Безвозвратно

      Лиза прячется в библиотеке, которая становится тюрьмой, изысканным наказанием для того, на кого пало книжное проклятье. Но ей по-прежнему спокойно среди бесконечных стеллажей.       Это лучше, чем слушать бесконечные перешептывания за своей спиной. И гораздо проще, нежели объяснять все друзьям.       (Последнее слово отдает горькой полынью и терпким виноградом).       Потому что они — ее верные рыцари без страха и упрека в сердце — сразу же распознают ложь.       Попытаются помочь, но столкнутся с тем фактом, что бессильны. Кто-то из них не сможет с этим смириться и наломает дров. Другие еще больше закроются в себе. Как ни крути, ничего хорошего правда не принесет.       Лиза будет довольствоваться тем, что имеет. Иногда будет позволять себе вспомнить о былых временах.       Их было четверо: правильная Джинн с голубыми лентами в солнечных волосах; озорной Кэйя с невероятными историями; тихий Дилюк, который всегда пытался держаться в стороне; очаровательная Лиза, умевшая притягивать к себе разных людей.       Потом они стали чем-то большим.       Потом они потеряли нечто важное.       Стены библиотеки начинают давить, ей срочно нужен глоток свежего воздуха. Едкая боль разливается по всему телу. Ведьма едва дышит, ощущая то, как проклятие ломает выкручивает кости и мышцы. Приступы появляются все чаще.       (Она буквально видит то, как замирают песчинки в ее часах.)       — Прекрасный вечер, не так ли? — раздается знакомый голос за ее спиной.       В тени деревьев, на холодной земле, сидел бард, песни которого были известны на весь континент. В одной руке он держал бутылку вина с эмблемой винокурни «Рассвет», а в другой — цветок сесилии. И сам он выглядит безобидно и расслаблено, но ведьма знает, какое зло притаилось в нем.       — В поисках вдохновения, господин? — боль стискивает виски. — Не там ищите.       — Я хочу написать песню о розах и вине, — его глаза опасно блестят. — О книгах и проклятиях.       — Возможно, стоит лучше написать о лживом небе? — не уступает Лиза, скрещивая руки на груди. Прошли те времена, когда стоило бояться подобных барду. — Или же об Архонте, покровителе свободы, чьи дети страдают и заперты в каменном городе среди гор и холмов?       Венти тем временем наслаждается ароматом цветка, который позже протягивает ведьме. На его лице отчетливо читается беспокойство.       — Я никогда никому не желал подобной участи. Но порядок должен быть соблюден. Такова воля старых богов. Ты сама выбрала этот путь.       — Я знаю. А как быть с теми, кто доверился Вам, великим божествам Тейвата? Вы лжете и лжете, прикрываясь высшей целью. Уж лучше быть проклятой, чем не знать правды!       Венти молчит.       Цветок сесилии падает на землю.