Любовь, смерть и зомби

Тишина. Ночь. Только гул генератора, прозванного ласково «удав», выдавал присутствие людей в крохотной подсобке с серыми стенами с ещё новенькой блестящей краской. Четыре тени неуютно ёжились от холода, жались друг к другу и подрагивали в такт движениям маленькой свечки. Новое пристанище было маловато для сна, поэтому выжившие морально готовились к ночи в сидячем положении. — Давайте хоть тушёнку подогреем, покушаем, — низенький растрёпанный мужчина, закутанный в кучу разноцветного тряпья, потянулся к большому походному рюкзаку за спиной, едва не задев локтем сидящих рядом подростков. — Я за! Голодный, как волк, — ответил ему товарищ, замотанный в точно такую же гору одежды. Он отложил табельный пистолет в сторону, потёр руки в предвкушении скорого ужина и кинул строгий взгляд на два низеньких сгорбившихся силуэта: — А вы чего притихли, кукушки? Есть-то хотите? От хоть и тихого, но резкого голоса парень вздрогнул, подняв на отца испуганные разноцветные глаза. Только их и было видно — остальную часть лица скрывал широкий шарф. Девушка, жавшаяся к нему и обнимавшая за талию, тоже очнулась от полудремы и непонимающе похлопала рыжими ресницами. — Нет, спасибо… — Нет… Они ответили почти одновременно и, по глазам было видно, оба заулыбались. — Так… — шёпот стал рассерженным и агрессивным, — Расселись по разным углам! Низенький мужчина посмотрел на строгого с осуждением и продолжил греть банку над свечой. — Да отстань ты от них, пусть греются! Ничего некультурного не делают, ведут себя хорошо. Чего ты к ним прицепился? Николай недовольно поджал губы. Алексей, на его взгляд, не понимал элементарных вещей. — Не время сейчас для любовных всех этих штук! Ещё внуков нам с тобой заделают — вот прекрасно будет! — Отец, прекрати, мы не… — парень попытался вступиться. — Ещё поговори мне тут! На улице ночевать будешь! Быстро отсел от неё! Васька нехотя встал и переступил через сидящего рядом отца так, чтобы он оказался между ним и его девушкой. Та разочарованно и тоскливо вздохнула, но возражать не стала — это было бесполезно. — Одному пятнадцать, другой тринадцать, устроили тут любовные посиделки на завалинке! — У кого что болит, мой хороший, — по-доброму съязвил Лёлик. — Вот не надо мне тут! У нас апокалипсис, а они… Тьфу на вас. Грёбанный пубертат! *** — Значит, выжившие прислали координаты, куда нам идти, и мы туда идём? — девчушка старалась подстроить шаг под троих мужчин, но маленький рост и короткие ножки делали задачу трудновыполнимой и, если бы Васька не держал её за руку, возможно, она бы давно отстала от торопливых взрослых. — Именно так, — отец с беспокойством оглядывался на свою рыжую барышню, но никак не мог её поддержать, ибо руки были заняты небольшим обрывком карты с ярко-красным крестом в области научно-исследовательского центра на окраине города. — А если они примут нас за зомби? — запыхавшись тараторила Саша. — Скорее, за оживший ходячий гардероб, — тихонько заметил Васька. — Думаю, они обязательно это проверят. Не будут палить без разбора, — Лелик снисходительно оборачивался и втайне любовался молодой парочкой. — А если им просто нужны подопытные крысы? Вдруг они на нас эксперименты ставить будут? — не унималась девушка. — Может, они вообще уже все мертвы… — пессимистично размышлял парень. — А, может, хватит пиздеть?! Вы только мешаете! — послышался раздраженный голос, и все мгновенно стихли. Впереди всех шёл широким шагом Николай с пистолетом в руке. Как сторожевая собака, он прислушивался к каждому шороху, поэтому и не участвовал в общей дискуссии. Местность казалась ему очень опасной — полуоткрытое пространство с множеством невысоких домов-бараков могло служить отличным укрытием для толп ходячих мертвецов. Пистолет же был один. Один магазин. Восемь спасительных пуль. А дальше надежда только на удачу. Хруст. Чей-то шаг послышался неподалёку. — Остановились! — Коля напряжённо уставился в сторону ближайшего двора. Все замерли, боясь даже