Песнь призрачной кости и сюрикена: Сага об эльдарском реванше

      Первая часть тренировки была посвящена стрельбам по мишеням. Стрельбы проводились четырёх видов: стационарно по неподвижной мишени, стационарно по движущейся мишени, в движении по неподвижной мишени и в движении по движущейся мишени. Вторая часть тренировки должна была проходить в режиме «каждый сам за себя». Выигрывает последний уцелевший экипаж, уничтоживший не менее одного танка.       Танки, что проходили первый этап тренировочных мероприятий, в порядке очерёдности подъезжали к огневому рубежу. Какие-то экипажи отстреливались безупречно, как, например, «Удильщик». Другие - менее успешно... но и не то, чтобы «ужасно»: точность и скорострельность экипажей была на приемлемом уровне.       Как только пришла очередь стрельбы для нашего танка, мехвод Момога, сразу после сигнала «инструктора», резво направила танк на нужную позицию. К этому моменту мишени на огневом рубеже были вновь подготовлены. — «Муравьед»! — сообщаю я, — дано разрешение на стрельбу! Приступить к ведению огня! — Принято, — доложила Маи, — заряжаю «бронебойный»! — Есть, — коротко ответила Аои.       Маи Некота вставила снаряд в казённик орудия танка, затем, лёгким движением руки дослала снаряд до упора, внутрь. После того, как головная часть снаряда плотно прикоснулась к началу канала ствола, затвор орудия, подобный пасти голодного зверя, с лязгом захлопнулся, надёжно фиксируя снаряд. — Готово! Орудие! — доложила девушка с кошачьими ушками и толстыми линзами очков о завершении процесса перезарядки.       По окончании подготовки орудия к стрельбе, наша четвёрка в напряжении ждала появления целей на огневом рубеже. Буквально в следующую секунду появилось четыре мишени: две стационарных и две подвижные. Сами же мишени были исполнены в форме танковых силуэтов, вырезанных из тонких листов старой фанеры. — Пиотан, цель на 12 часов, стационарная, 600 метров! — дала целеуказание командир танка. — Принято, — доложила наводчица, — Выстрел!       За выкриком последовал грохот орудия. Казённик с глухим звоном выплюнул стрелянную гильзу из своего зоба, обдавая дымом сгоревшего пороха всё боевое отделение. У меня, с непривычки, начали слезиться глаза, пробило на кашель, а в ушах зазвенело. — Ты как, в порядке? — Заботливо спросила Неконя, увидев мою реакцию на выстрел из танкового орудия. — Ничего, порядок, спасибо — ответил я. Не ожидал, что моя чувствительная эльдарская оболочка столь резко отреагирует на «варварское» оружие, работающее на порохе, древней, как мир, взрывчатой смеси, что отправляла снаряды в полёт. Прокашлявшись и протерев заслезившиеся от дыма глаза, решил успокоить своего капитана, — ещё пара выстрелов и…. Апчхи!.. привыкну.       Мы продолжили стрельбу по мишеням, согласно ранее озвученному заданию. Мне довелось наблюдать за работой экипажа: они работали слаженно, словно шестерни часового механизма. Поэтому, мишени, одна за другой, успешно поражались увесистыми болванками.       Как только первая часть тренировки закончилась, танковые экипажи приступили ко второй части, ранее упомянутому режиму «каждый сам за себя». Некоторые его предпочитают называть «королевская битва», хотя, как по мне, в битвах такого толка ничего «королевского» нет и в помине, ибо, на мой субъективный взгляд, ничем не отличаются от примитивных гладиаторских боёв, где выживает не самый искусный воитель, а самый коварный. Меня и остальные экипажи уверяли в том, что проведение тренировки в таком режиме должно укрепить навыки конкретных экипажей, в плане выживаемости на поле боя, особенно, в случае окружения большим количеством врагов. Мне в это верилось с трудом, хотя, я не был наделён достаточной компетенцией, чтобы судить об эффективности той или иной методики тренировок и обучения в танководстве. Поэтому, приходилось выступать в роли наблюдателя в этом вопросе, черпать опыт у более «подкованных» в теории и практике по этой дисциплине. Хотя, у самого был в недавнем прошлом негативный опыт знакомства с «гладиаторскими боями», поэтому, личную неприязнь к «королевским битвам» считаю вполне обоснованной.       Поскольку радиопереговоры в данном режиме не велись, для меня надобность сидения за "радиорубкой" танка отпала. Поэтому, Неконя, командир танка, назначила меня помощником заряжающего, чтобы перезарядка орудия нашего танка шла быстрее.       В назначенный час началась тренировка в режиме «королевской битвы». Наш танк тронулся со своей стартовой позиции, которую мы заняли заранее, согласно распределительному плану. Мы ехали по узкой лесной дороге. Едва ли не сразу начал чувствовать, как растёт напряжение в воздухе боевого отделения танка. Члены экипажа были сосредоточены на ведении боя с противником, откуда бы он не появился. — Девушки, позвольте вас спросить, — начал говорить я, немного растягивая слова. При этом, я ни на секунду не отрывался от приборов наблюдения, высматривая силуэты танков, — меня беспокоит пара моментов. — Спрашивай, — одобрила моё любопытство Маи, — постараемся тебе ответить... — Вы слышали об инциденте, что произошёл сегодня, утром? Вы, случайно, не знаете, как там флотские девы? — поинтересовался я. — С ними всё в порядке, по-моему, — задумчиво ответила Маи, — вообще, канмусу - создания весьма стойкие, их боеспособность восстанавливается весьма быстро. Говорят, та, что получила осколочное ранение, сейчас идёт на поправку. Её, конечно же, не выпишут завтра, но в стенах медицинского учреждения она задержится не на долго. Не дольше, чем на неделю.       Я удивлённо присвистнул. — Кстати, — вмешалась в разговор Аои, — я слышала, что ты сыграл далеко не последнюю роль в этом инциденте. Ты молодец, Тиеру! — А что я сделал? — Смущённо задал я риторический вопрос, — это зенитчиков наших благодарить нужно, их стараниями девушек на море культистские штурмовики «не прихлопнули». Это врачей Оарай нужно поблагодарить за то, что все флотские девы остались в живых, несмотря на тяжесть ранений. Мой вклад во всей этой истории несущественен. — Ну-ну, — возразила Аои, продолжая настаивать на своём, — не надо скромничать... — А кто, по-твоему, подал им руку? — Вмешалась в разговор мехвод, — Кто помогал с тяжело раненым боевым товарищем до прихода врачей? Это был ты, Тиеру! Не надо отрицать свой вклад в общее дело! — Аои и Таки правы, — поддержала Маи своих подруг, — не стоит принижать себя. Мы правда восхищаемся тем, что ты сделал! Между прочим, девушки-корабли, что сейчас отдыхают, хотели передать тебе «привет» и слова благодарности за помощь им. — Вот как? — Слегка меланхолично произнёс я, — Что ж. Приму во внимание. Они что-нибудь ещё говорили? — Фубуки, будучи командиром эскадрона, предоставила студенческому совету важную информацию о близлежащей базе культистов, — сообщила Аои, — Она отметила на карте её расположение, сообщила о силах, охраняющих базу. Сдаётся мне, что в ближайшее время будет подготовлена операция по зачистке этой авиабазы, с которой совершаются налёты на проходящие мимо школоносцы. — Ага, значит, скоро будет боевая операция? — переспросил я, — Замечательно! Рейд на базу противника нам будет «на руку», я полагаю. Если повезёт, то нам удастся, наконец, разжиться нужным оборудованием. — Да, верно. Не исключено, что наиболее боеспособные канмусу примут участие в грядущей операции. Как минимум потому, что у них есть «личные счёты» с этими мразями-гедонистами. В прочем, как и у всех остальных, - ответила Маи. Немного помолчав, она спросила, — Беспокоит что-нибудь ещё? — Ты знаешь, да, — подтвердил я вопрос девушки с кошачьими ушками, — мне не даёт покоя момент, связанный с вашими... ксенолингвистическими навыками. Откуда у вас книга, позволившая Вам установить со мной контакт? — Мы её приобрели через онлайн-аукцион, в Даркнете, — спокойно сообщила Маи Некота. Казалось, она не видела ничего плохого в этом. — В Даркнете?! — Шокировано переспросил я, — Но... Как? На какие средства? Зачем? — Успокойся, — заботливо сказала Аои, успокаивая меня, — сейчас всё объясним, по порядку. — Мы зарабатываем в интернете, на играх, — начала пояснение Таки Момосе, — продаём игровые вещи. С недавнего времени начали сотрудничать с командой «Бегемот». Эрвин предложила лишние денежные средства от продажи игровых предметов пускать на скупку «по дешёвке» различного антиквариата, чтобы потом его вернуть законным владельцам, за небольшое вознаграждение. Как правило, мы скупаем у «чёрных археологов» и «разорителей музеев»... — Звучит... не совсем «легально», — поделился я своими мыслями, подбирая «максимально щадящие формулировки». Меня ошеломила их история: они говорили об этом о так, будто бы эта деятельность не была сопряжена со смертельными опасностями. — Не беспокойся, — успокоила меня Маи, — команда «Бегемот» не первый год этим занимается, они в этом толк знают, нас бы большой опасности понапрасну подвергать не стали. Тем более, мы стараемся следовать благородной цели: мы делаем всё, чтобы не допустить того, чтобы достояние общественности осело в частных коллекциях, а преступники - обогащались. — Здорово, — восхищённо сказал я, начав им безбожно льстить, — если бы вы сами не сказали, что вы занимаетесь чем-то подобным, сам бы не догадался. Признаюсь, с этого момента я горжусь тем, что знаком с вами!       Я почувствовал, как находившиеся в боевом отделении девушки, покрылись румянцем смущения. Им было действительно приятно слышать похвалу из моих уст. — И все же, как к Вам попала эта книга? — Вновь спросил я, стараясь вернуть их «с небес на землю». У меня складывалось такое впечатление, будто бы кто-то или что-то допустило, чтобы танкистки из Чи-Ну-3 беспрепятственно завладели этими ценнейшими документами. — А? А, сейчас! — отреагировала Маи Некота, немного заикаясь, — мы её забрали из тайника, во время очередной стоянки школоносца. И это было задолго до произошедших событий... — Тип 89, в лесу, на два часа! — Крикнул я, прервав сбивчивый рассказ своей собеседницы, — К БОЮ!!!       Экипаж, окончательно пришёл в себя и приступил к своей боевой работе. Наводчик начал поворачивать башню в сторону обнаруженного противника. Мехвод немного довернул корпус, чтобы помочь наводчику. Обороты двигателя были снижены, чтобы враг не смог нас раньше времени услышать, а мы, в свою очередь, смогли услышать рёв моторов подступающего противника. — Командир, — начала свой доклад Аои, — танк стоит бортом, между камнем и зарослями. Похоже, что они нас не видят, стоят в засаде на тех, кто проедет по близлежащей дороге. Погодите... кажется кто-то едет по дороге, слышу ещё один двигатель, на час...       Внезапно, из-за рощицы появился танк Char B1. Это был «Селезень». Он, на полном ходу, выскочил на дорогу, где была подготовлена засада командой «Утка». «Селезень» вертел башенкой, пытаясь найти противника. Скорее всего, его экипаж ни «Муравьеда», ни «Утку», не видел. — Пиотан, целься тщательнее, — приказала Маи Некота, — подстрели «Утку» в тот момент, когда они выстрелят по «Селезню». Если что, орудие готово к бою. — Принято, выполняю, — доложила Пиотан, наведя орудие танка на затаившийся в засаде Тип 89.       Если до этого момента напряжение нарастало неспешными темпами, то сейчас оно стало нарастать с пугающей быстротой, стремительно набрав «критическую массу». Мы были на пределе, сидя в засаде на тех, кто сам планировал напасть из засады.       С каждой секундой французский тяжёлый танк подходил всё ближе к месту засады, организованной командой танка Тип-89. Даже сквозь непрозрачные металлические бронелисты танка Тип 89 чувствовалось, насколько спортсменки были сосредоточены в процессе выжидания, готовясь нанести один сокрушительный удар по вражеской технике. Смотря на «Утку», я чувствовал мощную энергетику, что излучали его танкистки, азарт молодого охотника. Как только «Селезень» прошёл чуть мимо «Утки», экипаж «Утки» выстрелил в «Селезня», захлопнув подготовленную для него ловушку. Снаряд 57-мм короткоствольной пушки угодил прямо под башню Char B1, сзади. Снаряд срикошетил от угла кормы башни, прямиком в МТО танка. Французский танк задымился и выкинул белый флажок, сообщив всем, что этот танк не опасен. По крайней мере, до конца тренировки. Едва ли не сразу, после выстрела танка Тип 89, прозвучал выстрел пушки нашего Чи-Ну. 75-мм болванка устремилась к японской «картонке», которая, по «какому-то дикому недоразумению», считается как средний танк, а не лёгкий. Удар снаряда пришёлся на верхнюю часть середины корпуса, от попадания снаряда танк слегка пошатнулся. В общем, танк команды «Утка» был следующим, кто отправился «в ангар». — Отличная работа! — Похвалила наводчицу Маи. Развернувшись ко мне, она, сквозь дымок сгоревшего пороха, отдала приказ, — Тиеру! Заряжай, как обычно, бронебойный! — Есть, зарядить бронебойный! — Отчитался я о получении приказа. Незамедлительно отправил в зоб казённика очередной снаряд. После того, как гильза скрылась внутри закрывшегося казённика, громко доложил о завершении перезарядки, — Готово!       Едва ли не сразу, как я закончил с перезарядкой, мехвод резко дал задний ход. Меня, Аои и Маи потянуло вперёд. Если наша наводчица могла удержаться на месте, благодаря «органам управления орудием», то мне с Неконей было немного сложнее, приходилось держать баланс всем корпусом. — Nya! Что происходит, Момога?!.. — Пытаясь удержать равновесие, крикнула мехводу Маи Некота. — В нас целятся, держитесь! Готовьтесь, «прилетит» в любой момент! — Предупредила нас Момога, объяснив, при этом, свой странный и резкий манёвр.       