Соль

Я ненавижу их. Ненавижу, когда встаю с постели. Ненавижу, когда чищу зубы. Ненавижу, когда завтракаю, обедаю, ужинаю и даже когда трахаюсь. Я их ненавижу. Ненавижу каждое движение отвратительных грязных пальцев, которые к ней прикасаются. Ненавижу скрипучие голоса и приторные улыбки тварей, которые разговаривают с ней каждый день. Даже если снять с них кожу, промыть мылом изнутри каждый орган, высушить и собрать обратно, они останутся такими же омерзительными. Они её пачкают. Они не понимают. И каждый из них заслуживает только одного…

— Мистер Малфой? Мистер Малфой, с вами всё в порядке? — взволнованно спросила ведьма в чёрных круглых очках. — Так что вы думаете относительно финансирования приюта для одарённых детей? Это поспособствовало бы… Драко её не слушал. Лёгким движением среднего пальца он перевернул карандаш, лежащий на длинном тёмно-коричневом лакированном столе. Шелест бумаг и перешептывания сбоку скребли по уставшему заторможенному разуму ржавой затупившейся вилкой, вынуждая желудок сжиматься так, что вкус собственной селезёнки ощущался в глотке. — Мне бы хотелось ознакомиться с деталями проекта лично, прежде чем давать какие-то обещания, — аристократ приподнял подбородок, и уголки его губ дрогнули. — Ваша презентация, вне всяких сомнений, давит на жалость, однако меня больше интересуют программа и целесообразность вложений. — Мистер Малфой, некоторые инвестиционные проекты не должны приносить прибыль, они нацелены на… — попытался возразить худой мужчина в засаленном сером костюме. — Тогда финансируйте их за свой счёт, — равнодушно перебил его Драко, вставая со стула. — Либо предоставьте моему секретарю подробный прогноз всех возможных рисков и перспектив. — Но презентация ещё не… — Мне незачем тратить время на слезливые истории, — он направился к двери, убирая руку в карман. — Оповестите, как появятся сметы. Выходя в коридор, он нехотя обернулся на свою помощницу, спешно семенящую за ним на высоких неудобных шпильках. Эта идиотка всё никак не поймёт, что десять сантиметров в росте едва ли стоят её ломаной походки и подвёрнутых лодыжек. Да и лечебный пластырь на щиколотках не особо будоражит мужское воображение. Сделав буквально пару шагов за порог переговорной, Малфой машинально остановился, услышав знакомое пыхтение. Его реакции хватило, чтобы на полном ходу не встретиться с Грейнджер нос к носу. Хотя, скорее, грудь к носу — Гермиона была разительно ниже его и при этом не стремилась использовать ходули вместо обуви. Разумная ведьма. Красивая ведьма. Великолепная до блядской одури ведьма. — Опять отправил кураторов переписывать очередной проект из-за какой-нибудь недостающей бумажки? — иронично произнесла Гермиона, гордо вскидывая подбородок.

Это провокация… Мне хочется… Хочется её коснуться. Хочется вдыхать и задыхаться от её запаха. Она пахнет сахарным тростником и свежими персиками. Недостаточно сладко, чтобы кривиться от приторности, но достаточно, чтобы во рту уже скопилась слюна. Хочется вылизывать родинку на её нижней челюсти, пока она не сотрётся со смуглой кожи. У неё их так много… Больше всего мне нравится та, что расположена под правой ключицей… Или та, что чуть ниже косточки щиколотки? Мерлин, блять…

