Непримиримые

      Пара недель после их возвращения прошла… Не прошла ни черта! Проползла эта пара недель!       Дни тянулись медленно. Так медленно, что впору было удавиться. Но Сцина держалась отважно. Читала книги. Много новых книг появилось. И у смертных, и у эльфов. Она читала. Первые дня три читала. Потом стала отираться у Софии дома, посетила пару мероприятий с Владыкой как часть его свиты.       Каким бы линьяр она ни была, а ослушаться приказа Эльтана не смогла бы. Он сказал идти, и она пошла. Он сказал занять место восьмого перста, и она заняла, хотя считала себя недостойной этого. Она срезала звезду. Почести и место в свите теперь были не для нее, но служить Владыке считала себя обязанной.       В общем-то, сколько бы Сцина ни искала себе занятий, а скучно было все равно. Скука эта была такая… разъедающая.       Она просто не привыкла. Ей нужно было быть при деле. А дел для линьяр у народа не было. Ей следовало вертеться самой по себе. И Сцина вертелась.       В школу ходу не было. Великий ментор сказал свое слово, и нарушить его значило оскорбить Синая. Он же в этой самой школе, которую явно страшно ненавидел, был за старшего.       Сцина все-таки нашла себе дело. Занялась смертными. Ей с удовольствием передали возню с ними. А она и рада была. Хоть какое-то занятие. На полноценный рабочий день, конечно, не тянуло. Считай, подработка. Смертные и сами друг другу неплохо помогали. Она так, только следила, чтобы все прилично, все хорошо, никто никого не стеснил, и все были при деле.       Прошла еще пара недель. Наступила осень. Сиршаллен начинал засыпать, готовиться к зиме.       Сцина уже совсем пообжилась. Точно знала, в какие места ей лучше не соваться, а где ее были почти рады видеть.       Иногда она пересекалась с обиженным до глубины души Великим ментором. Чаще это случалось у Шахране дома. Они кивали друг другу, приветствуя, и на том все.       Нет, Сцина, конечно, пыталась шутить и разговаривать, но Ментор… Грустный, хмурый… Софи даже спросила, что произошло. Чего это Синай такой вот… Мрачнее обычного. А Сцина что? Она не понимала, что такого сказала. Ну, может, самую малость… — Как в школе? — спросила как-то, пока Синай ждал Шахране в прихожей. София ушла по делам, а Сцину вот удостоили чести приглядеть за малышом Ниланом, пока оба родителя будут чем-то страшно заняты.       Нянька из нее вышла что надо. Да она и любила детей. Правда. Так что ей было совсем не в тягость. — Все хорошо, — коротко ответил ментор.       Нилан завертелся на руках, и Сцина опустила его на пол. Он наконец начал ползать. Софи от счастья не прыгала разве что. — Здорово, — она неловко улыбнулась уголками губ. Поправила платье и кинулась за ребенком, который уже с удовольствием совал свой любопытный нос именно туда, куда совать его было почти опасно. — Воспитанники спрашивают о тебе, — вдруг бросил ментор. — Ждут твоего возвращения.       Такие простые слова согрели. Ее где-то ждали и были рады видеть. Нельзя было к детской теплоте ничего не почувствовать. Вот Сцина и почувствовала. Дело, конечно же, совсем не в том, что она размякла, как подтаявшее мороженко. — Спасибо, что сказал, — искренняя улыбка заиграла на губах. — Я тоже жду, когда смогу вернуться.       Они минуту просто смотрели друг на друга.       Перекинуться с Синаем парой фраз после нескольких недель одних только приветствий было до ужаса непривычно и… И даже приятно.       Сцина сколько бы ни ерничала, а все равно знала, что просто соскучилась. Чуть-чуть, самую малость.       Она отвернулась. Решила сделать это поскорее, пока не начала смущаться.       