Чтоб душевное снять напряжение и свою возродить симпатичность, окажите друзьям уважение — по стакану на каждую личность. Игорь Губерман, «Девятый дневник»
Да что же это такое, наконец?! Кто я?! Где я?! Почему я непрерывно страдаю? Поначалу промелькнула мысль, что я словил бэд-трип, что сейчас я валяюсь где-нибудь под кислотой и время тянется неестественно длиннее, чем оно есть, что все это дурная шутка подсознания. В это хотелось верить, но было очевидно, что это не так. Слишком линейно все складывалось, слишком ясно все было внутри меня. И да, бывало, что под наркотиками я не чувствовал тела или его частей. Но чтобы наркотики причиняли физическую боль? Самую настоящую и нескончаемую, как я мог убедиться. В этом бесконечном черном нигде я даже не мог при всем желании понять, что же такое болит. Не было ни рук, ни ног, ни верха, ни низа. Однако же, при этом я чувствовал, будто куда-то плыву. Как вообще можно чувствовать движение, когда нет никаких других объектов… А может, и вовсе никаких объектов нет. А потом направление изменилось. Как будто все это время я плыл по трехмерной прямой в четырехмерном пространстве, и вот подо мной разверзлась воронка. Боль стремительно отступала. А может, и не стремительно? Времени там тоже не было. На одно бесконечно долгое мгновение промелькнула мысль, что это подходит к концу, а потом я начал быстро осознавать себя в теле. Были мысли о жуткой травме, о параличе и… все еще о бэд-трипе. Сперва показалось, что мои глаза замотаны мясом, но потом я понял, что их попросту нет. Все тело было не то, все чувства были не те. Я бы испугался, но кажется, и на это я был не способен. Со мной были только трезвые мысли. А толку от них не было: ну что можно придумать в такой ситуации?***
— Черт побери… — впервые за то время, что я его знаю, на лице Локонса промелькнуло что-то искреннее и сложное. — Ты говорил о реинкарнации в животных, но я и подумать не мог, что это так… Мы сидели лицом к лицу за столом. Сидели в полумраке: свет давали только несколько свечей и большая масляная лампа. — Мои поздравления, — я усмехнулся. — Это то, что тебя миновало. Давай-ка… — я стянул наконец мантию-невидимку с бочки. — Что это? — с удовольствием отвлекся Локонс. — От мадам Розмерты, — пояснил я. — Лучшая крепленая медовуха, выдержанная в бочке из-под ягод. Жемчужина магической алкогольной кулинарии. Доставай кружки. — Сейчас-сейчас! — Локонс вскочил и засуетился у шкафа. — Есть только вот такие… Он протянул мне пару чашек, которые, конечно, были побольше тех, что обычно использовали в Хогвартсе, но все равно годились только для чая. — Издеваешься? — возмутился я. — Ну-ка дай сюда… Я пробормотал не самое короткое заклинание и взмахнул палочкой над чашками. Те завертелись на столе и через секунду стали полноразмерными полулитровыми барными кружками. — Вижу, у профессора Макгонагалл на уроках интересно, — Локонс поджал губы. — Трансфигурация мне тяжело дается, но вот такое уже могу без проблем, — пояснил я, левитируя бочку к нам поближе. — Тебе полную? Ну конечно полную. Я открыл на бочке краник, и в подставленную кружку ударила струя мутной золотистой жидкости с приятным фруктово-цветочным запахом. — Знаешь, что-то как-то странно бухать с ребенком, — неуверенно протянул Локонс, запустив руку в волосы. — А я не ребенок, — еле удержался, чтобы не закатить глаза. — Я прожил многие жизни и видел миры. По факту я древнее существо из другого измерения, то есть… Лавкрафтовский ужас в теле ребенка! Я придвинул к нему полную до самых краев кружку. Передо мной осталась такая же. — Звучит убедительно, но ужасно, — хмыкнул Локонс. — Пей, — я крепко сжал ручку своей кружки. — На трезвую голову я все это рассказывать не стану. Да я и на пьяную не хотел бы, но придется… — Тост? — спросил Локонс, принюхиваясь к аромату медовухи. — За уничтожение крестража, — я поднял кружку, чтобы