Шоу Джерри Спрингера

Билл давно уже не говорит Стэнли, что в его ебаной голове творится такого. В начале он ноет, заламывая свои худющие ручки, умоляя, нинада-нина… С такими как Билл (В приличном обществе, обязателен «Уилл»), так только первые года два. Потом они затыкаются, послушно готовят жрать, мило улыбаются твоим коллегам, долгожданное спокойствие. Иногда, от таких как Билл воняет вином и за это, им перестаёт быть стыдно. Для Стэнли, это тоже уже не новость, со временем (года, эдак через четыре), запах вина и родной, молочный запах Билла — не отделить. Иногда, Билла тошнит от Стэна, от его поцелуев, от его рук. Хочется закричать ДА ПШЁЛ ТЫ НАХУЙ, МУДИЛА, БЛЯ. Хочется свалить в Мексику, сменить гражданство и больше нахуй, никогда не вспоминать Стэнли. Секс (когда, все-же, у Уриса выходит) напоминает семейный ужин, так по блядски скучно, что в голове ты планируешь дела на день. Стэн говорит: ты меня разочаровываешь в последнее время. Билл хочет сдохнуть. Стэн говорит: я тебя так сильно люблю тебя, котик, я сделаю всё, чтобы мы были счастливы. Для Билли, счастье — закрыть уши и бежать. Стэн говорит: я не отпущу тебя, никогда не отпущу. Билл знает, это не милости, а самая настоящая угроза. Стэн говорит: сегодня у нас будут ужинать серьёзные люди, выгляди менее по блядски. Билл вспоминает, что у него коллекция барбитуратов. Иногда, у них (у Стэнли) ужинает Беверли Роган (исключительно со своим мужем), в таких как Билл и Беверли чувствуется этот вкус потасканности: потерянные, избитые судьбой. Главное развлечение в жизни Стэна — ужины. Муж Беверли — исключительный человек, человек, который и вправду достоин называться элитой. Иногда у них ужинал комик Ричард Тозиер со своим супругом — Эдвардом Тозиер-Каспаргом, они вызывали больше отвращение, но однажды, Ричард был его клиентом, а такие связи стоило сохранять. Ричард со своим мужем, слишком открытые, активные, они болтают без умолку и как два подростка жмутся к друг другу, таких не принимает высшее общество. А ещё, Ричард слишком часто выбивал своими фразами всех из колеи, Эдвард вызывал недоумение: болезненный, с вечно слезливыми глазами. Стэнли в такие моменты глядел на Билла, вот так должен выглядеть супруг. Билл — идеален. Ещё, у них ужинал архитектор Бен — человек одинокий, но крайне сентиментальный. Майк, обычно предпочитал обедать, вечера он проводил с семьёй, один из этих новых нигеров, которые взлетели, как на катапульте. Майк — фермерский простофиля, далеко бы он ушел, если не Стэн Урис? Ещё у них ужинает Роберт Грей, таких как он — Стэнли боялся, было в них что-то скользкое, а ещё он пялил на Билли. И сам, в целом, вызывал раздражение, отвратительный тип. Когда к запаху вина примешивается запах акса и пота, Стэну Урису, становится по настоящему страшно. От такого, что-то внутри сжимается как пружина, кричи — не кричи, тебе не ответят. От пощёчины Билл только хмуриться, не ноет как обычно. Только сухое «Тебе кажется» и слетает с разбитых губ. Стэн думает «Вот задам тебе, маленькая шлюха, сейчас поплачешь, сука». Но в восемь, у них ужинает чета Роганов, и Стэн останавливает себя, не сейчас. Утро Билла превращается в вечный подсчёт. Утро Билла после очередной попыткой заняться сексом — чуть лучше, главное молчать. Стэну стыдно, он разбит, ему так бесконечно страшно, как это бывает с Биллом обычно. Ты не уйдёшь? Скажи, что нет! Билл мычит что-то в ответ, он давно перестал воспринимать импотенцию Стэна на свой счёт, так было даже лучше. На