MANIFESTUM NON EGET PROBATIONE — «очевидное не нуждается в доказательстве»
(в переводе с латинского)
После того, как Грейнджер наконец исчезла, Драко проспал весь остаток дня в кровати, заправленной свежим постельным бельём. Услышав звук захлопнувшейся двери и убедившись, что остался один, он тут же уткнулся лицом в подушку и натянул на голову одеяло. Он удивился, осознав, как сильно ударила по нему полученная информация. Но Малфой был настолько измождён, что организм сжалился над ним и очень быстро погрузил его почти в коматозный сон. Так что он думал об этом не слишком долго. Вечером Драко проснулся — полностью дезориентированный временем суток и незнакомой обстановкой. Он собрался с силами и проверил припасы на кухне, а затем попробовал почти всё, что нашёл из еды. Он чувствовал ужасный голод, и это удивляло его, так как утром у него был совершенно обычный завтрак в больнице Святого Мунго. В какой-то момент ему даже стало плохо, и он снова вернулся в кровать. Когда он открыл глаза во второй раз, то понял, что уже давно наступило новое утро. Сквозь незадёрнутые шторы падал мягкий тусклый свет, и до его ушей долетали отчётливые звуки птиц, хоть он и не удосужился открыть окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. «Многоголосый» щебет казался ему назойливым даже сквозь двойное остекление — птиц было слишком много, и пели они слишком громко и слишком навязчиво. Он сел, осторожно потянулся и раздражённо посмотрел в окно. Затем встал и будто в трансе повторил свои вчерашние необычные действия. Вновь ощутив прилив тошноты, он понял, что больше не сможет проглотить ни одного кусочка. Только после этого Драко решительно оттолкнул от себя раскрытые пакеты и банки, содержимое которых стоически проталкивал в рот в течение нескольких минут. Вот тогда он впервые позволил себе подумать о том, о чём ему поведала Грейнджер во время их последней встречи. Что-то болезненно сжалось в груди Малфоя. Его мать умерла… Новость о том, что отец умер в Азкабане, оставила его почти полностью равнодушным. Тот окончательно и бесповоротно выбрал неправильный путь, перейдя на тёмную сторону в школьные годы Драко. Поэтому ему не составило никакого труда дистанцироваться от него и, в конце концов, положить конец их связи — по крайней мере, в эмоциональном плане. Но мысль о матери неожиданно больно ударила под дых. Благодаря Грейнджер Малфой узнал, что она ушла из жизни много лет назад, но ему всё же казалось, словно он буквально вчера видел её своими собственными глазами. Разумеется, он знал, что это обман воображения. Всё-таки он не мог знать, как именно она сделала свой последний вздох, но его мозг услужливо подкидывал ему пугающе реальные картинки… Драко вздохнул, и его пробила дрожь. Он не позволит себе расплакаться! Несмотря на это, его горло сжалось от подступающих рыданий, когда он подумал о ней. Его мама. Единственный человек, благодаря которому он хоть иногда чувствовал себя по-настоящему любимым. Она больше никогда не посмотрит на него одним из своих нежных взглядов, в которых было столько любви, даже если он отвратительно вёл себя по отношению к ней. И мама больше никогда не погладит его по волосам, как она часто делала, когда никто не видел. А вишенкой на торте, конечно же, был тот факт, что из всех возможных людей именно Грейнджер сообщила эту новость. Как будто ему не хватило того, что она рассказала до этого: резкое завершение успешной карьеры в квиддиче, проклятый несчастный случай, потеря памяти, а также плохое физическое и психическое состояние. У него нет собственной квартиры и доступа к деньгам, но есть кое-что похуже — ущербная магия… Ну, по крайней мере, ему удалось взять себя в руки, чтобы она не заметила пронзившую его боль. Ему просто не хотелось показывать ей то, какой след оставили в нём все эти откровения. Более того — он не хотел доставлять ей дополнительной радости, потому что, по всей видимости, Грейнджер нравилось быть его личным вестником плохих новостей. Эта дрянь с самого первого момента заставила его почувствовать, что он совершенно заслуженно вытянул свою карту неудачника из колоды судьбы. Грейнджер считала, что она в чём-то лучше него. Драко предполагал, что её жизнь, скорее всего, текла по скучному, но абсолютно «правильному» руслу. У неё была социально-значимая профессия, заключавшаяся в служении магическому обществу — и он представлял себе, что она тешит этим своё эго каждый вечер после возвращения домой. Скорее всего, ей доставляет неимоверное удовольствие играть роль святой самаритянки, помогающей нескольким жалким подопечным вернуться к жизни — и к тому же не бесплатно. Всё это идеально подходило к её образу, так как она всегда была этакой благодетельницей человечества с лицом святой невинности. Она не смогла обмануть его своим внезапным притворным дружелюбием во время их последней встречи. Он совершенно точно знал, что она думала о нём на самом деле. И его отдали ей на растерзание, и он ничего не мог с этим поделать. Кажется, он и правда зависел от неё. Это осознание настигло