Ответственность

От нее пахло свежестью теплого майского утра после холодной дождливой ночи. И этот легкий аромат западал в душу ничуть не хуже дорогих и изысканных духов, которыми предпочитали пользоваться многие женщины Династии. И громкая, резкая пряность любимых композиций Михримах-султан, душный, приторный аромат розового масла, которое давно уже стало любимцем ее матери, Хасеки, все это казалось нелепым лоском, как и все их ядовитые, насквозь пропитанные фальшью улыбки. О, сколько мужчин Османского государство готово было сложить головы ради улыбки ее сестры, пусть и насквозь пропитанной лицемерием. И даже платья ее были совсем иными, особенными. Не было в них той нежности и женственности, присущих покойной Хатидже-султан, той изысканности и эротики, как в нарядах " огненной госпожи Повелителя до ее плена, не было холодности и "стали", как в каждом одеянии Шах-султан. О нет, все хто казалось бы неоепым и смешным, решись она носить что-то похожее, он не раз усмехался, задумываясь об этом. Ее наряды были закрыты и просты, волосы убраны в незамысловатой прическе или же вовсе распущены. Ей вовсе не было нужно, чтобы кто-то помимо него видел красоту изгибов ее тела или же восхищался статусностью ее одежды. Будучи женщиной наследника Династии, она могла позволить себе все это, но... Но ее целью никогда не были полные восхищения и ужаса взгляды, к которым стремилась Хюррем или же ссоры и раздор, столь любимые Фатьмой. Она была искренней и хрупкой, несмотря на все свои боевые навыки, доставшиеся от покойного отца. Она была только его женщиной, и это была столь же непреложная истина, как и то, что ночью солнце сменяется месяцем. У него было много женщин, и сказав, что впервые влюбился по-настоящему, он солгал бы. Но помпезные и пустые слова, как он считал, были прерогативой рыжей бестии отца, но не его собственной. - С тобой я почувствовал себя мужчиной, который несет ответственность за свою женщину. И это была вторая непреложная истина их отношений. Когда он был с ней, он был ее мужчиной, оберегавшим ее, и никакой запрет не мог на это повлиять. Он вовсе не был глуп, чтобы понимать, для чего именно его вызвал к себе отец. И в ту последнюю ночь, смотря в ее полные слез глаза, глаза той, что не испугалась бы умереть за него, но боялась его смерти больше своей, он едва мог держаться сам. Лишь поздней ночью, в компании лунного света, пробивающегося в окно, смотря на спокойстви и безмятежность, царившие на ее лице во время сна, он смог дать волю своим слезам. Она - его сила и вместе с тем погибель. Именно с ней он приобрел ту ответственность, что сейчас толкает его на встречу верной смерти, заставляя потерять ее. Но именно ее молитвами и любовью в нем все еще бьется сердце. Сердце любимого мужчины и отца, который любит свою семью больше всего, и вместе с тем понимает и принимает свой долг. Они справятся, их сын всегда будет помнить об отце, она не даст забыть. А он будет ждать их в другой жизни, взирая на них с небес, прося пощадить ту, что страдает за свои искренность и любовь, если так уготовано судьбой. Когда на его шее была удавка, вдыхая последний раз воздух, он мысленно просил прощения. За свою (без)ответственность.