Затем, что-то тяжёлое, спереди, ударило по корпусу нашего танка. Удар пришёлся на ВЛД Чи-Ну-3. Звон от удара был по всему боевому отделению. Ближе к моменту удара, танк резко остановился, довернув корпус немного в бок. Судя по характеру попадания, можно сделать вывод, что снаряд штурмового орудия встретился с ВЛД нашего танка под острым углом. Нас троих, что находились в башне танка, швырнуло по инерции к корме танка. Мне удалось удержаться на ногах, чего нельзя было сказать об Аои и Маи. Поэтому, мне не оставалось ничего, кроме как поймать девушек. При падении, они приземлились на меня, прижавшись к моей груди. В общем, я смягчил им падение, не дал им упасть, повредиться. Встретившись взглядами, их лица тут же покраснели. — С... Спасибо! — Робко поблагодарили девушки за оказанную услугу. Если Пиотан незамедлительно встала и вернулась на своё место, к пушке, то Неконя ненадолго задержалась. Казалось, она была немного ошеломлена. — Всегда пожалуйста, — ответил я, тоже слегка смутившись. Внезапно понял, что в одной из моих рук что-то лежит. Что-то холодное, плоское. Повернул голову, чтобы рассмотреть предмет, находящийся в руках. Это были очки Маи Некоты! Видимо, я случайно поймал их, когда девушка начала падать. Я только сейчас понял, что смотрю в глаза Маи напрямую, не через толстые линзы её круглых очков. Взор её карих глаз был пронзительным, завораживающим. Её взгляд с некоей долей томности притягивал к себе, оторвать взгляд было просто невозможно. Она была прекрасна в своём смущении, хотя я и понятия не имел, чем оно вызвано. Признаюсь, мне больше не хотелось, чтобы она прятала свои прекрасные глаза за толстенными линзами-аквариумами. Но очки, всё же, следовало вернуть владелице, как бы я ни восхищался глубиной и пронзительностью её взгляда. Протянул ей очки, смотря ей в глаза. Я слегка нерешительно сказал, — В-вот... очки. Они чуть не разбились от этой качки. А я их поймал... — А? — Не понимающе спросила Маи Некота. Казалось, будто бы она тоже была очарована взором моих сапфировых глаз. Затем, будто бы избавляясь от «какого-то» морока, её взор из томно жаждущего, обратился в испуганно-смущённый. Выхватив у меня из рук очки и вернув их «на место», она смущённо выпалила, — Спасибо-спасибо! И-извини, п-пожалуйста! Я не знаю... что на меня нашло!.. — Не извиняйся, ибо не за что... — постарался я успокоить милую девушку с кошачьими ушками. Я и сам, честно говоря, немного поддался этому приятному дурманящему чувству. Лёгким мотанием головы из стороны в сторону начал потихоньку приходить в себя, стряхивать чарующую пелену. — Эй! У нас тут, как бы, бой идёт! Чатиться потом будете! — Напомнила Момога, не переставая маневрировать назло наводчикам вражеской самоходки. — Да, ты права, возвращаемся в строй! — Почти одновременно ответили я и Маи. И телом, и духом мы вернулись на свои боевые посты.       Боеспособность экипажа была полностью восстановлена. Это означало, что «Муравьед» сейчас полностью готов схлестнуться в напряжённой дуэли с очередным противником. — Момога, видела откуда стреляли? — Спросила командирским тоном Неконя, высматривая через смотровые приборы затаившегося стрелка, поправив слегка сползшие от тряски очки. — Так точно, — доложила мехвод, — на нас сагрился StuG III. Хотели добавить нас в копилку своих фрагов! Их, похоже, соединение подвело: их снаряд срикошетил, не нанеся нам урона. — Невероятно! В прочем... не важно, сейчас МЫ их «в ангар» отправим, — заговорщически хитро сказала Маи Некота, оценив шутку своей подруги. Слегка повысив голос, она начала нам раздавать приказы, — Момога, FULL SPEAD AHEAD! Пиотан, Тиеру, BULLET SPAM!!! Мы приступаем к тактике ZERG RUSH!!! — Aye, captain, — отозвались едва ли не хором Таки и Аои.       Наш танк, в следующую секунду, ускорил свой ход. Он, подобно живому хищнику, резво бросился на поиски своей следующей добычи. Первыми, кого удалось «Муравьеду» поймать, была «Утка», на очереди был «Бегемот». Естественно, муравьед, символ команды танка Чи-Ну-3, существо насекомоядное и животной плотью питаться не способен. Однако, сейчас это значение не имело. Наша четвёрка, охваченная азартом погони, казалось, заражала своим настроем сами механизмы нашей боевой машины. Чи-Ну-3 резво летел по земле, слегка подпрыгивая на неровностях грунта. По словам Таки, самоходка скрылась за холмом. Мы жаждали догнать её и поскорее вывести из строя. И вот, спустя полминуты, пройдя отделявшую нас от холма равнину, мы вышли на противоположную сторону естественной возвышенности. Мы увидели команду «Бегемот». Они едва успели слезть со своей огневой позиции, на холме и довернуть корпус на нас, самого ближайшего врага. — Deal Damage, Fire, Piyotan! — дала команду на стрельбу Неконя. Она не переставала смотреть на StuG III через триплексы комбашни.       Буквально через секунду, наша пушка выстрелила. Вновь ударил порох в боевое отделение, вновь стреляная гильза вернулась в боевое отделение, отправив снаряд пороховым зарядом в сторону цели. StuG III решил тоже не оставаться в долгу: его пушка выстрелила в ответ. Неизвестно, то ли их наводчик «сплоховал», то ли Таки так удачно увернулась, но нам повезло в очередной раз. 75 мм снаряд штурмового орудия «чирканул» по борту башни нашего танка, не нанеся серьёзного урона. Пострадал только рисунок на одном из бортов башни. — Заклинила им орудие! — доложила довольным тоном Аои, удерживая в перекрестии прицела StuG III. — Nice Shot, Пиотан! — похвалила Маи Некота, — добьём «Бегемота»! Мы с Тиеру тебе в этом поможем!.. Момога, постарайся зайти в борт или в корму, сделай kill assist!       Мы с Маи, благодаря нашей слаженной работе, смогли обеспечить феноменальную скорострельность орудия нашего танка. Интервал между выстрелами 75-мм пушки Type 3 составлял, по моим предположительным оценкам, не больше пяти секунд! Стрельба велась на ходу, поэтому, об особой точности в лобовую проекцию говорить не приходилось. Тем не менее, беглый огонь по силуэту танка не был бесполезен. StuG III оказался буквально под градом выстрелов. Самоходка, будучи лишённой орудия, старалась уйти, пытаясь лихорадочно маневрировать. Удары 75-мм «болванок» сотрясали корпус танка, вызывая лёгкую контузию у её экипажа, которая не позволяла действовать адекватно. Следующие два выстрела Чи-Ну-3 для StuG III оказались последними. Первый выстрел снёс левую гусеницу самоходки, заставив оголить борт «охотнику». Второй выстрел попал в середину борта. Карбон, надёжный защитник школьниц-танкисток, не позволил раскалённому энергией выстрела куску металла попасть в боевое отделение. Так или иначе, был сделан «фатальный» выстрел, StuG III был выведен из строя. Механика поверженной самоходки выплюнула белый флажок, сигнализируя о том, что танк «условно уничтожен».       Наш танк, не сбавляя скорости, пронёсся мимо обездвиженного «Бегемота». Борт немецкой самоходки дымился, особенно в месте, где торчал снаряд. Не исключено, что был дым и в боевом отделении. И он был не только от сгоревшего пороха, но и от накалявшейся внутри обстановки. Скорее всего, сейчас, внутри StuG III разгорается горячий спор о том, чья ошибка для экипажа оказалась «роковой». — Отлично, ребята! — Похвалила нас Маи, — Едем дальше!.. Признаюсь, не думала, что мы долго продержимся! Уже ДВА танка на счету! Но GG WP писать ещё рано!.. — Ага, — кивнул я, стараясь скрыть нарастающее чувство тревоги. Такое, обычно бывает, когда идёшь прямиком в змеиное логово. Поэтому, с особой бдительностью осматривал местность на предмет затаившегося врага. Предчувствие не обмануло. Далеко далеко, в тени одной из рощиц, стоял Тигр Порше, а именно VK 45.01 (P) команды «Леопон». Незамедлительно и громко доложил об обнаруженном противнике, — Тигр Порше «Леопона», на час!!! Дальняя роща!!! — Проклятье, они ещё встали так, что нам их не пробить... — прошипела, как кошка, Неконя, увидев через смотровые приборы затаившийся тяжёлый танк. Маи, ни секунды не медля, сказала, — Аои, готовься выстрелить дымовым, нам «Леопон» сейчас "не по зубам"! Тиеру, как только Аои освободит пушку от «бронебойного», заряди следующий «дымовой» снаряд. — Так точно! — Ответили я и Аои.       Первый выстрел по VK 45.01 (P) был бронебойным снарядом. Естественно, он отрикошетил от борта башни танка, не нанеся этой грозной машине серьёзных повреждений. Я, руководствуясь приказом моего командира, незамедлительно зарядил в пушку снаряд Тип 90 «Smoke». Как только зарядка орудия завершилась, дымовой снаряд незамедлительно полетел к «экспериментальному тигру». Снаряд угодил в башню, в район маски орудия, удачно ослепив на некоторое время его экипаж. — Это наш шанс... ПРИБАВИТЬ ХОДУ! — Дала команду на отступление Маи Некота.       Таки Момосе, наш мехвод, ускорила ход нашего танка, разогнав его до максимально возможной скорости. Поставленная дымовая завеса должна была скрыть наши манёвры на отступление. Выжав максимальную скорость из Чи-Ну-3, мы покинули «опасную зону». Согласитесь, кому хочется получить «привет» от 88-мм пушки KwK36? — Фух, было близко... — озвучила общие мысли Маи Некота. Машина продолжала ход. Затем, сильно напрягшись, она крикнула, — Пиотан! М3 Lee! Бей его! — Вижу, стреляю!.. — Едва успела ответить Аои.       Далее, всё стало происходить очень быстро. Хоть и предыдущие действия не отличались своей медлительностью, последующие действия, всё же, не уступали в стремительности своего развития.       Мы на полной скорости «выскочили» в борт М3 Lee. Аои едва успела навести на этот танк орудие. По чистой случайности, ей удалось вывести его из строя, попав ему в борт, ближе к двигателю. Едва ли не сразу после того, как мы устранили команду «Зайчик», мы поняли, что они не просто так «ездили туда-сюда». По рикошетировавшему от корпуса нашего танка снаряду, мы поняли, что М3 Lee вёл огневую дуэль с Хетцером. Переключились на Хетцер, но из-за его наклонной брони и постоянно увеличивающегося расстояния, мы подбить его не могли. В прочем, и истребитель танков не мог похвастаться меткой стрельбой по нам. — Ха! Видимо, дали пострелять Момо-сан, раз мы до сих пор оказались не подбиты из их пушки... — съязвила Аои. Затем, она обратилась к мехводу, — Момога, не делай такую резкую змейку! Не могу нормально поймать в прицел «Черепаху»... — Не могу, иначе - подобьют!.. — подтвердила мехвод невозможность удовлетворить просьбу наводчицы. Ситуация внутри боевого отделения нашего танка походила своей напряжённостью на зажжённый бенгальский огонь, обильно мечущий в разные стороны сноп искр. — Берегитесь!!! — Кричит Неконя, — Pz. IV H, на одиннадцать!!!       Аои начала лихорадочно поворачивать пушку в строну «Морского Черта» с положения «6 часов» на «11 часов». Однако, было слишком поздно. В наш танк прилетел их снаряд, в борт корпуса. Нас поразили с первого выстрела, даже несмотря на то, что мы шли на большой скорости. А чего ещё ждать от лучшего наводчика, Ханы Исудзу? Поговаривают, что она способна из танкового орудия поразить любую цель в радиусе 1,5 км!       Даже не смотря на то, что наш танк был уничтожен, а автоматика заблокировала все органы управления, наш Чи-Ну-3 продолжил движение. — О, НЕТ! Впереди крутой высокий овраг!.. Ничего не могу сделать!!! — Крикнула Момога, тщетно пытаясь дёргать рычаги управления техникой. Хоть танк и так тормозил, но силы торможения всё равно не хватало, чтобы предотвратить падение нашей боевой машины. — Хреново... ДЕРЖИТЕСЬ!!! — Скомандовала Неконя прежде, чем произошло неизбежное.       Чи-Ну-3, сначала свесился с края, затем начал боком лихорадочно кувыркаться вниз. Нас, в течение полутора минут, кидало по всему боевому отделению. Как только нас прекратило кидать из стороны в сторону, мы поняли что наше падение со склона закончилось. По некоторым признакам, мы поняли, что танк стоит «правильно», на гусеницах. Даже если бы в нас не попал снаряд, такое падение со склона контрольная электроника посчитала бы наш танк уничтоженным. — Э-эй! Вы... все целы? — Спросила Неконя, приходя в себя от недавней бешеной встряски. — Да, — ответили я и все остальные члены экипажа «Муравьед». Как бы это странно не звучало, но все мы, в основном, отделались небольшими синяками и ушибами. По крайней мере, нам так казалось. — Так, а где мои очки? — Начала искать свой аксессуар девушка с кошачьими ушками. Найдя оправу очков с остатками линз, она раздосадовано процедила, - тц... ну, вот... разбились... — Не переживай, Неконя, — начала Аои утешать свою подругу, — ещё подберём тебе очки! Да, и потом, хорошо, что очки не рядом с глазами разбились! — И то, правда, — кивнула Неконя. Ей хоть и не нравилось терять вещи, к которым она бережно относилась, всё же, было понятно, что очки — потеря не великая. Доставая мобильную игровую приставку «PainTendo Glitch», она предложила присутствующим, — может, скоротаем время ожидания ремонтной команды за игрой? Кстати, Тиеру, не хочешь посмотреть, во что мы играем?       Подруги Маи Некоты одобрили идею, также достав свои игровые приставки и незамедлительно их включив. — Пожалуй, приму приглашение посмотреть, — сказал я, — тем более, что делать пока нечего...       Все мы расположились в задней части танка, расселись довольно-таки плотно, небольшим полукругом. Мне, из-за моего роста, было весьма некомфортно в боевом отделении танка. Интересно, о чем думала Андзу, определяя меня в танкисты? В самом деле, от меня было бы куда больше толку как от пехотинца, нежели как от танкиста. «Муравьед» безупречно сведён, они и без меня прекрасно справлялись. Да, мне удалось сделать так, чтобы не доставлять лишних проблем танкисткам. Судя по поведению командира нашего танка, можно было сделать вывод о том, что произошедшее на тренировке было чем-то из ряда вон выходящим. Похоже, что моё присутствие каким-то образом повысило их боеспособность...