— Если у тебя не получилось сделать всё правильно с первых шести раз, это не значит, что все остальные такие же безответственные, Грейнджер. Она сделала шаг вперёд, и Малфой почувствовал, как тонкий запах тростника пробирается в лёгкие. Понадобилось чуть больше выдержки, чем обычно, чтобы не начать обнюхивать её, как бродячий пёс. Хотя от мысли вылизать её ноги слюны во рту стало только больше. — Надеюсь, — на губах Гермионы появилась наигранно-мягкая улыбка, — что на следующей заключительной презентации тебя вновь не будет. Драко еле сдержал эмоции, рвущиеся наружу. Конечно, его не было на прошлом заседании инвесторов — он бы просто не смог снова находиться в её присутствии так долго без разрядки. У неё была слишком подвижная мимика, и каждый раз, когда она задумчиво приоткрывала рот и проводила указательным пальцем по нижней губе, Малфой упирался стояком в столешницу, а под конец заседания уже практически не чувствовал нижнюю часть тела от перенапряжения. — Не могу гарантировать тебе такую радость, — колкость соскользнула с кончика его языка, выжигая рецепторы. Грейнджер только фыркнула и без лишних слов обошла его справа, не удостоив словами прощания. После неё остался тонкий шлейф аромата, который сводил Драко с ума, заставляя колени подкашиваться. Он прикрыл глаза на короткое мгновение, отсчитывая про себя ритм её шагов. Он знал его. Знал, как, в зависимости от настроения, меняются поступь и темп. Знал, что она раскачивается с пятки на носок, когда разговаривает со своим ненаглядным очкастым другом. Знал, что она закидывает ногу на ногу, когда нервничает… Он знал о ней столько, что мог лично составить путеводитель по её привычкам от A до Z, но наверняка застопорился бы на описании того, как она посасывает кончик чайной ложки, когда пытается читать в обеденный перерыв. — Мистер Малфой, — обнимая безразмерные папки, помощница обошла его по дуге. — Через тридцать восемь минут у вас запланирован ужин в ресторане «Чёрная аллея». Мадам Нарцисса… — Я помню, Валери, — раздув ноздри от раздражения, бросил Малфой и продолжил свой путь. — Займитесь своими обязанностями и предоставьте мне отчёт об этой бессвязной чепухе, которую я только что слушал в переговорной. Помощница продолжила что-то бубнить, стараясь за ним успеть, но Драко её уже не слушал. Перед его глазами всё ещё стояла картина слегка надменного лица бывшей однокурсницы, её приоткрытые, пухлые губы. Это приносило какое-то мазохистское удовольствие. Он чувствовал, как его терпение трещит по швам каждый раз, когда Грейнджер закусывала губу или когда её тонкие длинные пальцы погружались в копну непослушных волнистых волос, перебирая локоны прядь за прядью. В такие моменты он становился практически безмозглым животным, ведомым только звериными инстинктами. Ему хотелось делать с ней то, о чём совсем не принято говорить в приличном обществе. Хотя, пожалуй, и в неприличном обществе тоже. Там его бы попросту заклеймили больным ублюдком. Ему нужна была разрядка. Но сегодня, как назло, не было ни единого свободного часа, чтобы снять скопившееся напряжение и хоть немного очистить мысли. Уже ступив на чёрный мраморный пол Атриума, Драко поморщился. В воздухе витал запах пота и пыли. Бегающие тут и там разношёрстные волшебники толкали друг друга, спеша боггарт знает куда. Не нужно быть гением маскировки, чтобы слиться с этим стадом баранов. А потому, ускорив шаг, Малфой оставил позади пищащую Валери и, юркнув в первый освободившийся камин, скрылся в зелёно-бирюзовом пламени. Пару раз моргнув, аристократ сделал шаг по каминному залу ресторана «Чёрная аллея». Хостес мгновенно обратил внимание на гостя и быстро пролистал списки, лежащие перед ним на стойке. — Добрый вечер, мистер Малфой, — доброжелательно проговорил он, — мы ожидали вас немного позже. Я сообщу о вашем прибытии официантам, и они подготовят ваш стол в течение пары минут, — он чуть склонил голову. — Уточните, пожалуйста, на сколько персон потребуется сервировка? — На троих, — равнодушно бросил Драко, подходя ближе. — Вино подать сразу? — коротко поинтересовался хостес, приоткрывая дверь в зал. — Да, и бутылку брюта позже. — Оливер, проводи гостя, — велел он одному из лакеев, стоящих возле дверей. — Приятного вам вечера, мистер Малфой. Полумрак в зале немного разгоняли свечи, заключённые в сферы из муарового стекла, парящие под волшебным потолком. Звёздное небо с него проецировалось на гладкий мраморный пол, отчего создавалось впечатление, что круглые столики висят в космической пустоте. Стены были обвиты живыми лианами, усыпанными золотыми орхидеями, и в воздухе висел их ненавязчивый запах. Заняв место за столом, Драко недовольно поджал губы. Напряжение, скопившееся в паху, так и не прошло…

Когда всё это началось? Два года назад? Четыре? Может, десять? Возможно.

