Пьяный и красивый

***

Красивый и пьяный. Смотришь на него, и в глазах сначала блестит бардово-огненным, а затем меркнет. Меркнет, да так, что раз и навсегда. Меркнет, и тебя из собственного тела вышибает в астрал, и летаешь там, в нирване, ни о чем не думая. Меркнет, и видишь звёзды. Галактики. Вселенные. Алкоголь стекает с нижней тонкой губы на подбородок, затем по шее, огибая кадык. Тянь весь вечер только и смотрел, что на блестящее кольцо в чужом ухе. Теперь же не может глаз оторвать от тонкой, пьяной и манящей к себе струйке игристого. Она так и шепчет — прильни губами, слижи одним движением, покажи, что кто здесь кому принадлежит. Серёжка блестит в томном свете ламп. ••• –Ну и нахуя оно мне? — Рыжий вертит между тремя пальцами серебряное широкое кольцо, которое только что на его чудесный безымянный не налезло. Тянь опять проебался, на этот раз с размером. У сюрпризов есть свои негативные стороны. Кольцо отсвечивает, и блики солнечными зайчиками прыгают по чужим веснушкам. Веснушки у Мо только летом появляются, и от этого лето без каких-либо рассуждений становится любимым временем года у Хэ. –Не знаю, только не выбрасывай– Он пожимает плечами, мол совсем меня не волнует. В конце концов, обычная дешевка с дурацкой гравировкой-сердечком с внутренней части, у каждой бабки на рынке есть. И похуй, что Тянь его три месяца в кармане под сердцем носил, думал, видите, что подарок от души сделает. ••• –«В сережку, значит, переплавил»– Думает Тянь. Рыжего нехило так пошатывает. Ещё пара капель алкоголя, и эту ночь он вряд ли переживет. Взгляд у него уже затуманенный, расфокусированный. –«Мо, а ты вообще помнишь о существовании Хэ здесь? Или он для тебя так, мелочь и пустяк?»– Мысли в голове, как черви в трупе. Так и лезут туда, куда не просят, и отравляют всё вокруг своим смрадом. –Не пей больше, ладно? — Тянь заботлив. Тянь мил. Тянь поможет. Тянь рядом. Сейчас рядом. Чертовски жаль, что на протяжении этих долгих трех лет, его рядом не было постоянно. Он ловит Мо правой рукой, крепко держа за плечо. Левой забирает бутылку. Сам он ещё трезв. Хотя такие встречи трезвым проводить для жизни и здоровья опасно, блять. Рыжего клонит вправо. Еще немного, и он бы просто разлёгся на полу, вполне возможно, что в отключке. Помогли бы ему тогда его друзья-отбросы? Или он бы задохнулся рвотой и сдох так? Никто не знает. От легкого давления на позвоночник Мо покорно опускается на него. Прячет свою тупую бошку рыжую в стык головы и шеи, вдыхая солоноватый аромат моря и бергамота. Стискивает спину в объятьях, одной ладонью накрывая с плеча, а вторую проводя под руку Хэ. Его колкие острые волосы щекочут ухо и шею. Интересно, Рыжий бы сейчас так в объятьях любого первого-встречного оказался? Или он всё-таки что-то ещё соображает? Бесит. –Эта псина сутулая… Он вернулся? — Голос у Мо тёплый, пьяный, но даже в таком состоянии раздражённый и злой. Дыхание с примесью алкоголя обжигает нежную кожу. Слова, почти впервые столь открытые, обжигают душу. Огонь этот пусть и болезненный, но приятный. Мо думает о нем. И эти мысли, похоже, лежат на сердце отнюдь не лёгким грузом. Напиться значит забыться, ведь так. Как же сильно должен беспокоить его образ Тяня, что даже при столь объёмном содержании алкоголя в крови, он не уходит из головы. Хэ отдал бы всё на свете, только бы повернуть время вспять и никогда, никогда не покидать Рыжего даже на месяц. –Мо Гуаньшань…– Теперь Рыжего тянет вниз. Хэ покорно садится на корточки, взваливая тяжесть чужого тела на себя, и обнимает его как можно крепче. Так, чтобы рёбра хрустели. Так, чтобы сердце выпрыгнуло. Так, чтобы он каждой частичкой своего тела ощутил, что Тянь здесь, Тянь реален, Тянь теперь не в мыслях. –Я вернулся– В баре, пускай и очень дорогом, многолюдно в день новогодних празднеств. Вести трогающие душу диалоги и признаваться в самых глубоких и откровенных чувствах здесь совсем не хочется. –Пойдём, отвезу тебя домой– Тянь шепчет ему на ухо, то, которое лишь с одной серьгой. Голос его звучит мягко, почти что бархатно. Рыжего должен успокоить такой голос. Дать понять, что останется с ним навсегда, и не только в мыслях. –Дальше без нас– Хэ машет ладонью в сторону