раз — Стэн умывается. На два — завтракает. На три — сидит в туалете свои положенные сорок минут. На четыре — начинает пиздеть и учить Билла жить. На пять — наконец, одевается, но только обязательно с помощью Билла. На шесть — Билл блаженно прикрывает глаза — едет на работу. А потом Билл пялит целый день «Шоу Джерри Спрингера», блядским бесконечным повтором. Так, их утро проходило уже пять, чёртовых лет. А потом изменилась одна деталь, маленькая такая, появись эта деталь на пять лет раньше, Билл бы не начал пить и может, стал счастлив, что-то в этом духе, но увы. — Дашь свою инсту? — человек, которого Стэн представил как «Мой новый клиент — боксер — Роберт Грей, довольно популярен, не беспокойся, Уилл, нет ничего страшного, что ты не знаешь его». Но Билл знал, он видел его бои, феминизации Билла — Стэном, дошла и до таких мелочей, убого. — У меня нет социальных сетей, — Билл отвечает это так обычно, что Грей невольно вздрагивает. Голос у Билла такой сухой, как вино, которое он хлещет. — Разве ты не завёл новый инстаграм? Я нашёл твою старую страничку, — Билл удивлённо изгибает бровь (конечно же на манер актрисочек из 60-х, Стэн это так любит), пока Роберт только лыбится. Нихуя смешного, сука. В его жизни мало повода для смеха, а ты попизди тут за блядский инстаграм. — Не имею смысла его заводить. Да? Правда? Просто прогибаться под Стэном так легко, особенно если знаешь, как он может въебать тебе. — А если для меня? А если для тебя? — Я подумаю, — внезапно для себя, Билл, почти пищит от счастья, не от того, что стрёмный, побитый мужик хочет зафаловить его, а от чего? Он снова почувствовал себя живым и интересным, таким интересным, что тебя слушают приоткрывая рот. — Передай стенке, что за домашнее насилие предусмотрен срок, либо, — совсем тихо у уха, — хочешь я… — Билл хочет, очень, мать его, хочет. От тёплого дыхания у уха в штанах становится тесно. Билл подбирается, он будто не запитая жёнушка олигарха, а снова двадцатилетняя кокетка, с томным взглядом и хуйнёй в голове. Уже на готове шептать свои: «Даааа? Правдаааа? Ты так считаешь? Знаешь, мы могли бы…». Вечером Билл уговаривает Стэна завести ему аккаунт в инстаграме, для поднятия имиджа самого Стэна. Урис устал, соглашается совсем просто, даже не предпринимает ритуальную попытку заняться сексом. Стэн никогда не соглашается на пассивную роль, Стэн никогда не отсосёт тебе, не отлижет, Стэн не разрешит отдрочить себе. Западня. Утром у Билла Денбро есть инстаграм, а к обеду он пьёт кофе с Робертом Греем. — Знаешь, Билли, у меня сейчас пиздец стоит, как думаешь, секс в машине не слишком вульгарно для тебя? С этого момента, жизнь Билла Денбро покатилась в пизду. В тачке у Роба душно, провонялось всё, ебаными освежителями для машины. И у Билла стоит не хуже самого Грея, так стоит, что он только молит бога, не-спусти-в-штаны-не-спусти… — Мужик у тебя, импотент, или че? — на ухо шепчит влажно-влажно, задевая носом бритый висок, вот-вот слижет капельку пота у родинки, — Как тебя можно не разложить-то, бля. На заднем сиденье им вдвоем тесно, один Билл как в хоромах, а с такой махиной рядом. Но так лучше, так тепло, влажно и горячо. Никто не обманывается на счет этой встречи — быстрый перепихон в тачке, без какого-либо будущего. Ёбля в одежде и ничего более. Билл приспускает сразу трусы с брюками, не красуется, теперь правда хочет. — Ну-ну, потерпи, изголодолся, бедненький, — руки у него шершавые, в мозолях, отец такие называл — руки мужика. По