И как это так ей свезло положить глаз на ментора? И, самое главное, когда?       Сцина не могла сказать, где истоки ее чувств. Но точно знала, что они совсем не похожи на все, что она испытывала до этого.       Может быть, все началось для нее, когда он все-таки согласился с ней сразиться… А может, когда она увидела его в укрытии, остриженного и без ушей… Может, когда он не стал перекрашивать тот забор или когда бурчал, что ее место среди дев. И бурчал он тогда так… Не так, как все, в общем. Или, может, когда он был рад ее видеть в Сиршаллене? Хотя нет. Последнее точно нет, тогда Сцина уже окончательно сдалась и приняла тот факт, что ментор отогрел ей сердце. Вот так вот. Значит, до этого. Значит, еще в Верхнем. Пока таскалась за ним и Шахране.        Вот уж как смешно повернулась судьба. — Я… — ментор запнулся, прочистил горло. — Мне бы пригодилась твоя помощь. В школе. Это не наставничество. Но все же. Если будет у тебя время — загляни.       Сцина вскинула голову. Удивленно на него посмотрела. Нилан загремел чем-то подозрительным, и она кинулась к нему. — Я… отдай это! — она села на пол рядом с ребенком, осторожно разжала пальчики и забрала лопатку для обуви. — Я приду! Завтра. Завтра утром!       Нилан ужом завертелся на руках, и пришлось его снова выпустить. Он пополз по прихожей. Сцина краем глаза увидела, что ползет он аккурат к отцу, и снова повернулась к ментору. Сдула с лица непослушные кудри. — Если ты в это время в школе, то я приду.       Он кивнул. Шахране попрощался с сыном и вместе с ментором вышел из дома.       Утром Сцина как всегда умылась, позавтракала и стала собираться. В школу. Вот с того дня, как ментор у нее на балконе заявил, что ей не учить детей год, ее нога в дом решений и не ступала. Хотелось пойти наперекор и все равно сделать, как сама считала правильным, то есть все-таки пойти в школу, Синай же не Владыка… Но она осталась дома.       Сцина стояла в гардеробной и не могла понять, отчего это сомневается, в чем пойти? Как-то слишком уж по-девчачьи. Очень на нее не похоже.       Брюки или платье?       Обычно она говорила себе, что раз преподает ратное дело, то мужские одежды — самое то, стало быть, сейчас…       Ее кольнула мысль, что в глазах Синая хотелось бы выглядеть красивой.       Сцина передернула плечами, скривилась, даже язык высунула.       Фу! Фу! Фу!       Она слишком стара для таких пустых волнений!       Сцина сдернула с вешалки зеленое эльфийское платье. Будет путаться в юбке как обычно… Ой, да и черт с ним! Главное — она снова идет в школу и снова при деле!       По правде, смертные занимали ее недостаточно. А школа… Она успела к ней прикипеть.       Настроение было не просто приподнятым. Она, черт побери, была очень рада. И не собиралась этого скрывать.       Впорхнула счастливой пташкой в Дом Решений. Сразу поднялась по лестнице и пошла по коридору к — да простит ее Владычица Лесов — кабинету Синая.       Синай и кабинет — вообще очень странное сочетание.       В богатом воображении Сцины сразу нарисовалась такая картинка, что впору было хохотать, хватаясь за живот. Она представила Ментора типичным смертным клерком. Чтобы со всеми атрибутами: очками, костюмом и дурацким красным галстучком.       Сцина поджала губы. Даже типичным клерком Синай был бы хорош. И костюм бы ему подошел. Не так, как эльфийские одежды, конечно, но тоже неплохо.       Так, тихо подхихикивая себе под нос, она и зашла в резную дверь. Не стучалась. В кабинете клерк-Синай был не один. Разговаривал с каким-то эльфом. Сцина не утруждала себя запоминанием имен. — Ты? — удивился незнакомый эльф, скривившись. — Ну, я, — усмехнулась, пожав плечами. Мысленно приготовилась отбивать нападки.       