Anatomical Model

***

      – Что.. Что происходит..? Зим, это не смешно. Голос звучал вяло, даже отрешенно, но все же звучал. Производимый надорванными голосовыми связками, он почти сливался с техническим шумом. Землянин все никак не мог осознать произошедшее, но где-то в глубине души все еще стремился дать отпор. Хоть какой-нибудь отпор. Элементарный инстинкт самосохранения, ни о каких геройствах не могло идти и речи. Предплечья на подсознательном уровне медленно оторвались от поверхности стола, дабы смахнуть с себя ледяную конечность наглеца, но были удержаны заботливо подготовленными креплениями. Несчастный. У него нет шансов. Диб прерывисто выдыхает, устремляя вгзляд янтарных глаз куда-то сквозь гениальную голову иркена. Тот, в свою очередь, никак не отреагировал на поданный субъектом исследований голос. Пальцы-соломинки слегка сжали розоватые бугорки странной человеческой плоти, что затвердели под натиском чужого вмешательства еще больше. Иркен начинал изучать тело своего врага. Непередаваемый восторг все еще кипел в его мозгу. Хотя, казалось бы, еще никогда он так коварно и долго не заливался, как полчаса назад. – Наконец-то, Зим уничтожил все возможные смыслы примитивной человечьей жизни! Буква-ально! Тебе больше не за что цепляться, Диб-человек. И Зим совершенно прав. Каков же теперь мотив для существования, если под боком не осталось даже собственного клочка земли? Мембрэйн, ты не ловишь себя на мысли, что в коей-то мере согласен с ним?       – Ты.. Ты сумасшедший, Зим.       Целеустремленно игнорирует простой факт. Простой, но не для его мозгов. Нет, этого не может быть. Просто очень-очень правдоподобный сон. А спит он, по ощущениям, на твердом матрасе. Железном матрасе. Да, Диб, так точно. Еще железнее, нежели в палате психонервологического диспансера. – Зим всегда был в праве изучать тебя столько, сколько сам захочет. И вообще, – пришелец склонился еще ниже, захватывая обездвиженное туловище в узду своих бездонных глаз – именно ты удостоился такой роскоши, жалкий, мерзкий земной урод. Великий Я положу грандиозный конец твоему жалкому существованию, так что закрой свой рот и гордись!       – Но как же.. Э-этого просто не может быть. Бред.. Ты же.. конченый придурок! Да, я точно сплю, ха-ха! О-о, а вот это было очень жалко. Жалкая попытка в оптимизм и жалкий смешок от сдавшей нервной системы. Да и распинаться не надо, он и сам это понимал. Но продолжал смеяться, безуспешно пытаясь подавить внезапный порыв "веселья". Легкость самообмана сняло как рукой, когда за хамство и грубость его разок стукнули о стол затылком. Ну или для профилактики, чтобы мозги наконец встали на место и начали осознавать положение своего носителя. Смеяться здесь может только Зим – обязанность жертвы же, несомненно, кричать и извиваться. – Тебе бы прикусить язык. Я ведь не разрешал тебе огрызаться, земная ты скотина? – Едва ли это прозвучало с должным напорством – сейчас Зим был сосредоточен на другом. Да и потом, он ведь давно уже не тот Зим, коего можно задеть человеческими оскорблениями. Диб покорно затыкается. Минутное успокоение отпускает сознание, что отнимает не только возможность дерзить, но и в принципе выражать недовольство. Будто бы твоя покладистость даст тебе фору, и злодей оценит твой стокгольмский синдром.       Только сейчас взгляд отчаявшегося цепляется за непонятные награмождения металлических трубчатых конструкций, отчасти загораживаемых инопланетным садистом. Становится совсем не по себе. Мало того, что его облапал урод с бредом величия, так еще и в этих конструкциях угадываются неоднозначные образы. Те, о которых в приличном обществе принято не думать. Диб нервно сглатывает, и Зим замечает этот жест. – Вижу в твоих глазах блеск интереса, Диб. Знаешь, что меня подбило на создание этой штуки? Ваши дрянные помойки! Иркен энергично встряхнул заплесневелым порнографическим хентай-журналом прямо перед носом трепещущей добычи. Юноша поморщился от затхлого аромата отбросов, внезапно ударившего в ноздри. А может быть, от чересчур откровенной обложки. – Безмозглые человечишки были достойны смерти, с их-то приземленностью! Муа-ха-ха-ха!! Вот насколько нужно уродиться идиотом, чтобы выкинуть в помои столь гениальный справочник по уничтожению.. – Зим несколько замялся, вспоминая, что он, вообще-то, только что стер из истории целую цивиллизацию. – ..тебя, Диб-червь! Во влажном воздухе повисает многозначительная и очень затянутая пауза. Зим будто бы ожидает одобрения от своей жертвы, но та лишь молчит, в оцепенении рот разинувши. Каким бы приятным или томительным не было ожидание – кажется, пора действовать.       – Долой треп и ближе к делу! – Иркен не без усилий опускает один из настенных рычагов, наконец-таки излагая что-то действительно разумное (что, вообще-то, не в его стиле). Беспощадный механизм приходит в действие прежде, чем подопытный кролик успевает среагировать.       Вражеская атака в который раз поразила оппонента. Настолько эффективно, что спина его с хрустом выгнулась, будто бы сам позвоночник стремился вырваться из объятий плоти, чтобы уползти из проклятого телеса, а из горла вырвался непроизвольный вскрик. Его тело только что прошил механизированный скользкий шланг. Он чувствует, как кишки обволакивают собой ледяной металл, постепенно согревая. Вот-вот, и они готовы надорваться под напором железа. Железа, что заполнило собою все их пространство. Да, именно так его и убьют. Способом настолько унизительным и грязным, что к горлу подкатывает рвотный ком. Тем не менее, для Зима это не более, чем исследовательская работа и проверка чужого организма на прочность. Или воплощение своих потаенных больных фетишей, ведь эти сладкие крики так ласкают слух? А сознание ласкают превосходство и вкус победы. Иркену такие ощущения были в новинку, потому он замотивирован взять от них все. По последней капли крови, выжатой из человеческого мальчика по имени Диб Мембрэйн. И прежде, чем Диб закончится, психопат успеет выполнить каждый пунктик своего гребанного плана.