на закате

Билд замечает его далеко не сразу: просто горизонт, размытый тихими волнами, кажется ему куда привлекательнее энергичной, шумной игры в мяч. Он сидит на берегу, зарываясь пальцами в горячий песок. В его мыслях впервые за длительное время царит блаженная, давно желанная пустота. Последний семестр и защита выпускной работы в университете оказались для него непростым испытанием. Биу выдохся настолько, что когда все экзамены были позади, а сам он стоял на сцене, чтобы сделать общее фото с группой, то до конца так и не смог поверить в своё маленькое счастье. Осознание пришло многим позднее, когда он разослал своё резюме работодателям, а сам вдруг спонтанно решил отправиться к морю. Ему необходим был этот перерыв. Морской воздух успокаивал, оседал на коже липкой солью и путался в волосах ласковым, тёплым ветром. Биу приходил на пляж каждое утро и каждый вечер, когда солнце было не таким жарким, а люди — редкими. Он специально выбирал для своего отдыха тихий маленький пляж, сокрытый от туристов за кущей сочных тропических деревьев. Здесь было спокойно и тихо, если не считать восклицания молодых людей, которые приходили сюда, чтобы поиграть в волейбол. Старенькая сетка была натянута на двух крепких столбах, и этого было достаточно, чтобы большая компания весело провела время. Одетые в купальники и шорты, юноши и девушки каждый вечер соревновались в ловкости, силе и громкости. Их яркий смех и живые, полные эмоций улыбки могли поспорить с ослепительным блеском солнца, отражающимся от поверхности моря. Сначала Билд не обращает на них внимание. У него в руках плёночная камера, и он стремится запечатлеть на неё каждый кусочек своего маленького счастья. Наводит объектив на свои босые ноги, утопающие в песке и волнах, фотографирует россыпь пёстрых ракушек, отшлифованных ветрами и солью. Но в один из вечеров его камера вдруг сама собой стремится к движению. Громкому смеху, искренним улыбкам. Биу делает снимки летящего меча, растрёпанных девичьих кос и сильных рук, которые ловко отбивают подачу. Билд отводит камеру от лица. С любопытством осматривает парня, чьё сильное тело только что совершенно случайно запечатал на плёнку. Парень красив. Невысокий, чуть ниже самого Билда, но с ладной, будто из мрамора выточенной фигурой. Подтянутый нагой торс, по которому мажут лучи заходящего солнца, крепкие плечи с россыпью крупных родинок и скулы... Точёные, острые, резко контрастирующие с почти мальчишеским блеском его глаз. Тёмные, они следят за ходом игры, и Билд может рассмотреть их только единожды — козырёк чёрной кепки удачно скрывает часть лица. Билд не замечает, в какой момент вдруг перестаёт дышать. Он смотрит, как парень рассекает воздух сильным прыжком, бьёт по мячу точным движением. Билд очарован. Он думает, что ни за что на свете не отвёл бы взгляд, если бы чужие тёмные глаза вдруг на короткое мгновение не метнулись в его сторону. Биу рдеет и тут же спешит отвернуться. Ему страшно подумать, что незнакомец мог заметить его внимание. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ

× × ×

После того вечера Билд всё чаще начинает задерживаться взглядом на игре. Он не подходит слишком близко, просто наблюдает со стороны, глазами отыскивая уже знакомую фигуру симпатичного парня. Тот приходит на пляж на закате. Расслабленные плечи, тихий голос... Со своего места, у кромки воды, Билд едва может различить, о чём говорит незнакомец — шум волн заглушает чужие интонации. Биу расслабляется. Смотрит на заходящее за горизонт солнце и сам не замечает, как начинает улыбаться. В мыслях по-прежнему пусто, только кое-где краешек сознания цепляется за удивительно красивый