Это самое «ты» сказано было с таким отвращением, что иного русла, кроме как конфликтного, тут явно не предполагалось.       Сцина перевела взгляд на ментора. Тот был хмур. Спесь с нее облетела. Ах, да. Дева, эльфийка, наставник, нужно вести себя прилично… Ей вот всегда нужно вести себя прилично, а всяким другим мудакам не обязательно. Захотелось фыркнуть. Громко и от души.       Сдержалась. — Доброго дня, Макидарская волчица. — Приветствую, — она натянуто улыбнулась. — Я откланяюсь, раз мы закончили, — эльф вежливо склонил голову.       Проходя мимо Сцины, он не преминул бросить на нее пренебрежительный взгляд. Так и захотелось подножку поставить, чтобы растянулся этот муж народа на полу подобно коврику из шкуры макидарского волка. — Кто это?       Сцина кивнула в сторону двери. — Наставник ратного дела. — О-о-о, — протянула с пониманием. — И вот он прям по моему плану учит и мальчиков, и девочек?       Синай хмуро посмотрел на нее, и все стало сразу понятно. Не учит никто девочек, и план ее валяется забытый где-то.       Она окинула комнату взглядом. М-да… Так себе клерк из Синая получился. Как будто библиотека переезжает. И комнатушка мелковата. Вроде и чисто, а все равно заставлено все бумагами. Не похоже это было на Синая. Ну, на то, как она его себе рисовала. — Так с чем тебе была нужна помощь? — у нее руки зачесались привести все в порядок. Тем более, что Сцина знала, как это сделать. — Вот с этим, — Синай широким жестом руки обвел комнату. — Секретарем меня своим берешь?       Сцина фыркнула. Синай нахмурился. — Хотел супругой, но ты отказалась.       Она в секунду вспыхнула и чуть было не кинулась ментору рот рукой закрывать. — Ты что такое говоришь прям тут?! — зашипела она шепотом, оглядываясь на дверь. — Ничего, за что мог бы краснеть.       Сцина вперила в него испытующий взгляд. Ни мускул не дрогнул на его лице, ни тени сомнения… Он был уверен, что все более чем в порядке.       Тут уж только вздыхать и оставалось. — Проехали, — она махнула рукой. — Ну, начну, пожалуй.       Сцина разбирала полки со свитками, бумагами, планами, пособиями, чего только не было в шкафах. Кажется, в комнату сносилось все, что касалось школы.       Она напевала себе под нос макидарские песни вперемешку с песенками смертных и систематизировала макулатуру. — О, — Сцина нашла старый учебник смертных. — Тебе не мешало бы прочесть.       Она положила перед Синаем книгу. Он оторвался от бумаг, которые Сцина велела разделить на нужные ему и ненужные. Ментор так на нее посмотрел. Сразу стало понятно, не нужны они все. Пришлось выбирать другой критерий. — Я сам бы мог научить этого смертного, как наставлять юных… — Но он знает, что такое школа и как это работает. Это другое, — Сцина его перебила и подсунула книгу ближе. — Или скажешь, что когда впервые услышал про школу у смертных, то тут же кинулся глубоко изучать? Нет же.       Синай нахмурился еще больше. Вздохнул, но книги взял. — Хорошо, я прочту, — сказал он, отложив ее в сторону. — Когда закончу с этим.       Ментор послушно разобрал кипу записей по ее велению и ушел. Занятой птичке снова нужно было куда-то упорхнуть. Небось опять сопровождать Шахране Линара.       Сцина осталась одна и к вечеру уже закончила. Работенки было всего-то на день. Но зато стало заметно лучше. На полках все было систематизировано, лишнее выкинуто. А что-то она сложила в ящики, положив сверху записку. Написала, чтобы Синай прочитал все эти книги. Это она хорошо разбиралась в людском: и в школах, и в университетах, да во всем почти. А он — нет. Пусть изучает.       