недоуменных взглядов компании, с которой Рыжий собирался сегодня напиться в хлам, видимо, не в первый раз. Второй рукой придерживает возле себя Шаня, опустившего голову на его сильное плечо. Расплачивается с миловидной официанткой, пытаясь понять, что из этого длинного списка выпил Мо, а что остальные. Одной рукой заказывает такси, вытаскивая парня сквозь толпы народу на площадь с величественной елью, сверкающей по меньшей мере сотнями фонариков. –Спишь? — Тянь наклоняется к Рыжему, стараясь не вдыхать облако алкоголя вокруг него, и наблюдает, как мирно расширяются его ноздри от дыхания. Даже глаза под веками не дергаются в ответ на его голос. –Ну и хорошо– Хэ подхватывает безвольное тело под ноги, поднимает так, чтобы Рыжий облокотился на правую сторону его тела. Вспоминает о светлой шапке в кармане. Осторожно надевает ту на Мо. Наконец идёт в сторону ближайшей не перекрытой улицы, где их должно встретить такси. ••• –Эй, придурок– Рыжий зовёт его из кухни, откуда доносятся сладостные ароматы домашнего куриного бульона. Тянь, услышав обращение к себе, поднимается с кровати Мо, оставляя капли для ушей на полке, заваленной комиксами. После достаточно тёплого климата юга он, желая выпендриться, ходил в одной кожаной куртке. Вот и заработал себе отит. –Что такое, мой сладкий перчик? — Тянь не говорит — мурлычет, заходя на кухню, пропитанную присутствием Мо. Рыжий в голубой пижаме в клеточку помешивает содержимое кастрюльки металлическим половником. Хэ жмурится, ожидая, что сейчас отхватит ложкой по голове, и подходит к Мо со спины, стискивая в объятьях. На удивление, ничего подобного не происходит. Рыжий продолжает с напускной увлечённостью смотреть в кастрюлю. Гордость Хэ урчит, как огромная и страшная собака на привязи при виде хозяина с косточкой в руках. Он то знает, что Мо просто ждет продолжения. На ушах у Шаня лёгкий румянец, а вокруг рта испачкано шоколадом, до того, как начать готовить, он лакомился конфетами. Брюнет лыбиться, откидывая челку, и целует его в уголок губ. От его мягкой кожи пахнет мятой и домом. –Ты спал вроде. Полегче стало? — С мнимым пренебрежением Мо опускает свободную руку на чужую голову, мягко поглаживая затылок. Тяню приходится складываться в три погибели, чтобы как можно сильнее обнять Рыжего и дать тому возможность гладить себя по лицу и волосам. Мо наверняка подходил к нему ни один раз, когда Хэ мирно посапывал на его узкой кровати, где по ночам они вдвоём еле умещаются. Он, хоть и не подавал виду, сильно беспокоился о состоянии Тяня. Особенно когда того мучали кошмары или болезни. –Ну вроде не оглох пока– Брюнет улыбается, думая о том, что на самом деле уши сильно болят, но сказать об этом Мо всё равно, что Родину предать. –Идиот.– Рыжий легонько хлопает его по спине. Из носа ползут противной слизью сопли, от чего приходится постоянно шмыгать. Светло-желтое варево в масляных каплях маняще тянет в свою глубину. –В общем… у тебя же день рождения скоро– Тянь приподнял брови, впиваясь в лицо Мо вопрошающим, немного нахальным взглядом. Шань отвёл взгляд, по привычке сводя брови-дуги в центре. –Блять, короче, чтобы ты голову свою поганую не простужал больше, я тебе подарок сейчас отдам, заранее– Рыжий стушевано и очень быстро пошёл в свою комнату, стараясь не переходить на бег. Ложка осталась в супе, вокруг которой по кругу вращалось множество масляных точек. Тянь улыбался. Шань вернулся назад через пару минут, сминая в руках нечто, похожее на тряпочку из оранжевой пряжи. Лицо его было примерно того же цвета, что и томатный соус в их холодильнике. Особенно сильно горели щеки и уши. –Только скажи что нибудь, и я тебе глотку перегрызу– Наконец он вручает шапку Тяню, отворачиваясь в другую сторону, чтобы, видимо, скрыть покрасневшее лицо. –Малыш, ты ее сам связал? — Выражение лица у Хэ трогательное и удивленное, но нихуя не наигранное. Когда он прижимает к сердцу связанную заботливыми руками с сбитыми костяшками шапку, то она кажется такой мягкой и тёплой. Тянь уже тогда понимает, что в этом милом головном уборе он будет ходить каждый день, когда будет хотя бы немного холодно. –Спасибо– Хэ прижимает Рыжего к себе, прежде чем он успевает взорваться в ругательствах