образ. Покатые плечи, сильный прыжок и ласковые, тёмные глаза. Биу забывается в своих мечтаниях и упускает момент, когда мяч, заброшенный лёгкой рукой Мечты, вдруг летит в его сторону. Больно бьёт по затылку. Биу ойкает и тут же хватается за ушибленное место. Неожиданно. Неприятно. Однако голос, раздающийся тут же, заглушает внутренний голос обиды. — I'm sorry! I'm sorry! — слышит Биу и оборачивается на спешный шорох песка. Перед ним — тот самый парень с острыми скулами и точёным телом. Виновато смотрит своими невозможными тёмными глазами и, не прекращая извиняться, подлетает к Биу. Без раздумий падает в мягкий песок рядом и всё норовит заглянуть в лицо. — I'm sorry! — с чувством повторяет парень и виновато смотрит на Биу. — Нет-нет, ничего, всё в порядке, — пытается отмахнуться тот и, неловко потирая ушибленное место, улыбается. — Я сам не должен был сидеть так близко к площадке... Парень перед ним хмурится, и Биу вдруг осеняет догадка: возможно, этот Аполлон, несмотря на острые черты, просто не понимает тайского! Биу набирает в лёгкие побольше воздуха и уже хочет воскресить в памяти своё не слишком хорошее знание английского, как вдруг парень перед ним переходит на робкий тайский. — Мне очень жаль, — выдыхает он, но его произношение слов, вкупе с тихим, бархатным голосом, выдаёт его... Смущение? — Вам очень больно? — Нет, правда, всё хорошо, — приветливо улыбается Биу, хотя чувствует, как предательское сердце начинает быстро-быстро колотиться у него в груди. — Мне очень жаль. Я могу для вас что-нибудь сделать? — спрашивает, смотря прямо в глаза. — Ну, разве что, вы должны сегодня победить в вашей игре, — Биу неловко посмеивается и спешит отвести взгляд, потому что глаза напротив — такие выразительные и глубокие — искрятся неподдельной радостью. — Отлично, тогда я посвящу эту победу вам-... — Билд, — подсказывает Биу. — Билд, — без лишних церемоний и вежливости, повторяет, будто смакует на языке, чужое имя. — А я Байбл, — кричит вслед, уже возвращаясь на площадку. — Я обязательно выиграю для тебя, Биу! — Удачи... Байбл! И Байбл держит слово: его команда, где он был капитаном, действительно побеждает. Он мокрый и уставший, но его улыбка такая яркая и добрая, когда он, прощаясь со своими друзьями, направляется прямиком в сторону Биу. Сам Биу к нему подойти стесняется, хотя на протяжении всей игры поддерживал команду Байбла робкими выкриками и хлопками. Однако сейчас проявить инициативу отчего-то становится стыдно, пускай и очень хочется разделить радость победы вместе с тем, кто так сильно понравился. Так что Биу действительно рад воссиять ответной улыбкой и неосознанно поддаться вперёд, занырнув в счастливые объятия перевозбуждённого после игры Байбла. Капитан подлетает к Билду стремительно, и на лице его сияет такая искренняя радость, будто он выиграл чемпионат мира как минимум. Байбл прыгает и скачет, словно восторженный ребёнок, и в совершенно естественном порыве вдруг близко прижимает к себе Билда. Обнимает, уютно устроив подбородок на чужом плече. Он далеко не сразу понимает, что, возможно, немного поторопился... Перешёл черту. А когда понимает, отскакивает, как ошпаренный. — Ой, прости, я, кажется, немного... слишком сильно обрадовался, — смущённо бормочет он и глаз на Биу не поднимает. Тот, ещё чувствуя ощущение тёплой, мягкой кожи плеча Байбла, улыбается ему в ответ. — Ну, думаю, я заслужил? — посмеивается он, встречаясь взглядом с удивлёнными глазами. — Oh, right, I promised you victory, — Байбл, забывшись, снова переходит на английский. — Прости, да... Я обещал тебе победу, верно. — Слушай, если тебе удобно говорить на английском, то... — пытается