вдохнуть. Нервы мгновенно натянулись, как струна. Пистолет был направлен в сторону звука. — У меня плохое предчувствие… — Васька сделал шаг назад, закрыв собой Сашу. — Заткнись, — прошипел мужчина, не отрывая взгляд от выхода из подъезда. Послышался грохот. Из дверного проёма показалась окровавленная голова, и почти мгновенно — ещё несколько. Всего четыре штуки. Сердце упало в пятки. — Тихонько, уходим… Без резких движений, — Лелик постарался отступить назад, остальные последовали за ним. Мертвецы подняли головы к небу. Ноздри колыхнулись на свету. Издав утробный рык, один из них кинулся к компании. — Бежим! — вскрикнул Николай, и они пустились наутёк. — Стреляй! — Лелик смял карту и схватил за руку дочь, которая, к слову, бежала быстрее, чем он. Послышался выстрел и хлюпающий звук следом. Один из зомби упал на асфальт. Остальные довольно резво гнались за своей добычей. — В здание! Быстро! — скомандовал зычный бас. Оставив девушку на попечение отца, Васька, как самый быстрый, добежал до двери барака и влетел внутрь. В тёмном подъезде было сыро и скользко, он даже не сразу понял, что наступил в какую-то вязкую жижу. Лишь когда руку пронзила острая боль, он обернулся и увидел стеклянные глаза… — Здесь зомби! — он, ничего не понимая от страха и боли, сильно лягнул мертвеца в живот. Тот отлетел к стене, но движение не прекратил. Подоспевшие сзади трое создали коллапс на лестничном пролёте. Их зажали в ловушке. — Обратно! А! — сдавленный крик был заглушен рыком и выстрелами. С боем квартет вылетел обратно на улицу и побежал по дороге в гору. Из всех щелей стали лезть мерзкие твари, которые когда-то были людьми. Не зная пощады, они неслись вслед за живыми с одним единственным намерением — полакомиться свежей плотью. Желание жить было сильнее усталости. Они бежали со всех ног, так быстро, как могли… Выстрел… «Четыре… Как раз для всех, чтобы не мучились» — считал в уме Васька. Он знал, что оставалось всего ничего, и они станут безоружными и совершенно беззащитными… Выстрел… «Три, кто-то будет страдать или превратится в зомби». Выстрел… «Два… Мы обречены» Выстрел… «Один. Всё кончено!» Выстрел… «Вот и всё…» Выстрел… «Что? Откуда?» — он был ошарашен, а пуля просвистела совсем рядом, убив мертвеца, готовившегося напрыгнуть. — Это люди! Живые! — Саша даже подпрыгнула на ходу, указывая куда-то вперёд. На горе остановился бронированный джип со снайпером на крыше и двумя вооружёнными людьми возле открытых дверей. Ляпистая форма выдавала в них военных. Они планомерно и спокойно уничтожали зомби, прикрывая бежавших навстречу выживших. — Остановитесь! Слова из громкоговорителя отдавались эхом от стен зданий, звенели и переливались в ушах бежавших. Спорить с вооружёнными людьми не хотелось, поэтому они подчинились и встали, как вкопанные, стараясь отдышаться. Страшно было на открытой местности, да и мертвецы бродили вокруг, но военные не подпускали их близко к испуганеым людям. — Сейчас подъедет грузовик и заберёт вас, — спокойный тон диктора вызвал у компании неописуемый восторг. — Нас спасут! Воу! Нас реально спасут! — девушка готова была прыгать от счастья, обнимать всех, даже ворчливого дядю Колю. Васька был белее снега. Он не мог даже выдавить из себя никаких эмоций. Он тайком взглянул на свою руку: на ней красовался чёткий кровавый след человеческих зубов… Взрослые тоже не скрывали радости, едва не плакали, когда машина всё же подъехала и люди в перчатках и химзащите протягивали им руки, чтобы помочь залезть. — Вас спасут… — Васька сделал несколько шагов назад. Его сильно трясло, по щекам текли дорожки слёз. Это решение было нелегко принять. — Вась, ты чего? — Саша не поняла, что произошло, — Залезай. Сейчас не время для шуток. Васька поднял дрожащую руку. Двое охранников тут же направили на него автоматы. — Боже… Как? Когда? — Николай позеленел от ужаса. — В том здании… — он всхлипнул, — Я знаю, что будет… — Назад! — солдаты отгоняли его подальше, грозно размахивая стволами перед