Красные мотыльки

      Март мягко провел по тёменой щеке большим пальцем, вынуждая его поморщиться. Тёма опасливо оглядел лестничную клетку, проверяя действительно ли они на ней сейчас одни.              — Ты пойдешь со мной? — Спросил он, пониже опуская резинку толстовки на рукавах, чтобы скрыть раны от веревок.              — В его комнату нет, — Март покачал головой, прижимая Тёму к себе и зажимая в объятиях.              Март был таким большим по сравнению с Тёмой, он мог запросто его оторвать от земли прямо сейчас и собственноручно донести до девятого этажа, перекинув через плечо. Когда Март сделал это впервые Тёма подумал, что ему некомфортно чувствовать себя стиснутым насильно и связал это с чувством собственного контроля, что, когда что-то внешнее пыталось провоцировать его, даже с лучшими намерениями, он терялся, замирая точно так же, как и замирал Март. Пожалуй, то, что они были схожи в реакциях и объединяло их столь сильно.              Тема начал шевелиться, потираясь носом о жесткую ткань куртки, и Март тут же его отпустил, облокачиваясь рукой об измалеванные перила лестницы. Между ними был только подъем одной ступени и около десяти сантиметров.              — Не смотри на меня так, — покраснел Тёма, переводя взгляд с одного голубого глаза на другой.              — Как?              — Словно хочешь меня поцеловать.              — Не меньше, чем ты меня.              Дыхание сбилось, когда Март приблизился, чтобы наклониться, а затем резко отпрянул, слыша стук открывающейся двери за своей спиной.              Голоса детей, звон ключей, женские разговоры — чужая квартира заголосила, врываясь с треском в их сжатый до двоих мир. Тёма прикрыл усмешку ладонью, наблюдая, как за спиной Марта копошатся хозяева, но встретившись с одной из женщин взглядом тут же сделал вид, что ничего забавного только что не произошло.              — Проваливай к Савве, я следом, — низким голосом равнодушно произнес Март, чуть наклонив голову.              Его слова спровоцировали приступ заливного смеха, и Тема расхохотался, хлопая его ладонью по плечу.              — Как скажешь, детка.              Если бы дети в этот момент не выбежали на лестничную клетку, то Март обязательно сказал бы ему в спину что-нибудь матное, но он сдержал себя, прикусывая язык, и поворачиваясь в сторону двух закуривших женщин.                     Тёма скрылся на верхнем этаже, потирая зудящие руки. Даже такое простое занятие, как подъем по лестнице причиняло ему дискомфорт.              Тёма нажал на звоночек, уведомляя Савву о своем прибытии. После первого раза никто ему не ответил, после второго тоже, зато после настойчивого протяженного третьего нажатия, дверь открыл незнакомец с очень схожими чертами лица Саввы и высоким ростом, совсем схожим с Мартом. Почти под два метра.              — Что вам нужно? — Спросил он, и оказалось, что даже голос его был таким же, как и у Саввы — звонкий и яркий.              — Мы пришли к нашему другу. Вы должны быть его брат?              — Савва сегодня не выйдет.              — Судя по тому, что вы уже в полицейский форме, вы в скором времени должны будете покинуть квартиру, — произнес Тема, не переставая настойчиво смотреть ему в глаза. — Я его друг и пришел поддержать.              Вообще-то брат Саввы уже второй день работал в участке. После того случая, его не отпускали с работы, заставляя вести дело практически в одиночку, так что то, что он сейчас находился в квартире напротив Тёмы — чистая случайность.              — Сомневаюсь, что у вас достаточно времени, чтобы позаботиться о нем, — это было грубо, но Тема слишком презирал людей, работающих в органах порядка, чтобы не относиться к ним с пренебрежением.              Отец вечно подкупал их, нанимал в качестве охраны и слежки, использовал в своих целях, чтобы выгоднее преподнести себя любимого в глазах общественности. У Тёмы от такого лицемерия глаза закатывались к потолку.              Брат Саввы еще раз оглядел Тёму с ног до головы, оценивая его разбитую губу и уставшие глаза.              — Ты ведь не торчишь? Покажи руки.              Тема стиснул челюсть, выдавливая из себя подобие улыбки. Стоять на пороге и показывать незнакомцу по его грубой просьбе свои израненные запястья — последнее, что он бы хотел сейчас делать.              — Я не торчу. Если вы действительно полицейский, то должны были понять это только бросив на меня взгляд.              