подбодрить его Биу, хотя в голове отчаянно пульсирует мысль о том, что ему нравится, как звучит голос Байбла, когда он говорит на английском. Такой низкий и глубокий голос... Такой правильный, красивый акцент... — Нет-нет, всё в порядке, я могу и на тайском. Правда, я уже давно не практиковался, так что могу иногда долго думать, — неловко смеётся Байбл, ероша волосы пятерней. — Кстати, как твоя голова, не болит? — Нет, уже лучше, ведь ты подарил мне победу. Биу не понимает, откуда в нём столько смелости на флирт с совершенно незнакомым, горячим парнем. Но слова, как и переход с официального "вы" на дружеское "ты", слетают с губ естественно и незаметно для них обоих. В компании Байбла Биу, интроверт по своей природе, чувствует себя на удивление вполне комфортно. Как будто бы они знакомы уже очень давно, как будто бы между ними не существует этой пропасти, которая всегда так некстати разверзается между незнакомцами. И хотя Биу почти ничего не знает о своём собеседнике, он чувствует, что, приложи они к этому знакомству немного усилий, в дальнейшем смогут стать хорошими друзьями. Если только Байбл этого захочет. А Байбл, очевидно, оказывается таким же несмелым и робким, как и Биу. Он стоит, неловко переминаясь с ноги на ногу, и не может отвести от Биу взгляд. Для него новый знакомый с растрёпанными солёным ветром волосами и поцелованными солнцем ключицами, выступающими из-под расстёгнутого ворота свободной белой рубашки, выглядит привлекательно и мило. Байбл хочет продолжить знакомство, но, очевидно, он не знает, как подступиться к тому, кого заметил среди морского пейзажа уже давно — в тот самый день, когда Биу навёл на него камеру, а потом смотрел, думая, что Байбл не замечает его взглядов. Говорить начинают вместе, но озвучивают разные слова, подвязанные, впрочем, к одному смыслу. — Тебя друзья не потеряют? — спрашивает Биу, озабоченно поглядывая в сторону опустевшей волейбольной площадки. — Не хочешь прогуляться? — а унисон ему говорит Байбл. И оба же начинают смеяться, когда понимают, что в сущности интересуются одним и тем же. — Нет, друзья ушли в бар, — первым отвечает на вопрос Байбл. — А ты почему не пошёл с ними? — вторит его вопросу Биу. — Не то настроение, — пожимает плечами в ответ. — Так что же, не хочешь немного прогуляться? Здесь вечерами очень красиво. Биу хочет ответить «Я знаю», потому что с того дня, как он прилетел на Пхукет, он каждый вечер гуляет по тихому пляжу, у самой кромки моря. Но отчего-то сейчас интуиция подсказывает ему, что с Байблом здесь всё будет совсем по-другому. И он соглашается, потому что, честно говоря, у него нет никаких планов. Его путешествие к морю в целом изначально было лишено всякой логики: ему просто хотелось сбежать. Сбежать, не оглядываясь на шумный, дымный город, туда, где рокотало море, и солнце освещало на песке следы. Они идут неторопливо по берегу, у самой кромки воды, и волны щекочут их босые ступни. Они говорят обо всём и ни о чём на свете, не поворачиваясь друг к другу лицами, а смотря вперёд — туда, где море разливает воздушную пену. Они искренне наслаждаются компанией друг друга, хотя, казалось, на это не было никаких причин. Они — незнакомцы, встретившиеся по воле случая или случайности. Но оттого эта случайность теперь казалась необыкновенной, ведь они как нельзя лучше подошли друг другу. Свободная рубашка Биу надувается белым парусом, когда вечерний тёплый ветер стремительно рассекает приволье. Биу смеётся, хватается за края и вдруг... Бежит к воде. Байбл ошарашен. Вскидывает удивлённым вопросом тёмные брови, но, когда понимает, что задумал Биу, и сам срывается с места. Они бегут наперегонки