чокнуться, но Локонс недовольно опустил глаза. — Я видел остатки уничтоженной диадемы, Гарри, — серьезно сказал он. — Конечно видел, — пожал я плечами. — Я же ее сам тебе показал. — Это были следы от яда василиска! — с вызовом заявил Локонс. — Полагаю, василиск уже мертв, как и Реддл из дневника… — Вовсе нет, — с прямым лицом ответил я. — За идиота меня не держи! Это сложно… — Ты забегаешь вперед моего рассказа, — заметил я умиротворяющим тоном. — Но если так желаешь знать… Я запустил руку в карман и извлек оттуда полупустой флакон с прозрачной жидкостью зеленоватого оттенка. — Яд василиска, полагаю? — Локонс хмуро смотрел на меня. Вероятно, с желанием поверить. — Он самый, — подтвердил я. — Но он не от того, что вырастил Салазар Слизерин. Я купил это в Лютном переулке за кругленькую сумму. — И зачем было так тратиться? — Локонс вскочил и развернулся от меня к окну. — Ты знал, что в этом году будет возможность завалить василиска, я не верю ни единому твоему слову! — Он не для крестражей, — я мрачно покачал головой. — Да ну! — Локонс снова развернулся ко мне, саркастично ухмыляясь. — Яд василиска хорошо идет с картошкой? — Он нужен, чтобы я мог убить себя. Повисло молчание. — Ты… сейчас серьезно? — Локонс прокашлялся, меняясь в лице. — Я думал, ты боишься смерти. Боль в реке душ… — Ужасна, знаю, — перебил я. — Но поверь, иногда туда хочется сбежать. — От чего, например? — Локонс говорил с вызовом, но при этом поежился. — Я к этому веду. Прошу, выпей со мной. Локонс наконец снова сел за стол. Некоторое время мы молча пили медовуху крупными глотками. Локонс терпеливо смотрел на меня. Когда кружки опустели, я потянулся, чтобы снова их наполнить, и наконец заговорил: — У меня было много животных инкарнаций. Может, сотня, может, меньше. Но многие десятки это точно. Я был и какими-то червями, и змеей, и рыбой, и птицами. Те времена я как раз помню очень плохо. — Я думал, странники не могут забывать, — заметил Локонс. — Так и есть, — согласился я, делая очередной глоток. — Но могут не запоминать. В теле животного разум себя ощущает странно. И после тоже… — Я снял очки и принялся тереть глаза. — А что потом? — Локонс с интересом смотрел на меня поверх кружки. — Я наконец переродился в человека. — Вернув очки на место, я залпом выпил полкружки. — В кого? — уточнил Локонс, доставая из ящика стола тыквенные котелки. — Его звали Чарли Киркстон, — я пожал плечами. — Какой-то сай-фай мир, причем максимально шаблонно задротский. Без понятия, они все для меня на одно лицо. Что Стартрек, что Звездные войны… — Эй! — искренне возмутился Локонс. — Да у Звездных войн ничего общего со Стартреком! — Э… — я замялся. — Ага. Совершенно ничего. Так или иначе, я родился на Новой Земле, в крупном городе, в семье среднего класса… Но я узнал об этом не сразу, конечно. Мне потребовалось десять лет, чтобы пойти в школу. — Из-за развитого уровня науки того мира? — догадался Локонс. — Хуй там! — огрызнулся я. — Из-за психиатрической экспертизы… Не думаю, что она была очень нужна: я рычал, бэзэмоционально смотрел в стену, не мог нормально пользоваться руками и ногами… В общем, очень и очень здорово отставал в развитии. Сказалось слишком долгое пребывание в нечеловеческих телах. Снова повисла пауза. — И каково продолжение истории? Я тяжело вздохнул.***
