Оранжевый

С момента их последней встречи с Наруто прошел уже почти месяц, а Саске так и не оклемался. Все проворачивал в голове их разговор, такой бессмысленный на первый взгляд и такой глубокий по сути. Они были похожи. Нет, вовсе не внешне – о внешнем сходстве и речи быть не могло. Впрочем, как и о схожести характеров, взглядов и убеждений. Они были похожи сердцевиной, нутром своим: брошенные дети, которым пришлось слишком рано повзрослеть. Иначе как объяснить то, что понимали они друг друга с полуслова, с полужеста. Что с Наруто ему так комфортно, как не было никогда и ни с кем. Он проворачивал в голове все, что произошло, и гадал, что значил тот поцелуй на крыше. А еще ругал себя попеременно за то, что полез к Наруто на темной лестнице, и за то, что оттолкнул его, услышав вой сирены. Сейчас Саске был на последней стадии ангста. Уйдя, Наруто не оставил ни телефона ни адреса. И Саске бы списал все произошедшее на игру воспаленного воображения, если бы не блокнот «оранжевого». Да-да, тот самый, крафтовый. В котором Учиха обнаружил свой провокационный портрет. Так вот, уходя, Наруто умудрился его забыть – а может, оставил специально? Черт дернул Саске открыть его снова и заглянуть на последние страницы! Это было… Волнительно. Как минимум. Увидев рисунки Наруто, бедный Саске готов был прыгать от радости и провалиться под землю от стыда одновременно. Это было как в самых пикантных хинатиных комиксах, только лучше. Потому что «в ролях» были они с Наруто. «Он тоже думал обо мне. Нет, не просто думал. Думал в том самом ключе», - и это была положительная сторона вопроса. Отрицательная же заключалась в том, как Саске был изображен на страницах нарутиного блокнота: мало того, что он был «снизу», так еще и… Он стоял на коленях, задницей к зрителю, прогнув спину и разведя руками покрасневшие ягодицы. А из раскрытого ануса стекала по бедру тонкая струйка спермы. В довершение этого беспредела взгляд нарисованный Саске имел откровенно блядский и удовлетворенно-похотливый. «Даябыникогда!» - на одном дыхании выпалил тогда Саске настоящий, чувствуя, как в паху тяжелеет а рука сама тянется перевернуть страницу. На следующем рисунке оказалось, что струйка спермы была изображена не случайно, а для того, чтобы нарисованный Наруто мог слизать ее а потом трахнуть Саске языком. «Оранжевый» покадрово прорисовал, как язык легонько касается колечка мышц, дразня, обводит его по кругу, и, наконец, входит в растраханный анус, чтобы вылизать Саске изнутри. Переворачивать страницу снова пришлось уже левой рукой, потому что правая была занята делом поважнее. *** Аудотория встретила его шепотками и заинтересованными взглядами, но Саске не стал придавать этому значения: в конце концов, юношей он был видным, да еще и лучшим студентом на потоке. Хотя, правда заключалась в том, что в последнее время Саске вообще ничему значения не придавал: витал где-то в облаках, причем, судя по всему, грозовых. И если бы не Хината, он бы никогда не узнал, что. «С 8-го по 16-ое января в арт-пространстве Konoha состоится выставка современной фотографии. Вашему вниманию будут представлены работы следующих фотографоф: Сасори Акасуна, Kimimaru, Узумаки Наруто, Пейн…» Узумаки Наруто. С 8-го по 16-ое. Сегодня – 15-ое. Когда смысл прочитанного дошел до Саске, тот, не говоря ни слова, сорвался с места посреди лекции и пулей вылетел из кабинета. И только купив билет на выставку, Учиха сообразил, что Наруто в мире отнюдь не один. Отступать было некуда – все мосты были сожжены, вернее, загорожены монструозной тушей билетерши. Оставалось только приобщиться к современной фотографии, надеясь на авось. Стенд «Живые лица» привлек его сразу. И это при том, что Саске совсем не был любителем портретной фотографии. При внешней простоте сюжета и композиции, снимки были невероятно экспрессивными. Они отражали не просто характер, а саму сущность изображенных людей. Саске неспешно прогуливался от фотографии к фотографии, от судьбы к судьбе. Как говорится, ничего не предвещало… И тут, как гром средь ясного неба: он, Учиха Саске, собственной персоной. Мокрый, растрепанный, с красным от холода носом, Саске зябко кутался в плед, сжимая в руках термос с глинтвейном. Но выглядел при этом подозрительно счастливым. Раскрасневшись и приоткрыв рот, он смотрел в объектив широко распахнутыми глазами, будто бы не верил… Своему счастью? Саске помнил этот момент, будто это было вчера: и кисло-сладкий вкус глинтвейна на губах Наруто, и их мимолетно-интимное касание плечами, и атмосферу сказки, которую так не хотелось отпускать. И вспышку фотоаппарата. Рядом висела табличка: «Фотографируя людей, я пытаюсь докопаться до их сути, как будто бы снять с них обертку. Мне нравится, когда люди раскрываются и ведут себя естественно, не выстраивают вокруг себя ни барьеров, ни преград – вот о чем «Живые лица». Об искренности» Наруто Узумаки, фотограф. Саске стиснул кулаки. Так вот зачем был этот поцелуй – с него, дурака, оказывается, обертку снимали. А он повелся, душа наивная. Думал про какие-то чувства, взаимность, лирику… А на деле, он – не больше не меньше чем экспонат на выставке. Саске развернулся на каблуках и двинулся к выходу, чувствуя, как кровь приливает к лицу от обиды: на себя – за доверчивость, на этого Узумаки – за лицемерие, да и на весь мир – найдется за что. Саске стрелой вылетел из зала, по дороге чуть не врезавшись в одного из посетителей. Придя домой, Саске первым делом выкинул в мусорку блокнот «оранжевого», потом рухнул на кровать лицом вниз, отдавая себя на растерзание экзистенциальным думам. Он нашел визитку через пару дней, проверяя карманы пиджака перед тем, как отдать его в прачечную. По ярко оранжевому цвету Саске сразу понял, чья она; он мало удивился – в последнее время все дороги так или иначе приводили его к Наруто. К чертовому Наруто, так нагло воспользовавшемуся его простодушностью. Черт, Саске и простодушность – это даже в голове не укладывается! Вопрос о том, откуда в его кармане взялась визитка Узумаки, Саске отмел за ненужностью – хватит с него бесполезных рефлексий. Уверенный, что поступает правильно, Учиха выкинул оранжевый клочок бумаги вслед за злополучным блокнотом. Но буквы – название сайта Наруто – намертво и против саскиной воли впечатались в его память.