Время года - Осень.

— Вот и чего ты звонишь ко мне в такую рань? — сонный голос Хёнджина раздается в трубке Ли. Только этому человеку пришло бы в голову звонить в пятом часу утра. Что-то подсказывает, что настроение Хвана испорчено на весь день. — Джин-и. Я хочу кое-что сказать. Только выслушай, хорошо? — взволнованным и немного дрожащим голосом произнёс Феликс. От чего-то сердце Хёнджина начало колотится так, будто случилось что-то неладное. Обдумывая пару секунд, разноглазый всё же решается задать вопрос: — Что-то случилось? — Хван поднимается на локтях, предварительно поставив телефон на громкую связь, принимая сидящую позу. Выслушивать придётся долго. — Рейс, который я брал на завтра, отменили. — Феликс сглатывает. Хёнджина передёрнуло от услышанного, глаза забегали по тёмной комнате, будто ища что-то. Что именно пухлогубый пытался найти, сам не знал. — Сказали, что следующий рейс будет только через неделю. Все самолёты, что должны были вылететь в эти семь дней — отменили. С чем это связано, нам не говорят. — Ты в Австралии почти месяц находишься, Феликс! — кричит Хван, а после его голос стихает, начиная немного дрожать. В голове так и промелькивает обещание парня, что он пробудет там не долго. Прокашлявшись, Хёнджин продолжает говорить: — Ты сейчас смеёшься надо мной? — Хёнджин, — вздыхает Феликс. Видимо он сам узнал от всего этого. Сложная ситуация происходит сейчас. И Хёнджин понимает, что это не его вина. Далеко не его. Но от этого спокойнее не становится. Ликс тихо добавляет: — Я ничего не могу с этим поделать. Извини. — Ты говорил, что будешь там всего неделю или две. — протирает глаза Хван, в которых накопились слёзы. Голос начал дрожать снова. — Ты пробыл там больше. — Джин-и, ты же знаешь. У меня появилось много дел. — снова вздыхает Феликс, явно откидываясь на что-то, по слышанному скрипу. Промолчав пару секунд, он добавляет: — Да, знаю, что это не правильно было оставлять тебя одного, когда мы только начали встречаться, Хёнджин. Но у меня не было другого выбора. Я был не готов знакомить тебя с кем-то из родственников, — по щекам Хвана потекли слёзы. Он уже не хотел успокаиваться и сдерживать слёзы. Слёзы за всё это время, пока не было этого парня дома. Феликс снова замолкает. Почему-то складывается ощущение, что он тоже вот-вот начнёт плакать, слыша шмыганье носа младшего. Хван пытается протирать мокрые щёки. Ёнбок, понижая свой голос, протяжно выдохнув, продолжил говорить: — Признаю, мне было страшно больше за себя, чем за тебя. Но мне очень сильно тебя не хватает. Очень сильно хочу сидеть сейчас рядом с тобой, любоваться тобой, твоими глазами, просыпаться с тобой в одной кровати и говорить о том, насколько ты красивый. Прости, Джин-и. Хван начинает плакать ещё сильнее. Было бы легче, если бы он не отвечал на звонки, возможно, даже привык бы к тому, что того нет рядом. Возможно. Но, больно больше не от того, что сейчас говорит Феликс, больно от того, что Хван ничего не может сделать. Его парень, сидя в Австралии, обвиняет себя во всём, чем только можно. Обвиняет себя в том, что он оставил его одного. В том, что заставил именно сейчас плакать. Главное обвинение Ли — невозможность улететь обратно в Южную Корею. Обратно. Обратно к своему мальчику с разными глазами. Все рейсы как туда, так и обратно отменили на ближайшую неделю, если не на дольше. Да и вообще, давайте признаем, Ёнбок же не улетел на экспедицию на пять лет в космос, но это почти ничего не меняет. Всё равно грустно. Очень грустно. — Я тебя понял. — грустно улыбается Хван, сбрасывая телефонный вызов. Он кидает телефон в стенку, начиная реветь сильнее. Настроение и вправду испорчено на весь день. Слёзы переросли в настоящую истерику с криками. Видимо, он разбудит всех соседей. Более менее успокоившись, Хёнджин поднимается с кровати, чтобы взять телефон. Трещины по стеклу всё же пошли, но он включается, значит всё хорошо. Сев обратно на кровать, он тихо проговаривает фразу, обращаясь к Феликсу, который его не услышит: — Надеюсь, ты прилетишь, хотя бы, к (*)рождеству. — Хёнджин смотрит на время. 7:45. Снова поднявшись с кровати, он набирает номер Джисона.