и оправданиях. Шапка на нем смотрится и правда немного по-детски, но она всё равно гораздо лучше, чем любая вещь от брендов высокой моды. –Это лучший подарок, что я получал– Тянь гладит его по спине, не слушая и не слыша чужого ворчания. Ему очень хочется прибавить, что это единственный материальный подарок, что он вообще получал. Но в этот раз удаётся сдержаться. ••• –Приехали– Отрывает от столь щемящих душу воспоминаний Тяня громкий голос водилы. Рыжий, лежащий на нем, морщит лицо в ответ на крик. –Если бы твой друг тут блеванул, пришлось бы платить за чистку. Пьянь– Добавляет он, когда Хэ вытаскивает Шаня, начинающего приходить в себя, из салона. Рыжий беспокойно озирается, не понимая, где он находится. Тянь успокаивающее похлопывает его по плечу. В таком херовом районе уличный свет, как и всё остальное, говёный, и понять, где конкретно ты оказался можно лишь по вывескам магазинов, на которые Шань и смотрит. –«Если бы мой друг тут блеванул, ты бы ему таз подавал, хамло»– Думает Тянь вслед удаляющейся машине. А вслух произносит: –Ну что, малыш Мо, узнаешь местность? — –Что ты, блядь, тут.? — Рыжий стопорится, останавливаясь на середине предложения, и морщится, пытаясь, видимо, что-то вспомнить. Даже от такой дозы алкоголя он уже начал отходить. Хэ, в прочем, это только на руку. –Отвожу тебя домой, пьяньчужка ты моя– Тянь хозяйски опускает руку на чужие плечи, прижимая к себе пошатывающегося и явно потерявшего ориентацию в пространстве Рыжего. Не хватало ещё того, чтобы он упал и разбил своё крайне милое личико. –Это всё вообще, блять, из-за тебя– Мо сплевывает на землю. Конечно, послевкусие у крепкого алкоголя неприятное. Отголоски разума начинают просыпаться в нем. –Ты уезжаешь… постоянно. То есть, то опять нет. Заявляешься без приглашения раз в пару месяцев, весь такой счастливый, богатый, красивый в мою богом забытую, убогую квартиру, от чего мне стыдно становится, что я даже на хату нормальную заработать не могу. Ходишь, деньгами кидаешься, надежду мне своей рожей даёшь. Всё хорошо будет, малыш Мо. Я скоро закончу эту военную школу и окончательно к тебе переберусь, малыш Мо. И учится вместе будем, да, малыш Мо. Ходишь, улыбаешься, и кажется, что никаких проблем, сука, в этом мире не существует. Живи и радуйся– Мо шёл, смотря в землю и отпинывая мелкие камешки кроссовками. Что у пьяного на уме, то и на языке. Видимо, он достаточно часто повторял про себя этот монолог, что может вспомнить даже в глубоком опьянении. –А потом все дерьмо этого мира, все проблемы, недомолвки, прогулы, всё возвращается одним комом, стоит только тебе опять уехать. И не важно, насколько ты приезжаешь, на два дня или на все семь, не важно здоровый ты или больной, уставший или веселый. Пока ты рядом мне так хорошо и блять спокойно. И кажется, что теперь это раз и навсегда. И вместе с тобой исчезает мой покой и мой мир нахуй. — Он останавливается. Тянь тоже останавливается, внимательно слушая эту пьяную исповедь. Коньяк в глазах Рыжего агрессивными волнами на него наплывает. В зрачках Хэ собираются тучи, виноватые, понимающие всю тяжесть такой жизни на своей шкуре, свинцовые тучи. –И три месяца от тебя лишь несколько сообщений в день, а иногда в неделю. Я понимаю, экзамены, всё такое. Но нахуя тогда вообще деньги на перелеты тратить, мотаться в мою бедную квартиру без горячей воды и проникать своим комфортом в жизнь, состоящую из лишений. Чтобы что? Посмеяться, посмотреть: хм, а сколько он в этот раз продержится? Я конечно не гений, но всё-таки не совсем тупой. Так приезжать, словно солнце зимой, а потом сьёбывать, давая явно понять, что все я вновь проебал все свои шансы стать кем-нибудь большим, чем шпана из подворотни… знаешь, это очень жестоко– Рыжий неосознанно держится за его чёрную кофту пальцами, натягивая ту на себя. Тянь заметил эту привычку ещё в семнадцать. И после таких искренних речей, от которых хотелось прямо здесь и сейчас вынуть пистолет и прострелить себе башку насквозь за то, что причинил Мо, несчастному, совершенно несправедливо страдающему, Мо, столько боли. –Я едва выдержал эти полгода без тебя. И больше уже явно не перенесу. Поэтому либо уходи сейчас, и я забуду твоё появление