Okonomiyaki story 1

Так проходила его неделя. Всё время он тратил на чтение и учебу, или на то, чтобы сводить Соён вкусно поесть в новое кафе. По вечерам он как обычно слушал размеренный шорох колёс, заканчивая библиотечную книгу, и поздно уходил домой, наслаждаясь летней погодой. В середине недели, прогнозы стали обещать сильные дожди. Тучи сгущались над городом, и со стороны моря дул сильный холодный ветер, опуская туман на землю. Окономияки почувствовал изменения в погоде уже утром, выходя из дома в школу, когда его волосы мгновенно стали влажными. По приходу в класс, все окна оказались наглухо закрытыми, не пропускавшими ни единого порыва ветра. Учитель Квон даже попросил опустить жалюзи, чтобы не видеть этой «поганой» погодки. Он славился своим слабым иммунитетом и был готов заболеть от любого сквозняка. Соён, сидевшая на той же парте, что и друг только на последнем ряду, заметила, как Окономияки был слегка повернут в сторону второго окна от учительского стола, постоянно поворачиваясь туда с печальным видом. Его губы были сжаты так, будто у него забрали последнее тепло, оставшееся в этом холодном сером классе. После двенадцати на землю стали падать холодные капли. Дождь набросился на город с тройной силой, закрывая плотным слоем горизонт. Все ученики сидели в своих классах, обменяв прогулку на разговоры с друзьями и игры на телефоне. Девушки сокрушались, доставая бигуди из челки, которая не держалась на месте из за влажности воздуха. В школе было громче чем обычно, но шум барабанившего по окнам ливня перекрывал остальные звуки, делая Окономияки сонным. До сих пор он любил дожди и тайфуны, но сегодня его настроение падало стремительно, когда мысли касались воспоминаний о скейтбордисте, который вряд ли появится тут в такую погоду. Тем не менее дождливый вечер отлично подходил для учебы, и сегодня Окономияки решил остаться в классе, как обычно. Его мысли уже давно были не только об учебниках. В этот день черноволосый не появился. В следующие дни тоже. Любой человек, связанный с колёсами, скажет, что езда по мокрой и скользкой дороге с нулевым обзором - это безумие, но Окономияки не становилось лучше от этого. Он просто медленно учился, пропуская день за днём, в ожидании хорошей погоды. Пятница была днём подготовки к экзаменам, а также последним днём, когда можно было дочитать книгу, взятую в библиотеке. Дождь не прекращался ни на час, не давая земле обсохнуть. Вместо прежнего зноя, морозный ветер бил в лицо и продувал насквозь из-за чего приходилось носить тёплую зимнюю куртку. Капли били по стёклам, крышам и асфальту создавая белый шум, в котором город сонно жил, не просыпаясь сутками. Горизонт застилало белёсое покрывало тумана, тянувшее за собой холод. Так, хоть солнце еще не садилось, казалось, что уже темнеет из за серых туч в небе и плотной стены воды. Окономияки сидел в классе, смотря в учебник, не разбирая точно написанных слов. Он не хотел открывать окно, опасаясь тут же нагрянувшего в класс ливня, но тосковал по ощущению свободы. Его руки вращали ручку, наблюдая за тем, как одна капля сбивала другую, скатываясь по стеклу вниз. Он перевёл свой уставший взгляд на учебники, проведя рукой по лбу, и продолжил учиться. До заката оставалось ещё около получаса. Когда начало темнеть, Окономияки собрал сумку, готовый покинуть, окружённый шумом дождя, класс. Он приоткрыл дверь, но обернулся к окну. Фонари горели, создавая рябь желтоватого света, казавшегося таким же мокрым, как и вода. Там за листьями, за мерцающими фонарями, блестело что-то чёрное, со всех сторон, поглощенное стихией. Вьющийся поток, изменял свое направление от ветра, но по прежнему оставался тяжёлым и невыносимым. В тот момент ему даже показалось, что по земле бьют булыжники, не удержавшиеся на небе. Он подошёл ближе, протирая запотевшее окно рукавом школьного пиджака. Конденсат скатился вниз к подоконнику, обнажая мокрое стекло, за которым в одиночестве прятался безумец со скейтбордом, подставляющий себя прямо под дождь. Его колёса были подвержены течению, которое управляло стройной фигурой, унося его то вправо, то влево. Он ездил там в одиночестве, то и дело уворачиваясь от опасных столкновений с бордюром. Его тело произвольно наклонялось, стараясь держать равновесие, хотя издалека казалось, что делать это тут, при такой погоде, было невозможно. Окономияки смотрел сквозь стекло распахнутыми глазами. Он не знал почему черноволосый, пришёл сюда в такое время, пренебрегая своей безопасностью, катаясь больше по воде, чем по земле. Это не оставляло его в покое, пока он смотрел туда. Его грудь неровно вздымалась, каждый раз когда, руки расставленные в разные