные пылесборным старьём шкафы. На креслах и софе не было даже намека, что ими когда-либо пользовались по назначению. Единственными предметами, дававшими надежду, что жилище не сгенерировали на основе стоковых фотографий пришельцы, были просиженная качалка у окна и маленькая выкатная тумба с инструментами для рукоделия. — У меня так редко бывают гости, – вздохнув, сказала Марта, – сама не знаю, для чего я каждый день затеваю уборку. — Ты прям мысли читаешь, мадре, – отозвался Октейн. Пока старушка хлопотала по части гостеприимства, Оби решил уважить ее своей заинтересованностью. Он взял с одной из стерильных полок фотоальбом и, напустив на лицо побольше благостного умиления, открыл его. Но жизнь этой маски оказалась скоротечной: — Охренеть! — Там что, фотка моего... Оби едва успел закрыть напарнику рот. Он ткнул пальцем в фотографию, и Октейн, выпучив глаза, выругался ему в ладонь. На анимированном 3D-снимке Марту обнимал Ревенант. — К чему такое удивление? Вы разве никогда его не видели? – Марта простодушно рассмеялась, довольная своей шуткой. — Не думал, что ты фанатка Рева, – изумился Октавио. — Не думал, что у него вообще есть фанаты, – добавил Оби. — Ох, что вы, я давно далека от таких понятий. Это всё мой внук. Сказал, что эта фотография завирусится... — И Рев прям позволил вот этому произойти? Старушка назидательно взглянула на Октейна: — А почему нет? К кому угодно можно найти правильный подход. Марта отвлеклась на нравоучительную беседу с Октейном, а Оби, сверх меры впечатлившийся первой же находкой, продолжил ненавязчиво изучать окружение. Неожиданно на глаза ему попалась небольшая деревянная коробка, исписанная знакомыми символами. Оби попытался открыть её, но она оказалась заперта на крошечный замок. — Марта, могу я узнать, откуда у вас эта шкатулка? — Я выменяла ее в нашем клубе. Кажется, за один из своих бронзовых подносов... Занятные на ней рисуночки, правда? Оби готов был поклясться, что в дрожащем ласковом голосе старушки прозвучала издевка. — Да, искусная вещица... – проговорил он, вглядываясь в ее лицо. Вдруг Октейн вскрикнул и указал на кресло-качалку. Под ней, почти неразличимые из-за бросаемой пледом тени, виднелись черные вороньи лапы. Марта охнула и поспешила извлечь птицу на свет. — Не пугайся, милый, это всего лишь чучело! Но то, что ворон и впрямь оказался таксидермистской поделкой, лишь сильнее шокировало гостей старушки. — Что с вами, ребятки, вы как будто привидение увидали! — Марта, где вы взяли это чучело? – сильно повысив тон, спросил Оби. — Да все там же, святые угодники!.. Вот! Женщина схватила альбом и принялась перелистывать страницы. Наконец она вытащила из файла фотокарточку. Это был групповой снимок нескольких десятков человек, скучившихся под расписанным вручную транспарантом: «КЛУБУ АНТИКВАРОВ-ЛЮБИТЕЛЕЙ 15 ЛЕТ». — Из уважения к памяти своего любимого сына я не верила злым языкам, но, похоже, не напрасно о вас ходят такие слухи! – Марта выдернула снимок из пальцев Оби. – Под чем вы, молодые люди? И что за ревизию вы устраиваете в моем доме?! — Ты не так нас поняла, мадре! – Октейн примирительно вскинул руки. – Пропал питомец нашего друга, и в последний раз его видели на твоем окне. А он, типа... он как раз ворон! Старушка несколько смягчилась и снова расправила сжатые губы. — Ах, вот оно что! Да, ко мне действительно прилетал один пернатый пакостник. Сколько же бисера он перетаскал! Поэтому я и приобрела Виктора... это чучело на прошлых выходных – подумала, может, паршивец побоится конкуренции, если