Люблю такие дни: пасмурно, но сухо. В прошлой моей… настоящей жизни такие бывали редко, а на Новой Земле — регулярно. Я сидел на лавочке в центре небольшой площади между небоскребами. Электронные часы на Хьюман-эмпайр-билдинг показывали без пяти два по Старому Гринвичу, пора было идти, скоро назначенная встреча с доктором Понд. Ах, доктор Понд… Ей было сорок, когда мы встретились двадцать пять лет назад, и годы берут свое. Я в целом благодарен ей: благодаря ее профессионализму (и рецептурным препаратам) я смог выбраться из того болота, куда меня загнали предыдущие инкарнации. — Чарли? Прошу, заходи. Доктор Понд была высокой и очень красивой рыжей женщиной, пусть и уже порядком постаревшей, но технологии эры экспансии дарили ей очень благовидную и комфортную старость. — Здравствуйте, доктор, — кивнул я, садясь в кресло. — У тебя по видеофону был очень взволнованный и радостный вид, — она сходу начала делать непонятные мне пометки в своем электронном блокноте. — В чем причина? — Когда я вступил в должность капитана крейсера «Топор», мне открыли доступ к связи с базами дальних систем, — быстро начал объяснять я. — Я уже две недели рассылаю запросы по ключевым словам, и вот мне пришел наконец положительный ответ! — Прости, Чарли, — Понд быстро поправила волосы. — Что за ключевые слова и что за запросы? — Предыдущие жизни и переселение душ! — воскликнул я. Доктор Понд тяжело вздохнула. — Чарли, мы много раз об этом говорили. Ваши галлюцинации и ложные воспоминания есть ничто иное, как последствия тяжелого психоза, который вы переживали с самого рождения… — Да послушайте же вы! — не выдержал я. — В системе Зенон, в четырех квадрантах отсюда, есть планета, коренное население которой практикует ритуал призыва ангелов из других миров! Все, как у меня: потерянность, взрослый тип мышления, мания величия, врожденное знание языка… — Чарли, Чарли! — постаралась успокоить меня доктор Понд. — Ваше знание языка не было врожденным, мы уже это обсуждали, вы освоили его от родителей, а затем исказили собственные воспоминания. — И это у меня психоз?! — возмутился я, приходя в бешенство. — Вы отрицаете факты! — Факты? — мирно говорила она со мной. — Но позвольте, Чарли, вы же сами сказали, что в первой жизни, которую вы помните, никто никогда не разговаривал на нео-лингве, как же тогда… — Да не знаю я! — голос сам собой сорвался на крик. — Я просто понимаю вас всех и все! — Хорошо, — примирительно сказала Понд. — Я не буду с вами спорить, Чарли, у вас есть право верить во все, что пожелаете. — Да я не… да пофиг, — я обреченно откинулся на спинку кресла. Как об стенку горох. — Думаю, нам стоит вернуться к еженедельным сессиям, Чарли. Для вашего состояния…***
— Все закончилось так, как я думаю? — встревоженно спросил уже порядком пьяный Локонс. — Я в душе не… не… чего ты там думаешь? — я устало шлепнул ладонью по столу. Медовуха была не крепкая, но пьяная, и пилась очень легко. — Так, ну-ка подожди. Я встал из-за стола и отошел в угол комнаты с пустой литровой банкой из-под клубничного джема. — Ты че… Фу, боже! — осоловелым голосом протянул Локонс, видя, как я мочусь в банку. — Ты чего, блин, серьезно?! — До туалета надо идти, — отмахнулся я. — А я не затем прошел через дурку ебаную, чтобы мне указывали, где писать. — Это отвратительно! — манерно протянул Локонс. — Указывать, где писать, вот что отвратительно, а я волшебник. Эванеско! — заклинание полностью очистило банку, и я вернулся на место. — Так… — Локонс напряженно смотрел на меня. — Да хорош строить из себя хуй пойми что! — прикрикнул я на него. — Иди уже и сделай то же самое! — Да, пожалуй, — Локонс, слегка пошатываясь, поднялся. — Так ты все-таки попал в дурку? — Не по своей воле, — признался я и тяжело вздохнул.***
Когда-то Тринити была обычной станцией колонизаторов, одной из многих, что столетия назад, после уничтожения оригинала, вышли на орбиту Новой Земли и посылали людей для ее освоения. Столетия прошли, и больше в станциях не было необходимости, но их старались не забрасывать. Их регулярно ремонтировали и реконструировали, чтобы те совсем уж не отстали от современных технологий, и старались приспособить под актуальные задачи. Бесстрашный был какое-то время флагманом флота, пока не сгорел в войне с Кратобулонцами. В той же войне Мизерикордия принимала беженцев и раненых солдат, став на какое-то время медицинским кораблем. Какие-то стали грузовыми судами, какие-то