На самом деле, он знал ответ на этот вопрос, но упорно продолжал задавать себе его день за днём. Всему виной была маленькая лента из серого атласа, оставленная на парте на пятом курсе после урока ЗОТИ. Синтетическая маленькая дрянь, которую в руках-то неприятно было держать, источала тонкий завлекающий аромат, подаривший Малфою не одержимость, а прозрение. Все люди вокруг были идиотами. Им просто не хватало мозгов оценить в должной мере всю красоту, которая сконцентрировалась в одной маленькой хрупкой ведьме. Лаконичность движений, изгибы силуэта, черты лица, тональность голоса… И на вкус она тоже наверняка была идеальной… Мускул на щеке раздражённо дёрнулся, когда обоняния коснулся запах вина. На губах непроизвольно появилась лукавая усмешка. Подумать только, если бы она попросила, Драко с улыбкой пил бы из лужи, стоя на коленях, а сейчас кривился от того, что виноградный сок сорокадвухлетней выдержки оставлял привкус кислоты. Но она не попросит. В поле зрения появилось два женских силуэта, вынуждая Драко отвлечься от своих размышлений и подняться с места. Стройная статная блондинка в длинном бордовом платье мягко улыбнулась, отчего её еле заметные морщинки около губ проступили чётче. Даже в свои пятьдесят три Нарцисса всё ещё притягивала к себе мужские взгляды, что вызывало восхищение у Драко. — Матушка, вы как всегда прекрасны, — оставив аккуратный поцелуй на тыльной стороне её ладони, Малфой помог ей занять место за столом. — Как добрались? — Не думала, что мы опоздаем, — оправив подол платья, она многозначительно взглянула на своего сына. — Ты не хочешь помочь супруге? После этого вопроса захотелось покинуть зал. Обернувшись к Астории, Драко натянуто улыбнулся и оставил на её щеке фантомный сухой поцелуй, стараясь имитировать контакт как можно правдоподобнее. А затем молча сопроводил её к креслу. Астория не обладала отталкивающей наружностью или гадким характером. Она была воспитанной девушкой с утончённым вкусом и кротким нравом. Её черты лица напоминали фарфоровых кукол: бледная кожа, правильный прямой нос, большие голубые глаза. Согласно принятым в обществе меркам, Астория могла бы стать идеальной женой, если бы не одно «но» — она не была Грейнджер. Светлые прямые волосы, рост выше среднего, мраморное лицо без отметин и неровностей и ебучие толстые запястья. В Астории не было ничего, за что глаз Драко мог бы зацепиться. Ему не нравился ни один изгиб её тела, каждая линия стана казалась ему омерзительно плоской и искусственной. И за три года семейной жизни аристократ смог переступить через себя дважды: в первую брачную ночь и год назад, когда во время новогоднего корпоратива Уизли начал зажимать Гермиону прямо в банкетном зале Министерства, наплевав на все нормы приличия. Тогда Драко выпил. Настолько много, что даже и не помнил, какого чёрта его понесло исполнять супружеский долг, ведь они с Асторией даже жили в разных комнатах. Идиотский поступок. Совершенно недальновидный и отчаянный. Однако подобного больше не повторялось. Ещё бы. После произошедшего Малфой приказал всем эльфам тщательно следить, чтобы его тело в не самом подобающем состояния имело конечным пунктом только личную постель. Хотя требовалось это крайне редко. Если аристократ и падал ниже некуда, то предпочитал, чтобы это оставалось за закрытыми дверьми, где ни жена, ни слуги, ни случайные свидетели не смогут оценить глубину его падения. — Как продвигаются проекты под твоим попечительством? — поинтересовалась Нарцисса, пока официант наполнял бокалы. — Я слышала, что в Хогвартсе уже начали строительство. — Да, — раскладывая салфетку на своих коленях, Драко чуть отстранился от стола, позволяя персоналу поставить салат. — Давно следовало провести обновления. Должно быть, школа не менялась со времен Салазара, а время всё-таки идёт. — Очень верное замечание, — отметила мать, бросив короткий взгляд на Асторию. — Ты не думал о том, что уже пора заботиться не только о чужих детях? Прикрыв рот тыльной стороной ладони, аристократ потёр кончики пальцев друг о друга. Ему не нужно было смотреть на супругу, чтобы знать — она отвела глаза в сторону. Видимо, осознав свою неспособность повлиять на мужа, миссис Малфой решила просить помощи у свекрови.