я высажу его снаружи? Но он не прилетал уже больше недели, и вчера я убрала Виктора из-за насмешек соседей. Он еще и упал, когда я полезла за ним – видите, крыло надломилось? – Марта продемонстрировала правое крыло чучела, которое действительно было подколото иглами. – Вот и лежит теперь под креслом, ждет, когда я соображу, как вернее его починить... Пока Октейн с вежливого, но неохотного позволения Марты вертел в руках разные диковинные предметы старины, Оби так же вежливо и неохотно выслушивал истории из ее жизни и пил прогорклый кофе. Он пошел на это с целью сгладить вину и впечатление старушки от общения с легендами, чтобы среди пенсионеров не расползлись новые нелицеприятные слухи. Женщина рассказала о донимающих жильцов тараканах, обмолвилась парой слов об антикварах-любителях и всплакнула, упомянув о смерти сына. — Он был охотником. Несчастный случай. Чудовищная, чудовищная смерть, – она сняла очки, чтобы утереть слезы. — Примите мои соболезнования, – сказал Оби, – и извинения за этот сумбур. Пожалуйста, если вы увидите Артура снова – сообщите мне. Эта птица очень дорога нашему другу. Перед уходом Оби, подавленный виной за причиненные скорбящей старушке неудобства, обнял ее за плечи. — До свидания, Марта. И ещё кое-что... — он обернулся уже за порогом. — Не сочтите за нескромность, однако я все же посоветовал бы вам избавиться от этой шкатулки. Божий одуванчик на его глазах превратился в борщевик: старуха оскалилась, как голодная ищейка, и захлопнула перед ним дверь. Обругав себя за излишнюю настойчивость и невежество, Оби с грустью посмотрел на Октейна. — Что? Мне тебя утешить? Ахахаха, да, здорово ты достал бабку с этой шкатулкой, амиго! Спустившись вниз по лестнице, они наткнулись на компанию из троих человек: молодого офицера полиции, хлипкого мужчины в деловом костюме, и мужеподобной дамы с инженерным планшетом. Они о чем-то спорили возле лифта. Офицер первым увидел легенд и схватился за щёки: — Не могу поверить! Октейн, я твой большой поклонник! С такими словами к Октейну обращались частенько, но Оби заметил, что на сей раз его напарник сильно напрягся. — Э-э, серьезно? Круто, – сказал Октавио и, поплотнее запахнув широкую толстовку, попытался проскочить к выходу. Грузная фигура женщины преградила ему путь. — Очень хорошо, что вы здесь! – пробасила она. – Я инженер-электрик, а это представитель жилищной компании, господин Лемек. Она передала господину Лемеку планшет, и он трусливо прислонил его к тщедушной груди. — Так вот, – продолжила женщина, – господин Эдоласим, вы ведь большой специалист в этом деле, скажите: как могли микродроны попасть в систему этой трубы? Здесь живут сплошь нищеброды, а такие технологии стоят огромных бабок! Октейн вопросительно взглянул на Оби и не смог сдержать смешок. — О чём вы говорите?! – раздраженно крикнул офицер. – Дайте кто-нибудь ручку, мне нужен автограф! Но женщина-инженер была неумолима: она вплотную прижалась к Оби и Октейну своей могучей грудной клеткой. — Возмущенные жильцы оборвали нам все телефоны. Знаете, в какую копеечку влетит ремонт такого лифта? — Но ведь он, кажется, функционирует? – осторожно спросил Оби. — Ха! Да он только что провалился под землю с каким-то бедолагой! Вырубить такую машину – секундное дело, а вот настроить её после включения... — Хермана, ты гонишь какую-то пургу, – сказал Октейн, – и задеваешь мои чувства. Посмотри на эти ноги: по-твоему, им нужен лифт? — К тебе у меня вопросы только как к соучастнику. Офицер, составляйте протокол! Молодой полицейский