Праздник наступления весны

* * * В первый раз она лежала неподвижно. Не понимала, что он говорил. Может быть, грубовато подшучивал или шептал бессмысленные нежности, как всадник - испуганной кобылке. Шарлотта не питала иллюзий по поводу обстоятельств их брака: это не роман роз и не искусство любви, о котором шептались дамы в По. Это сделка, отец и брат не делали секрета. Потом итальянский зверь тяжело дышал сверху, и даже после того, как первая острая боль ушла, Шарлотта продолжала вжиматься в подушки. Меж тем король Франции и ее отец беседовали у подоконника, а бледные лица камеристок мелькали в проеме дверей, появляясь и исчезая, как марионетки в балагане. * * * Во второй раз он взял ее у края кровати. Шарлотта тихо плакала, когда он небрежным жестом предъявил доказательство. — Неплохо для начала, — услышала она его слова. Руки гладили бедра Шарлотты сквозь простыню, которой она пыталась прикрыться. — Дело сделано, - прошептал он в ухо. — Как насчет следующего сбора подати? И с яростью, которой Шарлотта раньше не знала, она ударила его по лицу. Он поймал ее запястье прежде второй пощечины. В глазах – тьма и бездна, и Шарлотта инстинктивно отшатнулась, но удара в ответ не последовало. — Вы недовольны, сударыня? — голос был любезен, а улыбка холодна. Он оттолкнул ее на подушки, развернул и взял сзади. Шарлотта цеплялась взглядом за гобелены на стене, пытаясь сосредоточиться на аллегорических фигурах, пока мужчина за спиной не кончил. * * * В третий раз — во рту желчь и горечь. Праздник в Блуа был долгим, и каждый кусок, который она успела проглотить, стоял комом в горле. Плоть ее супруга ненасытна, продолжали хихикать придворные дамы. Запах еды мешался с запахом его естества, Шарлотта едва выдохнула, отворачиваясь, чтобы облизнуть губы. Он попытался удержать ее, взяв за подбородок, но в конце концов довольствовался тем, что положил ее руку себе на член. Сначала Шарлотта ничего не почувствовала, пока он не заставил обхватить пальцами член целиком. Ощущения не самые отвратительные, кожа на ощупь была горячей и нежной, и даже то, что член большой и крепкий, уже не так пугало. Но он все испортил, когда, потеряв терпение, торопливо задрал ее сорочку. Во рту скопилась горечь, и едва муж вышел из нее, Шарлотту стошнило. * * * В четвертый раз она плакала, пока сидела в бадье с теплой водой и мыла себя между ног. Он лежал голый в постели, руки за голову, и смотрел, как двигаются ее плечи. Шарлотта пыталась не чувствовать этот взгляд, но ей казалось, что он, как запах, тянется следом, и она будет пахнуть, сколько бы раз не терла губкой по бедрам. Волосы, уложенные к свадьбе, давно растрепались, и, когда он приблизился, Шарлотта прикрылась распущенными косами. Он встал на колени сзади, взял губку, упавшую в розовую воду, и провел по ее груди, оставляя мокрый след. Большой палец отыскал складку меж ног, и она вздрогнула. И хотя он, кажется, понял эту странную дрожь, но все равно продолжил мыть ее дальше. Его прикосновения были осторожны, и напряжение на минуту отпустило Шарлотту. Почти поневоле шея и плечи поддались ласковым прикосновениям. — Может, попробуешь улыбнуться хотя бы разок? — прошептал он. — Скотина, - голос Шарлотты прозвучал без задора, скучно и устало. И она не протестовала, когда он посадил ее к себе на колени, продолжая поглаживать по груди. * * * В пятый раз Шарлотта чувствовала себя как божья коровка, которая не может перевернуться, поскольку голова мужа находилась между ее ног, а сама Шарлотта извивалась самым непристойным образом. Когда он наконец поцеловал ее, она ощутила на губах вкус мочи и вкус соли, и вкус розовой воды, и удивилась тому, как тело потянулось навстречу. * * * В