выкупили в частные коллекции. А Тринити стала местом размещения одноименной психиатрической клиники. Это была просторная жилая станция с полными системами жизнеобеспечения, с собственными реакторами и со всем спектром полагающегося космической станции оборудования. Тут уживались пятьсот человек медперсонала и три тысячи пациентов — почти половина всех госпитализированных в системе. Сюда помещали исключительно опасных, не буйных, а именно опасных, способных на большее, чем просто угрожать своему соседу ножом в приступе гнева. Думаю, все было бы проще, если бы при попытке моего ареста я не отстреливался. Но я отстреливался. Люди Новой Земли (да и других планет) не хотели видеть этих людей рядом с собой, так что Тринити дрейфовала на орбите между Новой Землей и следующей за ней планетой газовым гигантом. Она была полностью автономна: автоматическая система очистки воздуха, воды, переработки отходов в еду, собственные лаборатории и, конечно, медотсеки, как в любой больнице. Раз в квартал завозили лекарства. Чтобы предотвратить контакт «нормальных людей» с обитателями клиники, пространство вокруг Тринити патрулировали два военных крейсера: довольно старых и очень средне вооруженных крейсера малого тоннажа, но тем не менее это были не охранники и не полицейские, а настоящая армия с полномочиями стрелять на поражение при необходимости. Тринити не была тюрьмой, ни в коем случае. Наоборот, хоть пациенты и были здесь в основном не по доброй воле, но всем им старались дать понять: здесь все исключительно для их же блага. Пациенты жили в комнатах по двое, и комнаты эти не запирались снаружи. Более того, была возможность запереться изнутри, хотя у персонала и были ключи от всех комнат. Никого без необходимости не связывали и уж тем более не били. Часть помещений была доступна только для персонала, но по остальной территории пациенты могли перемещаться без каких-либо ограничений, а значительную часть территории занимала центральная оранжерея: воссозданный в космосе (и немаленький) парк, практически лес, накрытый гигантским стеклянным куполом, через который было видно открытый космос. И все же я очень быстро осознал: мне отсюда не выйти. Всего на второй мой день в Тринити, на первой групповой терапии. Доктор Чилтон тогда вынес в центр комнаты большую и красивую газоразрядную лампу и заговорил своим отвратительно-понимающим баритоном: — Вижу, среди нас есть новенькие, — он посмотрел на меня и еще одного парня. — Позвольте заранее сказать, что никто не преследует цели вытягивать из вас то, чем вам не хотелось бы делиться. Тем не менее, — он указал на стоящий в центре нашего круга на десять человек прибор с множеством подключенных диодов, — терапия групповая или индивидуальная не место для лжи, а потому детектор будет выявлять ложь по вашему голосу. Давайте для начала снова все представимся. Джеффри, может, ты начнешь? Попаданец я явно от слова попал… Чтобы выйти отсюда, надо исцелиться, то есть признать ошибочным свой «психотический бред» и выказать нежелание возвращаться к моим изысканиям, а это просто не в моей власти: я совершенно не желаю отказываться от изысканий и я просто не могу поверить, что то, что я видел в предыдущих жизнях, было нереально. А потому проклятый прибор не переставал реагировать на любое мое слово. — Да что же вы хотите-то от меня? — отчаянно спросил я на одной из индивидуальных сессий с доктором Чилтоном. — Мистер Киркстон… — Для тебя я капитан Киркстон! — злобно перебил я. — Хорошо, — согласился Чилтон, говоря максимально серьезно. — Мы все в Тринити и лично я хотим исключительно одного — помочь вам… — Да-да-да, вы уже говорили, — я устало закатил глаза. — Но вы не по адресу. Если хотите помочь — выпустите меня, потому что заключение с психами — вот что действительно испытание для здоровой психики. — Неверно! — раздался холодный машинный