Они обменялись недобрыми взглядами, одновременно складывая руки на груди крестом.              — Стас, — произнес Март со стороны лестницы, выкидывая недокуренную сигарету в металлическую банку и поднимая руку в знак приветствия.              — Черт возьми, — покачал головой тот самый Стас. — Ты слышал, что произошло? Мы задержали твою чокнутую.              — Да, мне жаль, что меня тогда не было там.              — Этот с тобой что ли?              — Да, Тема, наш дерзкий засранец, работает в кафе месяц.              Тёма нахмурил брови, как бы спрашивая у Марта почему они здесь все между собой знакомы, но тот лишь оскалился, протягивая ладонь, чтобы поприветствовать Стаса.              — Он не торчит?              — Я вообще-то здесь, — Тема пощелкал пальцами перед его лицом. — Дай мне пройти к Савве.              Стас вновь оглядел Тему с ног до головы.              — Сколько он работает у вас?              — Месяц.              Тема повернулся на Марта, глазами показывая, что он здесь вообще-то пройти не может.              — Ты знаешь, что с Радием случилось? — понижая голос уточнил Стас, хмуря светлые брови.              — Да, это была Лар.              Тема не хотелось слушать разговор дальше, он весь собрался, как натянутая струна, закрываясь от их голосов. Запястья начали гудеть сильнее, а синяки болеть под толстовкой, напоминая о статичных ударах звуками, сливающихся с тиканьем настенной кукушки.              Март подтолкнул Тему в спину в сторону квартиры, словно пробуждая его от сна. Мир резко обрел яркость и объемность, формируясь перед глазами знакомой дверью.              — Иди, — только и кивнул Март, когда их глаза встретились.              Стас отступил в сторону, наблюдая за тем, как Тёма застывает на месте, не позволяя себе даже поблагодарить Марта за толчок.              Тёма развернулся в сторону спальни и быстро стянул с себя кроссовки, оставляя обувь в прихожей, а затем без сомнений подошел к двери спальни. Коротко постучался и приоткрыл дверь, моргая от непривычной темноты. Пока он полностью не скрылся в помещении и не произнес свое имя, входная дверь не хлопнула, уведомляя о том, что они теперь с Саввой в квартире остались одни. Последнее, что услышал от Стаса Тёма было обращением к Марту:              — Есть вероятность, что её оправдают.              Тема включил настольную лампу, отворачивая свет к стене и оглядел заваленную разбросанными вещами комнату. Комод почти полностью был вывернут наизнанку — рубашки на стуле, штаны на подоконнике, даже жёлтое пончо небрежно тряпкой валялось у ножки кровати. Первым делом он поднял его и отряхнул, аккуратно вешая на спинку, вторым открыл окно на зимний режим, проветривая помещение, третьим подошел к Савве, уткнувшемуся носом в пуховое одеяло.              — Твой брат привез свежую еду. Мне разогреть её?              Тема осторожно положил руку на оголенное плечо, лучше всматриваясь в оставленные пластиковые контейнеры, стоящие на полу.              Савва ничего не ответил, теснее прижимаясь к одеялу, тогда Тёма поднялся с краю кровати и ушел на кухню, забирая пакет, в который решил складывать найденный мусор.              — Тебе нужно знать, что завтра меня передадут отцу, — тихо произнес он, сваливая все остатки еды в одну кучу. Чистая и грязная одежда тоже нашли свои стопки, как и пустые бутылки из-под газировки и воды. Комната пришла в более-менее надлежащий вид, когда Тема наконец вынес все барахло за дверь спальни.              — Мне жаль, — удрученно ответил Савва, не поворачивая головы.              Тема сел рядом с ним на край кровати. У Саввы было много родинок и все они были разбросаны по спине мелкими вкраплениями.              — Мне тоже. Однако у меня, как и у Радия, есть право на последнее желание.              Тёма мягко провел ладонью по его грязным волосам, понимая, что отвращение сейчас самое последнее, что ему хотелось бы испытывать. Это чувство заглушала стискивающая грудь жалость, страх перед завтрашним днем и понимание, что выбор может быть сделан в неправильную сторону.              — Красные мотыльки должны продолжать жить, а без тебя это невозможно.              — Я не смогу, как он.              — Не нужно, как он, нужно, как ты. Савва, сейчас начнутся разбирательства и проблемы с документами. Наверняка, семья Радия захочет распустить кафе или в лучшем случае продать, но никто, кроме тебя не сможет поддерживать его таким, каким оно было.       