Капкан для лисицы

      Два дня прошли как в тумане в попытке найти способ выживания. Я срывалась на окружение, поэтому решила запереться, чтобы никто не пострадал. Я не могла собрать мысли воедино. Знания о характере и привычках Люциуса — это единственный способ выжить, балансируя на лезвии ножа. Вот только я не умею играть с людьми, и мне не провести Найтлина, если раньше мы были мало знакомы, то сейчас он точно научился читать мои эмоции. Эмоции… А я всегда была такой эмоциональной? Я обвела взглядом разгромленную комнату. Если задуматься, то я никогда так не буйствовала. Это гнев? А для чего я тут? Точно, это моя вторая жизнь. То существо что-то говорило про моё безразличие… Я уже не помню, о чём мы тогда говорили. Что оно тогда сказало? Я схватилась за голову, что начала жутко болеть, заставляя упасть на пол. — Лорей, прошу, откройте дверь, — раздался требовательный стук в дверь, что эхом отдавался в голове. — Убирайся! — Оставьте меня уже, мне и так сейчас очень плохо. — Но тут ещё… — продолжила она настаивать. — Я сказала прочь! — Просто дайте мне тишины.       Почему я не могу вспомнить? Это важно? А может, и нет? Что я помню из прошлой жизни? Точно ли эти воспоминания правдивы или полны? Я запуталась, может, сознание играет злую шутку? Я задыхаюсь, вязну в этих эмоциях. Как мне остановить это? Стук, кого ещё принесло? Не могу разобрать слова. Если не отвечу, то отец придёт и снова начнётся. Надо ответить. Язык не слушается. Я нащупала осколок вазы, боль, говорят, помогает прийти в себя. Я схватила его, занеся над рукой. Раздался грохот, и я почувствовала, как мою руку с осколком сильно сжали, заставив его выронить. Боль от чужих рук заставила меня вернуться в реальность. — Я спрашиваю тебя ещё раз, что ты, чёрт возьми, творишь?! — кричали на меня, чуть ли не тряся. — Лю… Люциус? — Я увидела его красные глаза, в которых читалась мимолётная паника. — Я тебя спрашиваю. — Гневная улыбка появилась на его лице, и он схватил меня за щёки и потянул за них. — Что. Ты. Творишь? — Он уже не кричал, но каждое слово он говорил раздельно, чуть ли не по слогам. — Больно. — Я попыталась убрать его руки от себя. Но поняв, что сил на это у меня попросту нет, и положила свои руки на его. — И это ты говоришь после всего, что натворила? — Его бровь нервно дёрнулась. — Не понимаю, о чём ты, — не очень внятно ответила я, пока он продолжал издеваться над моими щёчками. — И вообще, это мой вопрос. Что ты тут делаешь? — Что? — Он наконец отпустил мои щёки, и я уловила растерянность за его улыбкой. — Я постучал в дверь, ты не ответила, потом я сделал несколько предупреждений и, не получив ответа, выбил дверь. А тут ты замахнулась осколком над своей рукой. Я так тебе противен, что решила умереть? — И вот снова он злится, но больше меня беспокоило другое, я не понимала, о чём он говорил. — Я что? — Осмотрев комнату, я поняла, что дверь и правда была выбита силой. — Не понимаю. — При попытках вспомнить моя голова снова адски затрещала, заставляя меня обхватить её руками. — Не помню… Больно… — Хватит. — Меня схватили за лицо, заставляя отвлечься от мыслей. — Я привела врача! — раздался взволнованный голос служанки. — Перенесите пациентку на кровать. — Всё происходило так быстро, что я даже не стала сопротивляться, когда Найтлин поднял меня на руки.       Ничего не понимая, я решила просто плыть по течению. Люциус стоял рядом с кроватью, опёршись о стену, молча смотря за работой врача. Служанка взволнованно стояла у дверей. Я просто отвечала на вопросы, пытаясь не вникать в произошедшее. — У леди случился так называемый нервный срыв на фоне истощения и психологического потрясения. Получив большой шок, её память сама заблокировала часть воспоминаний, что могли навредить её психическому здоровью. Я не могу точно сказать, забыла ли она только то, что делала во время срыва, или забыла ещё что-то. Но это не так серьёзно по сравнению с её физическим состоянием. Но даже если и так, сейчас ей нужно полное спокойствие. — Есть что-то, что поможет ей быстрее прийти в норму? — спросил Люциус, с задумчивым выражением лица. — Я пропишу всё, что ей понадобится. В том числе и успокоительные отвары. — От их диалога у меня возникло ещё больше вопросов. — Ты, дрянная девчонка, что за переполох устроила? — В комнату ворвался разъярённый отец, судя по поведению, ему не доложили о приезде правой руки принца. — Девушке нужен покой, — громко повторил врач. — Ей-то? Да это дьяволица во плоти, что только и умеет, как играть на нервах других! — Так вот как вы заботитесь о своей дочери, — раздался холодный голос, привлекая к себе всеобщее внимание. — Мистер Найтлин? — Мой отец смертельно побледнел. — Завтра мы отправляемся на суд. — Со своей спокойной улыбкой Люциус подошёл к мужчине и положил руку на его плечо. — Я не могу оставить вам заботу о Шарлизе до нашей свадьбы, и поэтому завтра же заберу право опеки над ней, в час дня, не забудьте. — Я увидела, как рука на плече моего отца стала сильно сжиматься.       Стоило уйти Найтлину, как мне тут же залепили пощёчину. Кровь потекла из носа, врач пытался остановить мужчину, но его оттолкнули на пол, где лежали осколки. Служанка вскрикнула, в ужасе вжавшись в стену. Я не сопротивлялась следующему удару. Сил нет сопротивляться. А графу терять нечего, он знал, что проиграет это дело. Видимо, вспомнил мои слова два дня назад.       Люциус меня снова использовал. Если графа лишат права опеки надо мной, то уже будет легко поднять вопрос и о Лейле. Тогда кронпринцесса перейдёт под опеку дворца, и отец никак не сможет повлиять на неё. Отец, выпустив весь гнев на меня, ушёл. Врач, обработав раны, тоже поковылял прочь.       Я больше ничего не могу сделать, кроме Лейлы у меня никого нет. Нет никого, кто мог за меня вступиться… Стоп. Есть ещё один человек, который может взять опеку надо мной. Когда я стала такой слабой, чтобы просто сдаться. — Диа, принеси мне бумагу и чернила. — Я вскочила с кровати, подходя к письменному столу. — Вы помните моё имя? — Девушка, что до этого испуганно убирала комнату, радостно улыбнулась. — Конечно, ведь ты всегда заботилась о состоянии мой комнаты. — Лорей. — Девушка прикрыла рот, плача от счастья. — Я… Я сейчас же принесу!       Девушка тут же вылетела из комнаты, и вскоре я писала письмо. Ещё есть надежда, и я поставлю всё на это. Я не позволю суду пройти гладко ни для одной стороны. — Слушай меня внимательно, ты моя последняя надежда. — Я достала небольшой мешочек с деньгами. — Это мои сбережения на экстренный случай. Бери их и письмо. Используй эти деньги, чтобы подкупить людей и покинуть этот дом. Доставь письмо до утра в дом моего дедушки по линии матери. Всё, что останется, можешь забрать. Только прошу отдать это письмо ему лично в руки. Прошу тебя, Диа. — Я сделаю это, даже если ничего не останется из этих денег. Я не пожалею сил и доставлю это письмо вовремя. — Девушка заплакала, расчувствовавшись, и помчалась прочь, а мне оставалось лишь смотреть на закат и надеяться, что письмо успеет дойти до адресата.