лицом. — Нет! — девушка едва не выпрыгнула из машины. Если бы отец не держал её за плечи, она бы точно была уже снаружи. — Не лезь, дура! — один из мужчин в химзащите одёрнул её за руку. — Васька, вернись! — по её щекам текли слёзы, — Тебя вылечат! Это ошибка! Вернись! Она кричала изо всех сил, истерика накрыла её окончательно и бесповоротно. Даже у чёрствого Николая пробежали мурашки по коже. — Заткни её, иначе с ним сейчас пойдёт! — солдат не был похож на того, кто шутит, и Лелику ничего не оставалось, кроме как закрыть дочери рот рукой и крепко прижать к себе. Она продолжала плакать и брыкаться, хоть и понимала, что всё, что сейчас происходит — не изменить. Это было самое правильное решение. — Прости меня… Мне жаль, — Васька всё ещё держал руки поднятыми и шаг за шагом отступал, — Пожалуйста, убейте меня… Он плакал. Он совсем не хотел умирать, но ещё больше он не хотел становиться зомби. Ему было очень страшно. — Иди отсюда! — солдат махнул оружием, стараясь напугать. — Я не хочу быть таким! Убейте! — он немного повысил голос. Это сработало, как триггер. Солдат развернул автомат и ударил прикладом по лицу. Саша запищала и задёргалась ещё сильнее. Васька упал на асфальт, но даже не потерял сознание. — Идёт волна! а! Все, кто был снаружи, тут же запрыгнули в машину. Двери захлопнулись с удивительно громким звуком. Больно было видеть, как впивалась девушка взглядом в своего дорогого приятеля, но ещё больнее — смотреть на то, как он провожал взглядом свой последний шанс на выживание, хоть его уже и не было… *** — Карантин длится всего три дня… Ты у меня совсем расклеилась, — голос из-за стены говорил жалобно и устало, будто их заставляли работать. Сразу после приезда в центр, их поместили в три отдельные комнаты с небольшими окошками с мелкой сеткой на стене под самым потолком. Они могли говорить друг с другом без особых проблем, пусть желание было только у одного Лелика. Комнаты без удобств были не самым плохим пристанищем. Хоть вместо унитазов здесь и были вёдра, кровати скрипели и проваливались, а пахло так, будто кто-то недавно умер, но зато здесь точно им ничего не грозило. — Саша, ответь хоть что-нибудь, я сам с ума тут скоро сойду! — Лелик встал на кровать и заглянул к дочери в комнату. Она лежала калачиком на кровати и смотрела в стену. И так продолжалось все три дня. Изредка она пересиливала себя, вставала, немного ела, что-то говорила, но было видно, с каким трудом ей даётся каждое действие. — Всё нормально, пап, — она даже не пошевелилась, — Не о чем беспокоиться. — Я понимаю, солнышко… Но надо жить дальше. Думаешь, он был бы рад, если бы увидел тебя в таком состоянии? Лелик говорил что-то уже по привычке. Этот разговор не помогал, да и повторялся уже не в первый раз. — Загляни-ка к Коле. Давно его не слышно. Уж не помер ли, — с некой толикой иронии подметил Лелик. Нехотя Саша хриплым голосом позвала: — Дядь Коль… Вы спите? Она даже поднялась по стенке ладошками, чтобы было лучше слышно. — Дядь Коль? Она встала на цыпочки и заглянула в комнату. С рыком в сетку влетела посиневшая рука. Девушка вскрикнула, сделала шаг назад и упала с кровати. Монстр продолжал царапать сетку почерневшими ногтями. — Саша! — Лелик уже выглядывал из своей комнатки, обеспокоенно водя глазами по полу, — Ты в порядке? Воля держалась за левую руку, неестественно вывернутую в обратном направлении, старалась отдышаться и не разрыдаться от боли. — Вот дела… Жалко… — спокойно констатировал Лелик, — А ведь Васька сразу признался… Никого не стал подвергать опасности. *** — Ты теперь будешь эксперименты ставить над людьми? — Рыжая девушка с загипсованной рукой сидела за столом в общем пищеблоке и делала вид, что ест. — Над зомби… Буду консультировать и пытаться помочь. Врачи сейчас на вес золота, — мужчина поправил халат на плечах, всё ещё надеясь, что дочь сможет нормально поесть. — А к вам можно? Я могу уколы делать, — Саша с надеждой оторвала взгляд от тарелки, но снисходительная улыбка отца и