с ветром и волнами, пока, наконец, не оказываются по колено в воде. Море тепло и ласково облизывает загорелую кожу, манит скользнуть в глубины. Но Байбл хватает Биу за руку и не даёт ему свалиться, тянет ближе к берегу, где безопасно, где можно не бояться, что Биу вдруг исчезнет. Они плещутся в воде, как мальчишки, до самого захода солнца. Апельсиновые всполохи мажут их по коже, путаются солью в иссушенных ветром и дневным пеклом волосах. Они остаются в воде, пока, наконец, сумрак не опускается на волны, и находиться в разыгравшемся море становится попусту небезопасно. Выходят на берег и устало падают на песок. Рука к руке, совсем близко. Биу слышит дыхание Байбла, но посмотреть в его сторону, когда он так близко, не может. Устремляет взгляд к небу, где уже мерцают первые жемчужины звёзд и думает о том, как удивительно прекрасен сегодняшний вечер. — Странно, — Биу первым нарушает эту уютную тишину. Он слышит тихое шуршание песка совсем рядом — Байбл повернул к нему голову и теперь бесстыдно любуется его профилем. — Что странно, Биу? — тихо спрашивает он, и его голос вторит успокаивающему пению волн. Билд улыбается уголками губ, когда слышит, как к нему обращается Байбл. Вообще-то за разговорами они совсем недавно выяснили, что Биу старше его на целых два года, но отчего-то с Байблом эти лета совсем не ощущаются. Все рамки между ними стираются поразительно быстро, но это не пугает, а, напротив, заставляет задуматься. Задуматься о том, почему Биу повстречал такого удивительного человека только сейчас. А может, так было предначертано? В этот день, в эту минуту, в это самое мгновение лежать рядом и чувствовать успокаивающее присутствие другого человека. — С тобой очень легко и тепло, — наконец отвечает Биу и поворачивается к Байблу. Их взгляды встречаются. Окутанные бархатным сумраком, лица теряют свою утреннюю светлость, наполняются глубокими, задумчивыми тенями. И среди этих теней ярче всего сверкают глаза. Как путеводные звёзды, они заставляют тянуться друг к другу. В неосознанном, но совершенно естественном и правильном порыве стать ближе.  — Мне тоже с тобой очень хорошо, Биу, — шепчет Байбл. Биу ловит его дыхание на своих губах, но так и не решается шагнуть дальше. — Совсем скоро мне нужно будет возвращаться, — грустно говорит он. — When? — Байбл заметно нервничает. Закусывает нижнюю губу и смотрит долгим, внимательным взглядом, как будто бы решает, должны ли они перешагнуть черту, или случившаяся вспышка была всего лишь иллюзией, которую лучше оставить здесь, среди несмолкающих морских волн. — Послезавтра. Сегодня утром работодатель ответил на моё письмо. Они готовы рассмотреть мою кандидатуру... — Я понимаю, — тихо, почти неслышно отвечает Байбл. — Тогда лучше оставим всё, как есть, верно? И садится, не дожидаясь ответа. Биу остаётся лежать на песке. Теперь лицо Байбла теряется во тьме, видна лишь широкая, напряжённая спина, покатые, с россыпью крупных родинок, плечи. Биу сжимает ладонь и, поднимаясь, пропускает сквозь пальцы остывший песок. — Байбл, — зовёт он, пытаясь набраться смелости. — Я хочу-... Если ты не против, я бы не хотел останавливаться. — What do you mean? — чужой  голос больше не тонет в шуме волн, потому что теперь они снова сидят плечо к плечу. Совсем близко. — I mean... I want to kiss you, Bible. Могу я поцеловать тебя прямо сейчас? И, не дожидаясь ответа, льнёт к чужим губам, осторожным поцелуем собирая с них застывшую соль. Биу не знает, есть ли у их отношений будущее, но сердце подсказывает ему, что горячее дыхание Байбла и его мягкие ладони, нежно касающиеся щеки, — сейчас едва ли не единственная правильная вещь на свете.