нежной коже такими, как наждачкой, но приятно-приятно, Билл в черную футболку глубже зарывается — надышаться всё не может. — Не тяниии, — хнычет, бедный. И Роб не тянет, смазки не жалеет, льёт так много, что бёдра блестят. Носом Биллу в висок зарывается, в низу всё тискает-тискает. — Ты такой сладкий-сладкий, знаешь? — да? Правда? Билл в спине прогибается, громко выдыхая прямо в губы Роба, поцелуй выходит короткий, смазанный, но Билл и в нем тонет. В таких поцелуях поди не утони. Пальцы у Роберта Грея — длинные, с подбитыми костяшками, руки в переплетении вен, такие создают для любви и войны. Детё Ареса и Афродиты в своей сущности. Растягивает Грей медленно, Билл от нетерпения насаживается до самых костяшек, сжимается, сдавливает до побеления. — Не торопись, сладенький, всё постепенно, — сам чуть не стонет, но Билла терпеливо растягивает. Билли это покоряет, до самого холодного сердца. Член у Роба крупный, не обрезанный, на такой поди насадись — не чета Стэнли. Рот у Грея тоже совсем другой, губы пухлые, а в уголке ссадина. Роб совсем другой, будто то самое, что Билл всегда и искал. В сексе. Это восхищало и пугало до дрожащего пи-пи-з-з-дец. Трахаются они так быстро, что рубашка липнет к телу, чёрная футболка Роба промокла не только от пота, но и от слюны Билла. Задницу саднит от резких движений, на копчике будет раздражение от колючего лобка, но Билл так счастлив, так счастлив, что завывает Грею в плечо. Когда ему зажимают рот и нос, Билл паникует, дёргается, а ему всё шепчет-шепчет: сладкий-вкусный-хороший-ну-ну. Биллу понравилось. Кончает он насаживаясь до упора и почти теряя сознание от нехватки воздуха. Грей заканчивает неспеша, а после закуривает сигаретку, предлагая и Биллу, он не отказывается. Жизнь Билла Денбро была в пизде последние пять лет, а теперь он выбирался из неё. Эдди называл это положительным результатом и шепнул, что он может пожить у них. Психотерапия с Эдвардом Тозиером-Каспаргом шла ему на пользу, хоть в чем-то в своей жизни, Стэн Урис был прав, Билли действительно требовалась помощь. Ток вот только о чем они беседовали на своих этих сеансах? Никто ему этого не говорил, Эдвард сославшись на конфиденциальность врачебной тайны, не покупался даже за деньги. Билл просто упорно молчал. Пугало не это. Пугало то, что теперь от Билла больше не пахнет вином, теперь от него пахнет аксом и сигаретами. Стэнли Урис ненавидел сигареты. Как только они с Уильямом поженились, он сразу провел серьёзные разговор на тему этого омерзительного баловства. Теперь Стэнли Урис ненавидел акс. Они встречались уже месяца три, два раза в неделю. И два раза в неделю, Билл, чувствовал себя больше чем тупоголовая женушка. И два раза в неделю Роб ужинал у них. В общей сложности, они встречались четыре раза в неделю, остальное время они общались в директе. Впервые, Билл Денбро и вправду собрался уйти от Стэнли, это так легко легло на язык, что он даже испугался. Это решение пришло так внезапно, словно не его идея вовсе, а чьё-то науськивание. Они лежали с Робов в его квартире, разнеженные после хорошего секса, сегодня Роб отсосал ему, а после спустил в него. Это была новая близость. — Почему ты не имеешь отношения? — слова снова бегут быстрее Билла. — Тебя жду, глупенький, когда ты уже кинешь своего жидочка, — зубы скалит, насмехается, а Билл и не против ведь, совсем-совсем, даже наоборот. — А если серьёзно? А если серьёзно? Не лезь не в своё дело, но ему такого Роб, конечно, не говорит. — Обычно, они устают