его нового коллеги вкупе с «тайными» переглядываниями чётко дали ей понять, что ничего ей здесь не светит. — Для начала вылечись и подрасти немного, моя милая боевая подруга, — довольно приятный мужчина по имени Шурик по-доброму погладил её по плечу, — А для тебя всегда найдётся место. Мы инициативных любим. Лелик взглянул на часы и подорвался с места. — Нам пора. Саш, давай сначала с твоим здоровьем разберемся, а потом за других будем решать. Пока подожди, хорошо? Он поцеловал её в рыжую макушку и обнял. *** — Кто у нас на этот раз? — Лелик надевал «боевую форму» из прочной резины перед очередным «пациентом». Очередной зомби, которого надо попытаться спасти, очередной стандартный набор — остаточные признаки разума, зачатки речи, осознанные движения, эмоции. Нужно провести осмотр, зафиксировать, взять анализы, ввести морфин и снотворное, сделать МРТ, рентген и ещё кучу всего… И, конечно, надеяться на лучший исход. Напарница оделась довольно быстро, но тоже была не в восторге от предстоящей работы — на её глазах произошло столько смертей, что смотреть на очередного обречённого просто не было сил. — Кто у нас там? — спросил он и посмотрел на спину молодой полной девушки, — Почему нас всего двое? — Пацан мелкий, слабый, сами справимся. Да и он не сильно сопротивлялся. Считай, добровольно пошёл. — Значит, недавно укусили. Может, и шанс есть… — Врядли… Если успел нажраться гнилой плоти, то проще сразу пристрелить. Говорят, он рукой рот закрывал, чтоб не покусать никого случайно или не сожрать что-нибудь. Его запах убитого привлёк. Пока собратья ели, он сидел в углу и пялился. — Не голодный, значит… Ладно, посмотрим сейчас. Распахнув дверь, он едва не выронил из рук вязки. На него смотрел Васька… Вид был, конечно, потрёпанный — бледная кожа, синяки под глазами, обтянутые полупрозрачной кожей кости и посиневшая и опухшая левая рука с чёрными вздутыми венами. Он, как выброшенная на берег рыба, хватал ртом воздух и метался по кушетке, немыслимой силой воли удерживая себя на ней. — Чего застыл?! Вяжи давай, пока лежит! — голос напарницы мгновенно вывел его из ступора, и он пошёл навстречу старому знакомому. — А… Да… — Спишь, что ли? Васька не узнал его в противогазе. При прикосновении к больной руке задёргался и завыл — боль была невыносимой. Пришлось её проигнорировать, ведь иначе никто бы не принял его для дальнейших исследований. Старую одежду разрезали и скинули на пол. Лелик приступил к осмотру и записям… — Как думаешь, день или два? — напарница набирала в шприц морфин. — Две недели! — Да ты сума сошёл! Какие две недели? Тут на второй день уже всё, овощами становятся! — Я знаю этого парня, его укусили две недели назад! — Вот это новости… Думаешь, выживет? — Рано говорить… Будем надеяться… *** Противный белый свет давил на глаза, вязки сковывали руки, лицо будто стягивала лёгкая, но тугая маска… Безумно хотелось пить и повернуться на другой бок… — Доброе утро, красавец! — незнакомый мужчина сидел на краю кушетки и поочерёдно смотрел то на монитор, то на него. — Мозг повреждён незначительно. Думаю, можно одной операцией обойтись… — незнакомый женский голос откуда-то из-за головы говорил невнятно, слова словно доносились сквозь вату. — Проверим реакцию и посмотрим… — его щеки коснулось что-то мягкое и тёплое, — А ну-ка! Посмотри на меня своими красивыми глазками. В правый глаз посветили фонариком. Свет больно ударил по мозгам. От неожиданности он испугался и сжал челюсти. Во рту было что-то неприятное на вкус, похожее на бинт, пропитанный какой-то вонючей мазью. Чувствовался только отвратительный привкус жжёной резины. Он попытался вытолкнуть это языком, но снаружи это держала латексная маска с пятью небольшими дырочками. Руки, туловище, голова — всё было зафиксировано толстыми кожаными ремнями. Это не на шутку пугало. — Реакция есть! Поразительный экземпляр! — Шурик осторожно прикоснулся к его животу, и он задрожал. Невозможность осмотреться пробуждала в нём животный страх. Он