голос. — Для сравнительно здоровой! — огрызнулся я. — Я освоился в человеческом теле. — Скажите мне вот что, — неожиданно сменил тему Чилтон, — ваш сосед по комнате, Серж, психически здоров? — Серж? — возмутился я. — Он во сне расстреливает толпу из скоростного лучемета! Не знаю, где он воевал, но крыша у него течет как соломенная… — Может, кто-то еще? — уточнил Чилтон. Я осекся. — К чему этот вопрос? — Вы явно считаете себя лучше других, мистер Киркстон, — мягко заметил он. — Вы считаете, что кто угодно здесь заслуживает лечения, но только не вы. Собственно говоря, вы считаете себя лучше других. И не говорю, что это плохо, — он поднял руки, как бы защищаясь. — Но не попахивает ли это манией величия? — Да не считаю я себя лучше других! — Неверно! — Заглохни, бездушная машина! — рявкнул я. — Это не мания величия, если я и правда лучше! Чилтон обреченно вздохнул.***
— Ну-ка дай сюда еще медовухи! — возбужденный моим рассказом Локонс придвинул ко мне свою кружку. — Черт побери, Гарри! Что за жесть! — Да не было жести, — я пожал плечами. — Жесть будет впереди. Там правда было приличное заведение. Просто оно было мне не по адресу, оттого и возник конфликт… — Только не говори, что так и проторчал там до конца жизни, — Локонс поднялся и подошел к двери: по ту ее сторону услужливые домовики оставили заказанный нами пирог с мясом. — А вот и еда! — Это кстати, — согласился я. — Херовые воспоминания возбуждают аппетит. — У тебя все возбуждает аппетит, — заметил Локонс, отрезая мне сразу четверть пирога. — Да, в том числе и херовые воспоминания. Нет, я пробыл там всего год. — Тогда к чему эта история? — удивился Локонс. — И как ты выбрался? — Ну-с, — начал я с набитым ртом, — дело было как-то так…***
— Вы готовы? — спросил я своих помощников, когда после обеда мы собрались, чтобы обсудить план. — Все вообще готово? — Пару раз все чуть не навернулось, — хрипло ответил Серж, — но нас так и не поймали. — Где ключ-карта? — нервно спросил я. — У Шлорпа. — Шлорп? Шлорп был одним из немногих инопланетян в Тринити. Он напоминал что-то среднее между человеком, собакой и ящерицей, только почти вдвое ниже среднего мужчины. — Все надежно, — пискляво заверил Шлорп, бросая взгляд то туда, то сюда. — Она в моем гортанном кармане, там не обыскивают. Я еле удержался, чтобы не поморщиться. Гортанный карман не на одежде. У номилинезианосапиенсов он действительно в гортани… — Холли, ты в норме? — я неуверенно перевел взгляд на русую девушку с безумными глазами. — Эти новые препараты тебя валят еще хуже прежних. Уверена, что справишься? — Если не справлюсь, — осоловелым голосом ответила девушка, — заслуживаю быть пойманной. — Ты-то, может, и заслуживаешь, мы не заслуживаем, — проворчал Серж. — Отъебись от нее, — я строго осадил его. — Не зарывайся, — Серж криво усмехнулся. — Ты капитан, твоего лидерства никто не оспаривает. Но я своего последнего капитана зарезал лазерным ножом для продуктов, сечешь? — Пожалуйста, не надо! — испуганно пропищал Шлорп. — Не время, — согласился я, не сводя испытывающего взгляда с Сержа. — Все в порядке, Чарли, правда, — успокоила меня Холли, кладя руку на мое плечо. — Я справлюсь, это точно. Местное оборудование старше даже чем Серж, а значит, уязвимостей в нем как дыр в решете… — Чтобы так и было! — пригрозил ей Серж. — А как твои успехи? — напомнил я. — Двадцать семь человек с нами точно, — гордо отрапортовал он. — Этого мало! — покачал я головой. — Хорошо, конечно, но гарантии… — Гарантий не будет! — отрезал Серж. — Завтра Чилтон уже отключит утерянную карточку, и второй шанс рискует не представиться! Я посмотрел наверх. Там, за куполом, простиралась бескрайняя тьма космоса, усеянная звездами. Сейчас ее не было видно, но я знал, что в другое время я бы мог увидеть туманность Освальд, откуда уже рукой подать до системы Зенон… — Хрен с ним, — решительно заявил я. — Сегодня или никогда. За работу, и чтобы все было по плану, а пока расходимся. Когда Серж и Шлорп потерялись где-то на горизонте, Холли снова тронула меня за руку. — Чарли? — М? — Почему ты так за меня заступаешься? — робко спросила она. Я задумался. — Нравишься ты мне, — ляпнул я. — Как… как друг или… — девушка потупила глаза. — Обязательно расскажу, когда отпустят подавляющие либидо препараты, — заверил я ее. — А пока давай просто выберемся.***
