***
Атмосфера на их импровизированном чаепитии — напряжённая. Разумовский то и дело грызётся с Поэтом взглядом, сели то они аккурат напротив друг друга, Лера почти утыкается носом в кружку и уже в открытую сопит, а Олег, единственный, кажется, находящийся в адекватном состоянии, вампир, смотрит на этот парад безумия и в груди даже как-то странно... Тепло? Странное чувство, такого, кажется, не было давно. Но вот именно сейчас внутри тепло: все за столом и не важно кто это на самом деле — эти молодые люди, со своими тёрками, или его, давно почившая, семья. Ощущение тоже самое, что и тогда, с век назад, когда все были веселы, а главное живы. В красивых, блистательных, платьях и отутюженных костюмах, с иголочки, довольные и радостные расхаживали по поместью, выпивая кровь прямо так, из бокалов, веселились, играя в прятки. А потом, всей оравой заползали в гостинку, где рассаживались по резным стульям и принимались за ужин, смеясь, переговариваясь. Тогда было беззаботно и счастливо. А теперь уже не так. Сейчас у Олега много больше забот, обязанностей, к которым он так-то привык, но изредка вспоминает о тех летних днях, приёмах, интригах... Раньше он вообще старался забыть об этом, было слишком больно, но теперь уже легче и он видит в своём «проклятье» какое-то своеобразное счастье. В конце концов, скольких людей он встретил и встретит, в скольких шкурах побывает. Он проживает не одну жизнь и именно люди, даже не его собратья вампиры, определяют эту жизнь. А с его нынешнеми соседями «по жизни» ему так и вовсе повезло. Он попал в своеобразную, странную, но приятную компанию. И как бы они не были отбиты или неадекватны, как бы не ненавидели друг друга, Волков всё равно рад, что они вместе именно таким составом. Каждый из них что-то за значит для него и каждый уникален. Олег всегда поражался людской сущностью, но у этих она столь явно выпирает... Не может не радовать. — Спасибо, — из раздумий его выбивает Сергей. Последние пару минут он как-то напряжённо смотрел в телефон, пиля взглядом уже не Евгения, а его. Он встал и отнеся кружку в раковину благополучно ушёл в свою комнатку, наглухо заперев дверь. Услышав скрип дверной рамы уставшая студентка чуть взбодрилась и хотела было идти спать, но вспомнила про посуду и покосившись на её гору, что возвышалась над раковиной, вымученно вздохнула, потирая лицо руками, в попытке найти «ещё немного сил» на её помывку. — Идите спать, я сам помою, — спасительно произнёс граф забирая кружки ребят, тут же вытирая тряпкой по столу. Лера благодарно прошептала «спасибо» и на негнущихся ногах прошла до своей комнаты. Поэт лишь хмыкнул, не став возражать с графским достоинством, и также удалился. Мытьё посуды, на удивление, для Олега очень приятный процесс. Расслабление, что оно даёт — именно то, что нужно ему после 9-часового рабочего дня. Всё же, как ни крути, вампирская сила превосходит людскую и даже без крови он устаёт намного меньше чем люди, потому то в этом процессе он видит не обязанность, а вариант отдушки после долгого и тяжёлого дня.***
Заканчивает он ближе к полуночи. Приглушённый свет, горит одна лишь бледная лампочка где-то под потолком, успокаивает и убаюкивает — сейчас Олег понимает, что он вымотался. Вечер выдался приятно-тягучим, всё что остаётся выполнить теперь — дойти до кровати и заснуть наконец. Завтра ещё один выходной, что не может не радовать, и ему можно поспать на час, а то и на два, дольше. Вытерев руки полотенцем он щёлкает выключателем, наконец погрузив комнату в темноту. Из незакрытых шторами окон она освещается большим диском луны. Что-что, но луна сегодня и в правду красивая, чарующая. Олег ступает по половицам тихо, на цыпочках, так, чтобы скрипом никого не разбудить. Все устали и мешать чьему-то покою — не в его стиле. Тёмный коридор сейчас выглядит как-то глубоко и пугающе, у него словно нет конца. По сторонам плотно закрытые, деревянные, с немного отбитой краской, двери: самая первая — комната Евгения, захлопнута и, вероятно, закрыта изнутри наглухо. По внешнему виду двери можно много узнать о её хозяине... Так, дверь Поэта чистая, полностью закрашенная в белый цвет им самим. Следующая дверь тёмная, покрытая слоем не то