Без зазрения совести того, что он можешь его разбудить, а там и Минхо рядом. В общем, смерти мальчик захотел. Гудки будто идут вечность. Но всё же спустя пару секунд он слышит знакомый голос, который на удивление в такую рань не был сонным. Разноглазый до сих пор не может привыкнуть к тому, что кто-то может просыпаться так рано, поэтому слышит теперь ещё и удивленный голос старшего: — Ты чего не спишь так рано? — удивляется Джисон. Хёнджин, закатив глаза, улыбается. Ожидаемая реакция, поэтому он просто молчит, слушая старшего. — Обычно тебя с горем пополам в 10:00 будили. А тут 7 часов! успех Хван! — разноглазый начинает смеяться. Почему-то от этой наигранности стало очень смешно. После слышит голос Минхо, который находился рядом с Ханом по ту сторону связи. Темноволосый, скорее всего переворачивается к старшему, поднося тому телефон ко рту, а после весёлым голосом начинает говорить: — Минхо, поздоровайся с Джин-и! — пухлогубый улыбается, слыша как Джисон начинает смеяться. Почему-то становится немного больно на сердце от того, что они находятся рядом с друг другом. Смеются, улыбаются и просыпаются рядом с друг другом. — Привет, Джин-и. — мягко произносит Минхо, от чего Хёнджин немного вздрагивает. Хо продолжает говорить: — Я, кажись, присоединяюсь к поражению и аплодисментам вместе с Джисоном. Неожиданно, чтобы ты, да и ещё так рано, проснулся. — разноглазый усмехается, от ещё одной наигранности. Он знает, что они говорят только только для того, чтобы тот посмеялся. Он разговаривает с парочкой на той стороне телефона ещё минут 10, а после отключает телефонный вызов. Разноглазый смотрит в окно несколько минут. Улица была неярко освещена уличными фонарями. От вида в окне трепетало сердце художника. Но после Хван разворачивается и направляется в кровать, ложась обратно. Желания делать что-то не было и, скорее всего, сегодня уже не будет. В голове промелькивают воображаемые картинки Минхо и Джисона, которые лежат рядом с друг другом. Смотрят друг другу в глаза. Улыбаются друг другу. Наслаждаются друг другом. Временем проведённых друг с другом. Почему все такие счастливые. Веселые. Хван закрывает глаза, которые снова начали слезиться, снова проваливаясь в сон. Просыпается он от телефонного звонка. Этот день уже не испортить. Поэтому простонав от того, что его снова разбудили, начал искать предмет звука. Нащупав, он отвечает на телефонный вызов, не смотря кто к нему звонит. Не успев сказать и слова, он слышит голос: — Джин-и-хён, спишь? — Хёнджин сначала не понимает кто это. Он прищуривает сонные глаза, прислушиваясь к голову, пытаясь понять, кто к нему позвонил. Голос в трубке снова начинает говорить: — Алло? — Йённи? — первое вспомнившееся имя сонно произносит Хван, от чего Чонин по ту сторону телефона начинает смеяться. Всё же разноглазый угадал кто этот человек. — Боже, Джин-и-хён, у тебя сном память отбило? — немного возмущённо говорит Ян, быстро меняя эмоциональность со смеха, на драм-кружок. Кто вообще этого ребёнка допустил до драматического кружка в его детстве? — Прости, прости. Не хотел. — виновато отвечает Хван, пытаясь сосредоточить свой сонный взгляд. Но его взгляд затупляется сильнее, и он перестаёт пробовать. Сдаётся, просто слушая говор младшего в телефоне. — Хёнджин-хён, я бы хотел поинтересоваться.— Чонин слышит сонное мычание старшего, от чего усмехается. Начинает чмокать губами — обычная привычка Яна, когда он волнуется или думает, как правильно сказать то, что он хочет. Несколько секунд раздумий младшего, он всё же произносит: — Ты же знаешь Бан Кристофера Чана? Скорее всего, знаешь. Раз вы с Феликсом-хёном встречаетесь. — Чонин продолжает, не дожидаясь какой-либо реакции старшего: — Так вот. Он сегодня предложил мне встречаться. — Ян начинает визжать в трубку, от чего ухо Хвана немного заложило. Разноглазый начинает немного шипеть от такого прилива в его уши. — Мне Феликс говорил, что он. — начинает говорить пухлогубый. — Он всем говорит, что любит только девушек, но, — хмыкает Чонин, перебивая старшего своей речью: — Мне он сказал, что он склонен и к тем и к тем. Вот так вот. — Я рад за тебя, лисёнок. — улыбается Хван, слыша новый визг от Чонина. — Боже, если ты ещё раз так сделаешь, я без ушей останусь! — разноглазый закатывает глаза, моля оставить в живых его прекрасные уши.