Школа к ночи опустела совсем.       Сцина заперла дверь и бросила взгляд на окно.       Громыхнула молния. Закапал дождь. Она недовольно поморщилась. Ни зонта, ни плаща с собой не взяла. Днем было солнечно. А тут вот внезапно…       Ну и черт с ним. Не сахарная. Не растает.       И Сцина бодро зашагала на выход, готовая продрогнуть до самых костей.       У входа заметила тень. Высокую такую. С зонтом. Выходит, в школе еще кто-то остался, дева какая-нибудь, наставница, а супруг пришел ее встретить или, быть может, сын. У них тут все были замужними или, в крайнем случае, вдовами.       Сцина хотела быстро проскочить мимо незнакомого эльфа, но замерла еще у входа. На крыльце, в свете желтой лампы, стоял Великий ментор. Это он кого-то ждал.       В груди очень неприятно кольнуло. Сцина разом вспомнила всех эльфиек, что были наставницами в школе. И уже даже представила, какую мог бы ждать Синай. А может, кто-то новенький появился в школе, пока ее не было.       Пройти мимо незамеченной захотелось еще быстрее. Но на крыльце стоял сам Синай, а мимо него и муха не проскочит.       Она вздохнула. О чем только думает? Задрала нос и пошла себе. Еще и поздоровается с ним. Да-да. Вот так просто. Возьмет и поздоровается. Потому что не может ее трогать его ожидание другой. НЕ МОЖЕТ. Она себе запретила. Еще съязвит чего-нибудь!       Да как вообще это возможно, чтобы Синай, знаменитый отшельник всея народа, и вдруг ждал тут кого-то. Нет, наверное, Линар где-то поблизости, а он зашел под навесом дождик переждать. Вот это уже больше на правду было похоже. — Привет, — она вышла на крыльцо. Синай обернулся и кивнул ей. — Кого ждешь? Шахране где-то рядом?       Она стала вглядываться в темноту улицы. Казалось, на какой-то из дорожек должен появиться Линар, натягивающий капюшон на лицо. Лило нехило так. Подул ветер, и Сцина чуть поежилась. Прохладно. — Я жду тебя, — спокойно ответил Синай. — З-зачем? — дыхание на секунду перехватило. Это ее ждали на крыльце. — А мне нельзя? — Что? — Нельзя ждать тебя? Не желаешь меня видеть?       Да если б знал он правду… Сцина не сдержала горькой усмешки. — Можно. Конечно, можно, — она пожала плечами и снова поежилась, обхватив себя руками. И холодно, и… грустно, черт побери. Что за сопливая мелодрама? — Вот, — ментор протянул ей нечто темно-зеленое. Похожее на одежду. — Что это? — Это тебе. — Мне? — диалог у них был малость полоумный. Сцина удивленно поглядела на Синая. Тот, конечно, хмурился.       Она взяла нечто из его рук и развернула.       Плащ. По размеру. Новенький. Она снова недоуменно на него посмотрела. — Дождь и холодно, — пояснил он. — Надень. Я провожу тебя домой. — О, спасибо, конечно.       Сцина оделась. Сразу потеплело. — Но только к чему это всё? То ты не говоришь со мной неделями, то теперь вот, — она указала на плащ. — Не боишься, что я неправильно тебя пойму? — И что тут можно понять неправильно? — Синай распахнул зонт. — Пойдем. — В смысле что? Вот это, — она снова указала на плащ, потом на зонт. — И это. — Я пытаюсь за тобой ухаживать. Что тут понимать неправильно?       Сцина вдохнула и забыла, как выдыхать. — Чего? — глаза у нее расширились. — В смысле, заботиться? Типа как о… ну, подчиненном?       Капли дождя били по зонту всё сильнее. Но они не могли заглушить стук ее сердца. — Нет. Не так, — он посмотрел ей куда-то поверх головы. — Поспешим. Дождь усиливается. — Нет, подожди, — Сцина придержала его за край плаща. И тут же одернула руку. Прикосновения недопустимы. Ей показалось, что она услышала недовольный голос Синая в голове. — Я правда не понимаю… — Хочешь вести подобные разговоры здесь?       