Драко, когда она сообщила ему, что его золото ещё какое-то время останется «замороженным». И неизвестно, что послужило этому причиной. В конце концов, он же совершеннолетний и не инвалид. Он со злостью сжал руки в кулаки. Какого гиппогрифа, кстати говоря, Министерство магии и больница Святого Мунго вообще додумались до абсурдной идеи назначить именно Грейнджер на роль его куратора? Ещё и это нелепое появление Святого Поттера после того, как его отвели из больничной палаты в переговорную комнату. Поттер вообще никак не участвовал в разговоре и в основном занимался тем, что наблюдал за Грейнджер. Поэтому Драко был уверен, что тот просто не хотел пропустить очередное зрелище. Если подумать, то это же самое настоящее нахальство! Хуже всех этих выводов был простой факт того, что он в каком-то роде действительно нуждался в чужой поддержке. Драко быстро понял, что у него почти нет сил. Несмотря на то, что он не помнил всех событий последних нескольких лет, он никогда раньше не чувствовал себя таким слабым в физическом плане. Это беспокоило его. У него было ощущение, словно он не контролирует своё тело — так же, как и не контролировал свою магию. Он чувствовал её, но очень слабо. Это была лишь одна из двух причин, почему он ещё не вышел из себя. Почему он не подвергал сомнению всё, что говорили и делали целители вместе с Грейнджер. Вторая причина заключалась в том, что он просто не знал, что ему делать и к кому обратиться. Вчера Грейнджер безжалостно уничтожила единственный вариант, который пришёл ему в голову после того, как он снова сел на больничную кровать после их первой встречи. У него больше нет матери… Он уже не сможет попросить у неё совета. Драко вздохнул, и его мысли опять вернулись к исходной точке. Он встал и направился в ванную комнату, отогнав непрошеные мысли о смертном одре матери подальше от себя. Вместо этого он углубился в размышления о другом своём наблюдении, которое неустанно преследовало его разум с момента первой встречи. Потому что, как бы Грейнджер ни пыталась скрыть это от него, но за своим высокомерным и суперумным фасадом она всякий раз казалась ему чрезвычайно невнимательной и несобранной. Словно существовало что-то, что она хотела скрыть от него. И это знание будто грызло её изнутри. Драко напрямую зависел от информации, которую она по кусочкам бросала к его ногам, поскольку собственный мозг сыграл с ним злую шутку, однако всё это выглядело очень подозрительно. С ней что-то не так… Он не имел ни малейшего понятия о том, что являлось причиной такого странного поведения Грейнджер и имело ли это какое-либо отношение к нему, но её определённо мучила какая-то проблема.***
Прошло два дня. У Драко было достаточно времени, чтобы ознакомиться с новой обстановкой, которую он теперь мог называть своим домом. А вчера ему, как и обещала Грейнджер, доставили его личные вещи. Однако вместо того, чтобы распаковывать коробки, он посвятил бóльшую часть времени еде и сну, как того требовало от него его тело. По этой причине большинство бесчисленных картонных коробок всё ещё теснились в маленьком коридоре. Несколько секунд назад раздался стук, и ему даже пришлось протискиваться мимо них, чтобы добраться до двери. Сегодня состоится очередная встреча с Грейнджер. График, который она ему оставила, Драко выучил наизусть — по крайней мере, кратковременная память пока служила ему верой и правдой. И поэтому, открывая дверь, он точно знал, кто будет стоять перед ним. Она слишком пунктуальна. И это соответствовало его представлениям о ней. Однако Драко никак не ожидал увидеть зрелище, которое предстало перед его глазами через считанные секунды. На мгновение он даже потерял дар речи, несмотря на подготовленное им недружелюбное приветствие. Он забыл все слова, прежде чем они успели сорваться с его губ. Она ждала спиной к двери, подставив своё лицо утреннему солнцу. В следующий момент Грейнджер обернулась, плавно стянула с носа тёмные солнцезащитные очки и сложила дужки с явно вымученной улыбкой на губах. Грейнджер надела весеннее платье с узором из самых разных оттенков красного цвета, подол которого мягко обвивал её икры на ветру. Её волосы были собраны в свободный пучок, так что несколько локонов уже выбились из причёски и спустились к шее нежными завитками. На ногах — лёгкие чёрные ботинки на шнуровке, а свободная рука покоилась на миниатюрной сумочке, которую она перекинула через плечо. — Грейнджер. Под впечатлением от её появления он не смог сдержать удивления в своём голосе. Она выглядела по-взрослому. Она и была взрослой, чёрт возьми… Несмотря на это, он не мог связать образ девушки перед собой с Гермионой Грейнджер из его школьных воспоминаний или с не по годам умным куратором Грейнджер, которая в своём скучном офисном наряде, застёгнутом на все пуговицы, показалась ему ещё более закрытой, чем раньше. Если она и заметила его смятение, то не подала виду. — Ты уже получше выглядишь, — сказала она вместо приветствия, и в её голосе прозвучали нотки облегчения. И Драко при всём желании не смог расшифровать