Савва едва заметно покачал головой.              — Однажды я приду к тебе и скажу, что на нужен лучший бариста города, — мягко произнес Тёма. Сердце сжималось от того, какой у Саввы был загнанный голос. — Я приду к тебе и скажу, что кафе теперь мое, а до того ты должен держаться и ждать меня, хорошо?              Савва не отвечал, но по его длинным костлявым пальцам, сжимающим одеяло, побежала мелкая дрожь.              — Я сбегу от отца. Я заберу все его сбережения. Я возьму кредит. Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы вернуть нам кафе.              Тёма вновь провел по его волосам, поджимая губы.              — Твои силы нам тоже нужны. Радий бы этого хотел.              Савва молчал ровно минуту, а затем хрипло произнес в подушку:              — Ты ведь с Мартом приехал?              — Да, конечно. Никуда он меня одного не отпускает.              — Тогда поезжайте домой.              — Домой?              — Брат останется со мной.              — Но у твоего брата смена на работе.              Ожидание ответа затянулось, и Тёма чуть нахмурился, понимая, что его так и не последует.              — Я оставлю номер телефона на всякий случай.              Савва не реагировал, а Тёма не хотел давить на него.              — Мы обязательно встретимся. Я обещаю.              Тема вышел за дверь, прикрывая ее за собой и кивнул Марту, ожидавшему его на кухне вместе со Стасом. Стас сказал:              — Он придет в норму. Он достаточно сильный, что пережить это.              Март переглянулся с Тёмой, и они поняли друг друга без слов, возвращаясь к выходу из квартиры.              — Приятно было познакомиться, Тёма, — произнес Стас за его спиной.              — Правда?              — Ты хотя бы не назвал меня ублюдком, как Март при первой встрече.              Тёма сдавленно улыбнулся, посматривая на него.              Дверь закрылась с глухим хлопком, и Тёма кожей почувствовал, как между ними повисло сдавленное тяжелое напряжение. Весь путь с девятого этажа на первый они молчали.              — Что там с Лар?              — Есть вероятность, что ее не посадят.              — Почему?              — У нее хорошие юристы, а из свидетелей только один и тот пребывает в стадии депрессии. Говорят, что она самооборонялась.              — А как же ее попытки угрожать?              — Она сказала, что пыталась спасти Савву, а потому выстрелила. У Радия в квартире нашли мелкую контрабанду, и это пока что самый сильный аргумент.              Тёма остановился прямо перед выходом из парадной, игнорируя входящих друг за другом в дом мужчин, а затем повернулся на Марта, ощущая зимний мороз на кончиках своих пальцев, и опустил на них глаза, всматриваясь лучше. Нос начинал мерзнуть.              — Я могу выступить свидетелем?              — Суд будет только через месяц. К тому же кто тебе поверит? Камер там не было, в полицию сразу же обращение не поступало. Вся история странная. Зачем дело передали брату Саввы? — Покачал головой Март, пряча свои ладони в карманы толстовки.              В парадной было не так холодно, как на улице, и все же ветер задувал сюда скрипящим свистом.              — Лариса спала с кем-то из отделения? Может из суда?              — Тема, иногда мне кажется, что Лар спала со всем городом, но здесь может быть и что-то другое замешено. У нее хорошие навыки убеждения, — без улыбки произнес Март, встречаясь с Темой глазами. — Тема, она могла тебя убить, — сдавленно произнес он.              — Не убила же.              — Но могла. Одно неосторожное движение или слово и на месте Радия был бы ты.              — Не говори так, Март, — отвернулся Тёма, прислоняясь плечом к одной из стен. Ему хотелось поскорее выйди уже из этого дома, сесть в такси и вернуться в их квартиру. У них оставалось меньше суток друг на друга.              Март не сдержался и подошел к нему вплотную, обнимая со спины и прижимая к своей груди крепко-крепко.              — Сейчас кто-нибудь зайдет.              — Ну и пускай.              В двери со стороны улицы раздался звонок домофона.              — Март, — Тёма чуть похлопал его ладонью по руке, заставляя отпустить, и в то мгновение, когда дверь раскрылась, Март расслабил руку, следуя прямо за Тёмой к выходу из парадной.              Больше они этот разговор не поднимали.