боялся, что снова будет больно. По щеке покатилась слеза. — Эй… Ну чего ты… Ну-ка тихо! — Шурик нежно погладил его по животу и груди, его рука была очень тёплой, — Столько пережил, а меня испугался. Что ж я страшный такой, да? — М-м-м-м… — жалобно прозвучало в ответ. — Ну не всё так плохо. Не обманывай! — Шурик легонько посмеялся, пытаясь разрядить обстановку, — Я ещё в самом расцвете сил! — Руку на ампутацию и на анализ. Здесь одни тромбы, — холодный женский голос даже не пытался как-то завуалировать проблемы. — М-м-м-м!!! — Васька побелел от ужаса, когда это услышал. Он не чувствовал тела — морфин ещё не перестал действовать. Но слух функционировать начал, как и мозг. Он попытался дёргаться, но не понимал — получилось или нет. Тело не ощущалось от слова «совсем». — Тш-ш-ш… Тише-тише… Это вынужденная мера… Зато живым будешь! — улыбнулся Шурик и обернулся к девушке, — Можно хоть каплю сочувствия, Татьяна! — Ещё я перед живым мертвецом не распиналась, конечно! — она скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась. Васька всхлипнул, чем привлёк внимание сразу всех в помещении. Глазами он искал поддержки, и единственный, кто смотрел на него с некой отцовской заботой — тот мужчина, что гладил его по животу. — Анализы готовы, — в дверном проёме послышался знакомый голос, — Как у живого. Трупных изменений нет. Это радует. Очнулся уже? — М-м-м-м! — Васька громко замычал, почти запищал, лишь бы на него посмотрел Лелик. Он и так был в центре внимания, а тут ещё и звуки подходящие. — Что, Лёх, вытащим кляп? — Шурик открыто подмигнул товарищу, а тот не знал, радоваться ему или ещё рано… — Я… Не знаю… Это не опасно? — он положил лист с анализами на стол, и подошёл к своему подопечному. Васька сразу же разрыдался не на шутку, стараясь хоть как-то стать поближе к знакомому. Тот это видел и положил руку ему на голову, осторожно поглаживая недавно появившуюся лысину. — Вы с ума сошли?! Это чудовище! А если ухватит?! — Таня подскочила на месте, всем видом показывая своё возмущение. — Так не суй ему пальцы в рот, и не ухватит! — съязвил Шурик. — Чудовище! — передразнил её Лелик, — Посмотри на него! Пацан, пятнадцать лет, привязан, чем только можно. Рыдает у тебя на кушетке. Какое же это чудовище?! Васька сдержанно скулил, молясь всем богам, чтобы ему дали глоток воды и развязали. Хотелось банального человеческого отношения, а не служить экспонатом для коновалов в белых халатах. — Как хотите, я в этом не участвую! — девушка развернулась и, громко топая, ушла из кабинета. Товарищи переглянулись и улыбнулись. Незамедлительно маска была снята с лица несчастного мальчика. Он вытолкнул прилипшую к нёбу противную марлю и с трудом просипел: — Воды… — Прости, приятель, нельзя… Чуть позже, ладно? После операции, — Лелик с нежностью погладил его по щеке, вытирая слёзы. — Саша… — С ней всё хорошо… Вы скоро увидитесь… Я обещаю… — Так это парень твоей дочки? Поразительно совпадение! Скальпель, — Шурик, не отрываясь от головы пациента успевал рассуждать обо всём на свете. Лелик же не находил себе места, хоть внешне и казался спокойным. Он следил за жизненными показателями оперируемого, периодически добавлял в капельницу разные препараты. — Да… Легендарный Василий… Отчества не помню, к своему стыду, — он с жалость и беспокойством взглянул на белое лицо подростка. — Он был с вами? — врач не отрывался от работы, только иногда взмахивал окровавленными перчатками, требуя новый инструмент. — Да, он и его опекун. Обоих укусили, только Васька сразу отказался идти в лагерь, а Николай пошёл и обратился, — он бегал глазами по монитору, что-то тревожно высматривая. — Так ты у нас ещё и благородный, — сквозь маску была видна улыбка доктора, — Юлёк, зажим. Старая медсестра без промедления подала его Шурику, и тот с особым рвением завозился в открытом сером веществе. — Не то слово… Он ещё и очень умный парень, отличник… — Да я вижу. С такими мозгами красивыми грешно быть тупым. Пинцет, — из черепной коробки