их смысл. После этого она сделала большой шаг через порог и протиснулась мимо него в квартиру, не дождавшись приглашения. Малфой застыл на месте на несколько секунд, после чего медленно закрыл дверь и развернулся, только чтобы застукать Грейнджер за тем, как она с любопытством прохаживалась мимо коробок и даже заглядывала внутрь тех, которые он успел открыть. — Не суй свой нос в мои дела, Грейнджер, — предостерегающе прошипел он, и она отстранилась, словно её поймали на месте преступления. Он окинул её недовольным взглядом. — И чем мы займёмся сегодня? В твоём тщательно выверенном графике написано только то, что мы будем «делать покупки». И какое же чудесное занятие ты придумала для нас? Поборов удивление, он смог полностью сосредоточиться на деле, которым твёрдо решил заняться сегодня: провоцировать Грейнджер. Должен же он как-то отплатить ей за то, что они невольно оказались в этом странном тандеме — даже если она, возможно, тоже не по своей воле стала его куратором. Но, честно говоря, это вообще не его проблема. — Для начала можно пойти в Косой переулок, — быстро ответила она, и её взгляд внезапно стал задумчивым. Драко разозлился. Вообще-то он предполагал, что его недружелюбие сразу же выбьет её из колеи, однако, по всей видимости, у него ничего не получилось. Но это пока… — Ты же хотел посетить Гринготтс. Кроме того, я подумала, что тебе здесь, может быть, чего-то не хватает? Но, как я вижу, ты даже не перебрал большинство своих личных вещей. Тебе нужна помощь? Он приподнял одну бровь. — Нет, спасибо, я откажусь, Грейнджер, — выдавил он из себя недовольным тоном. Ну уж нет… Он совершенно точно не позволит ей рыться в его вещах — тем более он и сам не знал, что именно лежало во всех этих коробках. До этого момента Малфой смог заставить себя открыть лишь некоторые из них в поисках одежды, и он не собирался заниматься дальнейшей распаковкой вместе с другим человеком. И уж точно не с Грейнджер. Она пожала плечами и, кажется, хотя бы приняла его выбор. — Что ж, тогда пойдём? — спросил он, чтобы немного ускорить процесс. Он хотел подышать свежим воздухом. И всё же ему действительно не помешало бы наведаться в Гринготтс и навести справки о своём актуальном финансовом положении. — Ты не можешь выйти из дома в таком виде, — слова Грейнджер тут же выбили весь ветер из его парусов. Он раздражённо фыркнул и осмотрел свой внешний вид. В чём, чёрт возьми, её проблема?! Что не так? Он надел джинсы и чёрный шерстяной свитер, который был чуть ли не единственной вещью из коробок, оказавшейся ему впору, а не на несколько размеров больше, чем нужно. Ему и правда придётся попросить Грейнджер отвести его в магазин одежды в Косом переулке. Почти весь его прежний гардероб больше не подходил ему по размерам — именно этого Драко и боялся с тех пор, как впервые посмотрел в зеркало в больнице Святого Мунго. Он был уверен, что, даже будучи подростком, весил гораздо больше, чем сегодня. — И что именно ты имеешь в виду? — всё же с налётом агрессии в голосе спросил он, поскольку не мог представить себе, что же её не устраивало в его одежде. — Сегодня мы впервые за всю весну преодолели отметку в двадцать градусов, Малфой. Ты оделся слишком тепло. И если ты выйдешь за дверь в таком виде, то будешь выглядеть как белая ворона среди людей. Закатив глаза так, словно он упустил из виду что-то абсолютно очевидное, она гордо прошагала мимо него. Драко потрясённо посмотрел ей вслед. С одной стороны, где она, чёрт бы её побрал, видела белых ворон? Их не существует. А с другой стороны, кем она себя возомнила? Его опекуном? Он заскрежетал зубами от злости и последовал за ней в спальню, так как звуки, долетевшие до его ушей, говорили о том, что она без спроса начала открывать шкафы и ящики. — Не трогай, — прорычал он, подойдя к ней. Он оттолкнул её от открытой дверцы шкафа, перед которым она встала, собираясь проверить его содержимое. Драко тут же отдёрнул руку, как будто она обожгла его огнём. Вообще-то он не собирался прикасаться к ней, но то, что она не уважала его частную жизнь, просто сводило с ума — даже несмотря на то, что шкафы всё ещё оставались почти пустыми. После этого он потянулся к первой попавшейся футболке и окинул её ядовитым взглядом. Она выглядела смущённой, и ему стало интересно, из-за чего — всё дело в их неожиданном физическом контакте или же она только сейчас поняла, что перегнула палку? — А сейчас исчезни, Грейнджер, если хочешь, чтобы мы хоть куда-то дошли сегодня. Я не собираюсь раздеваться перед тобой, даже если это, скорее всего, будет лучшим зрелищем, которое ты увидишь за очень, очень долгое время, — скомандовал Малфой, притворившись при этом, что он не заметил выражения её лица. Грейнджер в очередной раз закатила глаза (что, если честно, уже начинало выводить его из себя), но повернулась на каблуках и покинула комнату без дальнейших споров — слава Мерлину! Но когда Драко сердито стянул свитер через голову и надел случайно выбранную футболку, он мог поклясться, что услышал, как она тихо чертыхнулась в коридоре.