с утра, списав его на пьяную голову. Либо оставайся и будь со мной раз и до конца! — Шань поднял на него лицо. По щекам уже начали бежать наверняка соленые и липкие слёзы, чей исток был у двух покрасневших глаз в темных провалах. Однако его взгляд, полное решимости коньячное море, этот взгляд мог прожечь дыру в самом солнце. Мог убить и воскресить. Мог сжечь дотла и затем поднять из пепла, будто ты феникс. Мог сделать буквально что угодно. Тянь почувствовал, как из левого глаза по скуле медленно сползает вниз слеза. –Я не приезжал так долго, потому что сдавал экзамены. Мне удалось уговорить всех позволить мне сдать их на полгода раньше. Поэтому постоянно готовился. И не говорил тебе, думая сделать сюрприз– В отличии от Рыжего, его голос знатно колебался между самыми высокими частотами, на которые вообще был способен подняться. Он осторожно берет Шаня за кончики пальцев, чтобы не спугнуть, ни в коем случае не спугнуть эту решимость в его глазах. Решимость, которая, похоже воистину окрыляла его, была подобна Божьим заповедям, к которым ни то, чтобы прикасаться, даже думать о таком нельзя было. –Я приехал к тебе. Вещи приедут после праздников, я хотел успеть раньше. Я,.я теперь здесь навсегда, понимаешь? — Улыбку скашивает на правый бок. Тянь моргает, потому что глаза щиплет от выступающих слез, и старается держать себя в руках. Решимость в глазах Рыжего постепенно гаснет, уступая место чему-то более печальному и гораздо более обширное место занимающему в его душе. — Лучше скажи, если у тебя куплен билет на обратный самолёт. Я тебя убью, если соврёшь, клянусь. Я пьяный в хлам, почти себя не контролирую — Рыжий мотает головой, закрывая глаза, так же, чтобы не расплакаться ещё сильнее. Голова начинает болеть от избытка эмоций. Он сжимает до хруста его пальцы и прижимает к телу. Опускает лицо вновь и позволяет себе расплакаться, одной ладонью вытирая слёзы кулаками. –Никуда у меня не куплен билет, дурак– Тянь начинает смеяться, и пытается пресечь это на корню, ведь Рыжий точно подумает, что он смеётся над ним. Шань пару раз хлюпает носом, тоже начинает смеяться, и прячется лицом в складки одежды. –Говорю же, я теперь навсегда здесь, с тобой. Поступлю, может в университет какой-нибудь, буду работать на отца и брата. Ещё пожалеешь, что вообще просил, чтоб я остался– Хэ обхватывает его руками поперёк пояса, взваливает на себя, как мешок, и тащит дальше в медвежьих объятьях. –Пошли домой, откровенный мой– Рыжий задыхается от внезапного сдавливания легких, несколько раз ударяет его в отместку в бок, успокаивается. Затем вытирает слёзы. Отсмаркивается. –Интересно, какие же твои минусы будут мешать мне жить? Готовить не умеешь это пиздец, конечно, но вроде не смертельно– –Ну как минимум я наглый и вредный– Тянь осторожно щекочет свисающую из-за шеи руку. Мо извивается, хихикает, тыкая ладонью ему в лицо и закрывая глаза, отчего они чуть не падают. Фонари на улице наконец загораются. Кажется, начинает идти мелкими крупинками снег. –Ещё не люблю убираться, и стирать, и делать это не умею. Ругаться люблю. И сарказм тоже. А ещё курю в постели. И пою в душе. Кстати, пою я просто отвратительно– Тянь видит перед собой знакомые очертания дешевых домов, куда он постоянно приезжал последние три года. –Не верю– В голос Шаня возвращаются тепло-пьяные нотки, которые он, казалось бы, потерял во время той исповеди. Он мирно опускает голову на одно из тяневских плеч и вытирает остатки слез. –Спой что-нибудь– –Да ну, мы же на улице, я стесняюсь– Тянь корчит стеснительную рожу. На нос падает достаточно большая снежинка. Нужно быстрее зайти с Шанем домой, а то заболеет ещё. Сейчас ему не до концертов на улице явно. –М-м, а я так сильно хочу послушать– Рыжий легонько оттягивает задние пряди чёрных волос Хэ, свешивается через плечо и водит кончиком пальца по груди. В его карих глазах, искоса следящих за реакций Тяня на каждое своё движение, плескались мирными волнами томные и пьяные огоньки. На щеках краснел лёгкий румянец. Алкоголь в крови накатил на него очередной волной, теперь более сильной, пробирающей аж до мурашек. Его голос, прокуренный и пьяный, звучал просяще и горячо. –А больше ничего не хочешь? — Тянь