был вытащен небольшой окровавленный кусочек, — У зятя твоего богатый внутренний мир, скажу я тебе. Лелик снова заулыбался. Вспомнился эпизод знакомства с этим самым зятем, когда он застал их с дочерью целующимися над учебником математики. Бедняга тогда готов был под землю провалиться от стыда. Его испуганный взгляд отпечатался в памяти надолго. — Дочери когда скажешь? — Шурик не унимался. Радость от предвкушения первой удачной попытки лечения глушила все остальные эмоции. Он готов был визжать от счастья. — Когда станет ясно, будет ли он жить. — Серьёзно? Ты ещё сомневаешься? Сам говоришь, что прошло две недели. Так это без медикаментов! — врач посмотрел в глаза приятелю и тут же уткнулся обратно в голову пациента. — Она от нас и так не отстаёт. Хочешь, чтобы она тут ночевала? — Почему бы нет? Общение с девочкой только на пользу ему пойдёт. Да и она будет рада… — А если он её укусит?! — Только если от большой любви! — Шурик засмеялся, — Во-первых, он будет в маске первое время. Будем следить за реакцией. А, во-вторых, мы выжгли ему все обонятельные рецепторы в носу. Он при всём желании не учует запах человечины. К тому же ты сам видел его анализы. Он не заразен. Лелик смотрел на врача и понимал, что он что-то недоговаривает. По играющим дьявольски огонькам это было ясно видно. — С чего это ты так переживаешь за любовные похождения моей дочки? — он прищурился. — Эх… Ладно… — Шурик осторожно вернул кость на место, и, не отрываясь от разговора, приступил к зашиванию, — В общем… Есть гипотеза, что иммунитет к вирусу передаётся по наследству, я подумал… — Э! — Лелика ошарашила эта новость, — Ты с ума сошёл?! Ей тринадцать лет! — Да знаю я. Я ж не говорю, чтоб она с ним сексом занималась. Ей надо просто его возбудить… — Ты как себе это представляешь, извращенец? — Лелик всё ещё не мог поверить в услышанное, — Что она сделать должна?! — Да ничего такого! Господи, как ты ребёнка себе завёл с таким-то взглядом на жизнь, я не понимаю… Она просто будет рядом с ним… — Пока он будет… Мастурбировать? — снова перебил Лелик. — Боже упаси! Кто из нас ещё извращенец? — Шурик, наконец, оторвался от стола, — Просто будет рядом с ним, будет в гости заходить, поддерживать. Молодой организм и гормоны за него всё сами сделают. Баночку дадим и предупредим, чтобы в неё… Лелик чувствовал себя максимально неловко. Он взглянул на это невинное бледное лицо и представил, как ему будет стыдно сообщать о подобном. — Мне кажется, ему сейчас совсем не до этого… Он напуган. Его прогнали оружием, две недели он провёл на улице с мертвецами, поймали его тоже явно не лаской. Ему бы восстановиться и успокоиться, а не вот это вот всё… — Лёх, ты глухой? Я ж не говорю, что это сиюминутное дело. Потом, когда станет чуть лучше, — он стоял и ждал, пока Лелик закончит с подбором дозировки, — Просто представь иголкой ему туда тыкать. Лишний стресс. Нервы поберечь надо, мы ему итак кусок мозга отчекрыжили. — Кстати об этом… — он, наконец, вытащил интубационную трубку из горла, — Это как-то на нём отразится? — Не переживай, ничего страшного не будет. — Это как? В мозге, насколько я знаю, нет лишних частей. — А у него была… — Шурик кричал уже из «предбанника», пытаясь быть громче звука льющейся воды, — Это опухоль… Похожа на злокачественную. — Зомби с раком? Это что-то новенькое… — подала скрипучий голос медсестра. — Возможно, поэтому он и не обратился. Надо изучить это. Не похоже на обычное совпадение. Лелик слушал вполуха, занимаясь Васькой. Помня о его особенности — устойчивости к лекарствам, он намеренно колол ему большие дозировки, молясь, чтобы это не убило ослабший организм. Теперь нужно было его разбудить, чтобы проверить реакцию. А потом — множество процедур. Приятных и не очень. *** — Привет, солнышко, как дела? — Лелик открыл дверь в их с дочерью блок пластиковой карточкой. За ним в проходе показался Шурик. Он часто заходил в гости к Стародубцевым. В его блоке было тоскливо — всё было усеяно бумагами, склянками