Путь неведения

      В Утехе было бы трудно разобраться, куда направляться — жизнь царила в основном на деревьях, — но помощники нашлись сразу. Ну, как нашлись…       Гил только что обнаружил, где оставить лошадей и уже шел к ближайшему подъёму, как вдруг за спиной что-то звякнуло. Похолодев от мысли о зельях, он обернулся было, но юркий кендер уже встал прямо перед ним.       — Ты колдун, да? — восторженно поинтересовался тот.       — Это моё! — возмутился Гилтиас, увидев в чужих маленьких ладошках запаянную колбу из завязанного и, между прочим, зачарованного мешка!       — Как это она у тебя выпала? Хорошо, что я подобрал, держи, и будь внимательнее!       Бывший принц задохнулся от возмущения, но тут подошедший со спины пожилой гном крепко взялся за хохолок кендера.       — Сколько я буду тебя учить не досаждать людям, ты, неуёмная дверная ручка? Он всё тебе вернул?       — Надеюсь, — зловещим тоном протянул Гил, но взгляд кендера остался безмятежен. — Послушайте, мне нужен Карамон Маджере. Как найти Последний приют?       — Флинт, Флинт! Он колдун и ищет Карамона! Не иначе у него весточка от Рейстлина! — зашептала дверная ручка на всю округу. Гном побагровел щеками и цыкнул, а после свободной рукой указал в сторону:       — Быстрее будет подняться вон там. Рядом с валлином указатель на таверну, не пропустишь.       Гил поблагодарил и заторопился, краем уха уловив разговор между новыми знакомцами:       — Пойдём за ним, ну пожалуйста!       — И подслушаем, ты хочешь сказать?       — Побудем рядом на всякий случай!       — Карамон сам расскажет всё, что посчитает нужным! А на твоём месте я не торопился бы туда, где речь идёт о Рейстлине. Что он в последний раз пообещал с тобой сделать?       — Превратить в светлячка и унести на лысую гору, чтобы я освещал ему пещеру! — полным восторга голосом откликнулся кендер незамедлительно. Усталый стон гнома растворился для Гила в скрипе ступенек ведущей вверх лестницы. Кажется, что маг имеет против кендеров — полновесных, а не на треть! — стало ясно. Как и то, чью великанскую рубашку дракон одалживал в пещере — Карамон был на месте.       Едва услышав о Рейстлине, он предложил устроиться за самым укромным столом и слушал внимательно.       — Терпеть не могу эту его магию! Сидишь как на иголках и ждёшь, вернётся или не вернётся…       Гил побледнел.       — Ну, он-то вернётся, конечно! Ему не впервой. Устраивайся в комнате, я всё покажу. Только вот… Он не любит компаньонов, мне ли не знать. Два года от него нет вестей, а тут появляешься ты и говоришь, что он неподалёку, видите ли, от погони отбивается… Кто ты такой, Гилтиас?       — Я?.. — Гил растерялся. — Он меня это… Похитил. И убил. А потом… В общем, долгая история! Я оставлю вещи и пойду обратно. Поверить не могу, что просто бросил его там одного.       — Сиди, — брат мага подвинул ему кружку с элем, которую рыжеволосая официантка поставила на стол минуту назад. — Он тебя сам прогнал. Что-то мне не верится, что ты можешь потягаться с теми, кого за Рейстом отправили, да и к тому же…       Он замолчал и с удивлением всмотрелся в лицо собеседника.       — Что? — с недоумением спросил тот.       — У тебя глаза жёлтые. Были голубые.       — Были! — радостно подтвердил Гилтиас. Как вовремя! — Ты прав. Я никуда не пойду!       А через несколько минут с большой поляны неподалёку от Утехи взмыл вверх большой золотой дракон — чтобы довольно быстро вновь нырнуть под своды леса.       — Не ори так, тебя и с того света было бы слышно, — скрипуче и не сразу откликнулся колдун на зов.       Гилтиас выдохнул с облегчением и пошёл на голос.       — Меня и видно было наверняка, что-то ты не торопился дать о себе знать.       Сущность, конечно, уже сменил на человеческую: как только понял, что битва уже закончилась, поначалу-то бестолково теснился между деревьями, мысленно вовсю чертыхаясь — к размерам нового тела ещё нужно было привыкнуть!       Рейстлин сидел на голой земле, опершись на дерево, будто выцветший и усталый, но внешне на первый взгляд невредимый.       — Любовался. Ты мне опять голову заморочил. Пару лет ему до дракона, как же.       — Для меня это тоже сюрприз вообще-то, — Гил присел напротив и помимо воли разулыбался. — Кажется, ты в порядке.       — Кажется, — хмыкнул маг. — А вот тебе зад надрать теперь точно нужно. Я что велел? Убираться.       — Я и убрался. А потом вернулся. Не смог сидеть там и ждать.       — И захотел поучиться дышать огнём сразу в боевых условиях? Помоги встать. Раз уж ты тут, я не отказался бы добраться до более приличного места для сна.       — Расскажешь, как всё было? — негромко поинтересовался Гил, когда они оба уже устроились верхом.       — Потом, — буркнул Рейстлин, но без недовольства, а уже через несколько минут бывшему принцу пришлось следить не только за дорогой, но и за уснувшим магом, будто устроились они не в слишком узком на двоих седле на движущейся лошади, а где-то в уютных подушках.       Странная сонливость не оставила его и через несколько часов, когда они с величайшими осторожностями всё же добрались до Утехи. Гилтиас и сам подремал, устроившись на узкой кровати рядом с ним, но успел выспаться, поесть, потрепаться с половиной посетителей таверны, соскучиться и заволноваться — а Рейстлин всё не просыпался.       — Куда? — окликнул дракона на лестнице Карамон.       — Пойду будить. Если получится… Прокляли его там, что ли?       — Никого не прокляли, не трогай его.       Гил набрал воздуха, чтобы возмутиться, но не успел.       — Ты что, думаешь, магия — это слова, какашки летучих мышей да красивые жесты? И только? Что она из воздуха берётся?       — О чём ты?       — Магия это в первую очередь сила волшебника, — Карамон взял со стойки кружку с настоем и всучил дракону, кивнув на пустой столик. — Рейст верно говорит, я в этом ничего не смыслю, но мы были наёмниками, должны были хорошо понимать, на что способны, порой за секунды просчитывать, собраться на финальный рывок или уносить ноги.       — Он тоже был наёмником?       — Магия и меч, каково? Но он не собирался всегда зарабатывать на жизнь этим способом, давненько это было уже… Так вот, я видел, как он с лёгкостью расправляется с десятком гоблинов — было время, они тут кишели! — а потом и языком шевелить не может. Он говорил — научился пользоваться скрытыми резервами, вот только это было опасно. Я присматривал за ним по его же просьбе. Он знал, что слишком самоуверен и рассказал мне несколько историй о колдунах древности, которые считали себя всесильными… И они были бы такими, если бы после решающих битв вдруг не падали замертво. Порой уже заполучив то, что хотели, уже оказавшись в безопасности. Однажды он взял меня с собой в дом одного мага… Он превратился в склеп много лет назад. Его так боялись, что мы оказались первыми его посетителями за несколько сотен лет, и должно быть, последними: тело превратилось в уродливую мумию, и само место… Даже Рейсту было не по себе, я видел, но он всегда был упрямым — всё же взял то, за чем пришёл, какие-то древние бумажки, пророчества, что ли… Там все пропитано было удивлением, страхом смерти, ненавистью и злостью, яростью — как же так, ведь он победил?!       Карамон сделал большой глоток, Гилтиас, увлечённый рассказом, поёжился.       — Так что даже не вздумай трогать Рейстлина. Он проснётся сам, когда восстановит силы.       История произвела впечатление, странный сон мага получил объяснение и Гил, казалось, смирился. Прошёл день, второй, третий: он помогал Карамону в Утехе, поближе познакомился с кендером и гномом, встретившимися ему в первый день здесь, порой уходил подальше, привыкая к новому, драконьему телу, к ощущению полёта, пробовал несложную магию, которая теперь уже ему поддавалась… Но к небольшой комнатке на втором этаже «Последнего приюта» его так и тянуло. Иногда смутная тревога, которой были пронизаны дни, становилась столь сильной, что он незаметно для всех проскальзывал наверх и не мог удержаться хотя бы от того, чтобы погладить Маджере по плечу — тот изредка улыбался в ответ, не открывая глаз, и на какое-то время становилось спокойней.       — Ну что ты маешься? — спросил Карамон устало. Несмотря на то, что он легко мог предоставить другой ночлег, Гилтиас уходил каждую ночь всё туда же. Впрочем, вреда от этого не было, и богатырь смирился, хотя недоумевать не перестал, а подозревать, что связывает брата с драконом — начал. — Ты что думаешь, он проснётся и уйдёт, пока тебя не будет?       А вдруг? Гилтиас продумал несколько планов и для такого поворота событий. В конце концов, они ведь так и не договорились о том, что будет после Утехи? От этих мыслей было тошно. Удивительно, как они заставили даже позабыть похороны, словно те были не горстку дней назад, а недели и месяцы. А вдруг он вообще не проснется? Гоблины или убийцы Конклава — брат мага не видел разницы, зато её видел Гил.       