отводит взгляд. Они всё ещё на улице. Сначала нужно попасть в квартиру, а уже там он набросится на этого пьяного негодника, столь откровенного и желанного сейчас –Много чего хочу– Рыжий говорит наигранно мягким голосом. Тянь снимает его с плеча у двери подъезда, ставит на ноги и держит за бока, на всякий случай. Мо строит милый взгляд, поднимая зрачки к верхнему веку, приоткрывает рот. Пьяный, пошлый, открытый. –Вот зайдём домой и будем делать, что хочешь– Тянь щёлкает его по карману с ключами. Выражение лица Рыжего тут же меняется на повседневно-хмурое. Он закатывает глаза, открывая подъезд. Смотрит с тяжёлым вздохом на длинную лестницу к квартире. –Вечно ты выебываешься. Артист хренов– –И следующее представление — удивительный подъем по лестнице с ношей– Тянь подхватывает его за талию, роняет на себя, и опять тащит на руках, только теперь по лестнице в квартиру. Весь сегодняшний вечер напоминает сон, большой, едва связанный и чересчур эмоциональный. Непродуманный и щемяще счастливый. И если пьян в стельку и видит это лишь в своём воображении сейчас он, этот день должен закончится идеально. –В следующий раз если захочешь забыться не пей, у тебя это ужасно получается. Вон какую тираду на улице мне выдал– Хэ опускает его уже перед дверью в квартиру и легонько задевает плечом. Рыжий смотрит на него испепеляющим взглядом. –Я думал о том, как скажу тебе это почти пол года. У меня было время хорошенько зазубрить каждую фразу– Шань пытается пафосно, не теряя гордость, войти в квартиру. И совсем не похоже, что пару минут назад он томно вздыхал, выводя что-то пальцами на чужой груди. Он запинается на входе о свою же обувь, и чуть было не прошибает носом об пол. Тянь успевает подхватить его под талию в последний момент. –От тебя до сих пор пахнет алкоголем– Хэ тыкается носом в стык его волос и шеи и вдыхает аромат бара, алкоголя и совсем немного обыкновенным ему мятного шампуня. Всё таки этот запах чертовски его раздражает. –Какие-то проблемы? — Рыжий косится на него, поворачивая голову. Взгляд него опять туманный и немного заплывший. Брови опять сведены в центре. Руки Гуань не убирает, свои ставя на чужие плечи. –Ну ты же сам сказал, что много что хочешь. Вот и я пытаюсь дать тебе хотя бы часть этого– Тянь мягко поглаживает низ его рёбер, залезая ладонями под выпавшую футболку. Шань отводит взгляд куда-то вниз, его уши, словно по кнопке выключателя, краснеют. Он чуть сильнее сжимает его плечи. Днём их прервали ради пьянки. И Мо бы переспал с ним, однозначно, блять. Он занимался этим без малого уже три года. В конце концов, Хэ приехал спустя полгода, и выброс гормонов от одного только взгляда на него заставляет мысли растворяться и плавиться. –Думаю, нам стоит продолжить начатое днём, м? — Хэ наклоняется, как Шань, прижимаясь к нему сзади всем телом. Опускает голову на его уровень и прижимается губами к его ушку, тому, где две сережки. Запускает горячий язык в ушную раковину, лижет, причмокивая. Рыжий краснеет, громко выдыхает, почти что стонет сквозь приоткрытые губы. –Дай хоть в душ схожу– Голос у Мо теперь звучит окончательно пьяно, тепло и нежно. Немного даже обиженно. Одежда жмёт и жжёт тело, так и хочется сорвать ее поскорее, особенно джинсы. –Пойдём вместе, малыш– Тянь осторожно целует его в скулу, наконец поднимает и за руку тянет, нетерпеливо глядя вперёд, на двери ванны. После такого облома днём, он может себе позволить попросить ещё пару раз, даже если Мо устанет. –Отвернись хоть. Никакого с тобой личного пространства– Рыжий цыкает, закрывая ему глаза ладонью. И Тянь думает, что это настолько по-детски наивно, что у него аж в глазах щиплет. Шань милый до одури. Так и хочется сожрать каждый кусочек его тела. –Перчик, что я там не видел– Тянь закрывает глаза, наконец расстёгивая злополучную молнию на джинсах и стаскивая с себя кофту. Всё-таки природное чутьё и глубокая связь с Рыжим в нем чувствуется сразу, ведь только стоит Шаню снять оголить торс, как его большие ладони уже ложится на достаточно тонкую для парня талию, всё ещё стянутую внизу ремнём. –Сейчас по бошке дам, и отправишься ждать меня в гордом одиночестве– Мо кладёт свои ладони на чужие, и они вновь кажутся очень