растерянно выпучил глаза. — Прошу, позвольте мне объясниться! Я... – начал было Оби. — Ехал на мне верхом, – перебил Октейн. – Си, сеньора, так и было! Хотите покажу? Офицер восторженно вытянул руку: — Можно мне прокатиться? Октавио поморщился и, воспользовавшись коротким замешательством, выдернул Оби на улицу. Там они забежали за ближайший к обочине дороги дом и спрятались за мусорными баками, но погони так и не дождались. — Микродроны, значит? – с задором поинтересовался Октейн. – На такие уловки ради секса со мной еще никто не шел. Во всяком случае, из легенд. Да расслабься, я шучу... А теперь попробуй догадаться, в какой части, ха-ха-ха! Оби высокомерно цокнул языком. — Ты такой забавный, Сильва. Да, я хотел убедиться во всем... тактильно. Признаю, я слабо представлял это иным образом, поэтому позволил себе маленькую хитрость. — Так много приятных сюрпризов я не получал даже на день рождения. Хотя о твоей растяжке я мог бы догадаться... Но всё остальное! — Ты вгоняешь меня в краску. — Ха-ха! Ладно, так себе местечко для флирта. Ответный подарок – и убираемся отсюда. Октейн с торжественным видом вынул из рукава безразмерной кофты шкатулку. — Октавио Сильва, ты совсем спятил?! – возопил Оби. – Немедленно вернись и отдай ее обратно! — Брось, она же тебе понравилась! — Она мне не понравилась, дело вовсе не в этом! На ней веве – вот, что меня удивило. А теперь верни шкатулку Марте! — Чё за веве? — Символы вуду. Октейн насмешливо прищурился: — «Веве – символы вуду», класс. Слушай, если хочешь выпендриться – придумай хотя бы нормальные слова. Оби, разумеется, закатил глаза. — Вуду – это древнейший культ моих предков. А веве используют, чтобы призвать лоа... Что смешного, Сильва? Вот, посмотри сам. Он сунул Октейну под нос свой телефон с открытой статьей о религии и магии вуду. Тави бегло изучил изображения и подписи к ним, заострив внимание на уже знакомом символе. — «Папа Легба – лоа перекрестков, хранитель ворот между миром лоа и миром смертных... бла-бла... любой призыв можно осуществить лишь с его позволения», — вслух прочитал он. – А чей он папа? — Я и сам мало осведомлен на этот счет, — сказал Оби. – Переверни её, там есть ещё один. На дне шкатулки действительно нашелся похожий знак. — «Мэтр Каррефур — тёмная ипостась Легбы, являющаяся в облике Дьявола. Единственный лоа, по-настоящему враждебный к людям»... Тоска какая, и зачем бабке понадобилась эта жуть? Почему нельзя было обменять поднос на гитару или какого-нибудь башкотряса? Оби скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на соседний дом, где осталась обворованная старушка. — Позже я ощутил угрызения совести за это, но я сразу не поверил её словам. И потом, когда я снова упомянул шкатулку... Ты видел, каким стало её лицо? Этот вопрос Октейн пропустил мимо ушей, поскольку был занят вскрытием крошечного замочка. Кропотливая возня быстро ему надоела, и он так хватил коробку о край мусорного бака, что замок отлетел вместе с железными петлями. Слишком заинтригованный Оби даже не стал посыпать его голову пеплом по поводу порчи чужого имущества; он тут же сорвал крышку с «Папой» и заглянул в шкатулку. Внутри оказались черные свечи, выцветшие обрывки ткани, несколько длинных игл, вороньи перья и фотография неизвестного молодого мужчины. Оби аккуратно сдвинул лоскутки в сторону. — Охре... С ума сойти! Октейн достал из коробки грубо сшитую куклу. Несмотря на общую топорность работы, многие мелкие детали безошибочно указывали на того, чей образ повторяла фигурка. Это были Бладхаунд.