паутины, не то пыли. Она закрыта на ключ уже снаружи и принадлежит тому самому контрактнику, честно говоря, Олег видел его всего пару раз и если бы увидел просто на улице, не зная о его профессии, никогда бы не подумал, что он наёмник... Напротив комнаты Поэта открытая нараспашку дверь. Олег неуверенно заглядывает внутрь и грустно улыбается. Лера лежит на кровати, даже толком не раздевшись, вероятно, пыталась закрыть окна шторами, но сил хватило лишь на то, чтобы дойти до кровати, даже не закрыв входную дверь. Вампир осторожно проходит внутрь, у девушки чистая и опрятная, хоть и немного захламлённая книгами и пособиями по медицине, комната. Он очень аккуратно проходит мимо книг, стоящих прямо так, на полу, пытаясь не споткнуться. Дойдя же, зашторивает окна и посмотрев по сторонам накидывает на Валерию маленький, но мягкий, пледик, чтобы та не замёрзла. После он довольный и более чем радостный выходит и тихо закрывает дверь в комнату, так, что она даже не скрипит. Путь продолжается: дальше по свежепокрашенной стене идёт комната Сергея. Она, как и убежище Евгения, наглухо закрыта, лишь из под ободранной двери, местами раскрашенной какими-то мелкими рисунками самого Сергея, доносится тусклый синеватый свет, явно исходящий от ноутбука парня. Кто-кто, но он в такой поздний час спать явно не собирается. Волков даже слышит какое-то странное, прерывистое шептание. Но, думает он тут же, у Сергея самый работоспособный период, сам ведь говорил, что ночью ему работается в разы лучше. Решив не мешать парню, находясь под его дверью, источая «не рабочие вибрации», вампир прошёл наконец до своей, уже родной, комнатки. Она небольшая, впрочем, как и все здешние «квартирки», которые всё же являются комнатами, а не квартирами. По левую руку при входе тут же возвышался высокий, громоздкий, советский лакированный стеллаж, что в темноте и вовсе походил на непонятное и нелепое нечто на ножках. После него стоит небольшой, и местами ободранный, диванчик-кровать. Он остался от прошлых... Позапрошлых— жильцов и представлял из себя смесь из пружин, бугров и впадин. Конечно, это не графская перина, но за пару месяцев Олег привык. У Вадика так и вовсе — матрас на холодном полу, а если зима так спать тебе на пару со сквозняком. Волков хмыкнул, захлопнул за собой дверь, повернув защёлку, и наконец опустился на диван, что тут же прогнулся под его весом и опасливо хрустнул. В конце концов мужчина, как мог, застелил диван, неаккуратно накинув на него простыню, и лёг, уставившись в тускло отсвечивающий потолок. Постепенно усталость накрыла его полностью и Олег, как по команде, не думая уже ни о чём, заснул...***
Волков хмурится и вновь окунает руки в таз с «почти» горячей водой. Задранные парой минут назад чистые рукава рубашки сейчас съехали вниз и почти полностью окунулись в воду, вместе с остальным бельём. Воскресенье — почти традиционно, постирочный день. За неделю у него, с его то работой, накапливается столько грязной одежды, что иногда Волков задумывается над тем откуда в принципе у него так много одежды? Он бы понял, если бы у него была бы та гардеробная, что раньше, в старом имении, но сейчас ведь вся его одежда, вроде как помещалась на спинку стула... Как надеть что-то — так ничего нет, а как стирать — так они здравствуйте. Впрочем, это всяко лучше чем надрывать спину, таская разные коробки... Но это он делать будет завтра, а сейчас Олег, как и подобает взрослому и самостоятельному человеку, отстирывает пятна мазута со своих штанов. И как только умудрился поставить... Время близится к обеду, а потому, в доме уже никого нет. Поэт с самого утра проверял тетради, бухча почти на весь дом о неграмотных учениках, а теперь улизнул из душного «кабинета» на улицу... Конечно вместе с любимым Володей, что пришёл под его окна с букетом рыжих листьев. «Р-р-романтик» — сказал бы Сергей, растянув «р» и, в целом, был бы прав. И вправду... Романтично. А вот за Леру Олегу было грустно. Девушка явно была намерена проспать весь день, однако, судьба, в лице её родителей, позвонивших где-то в девятом часу утра, позвала её домой, мол, «давно не видели, поди исхудала, наша Лерочка! Приезжай, мы тебе закруточек дадим» А потом эти закруточки