маленькими и детскими. Тянь чувствует, как набухает внизу живота тугой ком от одних только прикосновений к коже. Он же кончит от первых секунд внутри этого узкого, горячего тела, как сопливая школота. Трусы от Calvin Klein приятно стискивают стояк. –Так сложно держать себя в штанах? — Рыжий усмехается, заводя правую ладонь за спину и касается члена сквозь хлопковую ткань. Сдавливает головку, сдвигает ткань вместе с кожей, затем растягивает, стараясь добиться максимального контраста между ощущениями. Тянь резко вдыхает, запрокидывая голову, и старается держать себя в руках. Касания Мо такие уверенные от влияния алкоголя, и в то же время немного робкие, будто он занимается подобным всего второй или третий раз. Облажаться в первую за долгое время ночь совсем не хочется. Тянь не позволяет Мо долго держать ведущую позицию, и прижимается к нему всем телом, вдавливаясь членом между ягодницами и ритмично толкаясь. Ладони его сначала блуждают по телу, оглаживая мягкую бледную кожу, играясь с набухшими сосками, чуть касаясь кончиками пальцев шрама на шее. Затем спускаются вниз, на молнию джинс, которая оказывается крайне лёгким препятствием. Штаны спускаются до колен. Большая ладонь Хэ уже скользит по члену Рыжего. Проходится по всей длине, ненадолго задерживается у основания, играет с головкой, собирая крайнюю плоть. И всё время шумно и пошло дышит ему на ухо. Вторая рука гладит изящные контуры лица, массирует местечко за ухом. Пальцы проникают в приоткрытый в невольном, громком вдохе рот, оглаживают нижнюю каёмку зубов и заползают под горячий язык. Джинсы падают на плитку с громким звоном пряжки, заглушая стон Мо. Где-то там же остаётся нижнее белье обоих. Перед глазами у Рыжего весь калейдоскоп сверкает, когда Тянь ставит его в душевую кабину. Приходится искать на ощупь кран. Холодная вода и горячие юные тела создают изумительный контраст, который бьет по телу мелкой дрожью. Шань, теперь стоящий лицом к Хэ, жмётся к нему, обхватывая руками шею, и горячо, влажно целует. Впервые за долгое время воздержания этот первый поцелуй похож на восхитительное послание с небес, длинное и невыносимо приятное. Голова плывет. Рыжий оттягивает его за нижнюю губу, кусает до нескольких выступивших капелек крови, и отстраняется, нагло улыбаясь. Тянь чуть убыстряется в темпе, сдавливая чужой член ладонью, и Шаню приходится закусывать нижнюю губу, чтобы не сорваться на стоны. Вода обжигает. Стекает струйками по лицу, заползая в ноздри, рот и глаза. Приходится часто-часто моргать, чтобы чувствительные белки не щипало. От рта Тяня по его белоснежной шее и широкой, сильной груди стекает кровавая струйка. Мо слизывает ее, едва касаясь шеи. И снова тянется за поцелуем. У крови пьянящий, металлический привкус. Она действует на Рыжего словно наркота. Хочется попробовать ещё и ещё. Тянь не может оторваться от тела Мо. Его блестящая белая кожа с пятнышками, веснушками и шрамами так и манит к себе. Алые соски выделяются из общей светлой картины своей яркостью. Всё внутри него трепещет от вида раскрепощенного, страстного Мо. Его шаловливых глаз, так маняще и блядски блестящих, когда он отрывается от его губ, зализанных и покусанных, просто чтобы вдохнуть воздух. Мокрых рыжих волосах, ложащихся непослушными ёжиками на голову и лоб. Блестящей сережке в ухе. –Малыш Мо– С губ само собой срывается его имя. Хэ опускает голову, устилая его шею поцелуями. Шань зарывается пальцами в его намокшие волосы. Тянь лижет ответвление шрама, присасывается, стараясь поставить засос. Мо протяжно и глухо стонет, коленки его подводят, и ноги разъезжаются, наровя упасть. –Скажи моё имя– Хэ отрывается от его шеи, подхватывает его под бёдра и поднимает так, чтобы лицо находилось на уровне его груди. Обхватывает губами сосок, тянет на себя, лижет, играется языком. В голову ударяет волна возбуждения. Тянь громко выдыхает, посасывая нежную кожу над сердцем. И думает, что оставит на нем столько красных пятен, что Мо забудет, какой настоящий цвет у его тела. –Тя-ань– Рыжий растягивает гласные, морща лоб и прикрывая глаза в влюблённом и полном желания вдохе. Хэ всё хаотичнее и хаотичнее мечется по чужому телу, оставляя свои отметины. Шань царапает его