Обречённые любить

Хюррем стояла на балконе и с грустью думала о весьма туманном будущем. Фаворитка повелителя беременна, а значит никях будет. А значит она проиграла и стоит это признать. Выпить яд, как они договаривались с Фирузе она не могла, обстоятельства поменялись. Теперь в ней бьётся ещё одно сердце и она просто не имеет права убить невинное дитя, которое зародилось в ней. Этот грех она не возьмёт на душу. Она исполнит договор, но по -другому. Она просто исчезнет, исчезнет из его жизни навсегда. Она не будет ждать, когда ее вышлет куда-нибудь в гневе повелитель, уедет сама, сохранив остатки гордости, которые у нее остались. На следующее утро дворец был пробужден вестью, что Хасеки Хюррем Султан уехала в санджак к своему сыну, никому ничего не сказав. Сулейман разозлился, он ходил темнее тучи, заперся у себя в покоях и никого не впускал. Работа, которая его всегда успокаивала и приводила в порядок мысли, сейчас раздражала. В каждом камне он видел ее лицо. Как она могла? Как посмела? Уехать из дворца без его разрешения. Она даже не предупредила, не сказала. В последнее время их отношения испортились. Он действительно стал меньше уделять ей внимания и больше времени проводить с Фирузе. Но это не повод так себя вести. Она прекрасно знает, что он Падишах, что у него гарем, он может быть с любой женщиной и обязан продолжать свой род. Вместо того, чтобы разделить с ним радость от беременности фаворитки она посмела невиданную дерзость: уехать из дворца. Работа не шла, украшение, которое он делал в честь беременности Фирузе вылетело из рук, рассыпавшись на пол. Роняя проклятия, мужчина вышел на балкон. О, Аллах, он не может без нее. Он так привык, что она всегда рядом. В горе, радости или ссоре, она всегда рядом, стоит только протянуть руку… -Повелитель, — в покои вошла Фирузе. -Выйди, я тебя не звал, — нахмурился Сулейман. В его мыслях сейчас была другая. -Но Сулейман… Ты так зол и хмур от выходки Хюррем. Я хотела лишь… -Хюррем, моя законная жена и имеет полное право выезжать за пределы дворца, тем более к своему сыну, — хмуро ответил Повелитель. — А ты, сейчас, нарушаешь мой приказ и перечишь мне. Я не хочу тебя видеть, пока сам не позову! — его голос веял холодом, женщина молча вышла, боясь перечить ему в таком гневе. Прошло почти две недели как уехала Хюррем. От нее не было ни слова. Ни строчки. Сулейман был в гневе. Он отправил ей два письма, но она не соизволила ответить! Он приказал Великому Визирю готовить никах с Фирузе. Он пустил этот слух повсюду, в надежде, что она узнает об этом. Он был уверен, что она примет это за оскорбление. Он ждал ее приезда, хоть какой то реакции. Повелитель только вышел с совета дивана, когда увидел возле своих покоев свою единственную дочь, которая явно была чем-то обеспокоена. -Михримах, ты что здесь делаешь? — к ней обеспокоенно подошёл Рустем. -Михримах, доченька, что случилось? — Сулейман видел, что глаза его луноликой покраснели от слез. -Повелитель, Паша, — поклонилась девушка. Она нервно сжимала в руке письмо. — Повелитель, простите, я нарушила ваш приказ… Я написала в Конье… Мама не ответила мне и я написала Селиму… — она шмыгнула носом и расплакалась. Рустем, не сдержавшись, крепко обнял свою госпожу. -Возможно нам лучше пройти в покои повелителя? — осторожно заметил Рустем. — Михримах, успокойся и расскажи нам все спокойно. Сюмбюль, принеси воды, — попросил Великий Визирь, заводя жену в покои повелителя. -Доченька, что случилось? Что- то случилось с твоей мамой, она больна? — в глазах повелителя стояло волнение. -Нет, папа. Матушка, она не больна… — молодая женщина всхлипнула. — Повелитель, я волновалась за маму и написала Селиму. Он прислал в ответ, что матушка к нему не приезжала. Ее нет в Конье. -Что? Как это нет в Конье? -Рустем, Малкочоглу, немедленно обыскать все. Начать поиски госпожи. Сделайте все возможное и невозможное, но ее необходимо найти! -Хорошо, Господин, — мужчины удалились. -Повелитель, вы разрешите мне пока пожить здесь, в этом дворце? Я так боюсь за матушку. Я хочу быть рядом с ней, если она. -Михримах, твоя мама обязательно найдется. Она жива и будем надеятся здорова… — он крепко обнял дочь.- Я обещаю тебе, доченька, что найду ее и сурово накажу тех, кто осмелился на такое. -Повелитель… — в дверях стояла Фирузе. -Что ты здесь делаешь? — грозно спросил повелитель. Ему сейчас было не до нее. -Вы совсем забыли обо мне, повелитель, — с грустью произнесла девушка. — Скоро свадьба, а мне ничего не говорят… -Никах? — Михримах в возмущении смотрела на отца. — Повелитель, вы действительно… — Фирузе, немедленно иди к себе. Я сам приду к тебе, когда сочту нужным, — рассердился Сулейман. -Михримах, доченька, естественно никакой свадьбы не будет пока твоя матушка не найдется… — Повелитель, вы простите мне мою дерзость, но если вы совершите никах с Фирузе, то… Да матушка свою жизнь отдаст добровольно, когда узнает… -Михримах, я сам принммаю решение. Твоя матушка прекрасно знала, что ее муж Падишах на семи континентах и имеет право иметь несколько жен, как и гарем. -Да, повелитель, вы абсолютно правы. Вот только моя матушка всегда знала, что среди всех этих женщин, среди всего гарема, в вашем сердце она единственная, — с горечью произнесла молодая женщина. -Так и есть, Михримах, — с грустью произнес мужчина. — Таких как Хюррем больше нет. Она единственная кто вырывает мое сердце с корнем и единственная, кто может его исцелить, она та, у которой есть ключи от моего сердца в единственном экземпляре, дочь. Вопрос со свадьбой закрыт и я не буду его обсуждать, но никакого празднования не будет пока твоя мама не найдется. Оставь меня, я хочу побыть один, — приказал султан, погружаясь в мрачные мысли, полные беспокойства о своей возлюбленной.