Кубок огня, льда и желаний

      Ковен снова воссоединился в Хогвартсе. Перед каждой девушкой стояла тяжёлая цель, которую они хотели осуществить во что бы то ни стало до конца учебного года. И какими бы разными ни были их задачи и переживания, сплочены они были как никогда.       Валерия дежурила во внутреннем дворе Хогвартса, слившись с другими школьниками, что стали чаще проводить время на свежем воздухе. Ученики разбились на два лагеря: на беззаботных простофиль, которые мыслями уже витали в скором летнем безделье, и на отчаянных зубрил, которых застала врасплох реальность предстоящих экзаменов. Ну а посреди всего, конечно же, разворачивалась загадочная подготовка к финалу Турнира.       — Ветер переменился… — пробормотала Черных себе под нос, наблюдая, как вокруг снуют сотрудники Министерства, которые почти не покидали территорию Хогвартса с начала заключительного учебного триместра.       Важные мужчины в строгих костюмах останавливались то здесь, то там, обсуждали что-то, примерялись. Валерия пару раз предпринимала попытку увязаться за ними, но те с лёгкостью вычисляли её сквозь глазоотвоодящие очки и вежливо просили оставить их.       Черных пыталась утешить себя тем, что раз Министерство здесь, значит, заранее продумывает третий этап Турнира до мелочей, следовательно, он будет безопасным. Во всяком случае настолько, насколько это вообще возможно.       Арктура в этой делегации не было, что являлось и хорошим и плохим знаком одновременно. С одной стороны, девушка успела соскучиться по брату, с другой — он достаточно набедокурил на втором этапе, натравив лисицу на профессора Грюма — с тех пор остервенелый Грозный Глаз гонял дурмстрангцев по ЗОТИ до седьмого пота. Хорошо, что это ключевой предмет северной школы, иначе их оценки рисковали существенно упасть.       Говоря о Дурмстранге, за карантин Каркаров прямо преобразился. Видимо, строгому присмотру Мунго, горьким микстурам и больничным обедам удалось сгладить его шероховатости, и директор стал почти терпимым. Не поймите неправильно: он всё ещё требовал с учеников луны с неба и настаивал на дисциплине, но наказания стали намного более редкими и мягкими. Он полностью сконцентрировался на Викторе, вкладывая все силы и время в его подготовку к финалу.       Вот только Валерия знала лучше, чем верить в обманчивую умиротворённость весны. Её не покидало беспокойство, а с ним и раздражительность, из чего следовала и чрезмерная эмоциональность. Так, она стала избегать почти всех, и тем не менее некоторые места её пребывания имели свойство повторяться.       — Слышал, Снейп снова оставил Черных на отработке. — Однажды Полина уловила слушок среди ехидных дурмстрангцев, которые при любом удобном случае любили поддеть женскую часть подотряда.       Серебренникова, которая давно затруднялась отыскать Валерию, тут же ухватилась за зацепку и кинулась в прохладные подземелья в надежде застать старшую и не ошиблась.       Черных сидела в кабинете зельеварения среди других бедолаг на отработке, прикрыв рот и нос марлей; перед ней подёргивался котёл с бурлящей фиолетовой жижей. По правое плечо от волшебницы склонился Малфой, они о чём-то тихо переговаривались:       — …мама печалится, что никак не может устроить встречу с Арктуром. Всё просит выведать у тебя, когда…       — …передавай леди Малфой мои искренние извинения; брат часто теряет ощущение времени, когда уходит в работу с головой. Уверена, ответ не заставит себя ждать. Зато я получила письмо от отца: он дал согласие принять тебя летом в Гнезде. — Валерия разглядела сквозь дым терпеливо ожидающую Полину при входе в класс. — Не пропадай и не забывай держать меня в курсе событий.       — Иначе и быть не может! — отозвался довольный слизеринец, и, поняв намёк на прощание, без обид ушёл, уступая своё место Серебренниковой.       — Салют! — волнительно поздоровалась она, приближаясь. — Что варишь?       — Исчадие ада, — раздался приглушённый ответ, — необходимо помешивать каждые шесть минут, и, судя по запаху, оно вот-вот оживёт. Уверена, что хочешь находиться поблизости при этом пришествии?       — Ага, — закивала Полина, обожающая всё эксцентричное, даже шокирующее.       — На твой страх и риск, — пожала плечами Валерия, полностью снимая с себя ответственность за безопасность стоящих вблизи.       Спустя восемнадцать минут вся лишняя жидкость выпарилась, и на дне котелка остался пурпурный слайм, которой слегка шевелился. Не теряя времени, Валерия взяла щипцы и методично переместила подвижную клейкую массу в объёмную склянку, а затем закупорила и опечатала её несколько раз для верности.       — Сколько бы плохого о профессоре Снейпе не говорили, — утёрла она пот со лба, убирая липкие пряди назад, — а преподавать и наказывать провинившихся он умеет. Не так болезненно, как Дурмстранг, но от того не менее мучительно, — в голосе промелькнула нотка усталости; только сейчас Полина заметила, что Валерия стойко выполнила своё задание, но в её глазах стояли немые слёзы. Черных же, не отвлекаясь на заставшие её врасплох эмоции, ущипнула переносицу носа и наскоро проморгалась. Вернув внутреннее равновесие, продолжила: — Ну, малая, с чем пожаловала?       — Да так… — засомневалась уже та, что зря потревожила подругу, — ты просила докладывать, если я увижу что-либо необычное. Ну, по меркам волшебной школы.       — Та-ак, — внимательно слушала её Валерия, пришмыгивая носом, пока убирала зельеварочные принадлежности.       — Ну, ты же знаешь, как я люблю проводить свободное время в самых разных местах, лишь бы ухватиться за поток вдохновения?       — Продолжай…       — И сегодня, когда я шла от кареты Шармбатона к хижине Хагрида, то заметила, как поле для квиддича заросло сорняками!       — Хм. Ну, это вполне объяснимо: оно же не используется по назначению со времён испытания с драконами.       — Так-то оно так, но эти сорняки, они будто… живые! — Словно прибавляя веса словам Полины, склянка со слаймом зашаталась, и Валерия едва успела схватить её перед падением на пол. — Мало того, когда я спросила у Хагрида, отчего он их не выведет, он сболтнул, что так и должно быть для Ту…       Валерия оборвала Полину, приложив ладонь к её губам, а затем указала в сторону других школьников и прилегающего кабинета профессора Снейпа. Полина понимающе кивнула и поспешила исправиться:       — …для тупорылых Нюхлеров. Да что же я, лесничий такой простофиля, всегда несу какую-то чепуху! Действительно, сорняки и есть сорняки, не стоит придавать им значения.       Неугомонная склянка снова попыталась вырваться из рук Валерии, и девушка поспешно зафиксировала её ремнями в специальном саквояже, а затем понесла сдавать профессору. Снейп безразлично принял работу, и, не отрываясь от горы эссе, оповестил величественным голосом в духе своего превосходства:       — До встречи на следующей неделе, мисс Блэк. В следующий раз вы не отделаетесь простой отработкой за то, что обронили половник на мои новые ботинки. Научитесь относиться к зельеварению ответственно — клюющим носом здесь делать нечего!       — Несомненно, — стойко согласилась девушка. Она давно научилась не спорить с профессором с вечно скверным настроением, — хороших выходных, профессор Снейп!       Тот хмыкнул и очередным взмахом ладони дал ей разрешение удалиться.       Черных как ни в чём не бывало спокойным шагом проследовала из кабинета с Полиной, и, отойдя на достаточное расстояние, взволнованно взяла девушку под локоть.       — А теперь покажи мне эти заросли!       И юные волшебницы выбежали во двор, а затем пересекли поляну и взобрались на стадионные трибуны, с которых им открылся вид на появившиеся из ниоткуда растения. Светло-зелёные молодые стебли расползались в разные стороны, как щупальца. Подозрительно, но среди дикого кустарника не наблюдалось ни птиц, ни грызунов, ни насекомых. Было тихо, даже слишком — а это учитывая акустику стадиона. Валерия долго непонимающе рассматривала заросшее поле, затем присела, в задумчивости сложив руки у лица.       — Как странно… Заросли напоминают лианы вперемешку с колючим кустарником. Неужели третий этап будет связан с продвинутой Травологией?       — Очень даже возможно! Ты только посмотри, эти растения… они живые! Разрастаются прямо на глазах, и при этом они следуют некоему замысловатому узору.       — Ты права, — согласилась волшебница, пытаясь раскусить закономерность рисунка, — ты права. Мне нужно поговорить с Женей… подумать и разгадать, что стоит за испытанием. Можешь сделать зарисовку?       — Так точно! Я как раз прикупила на каникулах чернила, которые меняют рисунок со временем и отображают развитие оригинала! Так мы сможем наблюдать, как разрастаются лианы, не возвращаясь и не привлекая внимание.       — Ты маленький гений, знаешь об этом? — Черных впервые за долгое время улыбнулась, почувствовав зацепку к третьему туру.       — Теперь знаю. Только можно я сделаю копию схемы? Мне кажется, из неё выйдет прекрасный экспонат для коллекционеров атрибутики Турнира.       — Конечно можно, это же твоя идея и авторство! И… — Валерия снова окинула взглядом дикий сад, — расскажи об увиденном Краму. Он должен знать.       — Так точно! — снова отдала честь Полина и припустила обратно в школу.       Как же ей нравилось быть полезной! Ей неимоверно грело душу, когда её навыки могли помочь близким людям. Но что если она приложит усилия и превысит ожидания? Ведь ближайший вход в Хогвартс располагался со стороны библиотеки: она как раз может заглянуть туда и найти сопутствующую информацию, чтобы Черных и Крам поняли, с чем имеют дело.       Окрылённая предвкушением похвалы, Полина взяла курс на библиотечный отдел Гербологии. Девочка закатала рукава и принялась набирать книги, от которых потенциально мог быть толк. Она уже потянулась к справочнику необычных растений Шотландии, как кто-то её опередил.       — Габриэль! — удивлённо воскликнула волшебница, до последнего не замечая подружку. — Что ты здесь делаешь?       — Ни… ничего… — смущённо отозвалась та, пряча талмуд за спиной. Видимо, не одна Полина оказалась застигнута врасплох… как и не она одна хотела помочь своему чемпиону, — а ты?       — А я… а я как раз занята… кое-чем. Хочешь присоединиться ко мне?       Габриэль тоже осознала, что они столкнулись в библиотеке по одинаковой причине. Волнительно пожёвывая нижнюю губу, она согласилась:       — Ну давай.       Поначалу француженка удумала секретничать и всячески прикрывала свои записи ладошкой, но потом, так и не придя ни к чему самостоятельно спустя час, сдалась с тихим «mierde».       — Pauline, мы можем перестать притворяться, что соперничаем и объединить силы?       — А я и не соперничала, — хихикнула та, — но, честно, сама не знаю с чего подступиться, ведь я ничегошеньки не смыслю в травах. Только в тех, что идут в зелья да применяются в бою, но в декоративных — полный ноль.       — Я тоже. — Неусидчивая Габриэль измученно рухнула, вытянув руки на стол. Лениво оглядывая бесполезные книжки, она заприметила одну особенно приглянувшуюся. — А как насчёт коротенькой истории? Выглядит увлекательно, не то что «Способы удобрения для вашего сада».       — А давай! — Полине и самой хотелось взять передышку от безрезультатного поиска. Зевнув, она присела и приобняла подружку, положив голову ей на плечо и заглядывая в маленькую книжицу.       — Итак, — Габриэль прочистила горло и с умным видом зачитала название, — «Садоводческая история Блэквудского лабиринта». Приступим!       «Немногие ведьмы и волшебники правильно прослеживают историю лабиринтов Шотландии к настоящему создателю — тёмному волшебнику пятнадцатого века, известного как Юнон Блэквуд (до вступления в брак — Вуд).       Юнон, родившийся в немагической ветви семьи Вуд, рос обделённым родительской любовью, оттого и искал утешение в семейном ремесле — садоводстве. Со временем он раскрыл в себе занимательный талант: Юнон мог управлять кустарниками силой мысли и с лёгкостью создавал красивые садовые узоры. Сначала это произвело впечатление на его семью, но позже повергло в ярость. Их зависть только усилилась после приглашения Юнона в школу чародейства и волшебства Хогвартс, где он был определён на факультет Пуффендуй.       Именно в Хогвартсе Юнон впервые встретил Артемизию Блэк. Отвергнутая родом из-за внебрачного рождения от интриги её матери с маглом, полукровная Артемизия имела сложные отношения с чистотой крови; она считала себя достойной девичьей фамилии уважаемого рода и винила отца в своём изгнании. В то же время она не принижала Вуда за магловское происхождение, а скорее считала его невольной жертвой магловской нечистоты…»       — И в пятнадцатом веке были предрассудки из-за статуса крови! — заметила Полина.       — Ещё какие, — вздохнула Габриэль. — Удивительно, что Юнона вообще допустили к обучению. Можно предположить, у него был талант, — сверилась со следующими страницами, — но это ещё не конец!       — Продолжай-продолжай, — увлечённо попросила девушка. Что могло быть увлекательнее истории, где мальчик встретил девочку?       — Та-ак…       «Юная Артемизия сыграла ключевую роль в становлении Юнона как волшебника, но также и приложила руку к его погружении во тьму: пара взаимно разжигала ненависть к своим родителям-маглам. И по мере изменения внутреннего мира Юнона менялись и результаты его работы: живые изгороди, которые он взращивал, становились опасными и непредсказуемыми.       Свадьба Юнона и Артемизии была окутана загадкой. Известно, что отец Артемизии и семья Юнона были приглашены. Изначально родители жениха хотели отказаться, если бы не слухи о внушительном приданом Артемизии, которое, на самом деле, представляло собой не горы золота, а один-единственный золотой медальон, заколдованный проклятием Умножения. Ведомые жадностью, завистливые маглы согласились присутствовать.       В честь празднества союза с Артемизией Юнон взрастил свой величайший лабиринт, который, как утверждалось, был вдохновлён греческим волшебником Дедалом.       Всем гостям свадьбы было предложено отправиться в лабиринт на поиск якобы спрятанных сокровищ. Но ведьмы и волшебники что-то заподозрили в поведении Юнона, поэтому, как гласит история, остались в стороне. Те же, кто вошёл, так и не вернулись.       На свадьбе ужасы лабиринта не закончились: в последующие годы около тысячи шотландских маглов встретили свою кончину в ловушке Блэквуда, заманенные в её глубины обещаниями золота».       — У тебя в руках точно не страшилка? — осведомилась Полина, которой пришлось не по нраву, какой поворот приняла история. Она прижималась к подруге и прикрыла уши, боясь услышать продолжение.       Габриэль мельком сверилась с лицевой и изнаночной сторонами книги.       — А вот и нет, это достоверный рассказ о действительно произошедших событиях. Слушай, что было дальше!       «В конце концов трагедия настигла и чету Блэквудов от рук ни кого иного, как их дочери, Лисандры. Рождённая сквибом, Лисандра стала разочарованием семьи. На шестнадцатом году своей несчастной жизни, полной унижения из-за отсутствия магии, Лисандра донесла магловским охотникам на ведьм о своей матери, и они незамедлительно сожгли Артемизию на костре.       Неизвестно, что стало с Юноном после кончины жены: ни его, ни его дочь больше никто и никогда не видел.       Лабиринт Юнона Блэквуда таинственным образом исчез с места возведения и с тех пор время от времени появляется в разных уголках Шотландии, чтобы пленить как маглов, так и волшебников. Многие пытались приручить Блэквудский лабиринт, но гербологи подозревают, что он до сих пор подчиняется тёмной воле своего создателя.       Так оно остаётся и по сей день».       Девочки молчали. В чём же заключалась мораль Блэквудской истории? Была ли она ни к чему не приводящей ненависти двух народов? О взаимо разрушающей любви? Или же это было предостережение об опасности алчности, что неизменно ведёт людей сквозь века в смертельную ловушку тёмной магии?       — Ты же не думаешь, что финальное испытание заключается в преодолении лабиринта Блэквуда? — Габриэль первой озвучила свои мысли. — У меня аж мурашки от него по коже, потрогай!       — Да верю я, верю, — отозвалась Полина, которой самой было не по себе, — и я… не уверена, но вероятность есть.       — Тогда нам, пожалуй, пора к своим чемпионам?       — Пожалуй да.       После напряжённой паузы девочки кинулись друг к другу в объятия. Они давно преодолели якобы вражду школ-соперников и желали чужим представителям только счастья.       В тот день Полина до наступления темноты рисовала схему зарослей, которые действительно походили на лабиринт, что только подкрепляло её страх. Сделав несколько копий, она передала свою зарисовку Виктору, при этом поделившись своей гипотезой о почерке Блэквуда, а затем и Валерии. Что она опустила — так это то, что лабиринт был результатом искажённого таланта мужчины с Пуффендуя, которого некогда заманила на тёмную сторону волшебница из рода Блэк…