Локонс с комично-печальным лицом глядел в свою пустую кружку. — Значит, ты все-таки сбежал… — протянул он. — Я в тебе особо и не сомневался. Я с не меньшей тоской смотрел на пустое блюдо из-под пирога. — Рад, что ты в меня веришь, но там все не так радужно. — Побег пошел по пизде? — Локонс недоуменно поднял голову. Матерится, видать и правда пьян. Хотя кто бы говорил. — Ну как тебе сказать… — я замялся. — В чем вообще был план? — Локонс чуть не перевернул бочку, наполняя свою кружку. — А, да простой как кирпич, — отмахнулся я с высоты опыта. — Договорились с еще кое-какими пациентами, желающими сбежать, чтобы они в условленное время затеяли драку и бунт, и постарались втянуть в это как можно больше людей. — Зачем? — Локонс сделал очередной глоток. — Вы же в космосе, бежать некуда. — Помнишь парк под куполом в центре Тринити? — Локонс утвердительно кивнул. — Там в самом центре была кабина управления станцией. Но это она так только называлась, на самом деле это был полноценный корабль, интегрированный в остальную станцию. Одновременно панель управления и единственная спасательная шлюпка на станции, с которой никто не должен сбежать. Свой реактор, свои системы жизнеобеспечения. Эта штука могла бы вывезти до пятидесяти человек. — Понятно, — кивнул Локонс. — Решили совершить угон? — Холли была хакером и попала на Тринити за очень навязчивый киберсталкинг своего бывшего. Она использовала украденную карту, чтобы получить доступ, а доступ, чтобы сломать систему. Видишь ли, никто на Тринити не планировал использовать эту шлюпку как шлюпку. Но планировали использовать как бункер для персонала, именно в случае вышедшего из-под контроля бунта! Там были двойные массивные двери, их было бы не взять таким кустарным штурмом. — И вы отключили защиту! — догадался Локонс. — Она выглядела рабочей, — уточнил я, — но при попытке открыть двери двойным нажатием кнопки она открывалась. Так я, Холли, Серж и Шлорп… Ну и еще два десятка пациентов, которые почуяли, откуда ветер дует, ворвались туда в удачный момент, отбили у персонала незначительные запасы оружия и выгнали их к черту. — А дальше-то что?! — нетерпеливо воскликнул Локонс.***
— Двигатели Тринити-младшей запущены! — крикнул я. — Системы в норме! — Герметика в норме! — раздавались неорганизованные голоса по корабельной системе связи. — Ну что ж… Серж, огонь! — Злоебучее Иисусе, как же я скучал! — Серж в оружейной рубке чуть не плакал от счастья. В ту же секунду с корабля вертикально взлетела ракета, и стеклянный купол был взорван. Воздух с шумом покинул оранжерею, тех пациентов и персонал, что остались там, на наших глазах уносило в космос. — Старт! — я решительно отдал приказ и дернул за рычаг. Двигатель стремительно раскручивался, и уже через какие-то секунды корабль начал свой взлет. Мы без каких-либо проблем вылетели в проделанную нами же брешь, и я перевел наконец двигатель на предел средних оборотов. — Они очухались быстрее, чем мы думали, — раздался испуганный голос Шлорпа по рации. — Вижу… — мрачно отозвался я. Оба крейсера были в полной боевой готовности. Спустя всего пять секунд, как мы покинули предел Тринити, совсем близко от нас пролетел луч лазера. — Капитан, — прохрипел Серж, — если ты дашь мне погибнуть, не дав еще пострелять, клянусь, я убью тебя! — Вот это мотивация! Я всем весом давил на штурвал то в одну сторону, то в другую, принуждая Тринити-младшую к маневрам, на