Любовно-производственное равновесие

За окном автобуса бежал осенний пасмурный пейзаж. А у окна, погруженный в свои мысли, понуро сидел Новосельцев. Когда автобус подъехал к остановке около учреждения, он машинально вышел из автобуса и привычно направился к подъезду. Недалеко от подъезда стояли светлые «Жигули». В них, поджидая друга, сидел Самохвалов. Увидев Новосельцева, он вышел из машины и приблизился к нему. - Толя, а я тебя тут жду. - Здравствуй, Юра, - безучастно ответил Анатолий Ефремович. - Что с тобой, Толя? Здоров ли ты? - Вполне. - Я хотел с тобой поговорить. Давай сядем в машину, - Самохвалов открыл переднюю дверь и усадил Новосельцева, потом быстро обежав свою машину, уселся сам. - Толя, ты ничего странного в поведении Оли не замечаешь в последнее время? - Нет, а что? - заинтересованно посмотрел на него Новосельцев. - Мне кажется, она всячески меня избегает. А эти ее частые визиты в кабинет Калугиной... Будто их производственные отношения переросли в нечто большее. - Юра, что ж плохого в крепкой женской дружбе? - задумчиво сказал Новосельцев, погрузившись в воспоминания: " - Оля? Людмила Прокофьевна? Здравствуйте... - Анатолий Ефремович? - Толя? Людмила и Ольга застыли на месте в немом ужасе. - Анатолий Ефремович, Вы как здесь?... Что Вы здесь делаете? - начальственным голосом спросила Калугина, стараясь не подавать виду, что чем-то напугана. Анатолий Ефремович в силу своей застенчивости и нерешительности неловко переминался, обдумывая, что сказать: - А меня друзья в гости позвали. Оля, я же тебе на днях рассказывал про них, - ища взглядом поддержки у Рыжовой, мямлил Новосельцев. - Да? Ах, даа, припоминаю..., - соврала Рыжова. - И надо же, оказалось в одном с Вами доме..., - продолжал сочинять Анатолий Ефремович, пристально глядя на Калугину. Он заметил в её внешности перемены. Теперь у неё была модная причёска, макияж и элегантные туфли. Её лицо светилось лучезарной улыбкой и задорным блеском в глазах. Такой счастливой и жизнерадостной Калугиной он никогда не видел. - Ну что ж, не будем Вас задерживать, Анатолий Ефремович. Некрасиво, знаете ли, заставлять себя ждать, испытывая терпение хозяев, - вдруг поучительным тоном сказала Калугина, превратившись в привычную начальницу. - Да - да..некрасиво...до свидания, Людмила Прокофьевна, - смутился Новосельцев. - До свидания, Анатолий Ефремович, - строго попрощалась Калугина. - До завтра, Толя, - улыбнулась на прощание Рыжова, и, взяв под руку Калугину, торопливым шагом направилась к остановке. Анатолий Ефремович проводил их взглядом: "Странная какая-то Калугина...преобразилась - не узнать...стала выглядеть эффектно...да такие, как я, её никогда не заинтересуют...определенно, у меня нет шансов ей понравится... А Оля, тоже мне друг, называется, могла бы и подыграть... Кстати, а что она здесь делает? " - Толя! Да что с тобой? - забеспокоился Самохвалов. - Юра, нам пора идти, а то опоздаем, - собираясь с мыслями, сказал Новосельцев. Они вошли в здание учреждения и поспешили наверх. В зале все усаживались за свои рабочие места, настраивая себя на рабочий лад, так сказать, вдохновлялись на привычные производственные подвиги. - Толя, здравствуй! Как ты вчера сходил в гости? - весело поинтересовалась Рыжова и как ни в чем не бывало начала поправлять макияж. - Оля, я вчера соврал... Нет у меня никаких друзей в этом доме..., - Новосельцев механически начал доставать нужные для работы папки и перекладывать в них листы, изображая бурную деятельность и всячески пытаясь избежать разговора по душам. - Толя!.. Так ты приходил к...ней? - уточнила Ольга Петровна. - Да, - Новосельцев опустил голову и начал что-то писать. - Твоя излишняя напористость может показаться не совсем добрым намерением, хочу тебе сказать. - А что мне оставалось делать? Это бы мой последний шанс хоть как-то расположить к себе Калугину. Но, похоже, мне никогда уже не добиться её расположения, - Новосельцев с тоской посмотрел в сторону приёмной. - Ты заметила, она стала совершенно другой. Вчера она выглядела очень эффектной, я бы сказал непривычно красивой... А кстати, как ты вчера там оказ...? Но Новосельцев не успел договорить. По всему залу раздался шум. Все как по команде повернулись в сторону входа в немом изумлении, а некоторые даже привстали со своих мест и застыли словно статуи от удивления. Гордой, танцующей походкой в зал вошла руководитель учреждения Людмила Прокофьевна Калугина. На ней было яркое элегантное платье, которое плотно облегало фигуру с королевской осанкой. Оно сидело безукоризненно