***

      Отложив вопросы, не имеющие на данный момент ответа «на потом», с позволения сокомандниц, сел между Маи и Аои. Маи села слева от меня, а Аои - справа. Таки пристроилась справа от Аои. Не знаю, то ли это от стойкого запаха сгоревшего пороха, то ли от того, что они сели со мной вплотную, их лица покрылись густым, как насыщенное алое вино, румянцем. Казалось, их лица от смущения стали полностью красными. Стараясь не поддаваться захлестнувшим ощущениям и эмоциям, девушки пытались играть в какой-то кооперативный трёхмерный платформер. Поскольку они являлись членами игрового клуба женской школы, их реакция на моё общество я посчитал весьма закономерной. — Девочки? С Вами все хорошо? — спросил я у своих сокомандниц, заметив некоторые изменения в их поведении. — Д-да... с-спасибо, — ответила Маи Некота за всех, тяжело дыша. Она, как и все остальные, тщетно пыталась убедить меня в обратном.       «Оно и видно», — мысленно ответил я. И, как ни странно, даже без грубости во внутреннем голосе. Видимо, сказалась многолетняя привычка понимать чувства других людей без слов. Маи Некота благодарно кивнула, стараясь не пересекаться со мной взглядом, не поднимать головы, поскольку догадывалась о том, что я начинаю что-то подозревать. Кажется, все остальные воспринимали происходящее более-менее адекватно. По крайней мере, мне в это хотелось верить. Я огляделся. На "просторном" импровизированном сиденье, сделанном из деревянного ящика, было совсем тесно, все сидели молча, уткнувшись в свои портативные устройства. Лишь щелчки пластиковых кнопок нарушали воцарившуюся тишину. Казалось, что все немного стесняются, нервничают. Девушки, то и дело, украдкой, заговорщически переглядывались друг с другом на протяжении игровой партии. Я заметил эти движения, но не стал подавать виду, что обратил внимание на их тайные мимику и жесты. Я прекрасно понимал, что они что-то затеяли, нечто, что планировали очень долго. Я мог бы, в принципе, предпринять попытки сорвать их планы... но зачем? Неужели я откажу себе в том, чтобы посмотреть, что будет дальше, если не мешать их замыслам? К тому же, все они казались мне по-своему привлекательными. Каждая из них была неповторимо прекрасна, и каждая, словно бы в ответ на мой взгляд, делала мне незаметный знак, зачастую, непреднамеренно. Кажется, я мог правильно понять, что именно они хотят сделать. Может быть, именно это и беспокоило их? Неужели они не уверены в том, отвечу ли я им взаимностью? Или у них есть ещё какие-то скрытые мотивы, которых я, в силу отсутствия информации, не понимаю?       И вот, спустя пятнадцать минут напряжённой игры, мониторчики портативных приставок начали гаснуть, один за другим. Пиктограмма опустошённой батарейки в центре экрана весьма красноречиво свидетельствовала о том, что устройство полностью разряжено. И, следовательно, очередная игровая партия была преждевременно прервана. — Nya! В самый ответственный момент! — С наигранной досадой прокричала Маи Некота, — Пиотан, как так вышло? Я думала, что ты поставила вчера приставки на зарядку!.. — Что? — С таким же наигранным удивлением произнесла девушка с волосами цвета тёмного серебра, — я думала, что кто-то из вас зарядил их... — В любом случае, это не так уж и важно: не надо было перекладывать ответственность на другого, если есть возможность сделать что-то самому, — произнесла девушка с повязкой в форме персика, изображая в голосе лёгкую грусть. На что её подруги одобрительно кивнули, соглашаясь с изречённой моралью, немного склонив головы.       Хоть я и делал вид, что ни о чем не знаю и не догадываюсь, прекрасно понимал, что передо мной сейчас разыгрывается представление. «Примитивное», «топорное» в своём исполнении. Даже без эльдарской остроты восприятия было очевидно, что в некоторых местах они переигрывают. Тем не менее, их безыскусная «постановка», при всех их явных недостатках, не лишалась своего неповторимого шарма. В ней было нечто завораживающее, нечто, что придавало сил и желание досмотреть актёрское действо до конца. С одной стороны, моё новое естество требовало меня осадить исполнителей за откровенную халтуру, а с другой... природная любознательность требовала удовлетворить интерес: что девушки из команды «Муравьед» предпримут дальше? Куда нас приведёт «естественный» ход событий? — И что будем делать? — Задала подготовленный заранее вопрос Таки Момосе, — до конца тренировки-то ещё далеко, а ремонтники приезжать, видимо, не собираются! Сейчас борются самые сильные, «Удильщик» и «Леопон», и это надолго!.. Да, и потом, «Акул» никто не видел? Кто знает, где они? — Хммм... даже не знаю... — задумчиво произнесла Маи Некота, окинув своим взором боевое отделение нашего Чи-Ну-3 и лиц, находившихся в этом танке. Как только её взгляд пересёкся с моим, её глаза сверкнули с шаловливой хитрецой. Подмигнув подругам сквозь свисающие на её лицо золотые локоны, она загадочно произнесла, — Мне кажется, я знаю «игру», в которую можно будет сыграть всем, вчетвером. Притом, она будет интересна всем участникам. — Да, точно, — поддержала Аои свою подругу, подмигнув ей в ответ. Обратившись ко мне, она продолжила не менее загадочным и интригующим тоном, — «не красиво» получилось, когда мы не дали поиграть тебе, Тиеру... Причём в то, что тебе «действительно интересно»... Думаю, ещё не поздно всё исправить... — Да ладно вам, — начал я попытку успокоить девушек, стараясь делать вид, что не понимаю к чему всё идёт, — я, вообще-то... — Нет-нет, мы настаиваем, — слегка дрожащим от нарастающего возбуждения голосом произнесла Маи, растянув свою улыбку до ушей. Затем, она сделала парочку движений, давших весьма прямой намёк на дальнейшие действия. — Так, СТОП!... Не понял, вы что, хотите?.. — Изобразил я шок и удивление, хотя отчасти догадывался о таком исходе. Девушки нерешительно кивнули, подтвердив несказанные мной слова. Шокированный и слегка напуганный, я продолжил, — я, конечно, всё понимаю, но... нам нельзя...У нас могут возникнуть проблемы... И вообще, все это очень... — Чшшш... — ласковым полушёпотом прошипела Момога, вытянув свои губки в миленькую трубочку, будто бы она готовилась меня тут же поцеловать. Она положила свой аккуратный пальчик на мои губы, так и не позволив мне закончить фразу. На её красном от возбуждения лице, затем, появилась широкая улыбка, едва ли не до ушей. И с этой растянутой возбуждением улыбкой на лице, она произнесла, — всё хорошо... всё будет хорошо... нам «всё можно»... — Т-тиеру, ты не против, если м-мы... разденемся? — нерешительно, но, в то же время, весьма прямолинейно, задала мне вопрос Неконя, взявшись за края своей формы. Очевидно, что дальнейшие действия их смущали. Тем не менее, было видно, что они хотели пойти «до конца». Вопрос был в том, что это за «конец». Такая прямолинейность, смешанная с неумелостью, помноженная на дичайшую робость - есть следствие их образа жизни. Информацию о взаимодействии представителей противоположных полов они могли черпать из визуальных новелл, фильмов, манги. Более пикантные аспекты этих взаимодействий, естественно, они могли вполне почерпнуть из "h-игр", фильмов "для взрослых", "h-додзинси". Не мне их винить за это, тем более, что никто их не обязывает и не принуждает к чему-либо в этом плане, поскольку такие дела считаются личными. Будто бы оправдываясь передо мной, она пролепетала, — и-извини, тут из-за сгоревшего пороха просто ТАК ЖАРКО И ДУШНО, что дышать невозможно... — Ну, поскольку этот танк всецело ваш, то и вы тут... полноправные хозяйки, — начал я, в тон разыгрываемому спектаклю, слегка неуклюже давать уклончивый, но, в то же время, понятный ответ, — не вам спрашивать у меня, что вам делать в вашем танке. Может, мне стоит выйти? Заодно, оставлю люки открытыми, боевое отделение проветрится... и дышать станет легче... — ИСКЛЮЧЕНО! НЕВОЗМОЖНО! НЕТ-НЕТ-НЕТ!!! — Закричали девушки на перебой, вцепившись втроём в мою одежду. Затем, осознав неловкость ситуации, все трое отпустили меня. Маи тут же начала объясняться, — по правилам танководства, пока идёт матч... ну, или любая другая тренировка... экипажу запрещается покидать задраенное боевое отделение... во избежание поражения «шальными снарядами», осколками и иными вредоносными воздействиями. Пока «сверху» не постучат, сидим и не двигаемся. — Вот как? Хорошо. Раз так, значит... — выдохнул я, стараясь не показывать моё понимание того, что «кульминация» как никогда близко. — Значит, будешь развлекаться с нами! — Весело произнесла Момога, предвкушая будущие шалости. Её возглас раскрыл скрывавшиеся до этого момента планы команды «Муравьед». Впрочем, даже и без этой очевидной фразы, даже самому непонятливому были понятны и читаемы их намерения.       Девушки, не подумав меня предупредить, приступили к процессу снятия верхней одежды. Я начал было отворачиваться, но девушки явно продемонстрировали, что будут совсем не против, если я буду на них смотреть. Не то, чтобы они знали какие-то особые техники снятия школьной матроски, тем не менее, я нашёл это зрелище весьма завораживающим. Причём настолько, будто бы я видел это в первый раз, что, в принципе, странно. Ибо я, в своей прошлой жизни, множество раз видел, как моя девушка сбрасывает лишнюю одежду прежде, чем приступить к «основному действу». Да, двигались Аои, Маи и Таки неуклюже, быстро, рывками. О какой-либо грации и эстетике в действиях говорить не приходилось. Тем не менее, их желание поскорее избавится от «тканевых оков» по-своему очаровывало.       В общем, не прошло и двух минут, как девушки из команды «Муравьед» оказались передо мной в одном нижнем белье. Была одежда не слишком «неприглядной», но и не слишком изысканной. В общем, она вполне соответствовала характерам своих носителей, была по-девичьи мила, подчёркивая важные детали силуэта, ненавязчиво украшая юные тела. Они, глубоко и тяжело дыша, смотрели на меня взглядом, полным вожделения. Если раньше они как-то пытались это скрывать, сдерживать горячие порывы, то сейчас они были готовы высвободить то, что накопилось за долгое время. Я был горд и, в то же время, смущён этим новым для меня переживанием, настолько, что не задумываясь, сделал безмолвный комплимент всем троим, удостоив их прямого взгляда на изгибы их тел, охваченные невесомыми тканями. Они смутились, но подавляющее инициативу смущение было недолгим. — Т-Тиеру, — робко начала Маи, нервно перебирая пальцами рук. Её лицо, как и лица её подруг, просто горело от возбуждения, — позволь задать тебе пару... «личных» вопросов... Ты, ведь, позволишь? — Д-думаю, да, — нерешительно кивнул я. К этому моменту, я также почувствовал разгорающийся жар на моём лице и во всём теле. Я догадывался о том, что это может быть, начал предпринимать попытки сопротивляться разгорающемуся «пожару». Окинув девушек взглядом, я добавил, — не уверен, что мне удастся уйти от ответа. — Тиеру, скажи... только честно... Ты никогда... ещё ни с кем не... «того»...? — Спросила Неконя, немного скрывая свой взгляд и лицо за локонами своих длинных волос. Девушка с кошачьими ушками покраснела и сделала неопределённое движение рукой, пытаясь жестами показать слова, которые она всё ещё стесняется произнести в слух. Хоть она с подругами и решила сегодня разделить со мной импровизированное ложе в виде пола боевого отделения танка, было видно, что она ещё недостаточно раскрепощена. — Как тебе сказать, — немного задумчиво произнёс я, — если брать в расчёт «прошлую, человеческую» жизнь, то опыт в «этом» у меня есть... довольно-таки часто занимался. А если брать исключительно период моей «новой жизни», то, практически... ни разу. Знания и память-то есть, но...       Я не успел договорить, поскольку заметил, что девушки «оживились» ещё на первой половине моих слов. Будто бы, они послужили своеобразной «отмашкой» на то, чтобы говорить и действовать смелее. Теперь они смотрели на меня почти хищно. В их глазах я был вожделенной добычей, они жаждали предаться здесь и сейчас сумасшедшей страсти, такой, о которой не может мечтать даже самая смелая девушка на свете. Однако, инстинкт самосохранения (или что-то в этом роде) ещё заставлял меня их беречься, подавлять разгорающийся пожар. Было ощущение, что в их поведении что-то решительно не так, но с каждой секундой я всё меньше прислушивался к голосу разума, хоть я и оказывал захватывающему меня с головой чувству отчаянное сопротивление. С каждым ударом своего сердца, я всё больше отдавал контроль над телом своим инстинктам, к которым сейчас эти девушки обратили своё страстное воззвание. И они получали всё более и более громкий отклик от моих инстинктов, как бы я не пытался их приглушить. — Тиеру, тебе нравится то, что ты видишь? — Взяла на себя смелость Аои задать очередной нескромный вопрос. Будто бы этого не замечая, она начала играться со своим телом, демонстрируя мне все его прелести, дабы разжечь во мне «огонь», - Мы тебе нравимся? Ну, как девушки... — Да, Тиеру, мы тебе как девушки интересны? А что тебе в нас нравится? — Спросила Момога, начав тихонечко ёрзать на своём месте, буквально сверля меня возбуждённым взглядом. — Пока не знаю, — слегка рассеяно ответил я,. — Вы привлекательны и интересны, и я хочу узнать о вас больше... — Спасибо, — ответив за всех, кивнула Маи, довольно мурлыча. Следующими словами, она решила мне помочь раскрыться, — Что тебе в нас нравится больше всего... ну, во внешности? Что ты скажешь... например... о наших глазах? Или... о губах? Может, тебе нравятся ножки? Или, может быть, ты скажешь что-нибудь о фигуре? — Чудесные у вас фигуры, не зря же вы тренируетесь? — Сделал я им своеобразный комплимент, произнеся его, буквально, на одном дыхании. Поначалу, я ощущал, будто бы незримая удавка затягивается на моей шее, постепенно раскаляя до красна воздух в моих лёгких. Я предпринял все возможные меры, чтобы освободится от невидимого силка, что стальной хваткой сдавливал моё горло. Напряжённая борьба, казалось, длилась очень долго. В этой битве с незримым врагом ощущение этой губительной хватки притупилось. Это могло значить одно из двух. Либо мне удалось успешно оказать сопротивление... Либо... мне даже не хочется предполагать второй вариант!.. — Хорошо-хорошо, — сказала Аои, едва сдерживая широкую улыбку на покрасневшем от возбуждения лице. Затем, аккуратно приложив руки к груди, она кокетливо спросила, — Какие ещё ты можешь сказать о нас хорошие вещи? Давай-ка начнём с груди... Скажи, Тиеру, чья грудь тебе больше нравится? Моя? Некони? Или... может, тебе больше «формы» Момоги по душе?       