Шёл десятый день сирримонта, тягучего и пряного. Сегодня Гилтиас и Карамон весь день слушали недовольное ворчание Флинта, помогая ему в кузнице на земле, а когда солнце скрылось, спряталось и затерялось среди уже начинающей желтеть листвы валлинов, устроились за привычным дальним столиком в таверне.       — Иди уже, иди, извёлся… Вдруг Рейст уже проснулся. Я сам тоже дождаться не могу. Может, хоть он мне объяснит нормально, кто ты такой и что вас связывает.       Бывший принц поднялся наверх с неизменной надеждой, но Маджере всё ещё спал. Сидеть рядом просто так толку не было, привычно коснувшись мажьего плеча, Гил собирался уже уйти — и с радостным изумлением обернулся на голос.       — Кто-то пришёл, — сипло со сна, негромко заметил Рейстлин.       — Что? Слушай, это же не я тебя разбудил? Ты проспал шесть дней, но Карамон сказал…       — Тихо.       В повисшей тишине было отчётливо слышно, как внизу отворилась с лёгким скрипом дверь, которая и раньше распахивалась по паре десятков раз на дню. Что такого особенного в очередном голодном путнике?       — Я чувствую магию.       Рейстлин был спокоен, зато Гил напрягся сразу же:       — Это за нами?!       — За мной. Успокойся. Шанс, что и на этот раз меня попытаются убить, слишком мал.       Дракон поперхнулся потоком рвущихся наружу вопросов. Через несколько минут маг, успевший привести себя в порядок, поманил его за собой и уверенно стал спускаться в таверну.       — Эй! Я могу помочь, теперь — могу, ты же знаешь! — зашипел Гил, перехватив того за локоть уже на лестнице.       — Знаю. Будь неподалёку, но в разговор не вмешивайся, пока не позову.       Поводов и желания прибить Маджере при первом же удобном случае прибавилось.       Гил сел за стойкой, обратившись в слух — столик, за которым устроилась гостья, прячущая лицо под капюшоном черной мантии, был через проход, пол выдавало лишь изящество фигуры. Рейстлин подсел к ней, на мгновение они сплели руки, и дракон замер, не донеся кружку до губ, а вскоре и вовсе отставил и забыл.       — Мама, — голос Рейстлина немного, но всё же потеплел. — Ты вовремя, как всегда.       — Дрянная бы из меня была провидица, если бы я не знала, где и когда появиться! Вижу, у тебя всё получилось?       — Ты, похоже, удивлена?       — Не начинай этот спор снова, прошу. Вижу, и твоё отношение к пророчествам не изменилось. Но ты всё же принёс их, верно?       Плоская коробочка, похожая на табакерку, скользнула по столу и тут же спряталась в широких чёрных рукавах, но дракон уже узнал её — она была среди склянок, пробирок, баночек и футляров с зельями, которые «в награду» получил Маджере в королевском дворце. А Гил и понятия не имел, какая, оказывается, ценность хранилась там, где он вырос!       — Здесь есть кое-что и о тебе, — официантка принесла кружки и пузатый чайник, разговор за столом прерывался, теперь же женщина едва сдерживала волнение. — Хочешь посмотреть?       — Ты ведь просила не начинать.       — Неужели ты можешь удержаться? Не подсмотреть в свою судьбу даже одним глазком? Где твоё извечное любопытство?       — Направлено на более интересные вещи.       Ведьма усмехнулась.       — А твой мальчик? Здесь и о нём есть кое-что.       — «Мой мальчик!» — фыркнул Рейстлин и обернулся: — Гил, иди к нам.       — Розамун, — протянула та прохладную узкую ладонь, дракон впервые увидел её лицо и поразился тому, насколько похожи она и её сыновья, а ведь близнецы раньше казались ему абсолютно разными! — Ты знаешь, что это такое?       Коробочка на несколько мгновений показалась из-под рукава. Гилтиас с вызовом посмотрел на Рейстлина:       — Знаю. Оружие магократии, единственная святыня колдунов, древние пророчества, если следовать которым, обретёшь вечную жизнь, божественное могущество и прочее враньё, предмет охоты Конклава последние три сотни лет, если не больше.       Маг упёрся подбородком в ладонь и ответил смеющимся взглядом, ведьма покачала головой:       — Твоя работа?       — Ни слова ему не говорил об этом.       — Вот-вот! — буркнул дракон воинственно, не слишком, впрочем, понимая, что происходит.       — Послушай, Гилтиас… — Розамун заговорила мягко, укоризненно глядя поначалу на сына. — Пророчество привело Рейстлина к тебе…       — Косвенно! — вставил маг.       — И всё же привело! И прямо сейчас, в этой коробке, есть одно послание о тебе. Хочешь прочитать его? Или предпочтёшь выбрать тот же путь неведения, что так нравится этому упрямцу?       Упрямец не произнес ни слова, не перестал улыбаться, не сменил позу, но его напряжение Гил почувствовал так же ясно, как волокна деревянной столешницы под своими руками.       — Предпочту! А ещё предпочту, чтобы мне наконец объяснили, что здесь происходит! С каких пор ты работаешь на Конклав? Они тебя убить хотели вообще-то, не забыл?!       Розамун тихонько засмеялась, Рейстлин пожал плечами:       — Не только у тебя есть длинные истории, а Конклав — не единое целое, а двенадцать колдунов разных лож… С разными интересами. Но для меня это больше семейная любезность, чем что-то ещё.       — Ты похитил меня, чтобы угодить матери. Я понял, — отчего-то стало по-детски обидно, но Рейстлин рассмеялся и сжал под столом его руку.       — Ты твёрдо решил, что не хочешь прочитать? — переспросила ведьма вкрадчиво, ласково.       Дракон отрицательно покачал головой.       — Что же, вы нашли друг друга… Это нелепо — отказываться от знания, но то, как вы стоите этого своего убеждения… Пойду поздороваюсь с Карамоном.       Она пересела, и Гил устало посмотрел на мага. Было столько вопросов, а теперь мысли не складывались ни в один.       — Что ж, поговорим теперь и о нас? — Маджере запнулся. — Ну, когда Тассельхофа отвадим…       Кендер с огромными глазами остановился у столика и драматическим шёпотом прошептал:       — Ты мёртвый?! А почему ты пьёшь чай, а не лежишь в земле смирно? А?..       — Тас, что за ерунду ты опять выдумал? Я жив, просто долго спал. Ты не мог бы?..       — Вот! — протянул тот на маленькой ладошке разлохмоченную по краям записку. — Тут ясно написано: «Рейстлин Маджере погиб в бою с тремя Высшими жрецами Нуитари близ Утехи четвёртого числа месяца сирримонта»!       Гилтиас нервно сглотнул и уставился на мага так, будто тот вот-вот собирался всё-таки одуматься и погибнуть.       — Дай сюда! — бумажка вспыхнула от свечи мгновенно, один пепел остался. — Я — жив, а вот ты, если продолжишь «подбирать» что-то у волшебников, напросишься однажды на участь хуже смерти!       Глаза Непоседы так и загорелись:       — На что, на Бездну? Я слышал, у неё множество кругов, почти тыща, и…       — На скуку, Тассельхоф! Я запру тебя в стеклянную банку и ты проведёшь остаток жизни за бутылью с маслом на кухне Тики!       — Ты такого не сделаешь, — с сомнением протянул Тас. — Ты всегда говоришь, что слишком занят, когда мне хочется, чтобы ты что-нибудь поколдовал...       — Давай проверим?       Кендер с трудом пригасил разгоревшееся в глазах любопытство:       — Ты очень добр, Рейстлин. Отложим до следующей встречи? Это очень интересно, но я немножечко волнуюсь, что у тебя всё-таки получится, а на кухне Тики я уже бывал…       Мгновение — и хохолок кендера мелькнул у выхода. Рейстлин расхохотался, но дракон был растерян и от этого зол:       — Так пророчества лгут? Ты поэтому не захотел читать о себе? Для чего тогда… Это всё?       — Не лгут, — спокойно откликнулся маг. — Но судьбы всё же не существует. Похоже, то, что ты мне нравишься — да, я сказал это, доволен? — оказалось весомей клочка старой бумаги. И я считаю, что это правильно. Хватит уже заупокойного! Тас, уходя, обронил карту, — он усмехнулся, — потому что мне показалось, нам с тобой она не помешает.

***

      — Я думал, ты останешься подольше, — Карамон прощался с матерью у подножия валлина, на ветвях которого устроился «Последний приют».       — В следующий раз, — Розамун мягко улыбнулась ему. — Не хочу сейчас смущать Рейстлина своим присутствием.       — Кстати, о нём… — богатырь потупился.       — О нём или о нём и Гилтиасе?       — О них обоих. Я совсем не против, что он… нашёл себе кого-то. И Гил мне нравится! Просто это так странно. Он ведь всегда говорил, что одному ему лучше. Даже я его тяготил. А если…       — Чшшш… — ведьма сжала своими руками ладонь сына. — Всегда будет тысяча «если». И я не должна рассказывать, ты ведь знаешь.       — Но твой дар…       — Да. Он подсказывает мне, что это будет хорошая история.       — И долгая?       — Ты даже не представляешь.