будут стоять на верхних полках холодильника и никто их никогда так и не откроет... Но перечить родителям нельзя, а потому девушка спешно собралась и стойко натянув улыбку, уехала к родным, обещав вернуться лишь под вечер. Олег грозно выдыхает, аккуратно, но экспрессивно, кинув штаны, на которых так и осталось пресловутое пятно от мазута, в таз. Хорошо, что вода не расплескалась по ковру, ибо такое даже спокойного графа-вампира может вывести из себя. Он проводит рукой по шее из-за чего та тут же намокает, но ему, честно говоря, уже всё равно. Конечно, это не единственные его штаны... Но хорошие ведь, без дыр и куплены на хорошем базаре, качественные! Всего-то 70 лет... Это у людей — год и всё! Кофточка в мусорку. А у бывших графьёв каждые штаны — на вес золота! И вот так нелепо их заляпать... Неожиданно для себя Волков вспоминает про Fairy, что, вроде как, должна стоять у них под раковиной и, в теории, может помочь в этом случае... Как минимум такие способы выведения он как-то слышал от бабушек, что сидели на лавочке... Их разговоры, иногда, бывают очень информативными. Запасшись боевым духом, мужчина подхватил таз и, с гордо поднятой головой, прошагал до ванны. Дверь в неё была чуть прикрыта, а из щели был виден жёлтый и тусклый свет лампочки. Всё и никак не доходят руки заменить её на что-то «по веселее», а то с таким тусклым и, честно говоря, отвратным светом и повеситься недолго. Олег одной рукой продолжая придерживать таз, другой осторожно открыл дверцу, заглянув внутрь и осматриваясь. Громкий шмыг застал его врасплох, даже заставив чуть вздрогнуть. Опустив голову, закрыв лицо волосами, посреди ванны, перед самым зеркалом, стоял Разумовский. Его плечи мелко подрагивали, а губы то и дело дёргались. Глаза парня были закрыты, вероятно, в попытке успокоится. Руками тот вцепился в раковину, не смотря на это его будто качало из стороны в сторону. Вампир, честно говоря, не знал что говорить, думать... Он знал, что Сергей очень не спокойный, громкий и, определённо, эмоциональный. Но только Олег, пожалуй, никогда не видел грусть на его лице, а уж тем более слёзы. Волков в обычное время вполне эмпатичен, а сейчас так и подавно — перед ним, буквально, плачут, а он даже не знает из-за чего. Хочется успокоить, к тому же их вчерашний вечер как бы наладил отношения между ними, от того вампир чувствовал это уже своим долгом!.. Друзей ведь в беде не бросают? Вот только Сергей опережает его, вздрагивает, поняв, что кто-то вошёл в ванную. Путаясь в волосах он поворачивается на него, ведёт плечом и шмыгает вновь, ударяя себя по лицу ладонями. — Не обращай внимания, — говорит он отстранённо смотря в кафельный пол. Глаза, вчера «игриво светившиеся», сейчас странно тусклые и будто мутные. Словно кто-то за ночь «отключил» огоньки или искорки счастья в его глазах. Потому что, Олег помнит точно!, когда они вернулись искры были! Сергей, хоть и собачился с Поэтом, но был вполне доволен и даже несколько счастлив... Олег проходит в ванную дальше, быстро ставит таз куда-то под ноги и, как бы, невзначай спрашивает тихо и даже... Нежно и трепетно. Как минимум не безучастно... — Что-то случилось? Разумовский саркастично хмыкает, а после и в открытую нервно смеётся, убирая с лица прядь, заправляя её за ухо. Он смотрит в пол ещё какое-то время, поджимая губы и часто сглатывая, после чего всё же понуро говорит: — Нет. Ничего, просто плохая новость... — он запинается и неопределённо машет рукой — Ай, ты всё равно не поймёшь. Последнее он говорит будто обиженно, словно ребёнок, поджимая дрожащие губы. Сергей проходит мимо него, мимолётно, словно «случайно», вдарив того по плечам, после чего быстрым шагом скрывается в своей комнате, громко хлопнув дверью напоследок. Кроме громкого хлопка Олег слышит и громкий шмыг, оповещающий о скорой истерике парня... Спустя пару минут, и в правду, за дверью в комнату Сергея разносятся тихие, но всё равно слышные, всхлипы, в перемешку с непонятными завываниями... Ошарашенный вампир так и остаётся стоять посреди грязной ванной, с тазом в ногах, в котором продолжают лежать не отстиранные от мазута штаны, и думать о том, как ему повезло с соседями... И какие же они переменчивые личности.