По дорожке пробежал эльф. Он бросил на них один короткий взгляд, кивнул ментору и побежал дальше. Сцина встрепенулась. И правда, чего это она. — Ты прав, да. Пойдем скорее.       Она накинула капюшон и выскочила под дождь из-под зонта. Ментор быстро нагнал ее и недовольно нахмурился. Сцина неловко пожала плечами. Ну, в самом деле, к чему это? Она бы предпочла так просто пробежаться. А это как-то, ну, непривычно, неловко.       Шли молча и, казалось, как будто дольше обычного.       В голове всё вертелось это «ухаживать, ухаживать, ухаживать». Сцина отказывалась воспринимать услышанное. Не мог он… Ну просто не мог же… Тем более, если учесть, все что произошло во время их рейда. И вообще до этого тоже не все было гладко. Поэтому…       Все это было просто отговорками. На самом деле Сцина просто не хотела чувствовать, каково это, когда разбивается от глупых надежд сердце, которое по нелепой ошибке выбрало эльфа не своего уровня.       Они дошли до ясеня. Сцина ухватилась за канат. Синай смерил ее недовольным взглядом. — Что? — Девам должно пользоваться лестницей. — Ой, ну давай скажи еще, что это опасно, — Сцина закатила глаза. После всего она пользоваться канатом не может? Ну да, ну да… — Ты в платье. — И? Никто меня взглядом провожать не будет, придержу юбку, да и все, — Сцина развела руками, мол, пустячное дело. Взгляд ментора с хмурого сменился укоризненным. — И вообще, Синране Сигайны кнамы испытывала, и ничего. Слушай, мы что, серьезно будем стоять под дождем и спорить вместо того, чтобы подняться и обсудить то, что ты сказал у дома решений? — Неужели для всего нужны слова и обсуждения? Ты слишком долгое время прожила со смертными. Уподобилась. — Нет, для всего не нужны. Но вот конкретно для у… Ну, ты понял, — щеки как-то подозрительно полыхнули. Она даже пропустила шпильку о смертных.       Не могла себя Сцина представить рядом с кем-то, подобным ментору. И она смирилась с этим. Ох уж этот возраст. Драматизировать уже было не с руки.       Ментор вздохнул. И кивнул на канат. Сцина обхватила одной рукой мокрую веревку, другой юбку и взмыла вверх. Ловко спрыгнула на свой балкой. Через несколько секунд рядом спрыгнул и ментор.       Сцина пригласила его войти. В прихожей стащила плащ и сапоги. И Ментору велела разуться. У нее и так всегда было чисто, а в последнее время она убирала так просто от скуки, даже если все и так блестело от бесконечных натираний. А сапоги что у нее, что у него были сырыми и грязными.       Синай оказался удивительно послушным. Правда разулся. Прошел в гостиную. И на чай горячий согласился.       Сцина, пока занималась заваркой, то и дело тихо-тихо, едва шевеля губами, бурчала на себя, ерничая.       Ухаживания, ух ты ж чего себе вообразила. Сейчас ментор даст вполне разумное объяснение своим словам и все вернется на круги своя. Ну куда ей, линьяру вот, Синай. Да она и без своего статуса всенародного отщепенца была тоже так себе парой почтенному эльфу. Что Сцина, не знала этого, что ли? Да знала, конечно. Знала и что душу ее разглядывать мало кто удосужился бы. Короче говоря, Сцина все убеждала себя, что не пара ей Синай. Или она ему не пара?.. И находила этому сотню подтверждений.       Она поставила две чашки на столик в гостиной.       Синай придвинул к себе одну. Сцина села в кресло, взяла чай и сделала глоток. Стала греть руки о чашку. — Ну?       