и подчëркивало ее стать и красоту. Эффектный образ дополняли модная причёска, макияж и чёрные туфли на каблуке. Вместо привычной невзрачной женщины средних лет в унылого цвета костюме шла как по подиуму ослепительной красоты богиня. Делая вид, что не замечает произведённого фурора, Калугина подошла к столу Рыжовой: - Ольга Петровна, доброе утро. Как Вы вчера добрались до дома? Было уже весьма поздно. - Здравствуйте, Людмила Прокофьевна, - радостно ответила Ольга Петровна, не скрывая своего счастья вновь видеть свою любовь. - А я вызвала такси. Они смотрели друг другу в глаза, и каждая хотела сказать значительно больше того, что заключалось в этих фразах. "Ольга открыла глаза и посмотрела на залитые солнечным светом узорчатые часы, висевшие на противоположной стене. Не сразу сообразив, который час, она сладко потянулась всем телом и посмотрела на рядом спящую Людмилу. - Аааа, мы проспали! Боже мой, Люда, мы опоздаем сейчас на работу! - Ольгу будто ударило молнией. - А? Что? - Людмила никак не могла понять спросонья, что случилось. - Так, спокойно! Я вызову такси. - А как же ты? - Оля, у меня служебная машина. Кстати, сейчас предупрежу водителя, что выйду попозже. А ты пока собирайся. - Я мигом, - Ольга убежала в ванную. Через десять минут идеально причесанная, с ярко накрашенными ресницами и одетая с иголочки, она стояла в коридоре. - Вот это скорость! - искренне удивилась Людмила, которой требовался как минимум час, чтобы собраться "по-быстрому".- Я буду на работе через час. Увидимся. - Она нежно поцеловала Ольгу." - Замечательно! - Калугина довольно улыбнулась и повернулась к Новосельцеву: - Анатолий Ефремович, надеюсь, Вы не опоздали вчера на ужин к своим друзьям? - Спасибо за беспокойство, но я пришёл вовремя, - сухо ответил Новосельцев. - Ну и славно! - Калугина ещё раз посмотрела на Рыжову и направилась в свой кабинет. Тем временем в приёмную вошёл Самохвалов: - Верочка, доброе утро. Вы как всегда magnifique! Был бы я помоложе, я бы ух! - задорно, по-мальчишески сказал Самохвалов. - Доброе утро, Юрий Григорьевич, - Верочка была невозмутима, она нашла на столе среди груды бумаг письмо и протянула его Самохвалову, - вот, Вам письмо от анонима. - Анонима? Интересно..., - Самохвалов начал разглядывать конверт в поисках хоть какой-то подписи, потом понюхал его в надежде уловить аромат женских духов и положил в карман пиджака. - Людмила Прокофьевна у себя? - Нет, она ещё не приходила на работу. - Странно... Обычно она приходит раньше всех, - задумался Самохвалов и пошёл к себе в кабинет. Дверь в приёмной отворилась, и вошла Калугина. Верочка же от удивления выпучила глаза. - Доброе утро, Верочка! Как я Вам? Нравлюсь? Я хорошая ученица? - довольная собой поинтересовалась Калугина. - Людмила Прокофьевна, Вы выглядите изумительно! - Правда? Спасибо. А знаете, почему я сегодня опоздала на работу? - Калугина улыбнулась. - Я проспала. Впервые в жизни проспала! Представляете? - Умереть - не встать! - продолжала восторгаться Верочка. - Я тоже так думаю, - весело сказала Калугина. Широко раскинув руки, она потянулась всем телом от удовольствия. - Как же не хочется, но надо идти руководить. Из своего кабинета в приёмную вышел Самохвалов: - Добрый день, Людмила Прокофьевна. Выглядите сегодня сногсшибательно! - Так я буду выглядеть всегда! - заявила польщенная Калугина и ушла к себе в кабинет. - Верочка, Вы как всегда в курсе всего, что здесь происходит. Что это с Людмилой Прокофьевной? - тихо спросил Самохвалов. - Юрий Григорьевич, это может означать только одно - у Людмилы Прокофьевны в жизни всё наконец-то замечательно сложилось, - со вздохом произнесла Верочка. - Да? Весьма любопытно, - Юрий Григорьевич задумался, будто собирал в голове пазл из всего увиденного. - Верочка, а вызовите ко мне Шуру из месткома. Я буду у себя, - учтиво попросил Самохвалов и удалился в свой кабинет. Вера, подперев ладонями лицо, удовлетворëнно улыбнулась и задумалась. Всё-таки она мастер преображения. Так научить элегантно одеваться и красиво ходить могла только она. И какой хорошенькой стала Людмила Прокофьевна! Ах, если бы Калугина только знала, как обожала её Верочка, как несмотря на её начальственную строгость, а иногда раздражительность, долгие годы она служила ей верой и правдой и готова была за неё и в огонь и в воду. В приёмную, будто вихрь, стремительно вошла Шура: - Вера, здравствуйте! Вы как всегда прекрасно выглядите! - сдержанно, но в то же время тепло поздоровалась Шура. - Я сама не видела, мне девочки внизу сказали про Калугину... Это