спину, впиваясь короткими ноготками под кожу. –Заебал уже…с прелюдиями– Мо, сквозь стоны и пьяные вздохи, нагло улыбается, приоткрывая глаза, сверкающие томными огоньками. Тянь поднимает голову, чтобы смыть накопившийся пот с лица капельками душа и выключает душ. Не набрасывая полотенце, он выходит из кабинки, и направляется к кровати. По его памяти в прикроватную тумбочку он складывал смазку и презервативы. Брать сейчас Рыжего без них было бы жестоко. –Ты завтра об этом не пожалеешь? — Хэ осторожно опускает на кровать. В комнате прохладно и темно. Рыжий сводит колени, стараясь закрыть выпирающее достоинство, и краснеет. Его румянец видно даже почти в кромешной темноте. –Сейчас мне на это похуй– Шань отворачивается лицом в подушку, двумя руками прижимая Хэ со спины к себе. Хочется бесконтрольно вдыхать его манящий аромат и трогать мягкие волосы. Ноги и пресс сводит. Всё тело жаждет приятных ощущений, которые вот-вот настигнут его. Тянь чрезмерно осторожен и нежен в вопросах секса. Ему чертовски сильно не хотелось даже на миг причинять боль. Поэтому мысленно отвлекаясь от собственного, болезненно и жарко пульсирующего члена, он начал массировать упругое колечко мышц. Рыжий морщился и постанывал. Его тихие возгласы не были лишены болезненных нот. Однако сильнее слышалось в них удовольствие. От смазки пахло чем-то, напоминающим клубничный йогурт. Презерватив значительно облегчал задачу количеством смазки. Шань оголял белки глаз от удовольствия и громко, томно стонал. У Тяня крышу срывает от любых его стонов. На лицо так и лезет наглая, полная садисткой радостью улыбка, когда до ушей долетало страстное и тихое «ах» из чужого маленького и томно приоткрытого рта. Хэ сам срывается на ахи и вздохи, когда толкается членом в мягкую плоть. Шань дрожал и извивался, сводил ноги, пытаясь то ли уменьшить количество идущего на него тепла и жара, то ли наоборот увеличить. От ритмично выбивающегося в внутренности полового органа шла к лёгким и к голове волна жара и возбуждения. Мо утопал в этом море страсти и наслаждения. Приходилось сильно сдерживать себя, чтобы не кончить в первые пары минут. Они почти всегда занимаются сексом молча. Тянь кайфует, ловя сбитое и громкое дыхание Шаня, каждую мимолётную смену интонации в его стонах, мимолетные и тихие словечки, которыми тот от стеснения бросается лишь изредка. Его голос такой тёплый и мягкий, что хочется раствориться в нем и утонуть. Мозг и тело то и дело прошибает крупная дрожь. Мо приподнимается, жмётся к нему всем телом. Прислоняется лицом к шее. Дрожит. Присасывается губами, лижет, вновь стонет. Хэ, кажется, различает в его тихом шёпоте слова «тише» и «хорошо». Рыжий часто что-то шепчет перед оргазмом. –Я люблю тебя, малыш Мо– Тянь доходит до исступления. Чёлка падает на глаза. Он обнимает Шаня, стискивая его до характерного хруста, и трепетно шепчет на ухо. Рыжего трясёт, и горячая сперма брызгает на тело Хэ. –Я.– Голос подводит на пару минут затихшего Рыжего, спрятавшегося в его плечах. Он вновь замолкает, наслаждается теплом, разливающимся между ними. Тянь пытается успокоить дыхание. В воздухе витает запах пота и секса. Они лежат, свернувшись в один большой человеческий комок. –Ты — что? — Хэ снимает презерватив, заполненный спермой. Играется с рыжими прядками. Мо морщится, сгибает ноги и прислоняется лбом к телу Тяня. –Я… люблю– Мо обхватывает его поперёк груди. Хэ усмехается, вновь ложась к нему. Рыжий готов завалиться спать прямо сейчас. Его глаза сонно прикрыты, а ресницы подрагивают в бликах от уличных фонарей. Тяню хочется ещё и ещё. Доставлять ему удовольствие до самого утра и лишь затем, уже совершенно уставшего и в прямом смысле заебанного Мо отпустить спать, завалившись под самый бок. –М-м, а кого конкретно любишь? — Хэ думает, что надо бы вновь затащить Мо мыться. Член опять пульсирует при виде открытого, обнаженного мужского тела. Рыжий сонно морщится, щурится на Тяня. –Тебя, кого ещё то– –Может ещё разок? — Тянь поворачивает его на бок, игриво улыбаясь и закидывая его ногу на бок. Рыжий откидывает голову в заебанном жесте и смотрит на него искоса. Цепляется за пряди волос, оттягивает голову назад. Хэ понимает это, как знак согласия.