и оборудованием. Настоящая берлога для учёного. — Привет, рыжик, — он махнул ей рукой и плюхнулся рядом на кровать, — Скучаешь? Пусть комнатушка была не самого большого размера, но, тем не менее, в ней умещался санузел, кухонька, стол и две кровати. Саша быстро подобрала красивые тёмно-серые шторки к маленькому окошку и уволокла из отдела ботаники маленький кактус — стало намного уютнее. — Нет… Я, как обычно… Походила по территории, поспала, приготовила поесть, — без особого энтузиазма ответила она. — Ты ж моя умница! — мужчина обнял её за плечи и поцеловал в лоб, — Скоро обещают школу открыть. Тут есть ещё дети. Не видела? — он выложил из бумажного пакета несколько яблок и большую грушу. — Видела. Но не захотела подходить… — она взглянула на фрукты с вселенской тоской и отвернулась к окну. — Что такое? — Шурик снисходительно посмотрел на неё, — Фрукты лично для тебя выбирал. Свежие и клетчатки много. Ешь давай, мне помощница нужна. А то не дождусь, когда рука твоя заживёт. — Ничего… Просто кое-кого вспомнила, — она подошла к подоконнику и стала выбирать из иголок кактуса пылинки. — Кого же? — Шурик покосился на Лелика, а тот, в свою очередь, тяжело вздохнул, предчувствуя нелёгкий разговор. — Вы его не знаете. — Так расскажи! — он закинул ногу на ногу, взял из рук Лелика кофе и вальяжно запрокинул голову, — Времени у нас предостаточно. — Мой па… — она запнулась, взглянув на отца, — Друг Вася очень любил фрукты. Особенно груши. Он бы сейчас сказал что-то типа «О… Это же «пихэм»! Они сладкие и сочные, если дозреют, но будут жёсткими и сухими, если зелёные». Она смешно передразнивала голос Васьки, его жесты и мимику. Лелик грустно улыбнулся. — «Пэкхэм»… А так всё верно говорил твой друг, — Шурик отхлебнул кофе из чашки, — И где же он? Саша помрачнела, Лелик подошёл к ней и прижал к себе. — Саня, хватит, — он развернул дочь к себе, — Саш… Вася жив. Он сейчас в лаборатории. Девушка мгновенно отпрянула от отца, распахнув глаза. — Как? Он же… — Немножечко покусан, но не обращен, — Шурик спокойно прильнул к чашке губами под суровый взгляд Лелика. — То есть? Он живой? — дочь вцепилась рукой в отца, будто утопающий в соломинку. — Да… Саша уткнулась в грудь мужчине, заливаясь слезами счастья и что-то бормоча под нос. Лелик не ожидал от скупой на эмоции дочери такой бурной реакции и немного растерялся. — Что за влага? Ты чего тут сырость разводишь? Плесень давно не видела? — Шурик улыбался, наблюдая за семейной драмой, — Два сапога пара, не могу прям. Что тот рыдает, что эта. Кто у кого научился? — Я у него! — Саша всхлипнула и отпрянула от отца, — Как он? Лелик крепко обнял её. И вытер лицо пальцами. — Неплохо. Спит после операции. Очень ослаб. Считай, две недели ничего не ел, — он старался не травмировать и не волновать дочь. — Ага, опухоль ему из мозга вырезали. Возможно, рак, — Шурик же рубил правду, будучи уверенным, что эта девочка сильнее, чем думает отец. Саша прикрыла рот рукой, но плакать не стала, только с надеждой кидала взгляд то на папу, то на его друга. Лелик же очень хотел своими же руками задушить ведущего специалиста Научно-исследовательского центра имени Дятлова. — Можно мне к нему? — она не знала, кого просить, поэтому обращалась сразу к обоим. — Пока нет… — Лелик погладил её по плечам. — А на пять минут? — она смотрела щенячьими глазками. — Ну началось… — отец сердито взглянул в сторону друга. Тот продолжал беспечно пить кофе, делая вид, что он не при делах. — Ну пожалуйста! — она почти подпрыгивала на месте. — Сегодня он отдыхает. Завтра — посмотрим. Будешь хорошо себя вести и, возможно… — Шурик поставил чашку на стол и поднялся с кровати. — Спасибо! — Саша тут же кинулась к нему и обняла одной рукой. *** — С добрым утром, — знакомый мягкий голос звучал совсем рядом, над самым ухом, — Просыпайся, соня… Васька нехотя приоткрыл глаза и обнаружил себя в странном тёмном помещении. Окна были занавешены зелёными плотными шторами и едва пропускали свет. Новая кровать