шестой раз Шарлотта громко смеялась, потому что он понял, как она боится щекотки, и не постеснялся воспользоваться этим. Тем не менее, уже за пару вздохов она знала, что он снова возбужден, как молодой жеребец. Она все еще помнила, что их брак — сделка, и каждый раз, когда он брал ее, то словно снова ставил печать на договоре. Но руки стали мягче, глаза теплее, и Шарлотта уже не верила, что он просто выполняет свою часть сделки на радость свидетелям. И вдруг он отвлекся, перестал щекотать ее и сел рядом. Он погасил все свечи, кроме двух, и тени на лице стали резче. Шарлотта готова была поклясться: что-то беспокоит его, он прислушивается. Но когда он повернулся, его взгляд был ласков. Он нежно погладил ее по волосам, прошелся пальцами по щекам и губам. — Расскажи мне о Наварре, — попросил он тихо на каталонском. Шарлотта удивленно кивнула. Она рассказывала на наречии лангедока, а он лежал на животе, положив подбородок на руки. Его взгляд задержался на ее губах, когда она увлеченно рассказывала о Фуа, Пау и Памплоне, поэтому Шарлотте пришлось несколько раз спросить, слушают ли ее вообще? Он посмеялся и снова принялся щекотать ее. — Моя семья из Шативы, ты знаешь, — пробормотал он, лаская ее грудь, — потом мы стали известны в Гандии. Но я предпочитаю быть здесь, на твоих Пиренеях. *** В седьмой раз почти рассвело. В ранний утренний час она положила голову ему на плечо. Его рука обняла ее за талию. Шарлотта слышала, как бьется его сердце. Нерешительным жестом Шарлотта потерлась щекой о колючий подбородок своего мужа. Мужчины странные, подумала она, когда он лениво поймал ее руку и поцеловал запястье. — Я не хотела разбудить тебя, — извинилась Шарлотта, натягивая сбившееся одеяло, он в ответ поцеловал ее в лоб. — Ты не разбудила. Он продолжал удерживать ее, пытаясь заставить лежать рядом, но Шарлотта хотела подняться. С улыбкой он позволил сесть сверху и положил руки за голову. — Я покорен любому желанию моей жены. Тогда она погрозила пальцем и почти прошипела: — Не смейся надо мной, Чезаре. Его улыбка была бесстыдна, а член толкался меж ее ягодиц. Шарлотта возмущенно глянула, когда он пытался поцеловать ее. Она отпрянула назад, уперлась руками в его плечи. — Тебе это нравится? — она задыхалась. — Чтобы тебя считали животным? Пару секунд он смотрел, как будто размышлял над словами. — Моя дама причиняет мне сладкую боль, — процитировал он густым тембром трубадура, прежде чем схватить ее под коленями, перевернуть и положить на лопатки. Пока он удерживал ее правой рукой, левая зарылась в короткие волосы на лобке, и Шарлотта скрестила ноги, чтобы удержать ее. Было стыдно при мысли о том, как быстро она начала стонать. *** В восьмой раз она рассматривала его тело, пока он дремал. Он был похож на сытого хищника, который заполучил трофей из самой западни. Чезаре перевернулся на спину и легонько зевнул. Шарлотта продолжала сидеть рядом. Ее руки гладили сплетение мышц и сухожилий. — Что это за пятна? — спросила она. Чезаре приоткрыл один глаз, щурясь от яркого утреннего солнца. — Ничего, — проворчал он, — Скоро пройдет. Возможно, французская еда не по мне. Затем он сделал властный жест, означавший: ляг рядом и молчи. А Шарлотта слишком устала, чтобы спорить, поэтому и легла у его плеча. Как только он чуть позже раздвинул ногой ее бедра, она прильнула к нему, и по его дыханию поняла, что все делает правильно. Вскоре он целовал, облизывал и кусал ее шею, плечи, мочки ушей, ловя каждый вздох. Когда он закрыл глаза на несколько секунд, то выглядел моложе своих двадцати трех лет. Его прикосновения были все нежнее, поцелуи слаще. И не знай они оба правду, Шарлотта почти бы поверила в то, что Чезаре сам выбрал ее.