которые она явно не была готова. Должен сказать, я проявил себя просто блестяще и уклонился от таких залпов, от которых сам был уверен, что не уклонюсь, но бой был заведомо неравным. Каждый из крейсеров был раза в четыре больше нашей «шлюпки», но куда страшнее был разрыв в вооружении: Тринити-младшая просто-напросто не была военным кораблем. — Джеффри, пиздуй в лучеметную! — прохрипел Серж. У нас было всего одно плазменное орудие с ручным управлением и две ракеты, одну из которых мы уже использовали. Да и она не факт, что смогла бы пробить толстую фронтальную броню крейсеров. Нас задели второй раз, третий. Два удара поглотили щиты, но так не могло продолжаться вечно. Внезапно корабль тряхнуло. — Мы потеряли головное орудие! — констатировал Серж. — И Джеффри… Я стиснул зубы, продолжая маневрировать. — Как думаешь, щиты выдержат одно прямое попадание лазерной гаубицы? — Да ты сумасшедший! — взвизгнул Шлорп. — Ну, боюсь, сейчас мы это проверим, — я нервно усмехнулся. — Ты что задумал? — возмутился Серж. — Именно то, что ты подумал. На том конце провода повисло молчание. — Рисковано, но выхода нет. Я на подхвате, капитан, командуй. — Всем занять места и приготовиться к тряске! — крикнул я, резко раскручивая двигатель. Держу пари, капитаны крейсеров потеряли дар речи от моей наглости, но теперь я не бежал — я летел в пекло, к ним навстречу, с большим трудом уклоняясь от их выстрелов. — Погнали! — крикнул я. — Щиты на максимум! Через несколько секунд по нам попал луч одной из самых бронебойных гаубиц крейсера «Маршалл». Корабль сильно тряхнуло. Где-то в каюте взвизгнула Холли. Щиты прогнулись, но выстояли. Генератор силового поля явно сгорел, однако же мы были целы. — Огонь! — дал я отмашку Сержу, в ту же секунду выкручивая штурвал и переводя двигатель в форсажный режим. Не знаю, что было с остальными, но я от перегрузки чуть не отрубился. А вообще нет, отрубился. Ненадолго, но все же! Когда я открыл глаза, многократно контуженый Серж кричал от радости. — Есть, сцуки! Мы оседлали взрывную волну! Позади нас разлетались обломки крейсера «Маршалл»: ракета угодила ему аккурат в боекомплект, и его разорвало буквально пополам и дальше. Крейсер «Кали» был вынужден принимать удар на щиты и маневрировать в противоположную от нас сторону. — И что теперь? — спросила подошедшая Холли, держась за голову. — Ну, — задумался я, — у нас прямо по курсу туманность Освальд. Преследование крайне затруднено, и у нас большая фора, а если доберемся туда, нам уже никто не указ. И… думаю, совсем скоро мой организм очистится от тех препаратов…***
— Так что же не так! — бухой Локонс изнывал от нетерпения. — Идеально же все, ты же сам разложил, что вы от бабушки и от дедушки ушли. По пизде пошел не побег, значит, что-то после? — Эх, блять… — я устало потер глаза. — Не перебивай, блин…***
— Будь я проклят… — пробормотал Серж, глядя, как нашу Тринити-младшую буквально заглатывает огромный, просто гигантский вражеский корабль. Не было оружия, не было щитов, не было двигателя, чтобы тягаться с цепким лучом этой махины. — Все по местам! — орал я. — Четверо добровольцев на ручные лучеметы, ну! Корпус корабля начали резать снаружи. Началась суета. — Надо забарикадироваться в кают-кампании! — крикнул я. Смысла в этом не было, все это понимали, но все подчинились. Раздался крик Холли: прямо возле нее в стене корабля образовалась дыра, и оттуда показалась уродливая слизнеподобная голова. — Кратобулонцы! — заверещал Шлорп. Холли со всей дури пнула врага в лицо и бросилась бежать. — Нет! Залп плазмы угодил ей в спину, разорвав всю ее грудь в клочья, не оставив ни шанса на выживание. — Бежим! — грубо рявкнул мне Серж. — Компьютер, заблокировать двери кают-кампании, — убитым голосом отдал я команду, примеряясь к ручному лучемету. Батарей было немного, но… а что но? Скоро взрывом вынесло дверь. — Шлорп, дебила кусок, нам нужно, чтобы ты перезаряжал быстрее! — Стараюсь, капитан, — жалобно проскулил пришелец, всеми силами пытаясь впихнуть батарею в лучемет. — Есть! От неожиданности он вскакивает, чтобы передать лучемет мне, но из-за этого его голова вылезает из-за баррикады. В ту же секунду Шлорп упал на землю уже без головы — ее оторвало мощным залпом плазмы. — Черт! Мы остались без поддержки, они уже внутри! — Отступаем! Отступаем! — Некуда бл… И все потонуло в оглушительном взрыве.***