Я и не знал, что ответить на столь прямолинейный вопрос. Немного просчитался, когда не учёл все возможные варианты. Видимо, этим пошлым допросом они решили вывести из состояниря покоя, возбудить меня. Но что же им ответить? Аои была гордой обладательницей большого бюста, самой женственной фигуры в этой команде. Момога, напротив, была в этой группе самой "миниатюрной". Неконя была "где-то по середине между ними". Естественно, она могла бы своими формами вызвать зависть у Момоги, своей младшей подруги, но, в то же время, она в размерах уступала своей подруге, Пиотан. Собравшись с мыслями, хоть это было и весьма сложно, я, всё же, решил ответить на поставленный вопрос. — Каждые из форм... чего уж говорить, каждая девушка обладает своей, особой красотой, постижение которой, само по себе искусство, — начал я ответ в свойственной всем эльфам загадочной философской манере. Немного погодя, собравшись с мыслями вновь, да сверившись с первой реакцией девушек, я продолжил, — каждая юная дева представляет собой священный плод, который хочется надкусить, дабы на устах своих ощутить их неповторимый вкус. Так не лучше ли принимать всех такими, какие вы есть? — Ой, как мило, как приятно, — довольно промурлыкали девушки. Я был рад, что они смогли понять меня правильно, поскольку хотел дать ответ, который бы никого не обидел. Кто знает, что судьба уготовила мне завтра? Поэтому, не стоило портить отношения, даже в таких «мелочах». — Слушай, Тиеру... Может, тебе... тоже жарко? — Спросила Таки. Тяжело дыша, она поползла ко мне. Ухватившись за танковую жилетку, что была надета на мне, она предложила, — давай, мы поможем тебе раздеться!       Я не успел даже ответить, не говоря уже о том, чтобы остановить девушек. Они не говоря ни слова, начали рывками снимать с меня всю одежду. Чувствовалось их желание поскорее увидеть моё обнажённое тело. Благо, они остановились, раздев меня до нижнего белья. — Тиеру... — робко обратилась ко мне Неконя. Было видно, что она и её подруги возбудились во время процесса раздевания меня, — не мог бы ты... ну... позволить нам... тебя... потрогать... Ну, там руки... тело... Обещаем, мы не будем трогать тебя там, где ты этого не захочешь!.. — Думаю, было бы странно отказать вам. Сказать «нет», раз вы, не спрашивая, избавили меня от лишней одежды. В принципе, я не против, — ответил я, изрядно покраснев. Чувствовал, что всё больше и больше «сдаю позиции» в противоборстве «зовам инстинктов».       Не успел я закончить, как ко мне потянулись три пары рук. Они начали скользить по всему моему телу: рукам, ногам, туловищу, плечам, шее. Было трудно противостоять их натиску. Прикосновения их пальцев и ладоней одновременно и возбуждали, и в то же время, слегка пугали своей необъяснимой нежностью. В какой-то момент, я даже хотел было оттолкнуть от себя девушек, но я, внезапно, вспомнил разговор с магом из Белой Башни. Это воспоминание ворвалось в моё порядком затуманенное сознание подобно удару хлыста, подарив мне возможность сделать хотя бы один глоток здравомыслия, чтобы продолжить ментальную борьбу тела и духа. Теклис вчера говорил мне, что я, учитывая мои текущие ещё не развитые способности, сканирование на предмет наличия-отсутствия особой души, могу проводить только при непосредственном контакте, при "определённых условиях". Текущая ситуация идеально подходила под описание этих "определённых условий". В общем, взрослые шалости со стороны команды "Муравьед" я мог обратить себе на пользу, хоть это было и весьма рискованно. Проблема была в том, что эта авантюра была весьма рискованной, поскольку Теклис ещё не успел толком объяснить методы противодействия той скверне, что излучает моя метка на спине. Сейчас я с её тлетворным влиянием дрался своими силами. Медленно, но верно, я проигрывал это сражение. Какие бы я усилия не предпринимал, они лишь выигрывали для меня немного времени, прежде чем «Та, что жаждет» сотворит нечто ужасное. Я понимал, что в сложившихся ситуации следует действовать быстро и решительно, но максимально естественно. Ибо моя суета заставит моего врага действовать решительнее. И всё время, что я отвоёвывал с таким трудом, будет нивелировано... — Ох! будто бы камень трогаю! Живая скульптура! Какие "бронеплиты"! Прямо металлическая клавиатура!.. — восхищались девушки моим мускулистыми руками, ощупывая мою крепкую грудь, стальной пресс живота. Казалось, они испытывали истинное наслаждение, ощупывая моё тело, являвшееся «сплошной мышцей». Каждая из девушек периодически предпринимала попытки просунуть шаловливые пальцы под резинку трусов-боксеров, в надежде найти «ещё одну мышцу». Я старался пресекать эти попытки, аккуратно и нежно их останавливая: к чему спешить? Хоть их прикосновения к моему телу и были до жути приятны. Хоть они это делали безыскусно, повинуясь зову своих сердец. Затем, с трудом отлипнув от меня, они, зазывая меня слегка неловкими жестами и движениями, томно пригласили, — а теперь... просим, потрогай нас...       Вполне может быть, что «предчувствие беды» было ложным. Чувство «нависшей над головой угрозы» не покидало всех нас весьма длительное время. Бесспорно, девушки, что обитают в этом мире, не должны были встречаться с теми ужасами, что уготовили им и всем остальным Тёмные Боги. «Большая Четвёрка», что живёт в Имматериуме, по своей натуре, скажу я вам, жестока и безразлична к судьбам простых смертных. И простым смертным, например, нам, как никогда прежде, требовалась психологическая разгрузка. И наша безобидная шалость, что надёжно скрыта от чужих глаз была как нельзя кстати.       Внимательно взглянув на моих танкисток, мне показалось, что они жаждали не просто плотских утех, не простых тактильных ощущений, но... тепла. Простого тепла, что одно живое разумное существо способно подарить другому. И они в нём особенно сильно нуждались: даже самые горячие и нежные в своём смысловом наполнении слова, написанные на электронном полотне, так и останутся битами информации, пикселями на экране устройства. Особенно сейчас были важны живые слова, живое прикосновение, когда искренние чувства заменены лживыми масками, а слова, даже «клятвенные», обесценены отдающим глухим звоном в опустошённой душе нелепым словоблудием.       Я, глубоко проникшись их тайной душевной болью, что отчасти спровоцировала их на такое поведение, решил самоотверженно откликнуться на отчаянный зов девушек. Совершенно искренне я решил подарить каждой из них своё тепло и заботу, в которой они так отчаянно нуждались. Да, вот это «нечто», что заставляло смотреть их действо. Это было их послание. В нём был заключён немой крик их замёрзших душ в океане безразличия и лицемерия.       Не говоря ни слова, я аккуратно прильнул к телу Аои. Она, медленно но верно, заваливаясь на спину, утянула меня за собой, вслед. В итоге я оказался над ней, наблюдая, как от её тяжёлых возбуждённых вздохов вздымается её грудь. Я, глубоко разгорячённый видом девушек и ведомый обоюдными желаниями, приступил к долгожданным ласкам. Посмотрев в глаза Аои нежным, пропитанным глубоким вожделением взглядом, нацелился своими губами на часть грудины, что прикрывает сердце. Выбранную область начал одаривать горячими нежными поцелуями. Мотыльки губ, оставляя влажные тёплые следы на её шёлковой коже, старались достучаться до её страдающего от недостатка внимания и любви сердца. Мои поцелуи ласкали и тело, и душу наводчицы. Ей казалось, будто бы в порхании моих губ слышались согревающие, преисполненные всеобъемлющей заботы слова: «Не плач, стенающая душа! Теперь я с тобой! Я не дам тебе замёрзнуть на этом жестоком холоде! Тебе больше не нужно печалиться!». Каждый страстный поцелуй сопровождался непрекращающимся массажем её большой груди. Мои пальцы в её объёмных мягких полусферах утопали, даже несмотря на длину моих пальцев. Мои пальцы аккуратно сжимались на её грудях, стараясь доставить лишь удовольствие лежащей девушке. Набухшие от моих ласк сосочки также пошли в дело: с некоторой периодичностью я одаривал их поцелуями, нежными щипками. Поначалу, она отреагировала на все мои ласки только громким дыханием. Но спустя некоторое время, она начала тихонько, но в то же время, призывно стонать. Её голос, насквозь пропитанный удовольствием от моих прикосновений, долетал до моих ушей. Её сладкие стоны ласкали мой чёткий слух, мотивируя меня быть более настойчивым в этой прелюдии. — Ого, — удивлённо воскликнула Момога, пристально наблюдавшая за всем этим действом, — я тоже так хочу! — Блин, Пиотан, как же я тебе завидую! — Томно протянула Неконя, не переставая ублажать себя, взирая на меня и Аои.       Немного остановившись, я окинул взглядом присутствовавших девушек, что наблюдали за мной, затаив разгорячённое дыхание. Они, наблюдая за прелюдией перед началом любовных дел, мне всем видом показывали, что ждут от меня того же тепла, что я начал дарить их подруге. Ни говоря ни слова, лишь только взглядом дал понять, что они обязательно дождутся того, чего они так страстно желают.       Я вернулся к продолжавшей лежать на полу танка Аои. Язык её взора и тела кричал, требовал от меня продолжить то, что было почти что бесцеремонно прервано. Она, не отрываясь, полуприкрытыми от удовольствия глазами, смотрела на моё лицо, утопала в моих глазах, пересекаясь со мной взглядом. Её слегка покрасневшие руки сомкнулись ниже грудей, сблизив их так, что образовалась глубокая впадинка. Я не стал заставлять её долго ждать действий от меня. Положив ей одну руку на её грудь, а другую - подложив под её затылок, я продолжил долгожданные телесные ласки. По её бурной реакции, мне стало понятно, что непродолжительный перерыв для неё длился целую вечность, за эти секунды она успела соскучиться по прикосновениям столь горячо любимого ей эльфа. Но была ли это настоящая любовь? Или же это было сиюминутное желание, коварное «физиологическое половое влечение», что очень часто любит скрываться под маской «непорочной любви» в отношениях молодых? Не знаю. Для нас, четверых, охваченных общим бурным пламенем страстей, это было не важно. Мне казалось, будто бы наш мир ограничивался внутренностями этого танка, что надёжно скрывают нас от посторонних глаз. — Ах, Тиеру... — сладко протянула, Аои, отзываясь всем телом на каждое моё прикосновение пальцами и губами, — что же ты делаешь? Я же так сойду с ума... — Я? А разве не очевидно? — Спросил я у Аои. Она лишь медленно кивнула, боясь спугнуть окутавшее её с головой блаженство. Заботливым тоном я продолжил, - я общаюсь с твоим сердцем. — И... что оно говорит? — Робко спросила Аои своим дрожащим от возбуждения голосом. — Оно говорит, что жаждет тепла: как физического, так и душевного, — тем же ласковым голосом ответил я Аои, — и сейчас, я его тебе и твоему сердцу, щедро дарю. — Ах, хорошо... давай... — попросила девушка продолжить телесные и душевные ласки. Она нерешительно взяла мои руки за запястья, не то пытаясь меня приостановить, не то, наоборот, разогнать темп и жар ухаживаний. Подчиняясь её противоречивым желаниям и действиям, я продолжил с Аои.       С собой я не буду до конца честен, если не признаюсь, себе или кому-либо ещё, что тоже, за всё прошедшее время проникся симпатией к девушкам из команды «Муравьед». Мне было откровенно плевать на их репутацию геймерш, их нелюдимый образ. Я, по непонятным мне причинам, жаждал разбить стенки незримых тюрьм, в которых томились их души. Они как никто были открыты мне, взаимный интерес бесконечно рос. До тех пор, пока не развился в нечто большее, нечто более серьёзное. И теперь, пришло время за «добро» платить «добром».       Ах, милые девушки из команды «Муравьед», если бы вы знали, насколько «опасно» и «неправильно» то, что мы собираемся сделать прямо сейчас. Да, я знаю, что запретный плод сладок и что вкушение таких плодов влечёт за собой неминуемую страшную кару. Может быть, к счастью, а может быть, и нет, но мы были не в том состоянии, чтобы задумываться о последствиях. Не остановить мгновенно поезд, разогнавшийся до больших скоростей. Мы, улавливая дух взаимного влечения, неотвратимо тянулись друг к другу, стремились перейти «точку невозврата», дабы наконец вкусить столь желанный плод запретной страсти...       