правда? - шёпотом произнесла она, перегнувшись через стол, при этом невольно демонстрируя свой внушительный бюст. - Правда, - прошептала Вера, уставившись на пышную грудь Шурочки. - Вас Самохвалов к себе вызывает. - А по какому вопросу? - Понятия не имею, - Верочка поправила чёлку, и, будто очнувшись от сна, начала активно изображать бурную деятельность, перекладывая ненужные бумажки с места на место. - Ну я пойду? - не желая покидать Верочку, спросила разрешения Шура. - Идите, Шура, идите. *** - Шура, у меня к Вам деликатное дело, - начал Самохвалов. - Даже не знаю, как к нему подойти. Понимаете, меня беспокоит один наш сотрудник, вернее сотрудница. - Никак не соображу, о ком Вы говорите, - растерялась Шура. - Вот, читайте, - Самохвалов протянул Шуре анонимное письмо. - Вслух? - Можно вслух. - "Уважаемый тов. Самохвалов Ю. Г. Пишет Вам аноним с целью сообщить о подозрительном поведении одной из сотрудниц нашего учреждения. Я имею ввиду Рыжову О. П. Она каждый день ходит на приём к Калугиной Л. П. в приёмные и неприемные часы. В конце рабочего дня, когда все сотрудники покидают свои рабочие места, Рыжова О. П. задерживается, и вместе с Калугиной Л. П. уходят домой. А недавно я была свидетелем того, как перед началом рабочего дня она принесла букет цветов в кабинет Калугиной Л. П. И я нисколько не удивлюсь, когда выяснится, что преображение Калугиной Л. П. непосредственно связано с поведением Рыжовой О. П. Прошу разобраться с этим вопросом. Я же со своей стороны могу гарантировать дальнейшее наблюдение за ней. Аноним" - Ситуация щекотливая, согласитесь, Шура. И если уж поступил сигнал, нам необходимо предпринять соответствующие меры. Мы не должны допустить, чтобы эта ситуация скомпрометировала бы некоторым образом Людмилу Прокофьевну. - Хорошо, мы пригласим Рыжову на местком, - Шура быстро спрятала письмо в карман. - Что ж, я не возражаю… только разговаривайте, пожалуйста, деликатно. – Понимаю, Юрий Григорьевич, поручение щекотливое. Но мы справимся. - И ещё, - Самохвалов сделал паузу, прислушиваясь к звукам за дверью, - не давайте это никому читать. Зная, как у нас поставлена информация. . . - Не беспокойтесь! Его никто не прочтёт. *** - Шура, что с Вами? На Вас лица нет, - Вере было жутко интересно узнать, что же такое сказал ей Самохвалов. - Я обещала никому не говорить, - Шура в оцепенении села на стул около стола Верочки, - но знаете, я не могу не поделиться с Вами. - Да что случилось то? Говорите! - Вот, - Шура протянула письмо, - читайте. Верочка быстро развернула бумагу и начала читать. - Не знаю даже, что и сказать..., - Шура пыталась говорить как можно тише. - Я очень переживаю за... - За Калугину? - Вера свернула письмо и отдала его обратно. - За обеих...Представляете, что случится, если об этом узнают...там, - тут Шура подняла указательный палец вверх, намекая на вышестоящие органы, потом пристально посмотрела на Веру. - А если это правда? - Что правда? - А если они действительно любят друг друга? Боже, как я счастлива за них! - неумолимая Шура вдруг переменилась в лице, в её глазах мелькнул панический ужас, и она, приготовившись стремглав ринуться в бой, призывно крикнула, - Вера, мы должны действовать! Вера не могла поверить своим глазам. Это была не просто представительница учёта и статистики и вечный член месткома с сакраментальной фразой "люди, с вас по пятьдесят копеек!" Перед ней стояла воинственная амазонка, готовая защищать честь и достоинство её любимой начальницы и Рыжовой. Ах, как же Шура была прекрасна в этот момент! Статная, симпатичная, с аккуратно уложенными в причёску волосами, крепкими руками, сжимавшими отчётные ведомости, и с суровой строгостью на лице. Она была воплощением благородства, чья отчаянная душа горела неугасимой жаждой восстановить справедливость и наказать виновных. - Вера, ну Вы идёте? - Шура окликнула застывшую на месте Верочку и направилась к выходу. - Шура, подождите меня. Вера шустро схватила свою сумочку, и они обе выбежали из приёмной. Из своего кабинета вышел Самохвалов. Удивившись, что Веры не было на месте, решил без предупреждения зайти к Калугиной. - Людмила Прокофьевна, можно? - Самохвалов, держа в руках папку с бумагами и изображая заинтересованность какими-то документами, осторожно вошёл в кабинет, не закрыв за собой дверь. В приёмную вошла уборщица. Увидев приоткрытую дверь, она прильнула ухом к щелке и, стараясь ничего не пропусть из всего разговора, запоминала каждое слово, чтобы как можно точнее передать суть своих подозрений в следующей анонимке.