Опрометчиво. Крайне опрометчиво. Если Астория думает, что это хоть как-то поможет, то ошибается. Меня тошнит от этой фарфоровой суки. Она бесконечно гладит свои волосы, будто ей нечем занять руки. Она ведь знает… Она точно знает, где я провожу вечера пятницы и субботы. Она не может не знать. Может, каждый раз перед своим уходом в бордель мне развешивать по дому плакаты? Отличная идея. «Милая, мой член не реагирует на твои торчащие рёбра и впалую грудь, поэтому прости, мне нужно спустить на кого-то, кто не ты». Охеренный текст. Если написать ей это на лбу, она будет реже пялиться в зеркало? Или проще выкинуть их все к чёртовой матери?

— Кажется, в моем возрасте, — мягко улыбнулся Драко, поглаживая рукоятку ножа для закусок, — вы с отцом ещё не задумывались о том, чтобы завести меня, — кончики пальцев скользнули по холодному металлу, — поэтому я думаю, что у нас, — он одарил жену многозначительным взглядом, — ещё есть некоторое время, чтобы подготовиться. Ему было двадцать четыре. Он не то что не задумывался о детях, он желал находиться от них как можно дальше ещё года три, пока снова не найдёт в себе силы ещё раз спустить во влагалище Астории. Проще было прибегнуть к помощи лекарей и запихать в неё сперму из пробирки. По крайней мере, тогда Малфою не придётся ещё неделю тереть своё тело жёсткой щёткой до красноты, чтобы отмыть въевшийся запах её смазки. Он не относился к ней совсем плохо: не распускал руки и уж тем более не унижал. Все нелестные мысли в её адрес Драко оставлял при себе, стараясь сохранять хотя бы видимость семейной гармонии. Астория была весьма спокойной и адекватной, неплохо вела быт и не лезла в дела, которые её не касались. С ней было о чём говорить, и она прекрасно играла на флейте, но не настолько, чтобы потом в порыве благодарности пытаться засунуть в неё член. Она была собеседником, компаньоном, партнёром по жизни, но и близко не имела ничего общего с представлением Драко о желанной женщине. И пусть никто из них не говорил этого вслух, они оба знали. — Я думаю, мы озаботимся этим вопросом немного позже, — натужно улыбнувшись, прокомментировала Астория, явно желая сгладить ситуацию. В её голосе слышалась безнадёга. Она знала, что ничего подобного не произойдёт. Они вернутся в Мэнор и разойдутся по разным комнатам, а на утро будут делать вид, что никакого неловкого разговора не было. И если объективно взглянуть на положение дел, то Малфой прекрасно понимал, что они оба оказались заложниками безвыходной ситуации. Астория старалась поддерживать семью в меру своих возможностей, и Драко тоже упорствовал, но в такой мелочи как секс они сойтись так и не смогли. А разводиться, наплевав на родительский выбор, в мире аристократии было не принято. Каждый из них втайне надеялся, что у другого лопнет терпение и он объявит о разрыве. Однако этого не происходило. — Что ж, это ваше личное дело, — отпив из бокала, Нарцисса понимающе улыбнулась. — Главное, не погружайся в свои проекты слишком глубоко, а то супруга начнёт скучать. — Я ей не позволю… скучать, — еле выдавив из себя последнее слово, Драко вдохнул чуть глубже, потянувшись к руке Астории. — Ведь так, милая? — Конечно, — улыбнувшись шире, она сглотнула, когда Малфой притянул её ладонь и прикоснулся губами.