И в этот раз я решил подключить свои губы, продолжив целовать её в том же месте, где осыпал её чувственными прикосновениями ранее. Затем, я начал делать для неё нечто неожиданное. Лёгкими поцелуями своих губ, что были подобны невесомым шажкам лёгкого зверька по снежной долине, стал ползти вверх по телу девушки. Я продолжал передвигаться поцелуями-шажками по её телу, пока не достиг её аккуратной шейки. Добравшись, примерно, до середины шеи, я позволил себе оставить на ней весьма заметный засос. Я, вцепившись ей в шею, почувствовал, как Аои начала извиваться подо мной, подобно потревоженной змее. Теперь её стоны были громче, а дыхание сбилось окончательно. Своими губами и языком, что аккуратно нащупывали сквозь бархатистую кожу в ласковых поцелуях кровеносные сосуды, я почувствовал, как её девичье сердце бешено колотилось, разгоняя по телу горячую, как летнее солнце, кровь. Едва ли не по зову своих инстинктов, она инстинктивно обхватила меня ногами вокруг талии, скрестив свои ноги за моей спиной. От накрывшего её удовольствия, она начала нежно покусывать свои губы.       Рука, запущенная в её шелковые волосы, была предназначена для нескольких важных целей. С одной стороны, я хотел доставить удовольствие своей партнёрше, а с другой... Мне нужно было провести сканирование её души, чтобы определить, подходит ли она для «плана», или нет. Ещё бы немного, и позабыл о данном мне задании. Не так уж и просто сохранять самообладание в такой ситуации! Замаскировав сканирование под нежные поглаживания, я начал проверку Аои. По правде говоря, было до безумия трудно сконцентрироваться, особенно когда томные звуки утопающей в удовольствии Аои сбивали меня с толку, не давая мне нормально обработать информацию, полученную по каналам пси-разведки.       Закончив «сбор информации» с Аои, я отдался телесным удовольствиям «по полной». Моя рука, что до этого момента не переставала ласкать её грудь и поглаживать другие чувствительные места её тела, лёгким и плавным скольжением переместилась к её голове. Теперь обе руки были у её милого лица. Я нежно провёл большими пальцами по красным щекам. Её лицо расплылось в небесном блаженстве, на глазах проступили слёзы радости. Затем, она резко прижала меня к себе, чтобы получше впитать моё тепло, прикосновения и запах. Она плотнее обхватила меня руками и ногами, не желая расставаться со мной ни на секунду. Её руки, обхватившие мою шею и замкнувшиеся где-то на затылке, начали резко тянуть меня к своей хозяйке, что подготовилась горячему поцелую. Я не стал сопротивляться этому притяжению, наоборот, слегка помог девушке, приблизив момент, когда наши губы соприкоснуться. В момент когда это произошло, я почувствовал, будто бы незримые оковы, что стальной удавкой сдавливали мою душу, опали, обратившись в бурый прах, высвобождая пылающую алым, как свет утренней зари, душу. Я почувствовал как, чей-то ласковый шёпот начал звучать в моих ушах. Это был едва уловимый шёпот, вызывавший бег мурашек по всему телу, таких, как от холодного ветра. Теперь же горела огнём не только душа, но и всё тело. Я почувствовал, будто бы каждая клетка моего тела пробуждалась, наполнялась внутренним огнём, раскалялась до красна.       В момент поцелуя со мной, она показала, что ей хотелось бы, чтобы и наши языки «поцеловались», засунув язык мне в рот. Я едва успел раздвинуть челюсти, чтобы её горячий алый язычок не встретился с моими зубами, выдвинул свой язык ей навстречу. В месте, где соприкасались наши губы, встретились и наши языки. Едва соприкоснувшись, они сплелись в безумной пляске, лаская языки, губы, внутренние поверхности щёк и нёба. Я увидел, что Пиотан совсем не умела целоваться (в прочем, как и её сокомандницы): движения были неуверенные, неловкие, было много резких и лишних движений, ощущалось, что она пытается сохранить контроль над сбитым любовными ласками дыханием. Тем не менее, её неумелость я находил весьма привлекательной. Вся эта неумелость и неопытность была не недостатком, скорее, наоборот, их преимуществом, что укладывалось в формулу «настолько плохо, что даже хорошо». Чувствовалось, что они едва себя контролировали. В этом были и свои плюсы: с ними можно было куда резче и быстрее переходить на последующие фазы утех плотских. В этой горячей и сладкой сцепке губами я не переставал скользить по её телу, лаская мягко и, как бы, невзначай, нащупанные ранее различные чувствительные зоны на её теле. Как же досталось её груди! Едва ли не каждую минуту я возвращался к её напрягшимся розовым аккуратным сосочкам, её личной, едва ли не самой сильной эрогенной зоной, которую я нисколько не стеснялся стимулировать. Её нервная система билась в гедонистической агонии, посылая сигналы удовольствия со всех концов её возбуждённого тела. Она чувствовала, будто бы что-то подступает к ней, ощущала, что в её теле накапливается некий «жаркий потенциал», готовящийся высвободится в любой момент. Она безуспешно пыталась подавить вырывающиеся из недр её тела стоны, старалась заглушить их в лихорадочном плотном поцелуе со мной. Она, не контролируя себя, завела мою руку в «святая святых для любой девушки». Мои пальцы, прижатые тканью её трусиков, тут же заскользили по изрядно намокшим за время ласк половым губам.       «Ты уверена?» — я её спросил взглядом. Я только сейчас осознал, насколько стремительно дело стало набирать обороты.       «Да! Я хочу этого! Я этого долго ждала!» — ответил мне в голове голос Аои Хиёши.       И взгляд, и голос прозвучавший в моей голове, давали мне карт бланш на дальнейшие действия. Не успел я осознать, что я общался с ней посредством телепатии, как она, схватив за руку, запущенную ей же в её трусики, направила мои пальцы внутрь себя. Хоть они и входили неглубоко, они начали ещё сильнее и активнее провоцировать в её теле «нечто», сопоставимое со сходом снежной лавины в горах, подобное прямому удару молнии.       Разомкнув поцелуй со сладкими губами девушки, я прильнул к её ушку. Как только мои уста максимально сблизились с её ушной раковиной, не переставая стимулировать её «сладкие и горячие места», начал ей нашёптывать. Шёпот моего ласкового голоса, созвучный шелесту густой листвы, доносил до её слуха, а затем, и до сердца, самые тёплые и душевные слова. Я нашёптывал ей, что она прелестна и мила, что я безумно её люблю, что она так мила, что я просто без ума от неё. Каждое моё слово прожигало её насквозь, а каждое мгновение моего прикосновения к ней, вызывало новые и новые волны наслаждения, переполнявшие всё её тело. И мои нежные прикосновения, и чувственные слова, ей давали уверенно понять, что она может быть страстно желанна, горячо любима. Она ничего не говорила, только прижимала меня к себе, а из её уст срывались, в такт накрывающим волнам удовольствия, сладострастные стоны, опьяняющие своей томностью и мягкостью, от которых в полном смысле слова, все наши ощущения обострились до предела. — Ти... Тиеру, — задыхаясь от счастья, протянула Аои, ощущая предел своих сил, — Подожди!.. я не могу больше... Тиеру, я... — Да, и я тебя люблю, — максимально нежно и чувственно сказал я девушке, что окружил своей лаской. В тот момент я был полностью охвачен этим огнём, действовал по его вполне понятной воле. Признавшись ей, я начал стимулировать её ещё интенсивнее. — Ха...Подожди, постой, я не это... Ах!.. «Piyo!».. — попыталась томным полушёпотом сказать Аои, едва не срываясь на визг экстаза. Пытаясь ослабить мой пыл, нежно схватила меня за запястья рук. Едва сдерживаясь, она протянула, — Тиеру... я... я сейчас...       В любовной лихорадке она потянулась ко мне, наверх, высунув свой красный от прилившей крови язычок, обильно истекающий густой от естественного афродизиака слюной. Я незамедлительно ответил на мольбы её возбуждённого тела. И именно это соприкосновение губ в горячем поцелуе стало заключительным усилием, что разрушило стену, сдерживавшую волну, что готовилась высвободится.       Тот «потенциал», что долгое время накапливался в её разгорячённом теле, дал о себе знать незамедлительно. Аои, будто бы поражённая электрическим током, ощутила, как доселе неведомое чувство, вперемешку с приятной дрожью, прошлась по всему её телу. Она начала ещё сильнее изгибаться, цепляться за меня. В момент, когда эта последняя волна, соизмеримая с цунами, накрыла её с головой, она разомкнула губы, пытавшиеся держаться в чувственном поцелуе со мной. Из её разгорячённых уст вырвался уже не стон, а крик удовольствия, ничем и никем уже не сдерживаемый, что возвещал о достижении пика сводящего с ума удовольствия. Её разум, давно передавший управление телом эмоциям и чувствам, позволил ей беспрепятственно обхватить меня, плотно прижать к себе. Оказавшись в непосредственной близости, я почувствовал её громкое прерывистое дыхание, что последовало следом за криком. Ощутил также её сердце, громко бившееся в груди, пропускающее в счастливой скачке удары. На пальцах своих я ощутил тёплую жидкость. Даже не поднося их близко к органам чувств, я понял, что меж пальцев моей руки были любовные соки Аои, что обильно вытекли из её сокровенных мест. Похоже, я понял, что произошло во время этого пика... — Охренеть! Пиотан кончила! — Восторженно завопили наблюдавшие за всем процессом Неконя и Момога. Не переставая поглаживать отдыхающую от первого «взрослого оргазма» Аои, перевёл свой взор на Маи и Таки. Я заметил, что и они времени даром не теряли. Они поддерживали тепло своих тел, не переставая ласкать друг друга, когда наблюдали за тем, как я согревал тело и душу Аои. Они никогда не были "из этих", но, тем не менее, они могли себе позволить подобные ласки, но в исключительно редких случаях.       Сладковатый, дурманящий запах любовных соков Аои, меж тем, не переставал бить мне в нос. Этот запах был настолько стойким и мощным, что чувствовался на языке. Ощущая его, понимал, что теряю и без того шаткий контроль над собой, которого с каждой секундой становилось всё меньше. Начала кружиться голова. Сделав круговое движение головой, окинул оставшихся танкисток взглядом пробуждающегося зверя. — Ну... кто следующий? — Вытолкнул лёгкими из своего горла столь очевидный в данной ситуации вопрос. Самому было трудно решить, кто станет следующей. Обе выглядели сексуально привлекательно. По-прежнему не прекращая гладить друг друга, сплелись вместе, ожидая от меня дальнейших слов и действий. Дабы спровоцировать их на реакцию решил их раздразнить, сыграв лёгкое разочарование, — Вы уже... «всё»? Вы уже не будете...? — Ничего не «всё»!.. — Испуганно завопила за двоих Маи, опасаясь того, что я на самом деле потерял к их паре интерес. Опомнившись и встрепенувшись, она нерешительно начала оправдываться передо мной, — «девушка с девушкой»... не считается... мы всё ещё ждём твоего тепла. Это мы... так... сохраняли его... — Ха-ха, хорошо, хорошо, — улыбнулся я, удовлетворив свою потребность с слегка самодовольными нотками. Манящим жестом, я подозвал Маи и Таки. Обоих подползших ко мне девушек погладил по голове, одарил сладкими поцелуями. Обратился к растаявшим в предвкушении ласк девушкам, - Маи, ты следующая. Таки, не переживай, и до тебя «очередь дойдёт». Обещаю, сегодня никто обижен не будет! — Хорошо, спасибо, — томно и с широкой улыбкой ответила Таки, получив от меня обещание получить долгожданное от меня внимание.       Не медля ни минуты, я приступил к тому, что начал ублажать Маи. С ней я начал делать то же самое, что и с Аои, поскольку негласно пообещал, что все присутствующие получат одинаковую долю внимания. Неконя, отыгрывая образ кошечки, свои стоны, что начали вырываться некоторое время спустя после начала прелюдии, дополняла томным и растянутым на разные лады мяуканьем. Её звукоподражание, казалось, было нацелено на то, чтобы воззвать к «основному инстинкту» напрямую, пробудить моего внутреннего зверя. Именно во время телесных ласк раскрылась мощь и шарм пронзительного взгляда Маи Некоты. В обычное время, она скрывала свои прекрасные глаза под толстыми линзами очков. Сейчас же, лишившись очков по воле слепого случая, она беспрепятственно пленила меня выразительностью и чувственностью своего взора. Мне хотелось смотреть в них, не отрываясь. Её карие глаза казались мне бездной, зову которой я охотно внимал. У Аои, её подруги, казалось, волосы были созданы из света полной луны, в то время как у Маи - из света золотого солнца. Одно лишь прикосновение к её длинным шелковым волосам доставляло удовольствие. Поскольку длинна её волос позволяла, использовал её же волосы, собирая их в небольшие кисточки и щекоча особо чувствительные места. Дабы «сравнять счёт» в испытываемом блаженстве, я стал увереннее ласкать Маи. Реакция на мою «изобретательность» была потрясной: её приятно удивила моя выдумка с её же волосами. Некоторое время спустя, и её бастион стойкости пал: Неконя тоже не выдержала и закричала, высвобождая бурлившую в её теле похоть. Её бедра начали трястись, и в порыве чувств она, подобно кошке, выгнулась всем телом. Это доставило нам радость. Когда волна накрывшего её удовольствия сошла, она лежала, обессилено дыша. Я, посмотрев в её окутанный мороком экстаза взор, одарил её крепким поцелуем в губы, и девушка ответила мне на поцелуй. Да, эта жажда ласки была неподдельной. Все мы буквально окунулись в перипетии неземного наслаждения. Мои руки нежно ласкали её горячие тело и лицо.       