— Понятно, — кивал Локонс, глядя в кружку пустым взглядом. — Несвоевременные космические пираты. — На максималках, — кивнул я, стараясь чуть ли не утопиться в медовухе. — Тринити пустили на металлолом, меня и остальных выживших взяли в плен и отправили на Кратобулон. Там были необходимы бесплатные рабочие руки, чтобы выращивать их проклятый ригадон — культуру, на которой у кратобулонцев вся пищевая промышленность завязана. Очень тяжелая работа, очень… — меня передернуло. — Как долго ты пробыл там? — спросил Локонс после небольшой паузы. — Без понятия, — я покачал головой. — Моя коммуникация была несколько затруднена, я почти полностью оглох от взрывов, пока они осаждали корабль, а на самом Кратобулоне… — Я снова замолк, пытаясь подобрать слова. — Какистос — система двухзвездная, а Кратобулон — самая близкая к обоим этим звездам планета. Там нет времен года, нет ночи, и я так и не смог отследить какие-либо промежутки времени: небо было просто одной плоскостью из чистого света… — И как ты не сварился?! — то ли с сочувствием, то ли с недоверием спросил Локонс. — Сварился, — я тяжело вздохнул. — Опять же, не знаю, сколько времени прошло, но довольно скоро я почти полностью потерял еще и зрение. Я даже собственное старение оценить толком не могу из-за той изоляции… Полагаю, ну сколько я мог прожить в таких условиях и с изнурительным трудом? — Черт побери! — Локонс схватился за голову. — Ты так оттуда и не выбрался?! — Ну почему же, — я горько усмехнулся. — Выбрался, вперед ногами. И вот спустя еще девять реинкарнаций сижу тут с тобой, мемуары травлю. — Мемуары? — растерянно переспросил Локонс. — Да ебаный рот этого… — он со злобой опустил кружку. — Ладно, наверное, мне стоило это услышать… Ну и какую мораль ты хочешь мне передать? — О, никакой морали, — я замахал руками. — Чисто сценарий, а что о нем думать — решай сам. Каждый имеет право на свое мнение… даже на абсолютно дегенератское… — Я, конечно, не Фрейд и не… не… — он завис. — Короче, не кажется ли тебе, что ты больно уж переносишь свой комплекс спасателя со своей Холли на меня и мои поступки. Я шумно набрал воздуха в легкие. — Во-первых, пошел нахуй. Во-вторых, нет. В-третьих, пошел ты блять нахуй! — громко выкрикнул я, уже не помня толком, работают ли звукоподавляющие чары. — Для меня это было больше столетия назад. И это было очень насыщенное время, уж поверь. Для комплекса спасателя нужно что-то спасать, а я спасаю в основном свои жилищные условия. В конце концов, я уже слишком четко осознал, что смерть — это не конец. Ну и на кой ляд мне ценить чью-нибудь жизнь? — Ладно-ладно! — Локонс замотал головой. — Так что за «сценарий», что… — Ах, да, — спохватился я. — В разных мирах нас может ждать абсолютно разная судьба. Ты начал с очень читерской. А я… ну, со средненькой. — Средненькой?! — возмутился Локонс. — Не прибедняйся! — Это был не самый плохой сценарий, — заверил я его. — В нем я почти все проблемы себе сам насоздавал, их бы можно было избежать. — Мне помнится, — Локонс запустил пальцы в волосы, — наш конфликт был в вопросе о раскрытии тайны странника. Но… — Опять же, это был самый первый и относительно неплохой сценарий, — перебил я. — Мне просто не поверили, просто не поняли, как со мной быть. — Так что же такое еще ты собираешься рассказать? — с некоторой жалостью к себе спросил Локонс. Я застонал. — Наливай. Ночь еще длинная…