Одного полоскания рта точно будет мало. Придётся тереть лицо полночи… Что за блядский запах? Это ландыши? Если бы не пустой желудок, то меня бы уже вырвало. Лучше сжечь. Да, точно. Снять верхние слои кожи лезвием и сжечь нахер. Проще нарастить новую, чем пытаться смыть это паскудство.

Остаток вечера Малфой думал только о том, что насквозь провонял ландышами. Ему казалось, что эта дрянь уже впиталась в клетки и прожигает его организм изнутри. Это был не тот запах, который ему требовался. Совершенно не тот, который должен был течь по венам вместе с алкоголем. Он не мог придумать ни одного достойного повода, чтобы пропитать себя этой вонью. Он снова чувствовал себя грязным. Таким же, как и все вокруг. Он был мерзок и отвратителен. Недостаточно чистым для неё. Через три часа вежливых семейных посиделок Драко ощущал, как его кровь разъедает вены. Все жилы в теле крутило так, что было физически больно. Ему требовался горячий душ, а потом ванная и снова душ. Поэтому, как только Нарцисса, попрощавшись, ступила в камин, он практически сразу направился в соседний, с трудом дождавшись, пока Астория соблаговолит составить ему компанию. Она не прижималась к нему, и Малфой был искренне за это благодарен. Этот проклятый порыв продемонстрировать матери мифическую нежность в семье обошёлся ему довольно дорого, но он всё исправит. Он уже знает как. Выскочив из камина, прежде чем супруга успела открыть рот, Драко быстрым шагом направился в свою комнату, на ходу расстёгивая рубашку. Дверь ударилась ручкой о стену от резкого толчка, но аристократа это совершенно не волновало. Он продолжил раздеваться, сдерживаясь, чтобы не выйти из себя из-за пряжки ремня, которая не хотела поддаваться дрожащим пальцам. Сорвав последний предмет одежды уже в душевой, Малфой включил горячую воду. По бледной коже начала расползаться краснота от кипятка, льющегося сверху. Драко тёр лицо так усердно, что оставлял ногтями мелкие царапины на щеках, челюсти и подбородке, но мыло без отдушек совершенно не помогало. От запаха ландышей начала кружиться голова. Мысли хаотично путались. Не найдя другого выходя, Драко бросил чёртово мыло и, не выключив воду, потащился к раковине. Ноги подкашивались, а неровная поступь только удлинила путь. Не рассчитав шаги, он врезался бёдрами прямо в гладкие фаянсовые края. Трясущимися пальцами он машинально открыл второй шкафчик снизу и достал коробку с лезвиями. От слишком неряшливого движения пара тонких пластинок в бумажной упаковке вылетела из коробки на белый кафель. Он поднял затуманенный взгляд на зеркало, содрал край обёртки и сделал первый надрез.

Всё ещё недостаточно. Он слишком грязный. Пропитанный откровенным смрадом. Мерзкий. Отвратительный. Её нельзя пачкать этим дрянным запахом… Она не заслуживает такого отношения.

С каждой новой мыслью кожа на губах расползалась от новых порезов. Бордово-розовые разводы растекались по белому фаянсу до тех пор, пока Малфой не перестал узнавать в отражении контур рта. Тяжело выдохнув, он бросил лезвие в раковину, потянулся к открытой полке и достал большую жестяную банку. На его губах появилось подобие улыбки, когда он обмакнул кровавые пальцы в белые кристаллы, открутив крышку, и втёр их в повреждённую кожу. Раны открылись ещё больше, а нервные волокна истерически затрепетали от сильного жжения. Белые соленые кристаллы таяли, растворялись в крови и стекали по подбородку, разбиваясь багряными кляксами. Драко удовлетворённо прикрыл глаза. Он больше не чувствовал запаха ландышей. И только так он мог оставаться чистым. Для неё.