Закончив с Маи и оставив её отдыхать вместе с Аои, переключился на Таки, ждавшей меня дольше всех. Я узнал, что повязка, которую она носит на одном глазу, является декоративным элементом, её прикрытый глаз был более чем в порядке. Аккуратно избавившись от дурацкого куска ткани, мне предстали её глаза. Бедняжка, по её лицу можно было читать, как по бумажному свитку. Её взгляд меня умилял. Переведя её взгляд на себя, я начал ласкать её, как обычно. Казалось, в ней читалось куда больше неуверенности, чем во всех остальных. Едва я приступил, она застонала и замычала: до этого момента ей приходилось «перебиваться» самоублажением, помощью не занятой подруги. Но теперь, она попала в мои заботливые руки. Алая, как рубин, радужка глаз, розово-терракотовые короткие волосы, тонкий и звонкий голосок... Это и многое другое, как в её внешности, так и в её поведении, вызвало у меня чувство неподдельного умиления. И... хищнического наслаждения? Да, её писк, издаваемый в ответ на мои поцелуи и прикосновения, был пошлой пародией на предсмертные звуки жертвы, умирающей в пасти жадного до мяса дикого зверя. И это заставляло меня проявлять более агрессивные ласки... Не знаю, намеренно или случайно, но она взывала к моей ипостаси хищника, пробуждая мою жаждущую добычи натуру. При этом, я должен был не поддаваться страстному желанию превратить её в полностью подчинённую мне наложницу. Что, в прочем касалось и остальных девушек. Словно бы для контраста, с каждой из них я старался быть нежен — и в то же время, до сладкой дрожи ужасен. Каждая из них после поцелуя требовала новых ласк, но за каждой из них мне следовало ухаживать ещё более тщательно, чтобы заставить их умолять о большем. Какое-то время спустя, и Момога порадовала меня своим воплем блаженства. Её миниатюрное, дрожащее в экстазе тело воспринимало каждое моё прикосновение, каждый страстный затяжной поцелуй как награду и делало всё, чтобы продлить мгновение величайшего для неё наслаждения...       Немного отстранившись от своих любовниц, я окинул их своим затуманенным похотью взором. Желание... Странное, извращённое и сильное чувство, ворвавшееся в моё сердце — по крайней мере, в самую его середку. Оно было таким интенсивным, что мешало трезво оценить происходящее. Я помнил о своём задании, принесённой клятве. И всё-таки... Словно бы я без всякого принуждения и необходимости следовал зову сердца. А сердце жаждало любви. Это одновременно пугало и радовало. Я понимал, что мне надо сдерживать порывы сердца и каким-то образом суметь обуздать нарастающую звериную похоть. Но все мои попытки были тщетны: моё сердце звало меня к этой троице — и никак не могло остановиться. Поистине, я был сосудом порока... Теперь все мои думы были только о них. В конце концов, я просто не мог устоять перед их возбуждающим обаянием. И для моего "падения" они готовили почву: долго, тщательно, расчётливо. Каждое ласковое слово, сказанное в тёплой полу учебной беседе... Каждое нежное прикосновение... Каждый миловидный жест... Всё это приближало тот момент, когда мы не сможем уже остановиться... Да, только сейчас я понял, что на этих девушек нельзя было смотреть без вожделения. Аои, Маи, Таки... признаюсь, вам удалось меня "переиграть", и я не смог устоять перед вашим обаянием. Вы победили, вам удалось покорить моё сердце...       Их любовные соки, обильно смочившие пальцы моих рук, своим сладковатым запахом кружили голову, лишая меня разума. Я совершенно потерял контроль над собой. Все три красавицы пожирали меня глазами. Я пожирал их глазами в ответ. Меня неудержимо тянуло к ним. Мои похотливые мысли совсем вышли из-под контроля. Я уже почти ощущал прикосновение их тел. Я был готов сей же час стать для них личным зверем: могучим, выносливым, ненасытным. И всецело принадлежащим им. Я жаждал их, как манны небесной. Я был определённо близок к тому, чтобы бесповоротно потерять свой рассудок...       И вот, мы, разгорячённые бесстыжей прелюдией, стоим на краю пропасти, в шаге от сладострастной бездны плотских наслаждений. Я думаю, если смотреть на меня со стороны, то я выгляжу настоящим чудовищем, сошедшим с ума от распутной ласки. Я чувствовал, как моё тело горит, будто бы я сгораю в тянущемся до небес костре. Моя кровь, горячая, как расплавленный металл, текла по моим венам, наполняя испепеляющим жаром мою душу и тело. Мне хотелось лишь одного - чтобы «разрядка» наступила как можно быстрее... Что может быть сильнее этого желания? На грани восприятия, ощущал, что в боксёрах, в которых я был всё это время, стало тесно. Отследив, куда смотрят девушки с таким вожделеющим взглядом, я понял, что возбудился до предела. Мой член, уже ставший просто стальным копьём, беспрепятственно вырвался наружу, вытянувшись на всю длину. Мой мужской орган распух, пульсируя и воя от приближающегося наслаждения, а в моём мозгу вспыхивали и гасли яркие картины, из которых было понятно, что слияние обещает быть горячим и долгим. — Обалдеть, такой здоровый! — произнесла Таки, восхищаясь моим "нефритовым стерженем". Измерив его взглядом, она произнесла, пошло смеясь, — Хе-хе... Такой большой... В меня он не поместится, порвёшь меня!... — Да, «джойстик» у него огромный, — кивнула Аои, поддержав свою подругу одобрительным жестом. Она, не отрываясь от моего «джойстика», трогая свою грудь и призывно покачивая корпусом, она произнесла, — даже не знаю, поместиться ли он в моей груди... — Ты шутишь, да? — Возбуждённо прервала Таки Аои. Она сказала своей подруге, широко раскрыв от удивления глаза, — у тебя грудь вон какая, здоровая... И сосцы большие... У меня её так вообще нет, если сравнивать с тобой... И ты хочешь сказать, что он настолько большой, что он не поместится в твоей гигантской груди? — Девочки, перестаньте, — ласково произнесла Маи, не переставая выразительно смотреть на меня. Чтобы помирить подруг, она нежно потрепала по головам своих возбуждённых подруг. Томно дыша в предвкушении соития, она произнесла - ему мы все нравимся... целиком, помните? Ладно... давайте, всё же, решим, с кем он... «зайдёт на следующий уровень» первым? — Ой, а давайте дадим такую возможность Таки! — Предложила Аои, прильнув к своей миниатюрной подружке, начав ласкать её разгорячённое тело. Таки тут же отозвалась на прикосновения. Не прекращая стимулировать свою «пленницу», Аои, хитро посмотрев на меня, спросила, — Тиеру, ты же ведь ничего не имеешь против? Таки ТАК долго ждала тебя... Думаю, она как никто заслуживает право «вкусить» тебя первым... своим «нижним ротиком»...       На последних словах, находясь за спиной мехвода, Аои аккуратно раздвинула своими пальчиками мокрые половые губки Таки, приглашая меня в эту истекающую любовными соками норку.       Стойкий запах пороха, смешавшийся с ароматом девичьих нектаров любви; сладкие вздохи и стоны, рикошетящие от стенок нашего любовного гнёздышка; манящий вид вожделеющих меня женских тел. Всё это просто не могло оставить меня равнодушным. Но я, всё же, пытался сопротивляться, из последних сил. Да, сила воли меня почти покинула, она держалась на последнем издыхании, не давая мне сорваться с незримой цепи, накинуться на столь любезно подготовленную «жертву». Но всё же, моя воля ещё не была сломлена, по крайней мере, до конца. — Тиеру, — обратилась ко мне Аои, нежно покусывая в поцелуях плотно прижатую к себе Таки, - чего ты ждёшь? Она ждёт и ждёт тебя... Посмотри, как ей плохо без тебя... Прошу, не мучь её ожиданием... — Ах, Тиеру... прошу... войди в меня!.. — начала умолять Момога, помогая Пиотан себя стимулировать. Это было приятно, но выглядело немного комично. Было в этом что-то близкое к эротическому вызову. Девушки не стеснялась ни поз, ни тона.       Я не выдержал. Медленно, но верно, я начал ползком приближаться к забившимся в угол Аои и Таки. В их взоре читался неподдельный восторг от моих действий и от заманчивой перспективы отведать моей затвердевшей мужской плоти. Но я шёл на них. С каждым мгновением моя воля становилась всё слабее и слабее, и я уже ни о чём не мог думать. Приблизившись к Таки вплотную, нежно провёл своими пальцами по её горячим щекам и губам. Как только мои пальцы оказались у её рта, она тут же поймала их своими губами, ненадолго затянув их внутрь. Я уже совершенно не владел собой. Эта пошлая шалость вышибла напрочь остатки мозгов из моей черепной коробки. В этой шалости мой засунутый палец исполнял "вполне понятную роль", моего "нижнего дружка". Она показала, что с ним будет, окажись он там. Аккуратно вытащив "заменитель нефритового стержня из её горячего и мокрого от слюны рта, я тут же поцеловал её в мягкие податливые губы.       Внезапно, Момога, задыхаясь от наслаждения, томно и горячо дыша, накинулась на меня. Вырвавшись из объятий подруги, она повалила меня на пол боевого отделения. Она была подобна оголодавшему хищнику, что бросается на столь желанную добычу. Успешно повалив меня наземь, она начала ёрзать на мне, готовясь приступить к «самому главному таинству любви». Она почувствовала, как в её спину упёрлось что-то твёрдое, длинное и горячее. Безусловно, это был мой «джойстик», что долгое время не давал покоя девушкам из команды «Муравьед». Я, не отрываясь, глядел на одну из своих партнёрш и ждал, что будет дальше. Она не говоря ни слова, сцепила одну из своих рук с моей, переплетя наши пальцы. Затем, она немного привстала. Свободной рукой она взялась за мой напряжённый стержень и приготовилась его направить в себя. Она задержалась в считанных миллиметрах от наконечника моего живого копья. — Тиеру... ты... готов... "поиграть" со мной? — спросила меня Таки, держась на весу. Казалось она была абсолютно готова к тому, чтобы я вошёл в ней сразу, на всю свою длину. Она ждала от меня заветного слова, верного действия. Моя другая свободная рука, подчиняясь воле остального возбуждённого тела, уже ласкала плоский животик и паховую область Момоги, намекая ей на ответ.       Не успел я озвучить и продемонстрировать девушке свой ответ, как нас бесцеремонно прервали. Кто-то со скрежетом вломился к нам в боевое отделение через люк командирской башенки. Это была бывшая глава дисциплинарного комитета, Мидорико Соно. Увидев картину, представшую перед ней она опешила. — Вы, что?! ОХРЕНЕЛИ СОВСЕМ?! — Во всю свою маленькую глотку завопила миниатюрная голубоглазая девушка, - НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ!!! ИЗ ТАНКА, НА ВЫХОД!!! ЖИВО!!!       Вытащив из потаённого кармана на матроске свисток, она вложила его в рот, начала пронзительно свистеть, оглушая нас. — Содоко, подожди! — Пыталась Неконя докричаться до Мидорико, закрывая свои человеческие уши ладонями, - мы сейчас всё объясним!..       В ответ на просьбы нашей "кошкодевочки", блюстительница морали и порядка ничего не сказала, только громче засвистела, пытаясь "выкурить" нас из боевого отделения. Вытащив висевшую на поясе дубинку, она начала подгонять нас. Неконе, Момоге и Пиотан едва удалось схватить хоть какую-то одежду прежде, чем их, буквально, вытолкнули из боевого отделения. Мне же такой роскоши не позволили: вытолкнули на улицу, в чём был. Единственное, что прикрывало мою наготу, были чёрные боксеры, что мои новообретённые любовницы не успели снять с меня до конца и отбросить их в строну.       Как только я высунул голову из люка командирской башни, мне в голову прилетел приклад винтовки, метким ударом рассёкший мне лоб, и заставив меня удариться об корпус танка затылком, упасть вниз, вглубь боевого отделения. На секунду, мне показалось, что та, кто ударила меня прикладом по лицу, смотрела в распахнутых люк с нескрываемой садистской улыбкой, любуясь получившейся картиной. — Чего разлёгся, скотина?! — Крикнула на меня Содоко, следившая за тем, чтобы все члены экипажа «Муравьед» покинули свою боевую машину. Достав вновь свою пластиковую чёрную дубинку она пригрозила мне, — Если не вылезешь добровольно, заставлю силой. И в зад затолкаю тебе эту дубинку, лично! Ты понял?       Во второй раз мне дали выбраться из танка беспрепятственно. Снаружи меня уже ждали конвоиры, подчинённые Содоко, из службы безопасности Оарай. Обе девушки были вооружены G-41 (W), с примкнутыми штык-ножами. Именно они взяли меня под стажу, защёлкнув на моих руках наручники. Как только Содоко выбралась из танка повели в центр широкого круга, организованного из подъехавшей техники. В оцеплении были танки команд «Леопон», «Удильщик» и «Акула», а также машины и броневики, числившиеся за местной службой безопасности. В самом центре круга были как танкистки, так и бойцы «внутренних войск». Под стражей, в небольшой стройный рядок, на коленях сидели мои сокомандницы. Их держали поодаль от общей толпы, с соблюдением всех нормативов удержания заключённых. Меня прикладом и штыком направляли к остальным «пленникам». К мерзкому чувству стыда и терпкой горечи добавилось чувство дежавю. Бежать из Слаанешитского плена, чтобы потом оказаться ещё раз в плену, у «своих же»... Иронично, не правда ли? Однако, эта злая ирония в миг рассыпается, когда в дело вступает контекст ситуации...       Между тем, меня посадили рядом с танкистками из моего экипажа. Вид у них был ужасно подавленный. Было очевидно, что грозит жёсткое разбирательство. Между тем, я заметил, что толпа танкисток только множилась. Они стали окружать нас подходя всё ближе, но, в то же время не нарушая необходимой безопасной дистанции. — И что всё это значит? — Строго спросила Хана Исудзу у Мидорико Соно, указывая на нас, закованных в наручники и сидящих на коленях. По моему лицу из моей раны продолжала течь кровь, частично заливая левый глаз. Однако это не мешало смело смотреть в глаза своим обвинителям. Своим видом я пытался успокоить подруг из команды «Муравьед». И меня можно было понять: я нёс, как минимум, перед собой, моральную ответственность за них. — Акт неуставных отношений, — холодно и с нескрываемой долей презрения ко мне, доложила Хане Содоко. Она воссоединилась со своими прихвостнями: Нозоми Конпару и Моёко Гото. Похоже, что именно они координировали бойцов местной полиции для организации всего этого мероприятия. Затем, она внезапно указала на девушек из команды «Муравьед», — Они чуть не сделали то, о чём я Вас, госпожа Исудзу, давно предупреждала. Моё «чутьё члена дисциплинарного комитета» не позволило довести преступление до конца, вмешавшись в этот процесс. Я не зря предупреждала Вас о том, что этих «извращенок-геймерш» нельзя было подпускать к эльфу! Они нарушили целый ряд законов и их необходимо наказать!       