сразу добавляла ощущение элитности и дороговизны. Только капельницы и вязки на конечностях портили обстановку. — А ну-ка… — в глаз снова посветили фонарём. Васька задёргался — в затылке сильно кольнуло, мгновенно из глубин подсознания вырвался животный всепоглощающий страх. Он сковал разум и тело, не позволял критически проанализировать ситуацию. Подсказывал только одно — бежать. Вырываться и бежать. И прятаться. Он мотнул головой, слегка толкнув доктора, начал неистово метаться по постели и заплакал. Во рту всё так же была вата, на лице — маска, а на нём — больничная сорочка на несколько размеров больше, сползающая по плечам вниз. — Тихо-тихо… — мягкие, но сильные руки прижали его голову к подушке и нежно погладили щёки, — Ещё реланиума добавь… По венам разлилось приятное тепло, страх и боль отступили, на смену им пришло осознание того, что он до сих пор жив… И больше не находится на улице… — М? — он расслабленно смотрел на врача и ждал чего-то, а чего — не знал сам. — Сейчас я сниму маску, и будем знакомиться. Идёт? — М-г-м… — Будем считать это согласием… Врач быстрым движением расстегнул карабинчик около его уха, вытащил бинт изо рта, дал ему прокашляться. — Ну здравствуй. Меня Александр Игоревич зовут. Можно просто Шурик, — он поправил съехавший с ключиц пациента больничный балахон. — А я… — он закашлялся вновь и на секунду завис. А кто он? Откуда он? Кто его родители? В памяти будто зияла огромная дыра… Он помнил только укус и уезжающий грузовик… И Сашу, маленькую рыжую девочку, которая учила его целоваться и рисовать баллончиками на стене… Её доброго отца… Он её очень любил, это точно… — Ну? Я тут не молодею… — Шурик легонько тронул его за руку. — А я… Не знаю… — он смотрел на доктора и искал в его глазах ответ, но не находил… — Совсем ничего? — Шурик напрягся, — А не о себе? Вообще что помнишь? — Сашу… Мою подругу. Она красивая… У неё волосы рыжие, глаза голубые… Веснушки такие милые… — Так, про любовь твою я понял. Что-то ещё? С еле слышным скрипом дверь в палату распахнулась и на пороге показались два человека — Лелик и Саша с небольшим пакетиком. Лицо пациента мгновенно окрасилось самой искренней детской радостью. Саша готова была бросить всё и кинуться к нему, но серьёзный Шурик буквально вытолкнул их из палаты, ошарашенных и испуганных. — Воля! — из пересохшего горла вырвался болезненный хрип, утонувший за стеклянной дверью. — Что происходит? — Лелик поправил халат. Его возмутило такое отношение. Вышвырнули из палаты, как собак… А Шурик развернул к себе рыжую и строго сказал: — У него амнезия. Не называй его по имени и не напоминай ничего, поняла? — П-поняла… С этим он взял её за руку, затащил обратно в палату, развязал Ваське руку и, выходя, крикнул: — Только не давай ему вставать, хорошо? — Ага… — крикнула в ответ Саша и уткнулась в грудь своему «другу». — Что это было? — Лелик был в ярости. Сквозь стеклянные панели было хорошо видно, как Саша, лёжа на груди у Васьки, гладит его по щеке. — У парня амнезия, — Шурик потрепал волосы на макушке и резко выдохнул. — И что это? Последствие операции? — Лелик скрестил руки на груди, задумавшись. — Нет… Точно нет. Никакой ошибки не было. Опухоль не задевала участки… Он замолчал, задумавшись над чем-то. Лелик тоже замер, наблюдая за парочкой: парень осторожно перебирал короткие волосы на затылке возлюбленной. — Побочка от заражения? — Шурик вскинул голову и опёрся спиной о стену. — Все исследования показали, что он в норме. Думаю, это психологическая защита, — спокойно констатировал Лелик. — Странный механизм. Не похоже… — Если ты не заметил, он вообще не очень похож на обычного человека, — язвительно заметил реаниматолог. — Это уж точно… Зато твоей дочери нравится! — не остался в долгу Шурик, — Я приглашу психиатра к нему, но чуть позже… Завтра возьмём кровь и попытаемся поработать с антителами… Лелик молча кивнул. Парочка выглядела очень лампово и романтично. Да и рад был он, что его дочь снова начала улыбаться.