от моей ебанцы. Ты — вот, скучающая домохозяйка, Денбро, тебя заебал твой муж, дом, а тут… — рукой машет, мол, сам понимаешь, а если нет, так деточка, ты совсем глупенькая. — Я ухожу от Стэна. — Типа ко мне? — что-то в голосе Роба дрогает, страх? Недовольство? Но Билл сжимается. — Понятия не имею, а ты хочешь? — больше всего он хочет услышать «да», но в ответ молчание. За окном бежит город, шум-шум-шум мегаполиса, а они тут, такие крупинки, Билла это внезапно испугало, он готов стать частичкой этого большого мира? — А ты хочешь уйти ко мне? А не заскучаешь? Я ведь в разъездах, — Билл расценил это как насмешку. — Я хочу просто уйти, — это получается так жалостливо, что Роб больше не улыбается. В доме Билл обычно ходит на цыпочках, боясь издать хоть звук и накликать на себя беду. А сегодня, Билл входит сюда почти с ноги, больше не боясь. Это был конец. И решение на этот конец, так легко ему далось, что становилось жутко. Стэнли нашёлся на кухне, абсолютно прямая спина выдавала всё его напряжение, которое он пытался скрыть под безмятежной маской. Билл знал его как свои пять пальцев. — Сядь, — и Билл садится напротив, такие деточки как он, так быстро забывали уроки и правила, неслись к свободе, топча всех и вся. — Нам нужно поговорить, Стэн, ты ведь понимаешь, что наши отношения зашли в тупик? — И что ты предлогаешь, Билл? — на самом деле, больше всего Билл всегда боялся спокойного Стэна. Было легче, когда его разум туманила ярость, а не холод, который рождал ещё большую жестокость. — Я хочу развод, — это получается так быстро, что Билл язык едва не прикусывает. Удушающее молчание между ними, едва не убивает последние нервные клетки Денбро. — Нет, — ну конечно, нет. Билл Денбро упрямо напряг челюсть, если он ударит его, он не будет терпеть и молчать. — Я хочу развестись. — Тебе стоит объяснять почему я его не дам? — стоило бы пожалуй. — Я тебе изменял, каждую неделю, по-два раза. Достаточно для развода? — голос даже не дрогнул, Билл Денбро горд собой, только вот самодовольство быстро утихает. — Я знаю, прошу заметить, вы с мистером Греем — не слишком скрывались, — Билл в полном неверии уставился в глаза супруга, он знал, но почему тогда? — Я не дам тебе развода, что из слов «Я не хочу тебя терять тебе непонятно»? — Ты хочешь быть со мной после всего этого? Ты — псих, Стэнли Урис. — Не думаю. Нет? Иди нахуй Стэнли. Хочется крикнуть: ОН ЕБАЛ МЕНЯ В НАШЕМ ДОМЕ, Я ПРИХОДИЛ К ТЕБЕ С ЗАПАХОМ АКСА И СПЕРМЫ, ЛЮБИМЫЙ, но выходит: — Прости, но я подам на развод, в любом случае, то что происходит — не норма. — Я не держу на тебя зла, я понимаю твои желания, потому, разве есть смысл разводиться? — Я не люблю тебя, Стэн, нам лучше закончить всё это сейчас, — Билл видно суицидник, откуда только, столько храбрости? У Грея выпросил? — Нет? — Стэн встаёт медленно, за это время Билл мог сбежать, но он только жмурится, — вставай. И Билл встаёт, будто от наказа Иисуса. Руки у Стэна шершавые и холодные, костяшки целые, совсем не такие как у Роба. В глазах у Стэна слёзы, Билл видел это тысячу раз, после слёз шёл удар: оплеуха или рывок за волосы. Теперь всё вместе. — Ты не можешь уйти от меня, я люблю тебя, Уилл, я сделаю всё для нашего счастья, клянусь, — Стэн на коленях жалок, цепляется за брюки как клещ, а потом начинается агрессия. Биллу почти не страшно, почти, конечно. В горле что-то сжимается, но в целом, Билл готов. Насколько можно быть готовым к драке. Теперь это именно драка, Билл Денбро собирается показать