По лицу Ханы, в прочем, как и по лицам остальных, было понятно, что они не в восторге от всего происходящего. Аои, Маи и Таки, уже давно лишившись любовной эйфории, испытывали сильное психологическое давление. Очевидно, что эта низкорослая стерва жёстко пристыдила провинившихся танкисток. Я чувствовал, что девушкам из «Муравьеда» было настолько плохо, что одна из них готова была расплакаться. С каменными, застывшими в тоске лицами, они сидели, притупив взгляды в землю. Дисциплинарный комитет показал через словесные оскорбления и унижения, что сейчас они недостойны смотреть в глаза «честным людям». — Ну, что? Нечего сказать в своё оправдание? — С мрачной издёвкой спросила Содоко. По её настрою, было понятно, что она все равно не стала бы выслушивать провинившихся. Следующие слова подтвердили моё наиболее верное умозаключение, — впрочем, неважно... Мне плевать, что вы там попытаетесь объяснить... По совокупности преступлений, учитывая все отягчающие и смягчающие обстоятельства, приговариваю вас к дисциплинарному аресту, отправляю вас на «гауптвахту». На неделю, приговор обжалованию не подлежит. — Подожди, ты серьёзно?! — Одёрнула свою начальницу Моёко Гото. На её лице читался неподдельный шок и испуг, будто бы Содоко предложила нечто действительно страшное, - ты хочешь их отправить на «стену позора», что находится в «Йоханнесбурге», на нижних палубах школоносца?! Но это же опасно! Ты забыла, какие там буйные нравы господствуют?! Тех, кто прикован нагишом к этой стене, местные «за людей» вообще не считают, издеваются над ними, как хотят! — Гомоё, мне плевать, — холодно ответила Содоко, завуалировано приструнив взбунтовавшегося подчинённого, — это их проблемы, если они там, на месте заключения, подвергнуться издевательствам со стороны местных. Глядишь - будет им на будущее «наука», не нарушать законы, — оглядев «плоды своей работы», она приказала нашим конвоирам, — стража! Уведите этих преступниц, в место их заключения. Пусть этим маньячкам воздастся сполна! Я был в шоке от творившегося... Почему Хана Исудзу молчит в глухом смирении? Где недовольство со стороны других танкисток? Я чувствую, что около половины присутствующих нам сочувствуют. Но, тогда... почему? Почему они молчат?! Откуда такая нерешительность?! С одной стороны, такое можно назвать трусостью, а с другой - предательством. Будь они все парнями, то мог бы с уверенностью сказать, что Соно плотно всех держит здесь "за яйца", раз все молчат в тряпку. Да, я нарушил законы, как писанные, так и неписаные. Я жажду лишь справедливого суда и, соответственно, соизмеримого преступлению приговора. Как по мне, назначенная мера пресечения - откровенный перебор, несоразмерное деянию наказание. Тем более, я не мог допустить того, чтобы с близкими мне людьми случилось что-нибудь ужасное. Не теряя ни одной драгоценной секунды, я начал действовать, стремительно и решительно. — Послушай сюда, упивающаяся властью дура! Ты правда хочешь наказать действительно виновных? Или ты хочешь, чтобы твою глотку перерезали на день раньше, в отместку за наказание непричастных? — Зарычал я, обращаясь к Содоко. Мои слова заставили всех застыть на месте, обратить на меня всё внимание. Остановились даже конвоиры, едва успевшие начать исполнение приказа своего непосредственного начальника. Оно и понятно: короткой фразой я бросил вызов местному представителю власти. Особенно злобно посмотрела на меня та, кому я адресовал эти слова, Мидорико Соно. Убедившись, что меня внимательно слушают, я повторил свой вопрос, — Ты хочешь по-настоящему «раскрыть» это дело, слепое человеческое отродье? — Ну, и что же нам хочет сказать остроухая гнида? — Спросила Содоко, почти теряя терпение. Я чувствовал, насколько сильно задел её чувства своими словами. Самому было удивительно, насколько точным было моё попадание. — На самом деле... в случившемся виноват... Я!.. И ТОЛЬКО Я!!! — Твёрдо заявил я во всеуслышание. Я попытался взять на себя всю вину. — ТЫ?! Но... Как? — Наперебой начали все присутствующие спрашивать меня. Хана Исудзу, немного оклемавшись от полученного шока, попыталась взять ситуацию под контроль. Она подняла руку вверх, дав команду всем успокоится. После того, как Хана успокоила шокированную заявлением толпу, Мидорико обратилась ко мне, полушёпотом, — выкладывай всё: от начала и до конца! Иначе... мы ВАС ВСЕХ накажем, причём более жестоко. — Как скажешь... «начальник», — презрительно ответил я. Не удосужившись посмотреть на Содоко, я начал свой рассказ, — помните, вы сожалели о том, что я не обладаю псионическими способностями? Так вот, теперь они у меня есть... Вернее доступ к ним. Маи, Аои и Таки стали живыми свидетелями «Псионического Пробуждения». Потенциал накапливался очень давно, вы могли наблюдать, что задатки к этому у меня были. Инцидент произошёл в виду специфики этого события. Пробудившийся псайкер... «колдун», если угодно, получает связь с «Нематериальным миром», на инстинктивном уровне начинает пробовать свои силы, если этому способствуют обстоятельства. Боевое отделение было загазованное дымом от сгоревшего пороха. Как вы знаете, этот дым оказывает на женский организм слабое возбуждающее воздействие. Я, в силу обострённых чувств и вышеописанного события, уловил едва заметные желания их воли, вызываемые исключительно внешними факторами. Кроме того, «трюк» с полным подчинением воли одного человека считается достойным для сильного псайкера умением. А я, на минуточку, пусть и сам того не желая, подчинил сразу трёх человек. Можете проверить записи, что находятся на руках у команды «Муравьед», если не верите моим словам. Если и есть тот, кто заслуживает наказание, то это я: подчинив их, мне не удалось их «стабилизировать», в итоге мы четверо поддались возбуждающему воздействию сгоревшего пороха, оно усиливалось с помощью моих пока неконтролируемых способностей. То есть, инцидент произошёл из-за моей недостаточной компетентности. Обещаю повысить уровень своих знаний навыков и умений, чтобы свести «к нулю» возможные инциденты.       Все присутствовавшие глубоко задумались, «переваривая» в своих головах полученную информацию. Все были в абсолютно смешанных чувствах. Одни видели во мне великую угрозу, подтвердившую убеждение в том, что меня необходимо поскорее уничтожить, изгнать. Другие - широкий крук возможностей: как на поле боя, так и в мирной деятельности. — В таком случае, это в корне меняет дело, — констатировала Хана Исудзу. Развернувшись к Мидорико Соно, она приказала ей, — госпожа Соно, приказываю Вам немедленно освободить из под стражи Аои Хиёши, Маи Некоту и Таки Момосе. Обвинение по вменяемым пунктам снять. — Как скажете, госпожа председатель, — кивнула Содоко, приказав жестом своим подчинённым освободить моих невиновных. Девушки обрадовались узнав, что с них сняли все обвинения. Тем не менее, я чувствовал, что им принципиально важно, что будет со мной. Содоко, прокашлявшись, декларативным тоном, произнесла, — в виду открывшихся обстоятельств, в корне меняющих квалификацию дела и идентификацию сторон, данной мне студенческим советом властью, признаю Тиэльриона по статьям [NO DATA] Школоносца Оарай. Учитывая все отягчающие и смягчающие обстоятельства, приговариваю Тиэльриона к мере пресечения в виде назначения телесных наказаний, в виде 1000 ударов шпицрутенами. Кроме того, в силу отягчающего обстоятельства, связанного с совершением преступления в военное время, Тиэльрион также приговаривается к наказанию, в виде службы в штрафной роте на время одного боя. В качестве заградотряда назначаются флотские девы. Приговор приводится в немедленное исполнение, обжалованию не подлежит.       Не успели меня увести, как члены команды «Муравьед» тут же начали выражать протест по поводу выбранной меры пресечения, начали активнейшим образом препятствовать исполнению назначенного наказания. В общем, моих «заступниц», за которых сам заступился, принудительно отправили домой, под домашний арест, на неделю, с запретом доступа в Интернет.

***

      Спустя десять минут, меня доставили на площадь, где мне должны были выдать тысячу ударов шпицрутенами. На площади меня уже дожидалась экзекуторская команда, уже вооруженная увесистыми бамбуковыми шестами с кожаной оплёткой. Набралось не более двадцати человек. Значит, сквозь этот небольшой строй меня проведут не менее пятидесяти раз. Интересно, действительно ли она набрала необходимое количество? Или эта экзекуторская команда была набрана с большим трудом? Специфика этого наказания, насколько мне известно, заключается в том, что если экзекутор проявит жалось к приговорённому, ударит его недостаточно сильно, то экзекутор сам рискует «пройти сквозь строй», за ненадлежащее исполнение наказания.       Что-то мне подсказывало, что Содоко припасла для меня ещё одну подлость во время наказания. Такую, что станет «вишенкой на экзекуторском торте». Эту задумку ещё предстояло разгадать, причём в самом ближайшем будущем. Поскольку я так и остался в одних боксерах, то и избавлять меня от лишней верхней одежды надобности не было.       Мои руки, скованные металлическими наручниками, привязали к прикладу винтовки. Мой поводырь подвёл меня к началу строя. Члены экзекуторской команды приготовились к немедленному исполнению наказания. Однако, их остановила сама Содоко. Она встала рядом с поводырём. По её наглой ухмылке было видно, что она хочет мне что-то сказать. — Ну, скажешь что-нибудь напоследок? — С некоторым безразличием произнесла Соно. Как «Капитан Очевидность» мне пояснила, — наказание жестокое: не каждому человеку пережить удаётся... — Да-да, избавь меня от разъяснения очевидных подробностей, — мысленно отмахнулся я, бесцеремонно прервав ту, что обладает сейчас надо мной огромной властью. Затем, язвительно добавил, — давай закончим с этим поскорее: я так понимаю, тебе ещё хочется посмотреть на первого в мире эльфа-штрафника, не так ли? — Твоя правда, — согласилась со мной Содоко. Заходя мне за спину, она отдала приказ своим подчинённым, — Девочки, приступаем!       В следующую секунду поводырь начал везти меня сквозь строй. С каждой парой шагов, на моё оголённое тело падало всё больше и больше ударов прутом. Каждый резкий удар отзывался острой болью. С трудом удерживаясь на ногах, я шёл вперёд. Первые двадцать ударов мне удалось выдержать. Это означало, что мне осталось «вытерпеть» ещё сорок девять проводов сквозь этот строй, чтобы карательная норма была выполнена. Едва ли не сразу, как закончился первый проход, как я почувствовал, как резко заболела спина. Кристаллы вещества упали на испещрённые кровавыми ранами спину, прожигая меня насквозь. Белоснежные крупицы упали и на плечи. Присмотревшись к ним, я узнал это «едкое вещество». Морская соль. — Ну? Как тебе? — С издёвкой спросила Содоко, набирая очередную пригоршню соли, чтобы после очередного прохода осыпать порубленную шпицрутенами в фарш спину. Для дополнительного эффекта, она, надев перчатки, начала пальцами вкручивать в раны крупные кристаллы соли. Это, по-видимому, должно было усилить болевые ощущения от процедуры. — Вижу, что понравилось... А теперь, марш, в начало! Ты ещё не всю норму получил. И уж поверь, я прослежу за тем, чтобы ты получил тысячу ударов.       Я старался стоически выдержать все издевательства надо мной: ни звука не проронил. Стиснув зубы я проходил сквозь строй из раза в раз. И каждый проход венчала очередная горсть соли, брошенная в спину. Спина медленно, но верно, стараниями членов дисциплинарного комитета превращалась в кровавое месиво, обожжённое для острастки солью. Казалось, с каждым проходом удары становились всё сильнее, а соль прожигала оголённую плоть всё глубже и глубже. Я прикладывал все возможные усилия, поскольку чувствовал, если я позволю себе упасть от очередного удара, они изобьют меня до полусмерти. Такие удары просто не будут учитываться.       На двадцать пятом проходе, я сбился со счёта. Для меня уже было всё равно, сколько проходов будет организовано, сколько ударов будет мне нанесено. Я не имел права откинуться здесь, на этом импровизированном плацу. Моё тело, в силу своих возможностей, перенаправила все имеющиеся у него ресурсы на осуществление первоочередной задачи. И эта задача была предельно проста: выжить. Из-за выброшенного в кровь адреналина, боль притупилась, и удары не так резко воспринимались моим телом.       Где-то к концу экзекуции произошёл провал в памяти. Густая, как плотное полотно ткани, чернота, накрыла мои глаза. Не было слышно ничего: ни свиста палок, ни ударов по моему корпусу, ни жжения соли. Абсолютно ничего. Но я чувствовал, что я всё ещё жив. Со мной продолжало что-то происходить, но я потерял доступ едва ли не ко всем органам чувств. Моему разуму не осталось ничего, кроме как ждать, когда к нему вернётся хоть какое-то восприятие реальности.