стороны, помогали скейтбордисту удерживать равновесие, будто он был сёрфингистом, потерявшим своё море далеко далеко позади, пытающимся найти его вновь, двигаясь тут в попытках не упасть. Когда скейт должен был перелететь через трещину в асфальте, подхваченный потоком ветра, скользкое дерево резануло парню по пальцам, выбиваясь из под ног. Его спина отклонилась назад, и он упал на локти, всем телом ударяясь о землю. Окономияки сглотнул, быстро моргая, парень по ту сторону не поднимался, и хоть его лица не было видно в тени, голова опрокинулась назад, явно от причинённой боли. Он попытался подняться опираясь на ладони, но рухнул назад, снова заламывая голову. Окономияки вздрогнул, и потеряв последние остатки воздуха в легких, сорвался с места, выбегая из класса. Он впервые не позволял себе много думать, просто быстро передвигая ногами, почти скатываясь с лестницы, огибая поворот. Оказавшись на улице, он почувствовал себя в ловушке. Он прикрыл глаза, поставив руки, словно козырёк, приближаясь к месту, что отлично просматривалось с окна. Пахло влажным асфальтом. Одежда успела вымокнуть за 20 секунд, проведённых снаружи. Было совсем темно, не считая несколько фонарных столбов, крупицы света из которых пробивались совсем плохо сквозь дождь. Окономияки оказался совсем близко к парню лежавшему на земле. Он видел его почти четко, если не считать, что они все ещё находились в тени деревьев. Черноволосый шипел, сидя в метре от него, держась рукой за лодыжку. Окономияки растерялся, забыв зачем так быстро бежал сюда, не понимая, что ему нужно делать. Скейтбордист то ли заметил его сразу, то ли все ещё сидел с зажмуренными глазами, слыша только своё надрывистое дыхание и стук капель о поверхность. Его острый кадык то и дело двигался, а челка плотно прилипла ко лбу. Окономияки выдохнул. - Простите, могу я помочь вам? Его голос задрожал. Он хотел думать, что это от холода, пробирающего до костей. Он согнулся, чтобы быть ближе к лежавшему, но все ещё чувствовал себя неуклюжим высоким парнем, который не знал, как помочь. Чёрные глаза, не отражавшие в себе бликов, казавшиеся матовыми, поднялись на него. Его брови были сведены к переносице. Парень несколько секунд смотрел на него, потом едва заметно выдохнул, и к Окономияки потянулась, мокрая костлявая рука. Она призывно висела в воздухе все лишь мгновение, до того как парень напротив не взял ее, потянув черноволосого вверх. Скейтбордист был аккуратно поднят с асфальта. К тому времени они оба были мокрые насквозь. Одежда плотно прилипла к телу и заставляла подрагивать, не оставляя за собой тепла. Окономияки державший чужую руку, казавшуюся в двое больше его самого, осторожно положил ее к себе на плечо, становясь опорой для черноволосого, который заметно хромал. Не спеша они шли в класс Окономияки, где лежала его сумка, в которой с начала года были забыты два пластыря. Оба не обронили ни слова по дороге в школу. Окономияки только слышал прерывистые вдохи и выдохи парня в десяти сантиметрах от своего лица. Дверь открывалась с трудом из-за того, что это была единственная дверь в школе западавшая в нижнем треке, и потому что одной рукой открывать ее теперь стало совсем неудобно. Парень надавил с большей силой, но от волнения и осознания ситуации, ему было трудно держать себя в руках и не трястись. Сил точно не хватило бы, если бы он продолжил просто давить на неё. Черноволосый, смотрящий на попытки, поднял вторую руку и приблизил ее к ручке, на которой висела рука Окономияки. Он взял ее вместе с железной рукоятью и аккуратно отодвинул. Дверь раздвинулась, откатившись вправо, и парни вошли в класс. Окономияки опустил глаза. Кажется он забыл, что скейтбордист был в сознании и в отличии от тащившего его парня, мог принимать решения и здраво мыслить мозгом, который у второго отключился на какое-то время. Чтобы не чувствовать себя окончательно неловко, он усадил парня на стул и взял свою сумку. Если шум дождя до этого казался невыносимо громким, то теперь класс был обителью тишины. Пока Окономияки копался в сумке, его боковое зрение ловило тонкие капли воды, падавшие с одежды и челки сидевшего на стуле сгорбленного парня. Ровное тиканье часов и беспорядочное медленное биение капель об пол контрастировало, создавая шум, оставалось частью беззвучия. Никто и ничто не знал, что случилось с двумя насквозь промокшими парнями, пережидающими шторм в тихом классе, пустующей школы. Окономияки не мог точно сказать, как оказался в такой ситуации, роющийся в своей сумке, когда позади него сидел скейтбордист, молча закрывая свою рану рукой. Зачем он пошёл в такое время испытывать судьбу, Окономияки не знал, и не мог предположить.