***

–«Что, блять, вчера было?»– Мо стонет от боли в каждой клеточке тела, стоит только попытаться открыть глаза. Картинка перед глазами плывет, белые простыни шатаются. Похмелье вещь страшная, и Рыжий это прекрасно понимает. Голова раскалывается на кучу-кучу кусочков, заставляя мысли растекаться и плавиться. Прямо как вчера вечером. Вспомнить бы ещё, что там было. Мо с трудом переворачивается с живота на спину, испытывая целых два новых ощущения: жуткую боль в пояснице и в заднице. На теле нет вообще никакой одежды, и это только подтверждает образовавшееся дурное предчувствие. Вчера вечером, ну или уже ночью, он не только бухал без продыху, но ещё и трахался, похоже, до потери пульса. Целые минуты три уходят на то, чтобы собраться с мыслями и заставить себя усесться на край кровати, свешивая вниз ноги. У кровати белые домашние тапочки, непонятно откуда взявшиеся, ведь у Шаня такого атрибута комфортной жизни нет. Рядом на тумбочке стакан, кажется, с водой. Рядом таблетка анальгина, единственное, что спасает его от мигреней. Разумеется, таблетка тотчас летят в рот. Вода щиплет и колет в чрезмерно сухом горле. Таблетки, тапочки, заботливо сложённая на краю кровати пижама. Всё это сразу выдаёт присутствие в доме ещё одного человека, и Мо прекрасно знает, что даже будучи пьяным, он способен отдаться только одному человеку. И только он может ставить белые пушистые тапочки с помпонами. Рыжий хмурится, когда надевает пижаму, и сквозь боль, медленно шагает к кухне, где слышится свист чайника. Тянь на кухне. Звучит как угроза для жизни, однако больше комнат в квартире нет. –Baby, there’s nothing holding me back! — Хэ не слышит его тяжелого приближения с вздохами и матом. Брюнет стоит у плиты в чёрных наушниках, мешает что-то в кастрюльке, и поёт, подмахивая себе бёдрами в такт. Его бархатный голос попадает явно мимо нот, сипит и проваривается. Стоит Тянь в одних только джинсах, и на его оголенной спине яркими пятнами выделяются царапины, а на шее засосы. –You take me places that tear up my reputation Manipulate my decisions Baby, there's nothing holdin' me back– –(Ты тянешь меня за собой, портишь мою репутацию, Манипулируешь моими решениями, Детка, теперь меня ничего не сдерживает)– Тянь резко поворачивается на конце предложения, поднимая вверх кастрюльку с кашей. Мо стоит, облокотившись на дверной косяк и ехидно приподняв бровь. Хэ поёт, ещё и готовит, ещё и не убив квартиру. Глаза его закрыты, лицо спокойное, на опухших от поцелуев губах блестит улыбка. Такой домашний и тёплый. Шань почти не видит Хэ искренне счастливым, как сейчас, когда он портит одну из самых хороших его кастрюль своими кулинарными взысканиями и подпевает музыке в наушниках. Мо понимает, почему уже в какой раз просыпается с ощущением сдвинутых кишок. Рядом на столе валяется криво нарезанное манго, контейнер с блинчиками с вареньем, минеральная вода и сок. Пакет от службы доставки тоже лежит неподалёку. Рыжий благодарно смотрит на минеральную воду, откупоривает ту и отпивает смачный глоток. Истинное спасение от похмелья. Тянь ставит кастрюлю на стол, открывая глаза. Встречается взглядом с Шанем, стопориться, застывает от неожиданности. Затем расплывается в улыбке, выдёргивая наушник из уха. Притягивает Рыжего к себе, укладывая ладони на талию. –Проснулся, пьянь ты моя– –Сдохни– Мо роняет голову в его плечи. Аспирин, тапочки, минералка и каша с любимым манго. Что дальше? Когда выебистый школьник успел превратиться в заботливого молодого человека с широкой статной спиной, которую он сейчас старательно сжимает в объятьях. –Смотрю ты в привычно-плохом настроении? — Хэ усмехается, гладит его нежную кожу. Рыжий даже думать не хочет о том, что вчера он успел рассказать и сделать, пока был пьян. Наверняка, там было что-то столь громкое и долгое, что он в качестве извинения даже к плите встал. –Что я там тебе вчера наговорить успел? — Мо горестно вздыхает, полностью облокачиваясь на Тяня. Тот смеётся, и легонько целует в щеку. –Что любишь меня, и что если поеду в аэропорт убьешь на месте– –Никогда больше и капли алкоголя в рот не возьму– Рыжий не находит в себе сил самостоятельно оторваться. Тянь ещё немного играется с его волосами и сам усаживает за стол. Манго летит в кашу. Они делят одну порцию на двоих. Мо вновь спрашивает про вчерашние события, Тянь описывает подробнее, через каждые пару слов уклоняясь от свирепых взглядов Рыжего. На часах пол одиннадцатого утра. Улицу припорашивает первый снег, невинный и красивый.