***

      Первые ощущения вернулись ко мне, когда почувствовал, что меня за руки куда-то тащат. Я пришёл в себя, но только на половину. Видимо, экзекуция длилась весь остаток вечера, плоть до самой ночи. Тело просто горело от боли, холод от ветра хлестал по всему телу, пронизывая до костей. Пусть и слабое, но утешение: мне удалось пережить первую часть казни. Однако она была лишь мерзкой прелюдией к основной казни. Мне предстояло продержаться, как минимум, один бой, будучи штрафником. Не исключено, что меня будут бросать в прорыв, поручать самые самоубийственные задания, лишь бы переломить положение дел на поле боя.       Спустя полчаса меня дотащили до дома. Уже там я понял, что двух флотских дев, по-моему, Фубуки и Юдати, привлекли к транспортировке меня домой. Видок у них, как по мне, был не важный. Похоже и им не нравилось то, что со мной сделали. Дверь моего дома открыли ключом, волоком занесли через порог. Канмусу посадили меня на табурет, начали что-то делать с моими ранами.       Прислушавшись, я понял, что конвой состоял из трёх человек. Третьей была Содоко. Её меньше всех хотелось видеть рядом с собой. — Приведи себя «в порядок», Тиэльрион, — равнодушно произнесла Мидорико Соно, выгнав канмусу из моего дома. Она сказала мне на прощание, — тебе ещё завтра воевать в штрафной роте. Посмотрим, как тебе помогут твои «колдунские фокусы». И, да, мне плевать, как ты приведёшь себя в надлежащий вид. Всего хорошего...       И как она это себе представляет? Я искалечен так, что нормально сидеть и лежать не могу, не испытывая адской боли. А мне ещё через несколько часов нужно будет как-то воевать с культистами! И что-то мне подсказывает, что моё эльдарское снаряжение не выдадут! Взамен «всучат» «болтовку», не факт, что исправную... если особо сильно повезёт, то выдадут к ней с десяток патронов. А больше оружия не дадут, ибо они понадеялись на то, что нехватку оружия сам компенсирую, своей псайкерской мощью. И кто дёргал меня за язык? Да, пробуждение было, и давно. Но боевых псионических навыков я изучить не успел. И что делать? Конечно же, обратиться к книге. Скорее всего, я там обязательно найду пару полезных в предстоящем бою приёмов.       Поднявшись с табурета, что был расположен в прихожей, отправился в гостиную, где на столике покоилась книга. Кристал на ней вновь сиял, озаряя комнату тусклым светом. Это могло значить лишь одно: со мной хочет выйти на связь Теклис. Подобно живому мертвецу, медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, побрёл к книге с сияющем во тьме комнаты кристаллом. Совет колдуна в сложившейся ситуации был важен как воздух.       Легко прикоснулся к сверкающему на обложке книги камню. Он, как и в прошлый раз, моргнул, засветившись ярче, чем до моего прикосновения. Лучи постепенно стали прорисовывать знакомый голографический силуэт. Я заметил, что лицо Теклиса, моего наставника, выражало глубокую озадаченность. — Лорд Теклис, вызывали? — Спросил я у великого хоэтского чародея. Хоть я был произошедшими событиями дня полностью обессилен, но, всё же, я нашёл в себе ресурсы хотя бы на один разговор. А разговор с наставником - святое дело. — Верно, вызывал, — подтвердил Теклис, — Не возражаешь, если мы обсудим произошедшие за этот день события? — Да, можем, не возражаю... но, скорее всего по порядку. Сейчас, по правде говоря, не в том состоянии, чтобы скакать с темы на тему, — кивнул я. Иного ответа дать просто не мог, поскольку «разбор полётов» всё равно бы состоялся, не зависимо от моего ответа. — Итак приступим, — со знанием дела приступил к обсуждению. — Ты, как я тебе говорил, предпринял весьма успешную попытку интеграции в общество школоносца Оарай. Зачислился в школу, пусть даже и на заочный формат обучения. Записался даже в «кружок танководства». Тут ты молодец, с этим справился «на отлично». — Хорошо, спасибо... — поблагодарил я Теклиса за добрые слова, которые в тот момент для меня были подобны ложке мёда. — Но тут, пожалуй, «скормлю тебе ложку дёгтя», Тиэль, — сказал Теклис, предваряя этими словами серьёзную претензию, — ты, совсем позабыв о том, что у тебя нет особых знаний сокрытия следов в Варпе и ликвидации скверны, ты тут же бросился искать носителей ключ-душ! Ты понимаешь, насколько сильно ты рисковал, действуя так неумело? Если бы не я, то демоны заметили бы сияние души, что оставляет следы в местном Океане Душ, непременно бы устроили бойню на этом корабле! — Понимаю... — виновато начал качать я головой, осознавая, какой страшной опасности я подвергал девушек во время наших любовных забав. — Это ещё не всё, Тиэль, — продолжил отчитывать меня Теклис, — ты забыл ещё о метке, что оставил тебе наш «Заклятый Враг». Скверна, что из неё источалась затуманивала ваш разум, отравляла Вас. Мне едва удалось успеть откачать из вас всю скверну, развеять морок, чтобы ваши тела и души не искалечило! — Вы говорите, это из-за метки, что распространяет скверну, девушки так себя вели? — спросил я у Теклиса, на что он легонько кивнул, показывая, что это правда, но только отчасти. Ни говоря ничего, я пошёл на кухню. Вернулся с большим ножом. — Ты что задумал? — Испугался Теклис. Я почувствовал, что он готовился к миллиону возможных вариантов событий. Беда было в том, что он, будучи псайкером, не мог сказать наверняка, что конкретно я задумал. — Проблема ведь в метке «Той, что жаждет», так? — Спросил я, заведя нож за спину. Подготовившись сделать запланированное, я решительно произнёс, — так пускай эта «голодная сука» подавится частью моей шкуры, на которой есть шрам от её когтей! Не хрен мутить головы честным и порядочным людям!.. Ну... и эльдарам! — СТОЙ!!! — Закричал Теклис, пытаясь остановить меня. Но я пропустил предостережение колдуна мимо ушей. Я, со знанием дела, приступил к срезанию части спины, изрубленной шпицрутенами. Всё моё тело начала пронзать безумная боль. Душа молила остановиться, прекратить это безумие. Но я был непреклонен. Я не хочу, чтобы из-за моей беспечности, из-за моих причуд кто-нибудь пострадал. Особенно не хотелось, чтобы страдали невинные, те, к кому я начинал испытывать симпатию.       От безумной боли от отрезания огромного куска плоти я потерял сознание. Очнулся я, как понял, некоторое время спустя, в ванной комнате своего дома, по самый подбородок погружённый в бурую от окровавленного тела жидкость, чуть более плотную, чем вода. Придя в себя окончательно, огляделся. В воздухе витал пар от горячей воды. Рядом с ванной я разглядел синий силуэт. Приглядевшись, я понял, что передо мной стоит Теклис. Вернее, его голографическая копия. Похоже, он с помощью телекинеза перетащил в меня в ванную комнату. Но зачем? Я попытался встать. — Сиди, сиди... Не думал, что проявишь подобный идиотизм: если физические шрамы можно свести таким радикальным образом, то с псионическими шрамами такое не срабатывает, — строго сказал мне Теклис. Его слова оказались действеннее физической оплеухи, заставив вернуться меня на место. Чувствовалось, что он готов продолжить раздачу ментальных «зуботычин», — сейчас продолжим. — Эх, давайте, — выдохнул я, не в силах что-либо возразить.       (спустя час нравоучительных и разъясняющих лекций) — Так вот, — продолжил Теклис, — напомню, ты очень сильно рисковал, не предприняв нужных мер предосторожности и безопасности. Тебе ещё повезло, что местный океан душ отрезан на двух уровнях: как на уровне Варп-штормов, бушующих снаружи, так и на уровне специальных устройств-перегородок. Этот каприз архитекторов, что весьма удивительно, послужил ещё одним ключом к спасению этого мира и его обитателей. Знаешь, во всём произошедшем, отчасти, есть и моя вина... Я не успел объяснить и показать, хотя бы, элементарные методы противодействия. Не учёл, что ты сразу "ринешься в бой". Тебе удалось что-нибудь сделать? Не хочется думать, что ты рисковал зря... — Кажется, «не зря», — начал я перелопачивать массивы информации в своей голове. Спустя пару секунд, мне удалось найти данные сканирования душ членов экипажа «Муравьеда». Меня это не могло не обрадовать, — Да!.. Есть! Есть данные сканирования!.. Но они зашифрованы, я не успел их дешифровать. — Хорошо, я помогу тебе их декодировать, — немного мягче произнёс Теклис, - если не возражаешь, я подключусь к тебе. — Хорошо, — согласился я.       Мы приступили к дешифровке данных. Спустя некоторое время, мы перевели в читабельный вид. Результаты моего сканирования и последующей дешифровки не могли не порадовать меня и моего начальника. — Поздравляю тебя, Тиэльрион, — похвалил меня Теклис, — все три девушки оказались носителями особых ключ-душ. Ты рисковал не зря! Правда, пообещай мне, что действовать, впредь, будешь осмотрительнее, дабы не порушить всё! И помни, что тебе необходимо как можно скорее избавиться от "метки". Вскоре, я научу тебя нужным ритуалам и действиям... — Хорошо, обещаю, кивнул я, - только сейчас заметил, что чувствую себя обновлённым. Начал аккуратно крутиться, осматривая себя. Ни единой раны на теле не было, даже намёков на шрамы. Будто бы меня никто и никогда не подвергал телесным наказаниям. Решил поинтересоваться природой этого чуда, - кстати... а что это за ванна? Это она на меня оказала... исцеляющий эффект? — Ты, знаешь, да, — подтвердил Теклис, — я применил отвар из целебных трав, что применяют в храмах, посвящённых Ише. Именно с его помощью даже самые искалеченные бойцы возвращаются в строй. Дам тебе, между прочим, пищу для очередных размышлений: подобная технология есть и у флотских дев, они ей весьма активно пользуются.       С ума сойти, регенерационные ванны. Где-то это я уже видел и слышал... — Думаю, я уже могу выйти отсюда, — констатировал я. Немного неуверенно спросил у Теклиса, — Извините, не могу ли я закончить приём ванны? Переодеться в повседневную одежду? — Конечно, — разрешил Теклис, — тем более, что у меня есть к тебе разговор, учитывая открывшиеся обстоятельства.       Ничего и никого не стесняясь, вышел из ванной, вытерся насухо, переоделся в «сменную» одежду. Отправился в гостиную, где меня дожидалась голограмма Теклиса. — Мы можем продолжить? — спросил я у Теклиса. — Конечно, — подтвердил маг Белой Башни, — у меня для тебя есть пара новостей. Первая новость заключается в следующем. Учитывая то, что ты приговорён к бою в штрафной роте, тебе необходимо предпринять все усилия, чтобы повысить твои шансы на выживание на поле боя. В этой связи, я хочу помочь тебе. Этой ночью, я стану псайкерской «прослойкой-хладогеном» не давая тебе перегреться, во время изучения навыков из книги, чтобы увеличить время изучения трактата... — Вот здорово! Спасибо Вам! — Поблагодарил я великого ултуанского волшебника. Пока не вылетело из головы решил незамедлительно спросить своего наставника, — лорд Теклис... Насчёт ключей-душ... Я выяснил, что на этом корабле от двадцати, до тридцати ТЫСЯЧ человеческих душ. Вам не кажется, что у меня уйдёт много времени на то, чтобы их всех отсканировать. А у нас, как я полагаю, его совсем нет. Да, и потом, мои действия будут казаться весьма подозрительными для обитателей, если я буду всех подряд проверять... — Что касается второй новости, то она как раз связана с носителями этих особых душ и их поиском, — ответил мне Теклис, — несколько часов назад я связался с местными псайкерами. Из-за того, что соединение с ними нестабильное... Опять же... из-за разорванности Имматериума... удалось получить не так уж и много информации из разговоров с ними. Мне, к слову удалось получить от них подсказку о том, кого тебе следует искать, чтобы соблюсти необходимые условия — Хорошо, — кивнул я. Подготовив ручку и бумагу, обратился к Теклису, — я готов записать подсказки, данные местными эльдарами. — Так вот, слушай... — подготовился Теклис диктовать текст.       Затем Теклис продекларировал стихотворение, которое должно было помочь мне в поисках нужных людей. Текст этой подсказки здесь:             «Чтоб славу стражника снискать,             Юных дев надобно сыскать -             К сердцу мира ключ они,             Не оставь врагу её живой души.             Чтоб ключей искание сократить,             Просим мы тебя внимание на знаки обратить.             Сперва найди-ка ту, что с разными глазами,             Ту, что славится мозгами.             Её духовный зверь - тот, кто за спиною носит щит,             Он медлителен, безмолвен: не шумит и не пищит.             Ищи ты дев, пляшущих в сетях,             Ищи четвёрку тех, что с пламенем в глазах,             Денно-нощно гонящих светило,             Ибо в плоти юной их пылает мощь и сила!             Ищи ты тех, кто с пламенем на «ты»,             Кто из железа делает цветы.             Тех, кто зверю из стали             Лечит раны после битвы с врагами.             Духовный зверь девушек других             Сокрыт в описаниях таких:             В непроглядной синей глубине             Там, в сокрытом мраком дне             Шар сияет огонька,             Что на смерть влечёт малька.             Ищи не медля тех, кто в прошлое имеет ясный взор,             Четырёх, кто твёрдым словом рушит о минувшем ложный вздор.             Дружба каждого их рода             Тянется из незапамятного года.             Зверь с хоботом, вида несуразного             Укажет путь к источнику прекрасного.             Они - первые, кто отыскал к речам твоим ключи,             Они - ближе, чем ты думаешь, внимание включи!             Не бойся тех, кто гордо носит звание «грозы морей»,             Каждая из них - своры моряков сильней.             Акула - их духовный зверь             Коль правильно приблизишься - приоткроют личной тайны дверь...             То были те, кто проживает на земле с тобой одной,             Но есть ещё и те, кто проживает на земле чужой.             Аутархов ты ищи с иных земель -             И будет слава Вам, что не видели досель!»       Закончив записывать стихотворение, внимательно посмотрел на его строки. Беглый осмотр дал понять, что придётся искать не так уж и много. И кто такие Аутархи? И разве есть они в людских армиях? Под «иными землями»... имеются ввиду другие школоносцы? А что означают «духовные звери»? Опять «миллион вопросов и ноль ответов». В общем, всё «как всегда», в любимых, мать её, традициях «всеобъемлющего пиздеца».       Решил поступить разумно, отложить решение стихотворной загадки на потом, поскольку сейчас нужно было как следует подготовиться чтобы наиболее успешно пережить завтрашний день. Содоко попыталась приложить все усилия чтобы избавиться от меня. Но я останусь, выживу, назло ей. И разберусь с ней, как только представиться такая возможность. — Тиэльрион, ты готов получить необходимые боевые навыки? — Спросил меня Теклис, смотря мне прямо в глаза. — Всегда готов, — воодушевлённо ответил я, горя желанием доказать, что я действительно не зря назначен «местным колдуном».