Ментор нахмурился. — Мое внимание тебе неприятно? — Нет, конечно, нет. Мы же вроде как друзья. Или не друзья? — теперь уже и Сцина хмурилась. Сейчас бы глупость не сморозить и Синая случайно словом не обидеть… А она же мастак портить все ерничествами. А от волнения так вообще наверное контролировать перестанет, что несет. — Я уже говорил, кем хочу тебя видеть. — О духи, — Сцина оставила чашку и потерла лицо руками. — Я думала, мы уже разрешили этот вопрос. Ну чего тебе сдалось на мне жениться? Это выглядит так…       Она горестно вздохнула. Решил, значит, ухаживаниями сгладить углы. Подход выбрал правильный, чтобы как полагается. — Ты же ничего ко мне не чувствуешь. Зачем всё это? — Сцина посмотрела на хмурого Синая и печально улыбнулась. — Я правда не понимаю. Говорила же, не нужно меня жалеть, и сочувствовать не надо. Я справлюсь. Нормально все. — Я и не жалел тебя, — он снова вздохнул. Только так, будто внутренне кипел. Да с чего бы ему вообще злиться? — Тогда что? — Отчего ты не можешь поверить в мою искренность? — Отчего? Серьезно? Ты же сам сказал, что у нас не может быть детей, что мы будем просто друзьями. И вот теперь говоришь — ухаживать, — особенно театрально выделила последнее слово. Иначе не смогла бы его произнести. А так будто и не серьезно сказала. Очень удобно. Всегда удобно быть язвительной и вредной, тогда стрелы будто и не попадают по больному. — Прости, я не могу поверить. Ты же так много лет…       Договорить не осмелилась. Хотела ляпнуть опять про его госпожу, но смолчала. Не смогла противиться страху увидеть тень печали на его лице. — Тогда мне казалось, что так и будет. — Но эльф не ветер, чтобы дуть в разные стороны. — Однако все ошибаются. И я тоже.       Они перебрасывались фразами друг другу, и в конце концов Сцина не выдержала и улыбнулась. Даже чуть рассмеялась. — Ты давай еще ругнись как я, — фыркнула, но не недовольно, а уж скорее просто подкалывая Синая.       Он промолчал. Но хмуриться перестал. И она сдалась. Махнула рукой. — Делай, что пожелаешь. — Но венец ты все равно не примешь?       Она покачала головой. Пока не будет уверена — ни за что. — Ты жалеешь меня. — Не было в моих речах и слова о жалости. Я лишь сказал, что хочу ухаживать за тобой. Как полагается. Остальное ты сама усложнила. — Она сглотнула. Вцепилась в подлокотник кресла так, что тот едва не затрещал. Ментор был серьезен, черт побери. Очень-очень серьезен. — Так скажи, Сцина Макидарская, могу ли я ухаживать за тобой? Или моей внимание обременительно для тебя? Или, быть может, неприятно?       Сцина язык проглотила от волнения. Она себе талдычила ни на что не надеяться, но ментор, он… Он серьезно. Ни капли не сомневался в том, что говорил. Уверился, что сдались ему эти ухаживания. А ее вот больно кололи сомнения. Не потому ли это, что она отказала? Но тогда так ее склонять было бы страшной подлостью. А Сцина знала, Синай не мог повести себя так намеренно по отношению к деве народа. Он бы не стал обманывать, искать лазеек. Нет. Он, черт побери, серьезно хотел ухаживать, как полагается. За ней. У Сцины это в голове не укладывалось.       Нет она, конечно, думала, что однажды, когда-то… Ну, может, просто не родился еще тот самый эльф… А тут… О Духи… — Мне не неприятно. И ты можешь… Наверное, — она зарумянилась. Вот как пить дать покраснела. До самых кончиков ушей. Да что за напасть! Отчего у нее в такие моменты язык-то отнимался? — Но зачем? Почему?       