кулаки. — Стэн, встань, не нужно, пожалуйста, — голос у Билли жалкий, таким только умолять, — мы ведь взрослые люди, давай решим всё спокойно. Нет, не решим. Бьёт Стэн на отмашь, попадает по щеке и губе. Губа разбита, но это ещё что. Билл знает, бывает и хуже, намного хуже. — Ты не благодарный паршивец, Уильям, но я научу тебя быть, — бьёт Билл Денбро сразу в нос, он не бил кого-либо с первого курса старшей школы. Руку неприятно саднит, а Стэн сгибается и что-то бормочет. Стрелочки тоже переворачиваются, Стэн Урис. — Я развожусь с тобой, Стэн, вот именно, мать твою, - тыкает на разбитую губу так, будто хуже этого в его жизни ничего и не бывало, - из-за этого, ебаный ты кусок д-дерьма. Билл чувствовал жалость к Стэнли, но Билл устал терпеть и молчать, поэтому, с кухни Билл Денбро выходит, почти полностью свободным человеком. Берёт только самое нужное: документы, заначку денег, свой ноутбук, немного вещей. Книги, к несчастью, приходится оставить. — Куда ты пойдёшь? Ты ведь никому не нужен, — Урис на пороге как бледная тень, не понимает, глупый — все его доводы мимо, — или ты пойдёшь к Грею? Удачи, его посадят не сегодня, так завтра. — Дай мне уйти, Стэн, я так устал уже от тебя, от Грея, вы — два, блядских, куска дерьма, которые усложняют мою жизнь, — да, точно, нахуй их двоих, Билл Денбро свободен, никаких качелей, теперь только свобода. И Билл Денбро уходит, небольшая потасовка со Стэном и он у выхода. На улице прохлада сентября, но Билл Денбро дышит и счастлив. Короткое «Я ушёл» отправляется Эдди с Робертом. Эдди звонит ему через секунду, он как восторженный щеночек, но в психиатра не играет, это просто его друг — Эдвард Каспраг, который рад решению всех проблем Билла. Роб пишет не менее короткое «Если хочешь, приезжай». Билл Денбро едет, мчится, словно малолетка на свиданку. Телефон разрывает от «Если ты поехал к нему, то ему не жить, я разрушу бла-бла», «Уилл, пожалуйста возьми бла-бла», «Просто вернись домой и мы поговорим». У Роба тепло, он не несёт хуйни, не требует к себе жалости. — Хочешь выпить? Хочет, Билл хочет выжрать весь алкоголь в холодильнике Роба, хочет напиться и совсем-совсем ничего не помнить. — Может и хочу. Роб звонит Стэнли после пару бокалов скотча и бутылки рома на двоих. Стэн думает, что Билл хочет вернуться, что Билл хочет извиниться, поползать на коленях, поумолять. Роб говорит: — Иди нахуй, Стэнли Урис, — Билл фыркает, как школьная подпевала главного задиры, это так плохо, что даже смешно. Билл, всегда мечтал быть плохой девочкой из «Дрянных девчонок». Руки у Роба в мозолях, в Билловых царапинах, ласкают нежно-нежно, чтоб в спине прогибался и имя выстанывал. Билл Денбро подчиняется, голос срывается на сдавленные стоны в кулак, а потом и вовсе на один протяжный. Вот тогда, Роб и отключает телефон. В этот раз трахаются они более основательно, чем обычно, с поцелуйчиками, зажиманиями, романтик комплект для Билла Денбро. И Биллу хорошо, хорошо до царапин на спине Роба, хорошо до поджимающихся пальцев на ногах. Так хорошо, что он хнычет в ключицы Роба. Хорошо до такой степени, что Билл готов остаться навсегда. А Роб говорит: — Я, кажется, хочу засыпать с тобой всегда. Билл Денбро больше не верит в навсегда и всегда, это страшно и долго. Пустая болтовня, которой запугивают таких маленьких терпилок как он. Но Билл Денбро остаётся до утра, варит кофе, и впервые, утро не превращается в подсчёт. Нет никаких раз, только, если на раз — его целуют в щеку, а на два — в плечо.