Голос сочился сомнением. И даже не в Синае, нет, если уж он пришел с такими заявлениями, значит все обдумал. Это же Великий Ментор… Сомнения вызывала реальность происходящего. Может, для верности ущипнуть локоть? Но она вжималась в кресло очень реально, очень реально пружинки впивались в бок. — Разве муж ухаживает за девой не потому, что она находит отклик в его сердце? Разве есть другие причины? — То есть я… Оу, — стало очень жарко. Ладони вспотели. — Я знаю, что не слишком тебе приятен… — Вздор! — она прервала его. Умолкла, поняв, как эмоционально возразила. — В смысле, ты заблуждаешься… Я просто… Просто…       Сцина выдохнула. Уперлась локтями в колени и уронила голову на ладони. Очень устало. Эльфийка же она, черт побери. Надо собрать яйца в кулак и сказать, как есть. Тем более, что ментор был с ней честен. — Мне так страшно. Я боюсь, что любовь расцветет только для меня. И я буду любить тебя, а ты… А ты вдруг опомнишься и оттолкнешь, — она подняла на него глаза. В груди внезапно очень полегчало. Сказала. А дальше слова стали даваться все проще и проще. — Ты мне плащ принес, ждал… И как подумаю, что будет таких дней тысячи, таких приятных мелочей будут тысячи, так сердце колотится как сумасшедшее. Потому что я хочу… Просто хочу найти пристанище. А ты… О Духи, проще было в Башню консулов забраться, чем обуздать сердце, когда речь заходит о тебе. Поэтому, пожалуйста, если ты сомневаешься, хоть немного, даже самую малость, не мучь меня. Мне правда страшно. Страшно любить кого-то так сильно, что от этой любви сердце готово остановиться.       Синай молчал. Не хмурился. Просто молчал. Как будто даже удивленно. — Как давно… — Как давно я в тебя влюблена? — она снова перебила. Не хотела, чтобы он называл все это как-то возвышенно и красиво. Потому что тогда бы эти пугающие еще в зачатке чувства стали бы совсем… Совсем реальными. Совсем эльфийскими. Ужасающе большими, глубокими и неизменно ведущими к той самой любви. — Ну, давненько. Так получилось. Извини. И когда ты дарил венец…       Сцина замолчала. Стоило ли говорить? Будет ведь звучать так, будто она вину на него перекладывает. А Сцина ни в чем его, собственно, не обвиняла. Он же ничего не знал. Да даже если бы знал, то что? Ее сердце, ее проблемы. — Не молчи, — попросил он тихо.       Сцина снова потерла лицо. А, к черту… — Мне было очень больно. Ты разорвал мое сердце своими словами, своим поступком. Но я ни в чем тебя не виню. Откуда ты мог знать? Ведь так? — она тепло ему улыбнулась. Ну, потому что…       А что еще было делать? Сцина правда не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. Она придушила в себе чувства в тот день. Грустно было, да. Но справилась же. Так она думала. Хотя, по правде говоря, признать, что ей было чертовски паршиво, оказалось так… Даже задышалось легче. — Мне жаль. Я и подумать не мог… — Без разницы. Ведь если бы знал, ты бы не принес мне тот венец. Я понимаю.       Жар вдруг испарился. Стало даже немного прохладно.       Синай молчал. Сцина смотрела на него и просто улыбалась. С искренней добротой. Ну, что было с него взять? Упрямого, потерянного и одинокого? — Так что? Я отдам тебе сердце. Оно будет в твоих руках. Нужно ли тебе такое бремя? Подумай хорошо. Ухаживания… — она встала, взяла чашку в руки. Решила, что вот договорит и оставит его на пару минут одного. А предлогом вот та самая чашка и будет. Да и ей бы хоть минуту на подумать. Она к такому разговору не готовилась вообще-то. — Они, несомненно, приведут к этому. Не сомневайся. Это будет не попытка. Для меня это дорога в один конец. Говорю на тот случай, если ты думал, что раз можешь быть не слишком мне приятен, то… Она неопределенно пожала плечами. — Чай остыл. Я другой налью, прошу прощения.       Сцина кивнула и вышла в кухню.       О духи… Вот это она сказанула. Да и кому еще… Если он выскочит за дверь и без всякого кнама сиганет с балкона, она очень даже его поймет.