***

Хёнджин очень долго лежит на спине, смотря просто в полоток. В его голове перемешалось всё. Он вспоминает фразы, которые услышал за сегодняшнее утро. Перове, что он вспомнил — визги Чонина, от который в ушах до сих пор немного звенело. «Кристофер предложил мне встречаться» Второе, что он вспомнил — счастливый голос Джисона в телефонной трубке, а после и смех Минхо. «Кстати, Хёнджин, я и Минхо скоро распишемся. Ты будешь первым приглашённым!» У всех всё слишком красиво. Слишком идеально. Нет, Хёнджин рад за всех своих друзей, просто ему тошно от того, что они всё счастливы рядом со своими возлюбленными. Третье, что вспоминает Хван — утренний разговор с Феликсом. Его взволнованный голос, пониженный на тональность. И слова: «Джини, рейс отменили» Его же не обманывают, да? Он открывает телефон и смотрит все статьи на сегодня. Листая все статьи, связанных с Австралией и Кореей, ничего не находит. Кругом статьи, выложенные год/два назад, или же пару месяцев. Только захотев сдаться и выключить телефон, он натыкается на статью, выложенную сегодня. Название гласит: «Все рейсы из Австралии в Корею отменены. С чем это связано, никто не отвечает». Открыв данную статью, он начинает читать всё, что там написано. Почему-то его сердце сейчас колотится как ненормальное, а руки начинают дрожать. «Возможно, рейсы отменили из-за погодных условий» «Возможно из-за большого количества прилетающих беженцев без документов» Много всего, но нет точного ответа. Хван вздыхает, перекладываясь на бок. Он продолжает листать разные социальные сети в телефоне. Разноглазый не знает, чем себя занять. Пекарня сегодня не работает, поскольку рядом идут ремонтные работы, выйти некуда, на улице метель и гололёд, поговорить тоже. Не с кем. Феликс не всегда берёт телефон. Джисон занят с Минхо. Чонин теперь занят с Кристофером. Успев разочароваться в жизни, а так же проклянув всех друзей за то, что они увлечены своими партнёрами, на телефон поступает звонок. Высвечивается телефонный вызов с именем «Сынмин». А может. Всё же есть с кем поговорить? — Джини, привет! — радостно начинает Сынмин. — Мы так давно не виделись. Как ты? — Я. — немного теряется Хёнджин. Они так давно не общались с Мином, что он даже не знает, как правильно начать диалог. Что его смешит и немного пугает. Обдумав всё за пару секунд, он всё же отвечает Сынмину, улыбаясь: — Я хорошо. Ты как? И правда давно не виделись. После того, как ты ездил в Японию так много времени прошло. И мы ни разу не созванивались и не списывались. — И то верно. — смеется Сынмин, а после отвечает на заданные вопрос Хваном: — Я хорошо. Они разговаривают так около часа, а то и двух. Болтая о разном: о том, какая на улице погода, заканчивая тем, что Чанбин слишком пугающий, когда видишь его в первый раз. Рассказали о первых впечатлениях, когда увидели Минхо. Много смеялись. Хёнджин немного успокоился с той вестью, которой оповестил Феликс. «Всё будет хорошо.» — уверил его Сынмин, сбросив вызов. Теперь стало легче, высказав это всё кому-то. Ким слушал, не перебивая, а когда Хван закончил, тот минуту молчал, а после начал подбадривать. За это разноглазый очень благодарен Мину.

***

Хёнджин сидит в пекарне, ожидая, когда придёт Джисон. Этот человек уже на 10 минут опоздал, хотя живёт рядом с пекарней. Вообще, опоздания для Хана — в новинку. Обычно, он всегда приходит во время, а порой даже минуту в минуту. То есть, назначена встреча, например, в 13:35, он приходит ровно в 13:35 без опоздания! Хван смотрит то на дверь, то на телефон. Феликс, после того разговора по телефону, не выходит в сеть, уже как неделю. На телефонные звонки не отвечает, на сообщения тоже. Сердце Хёнджина разрывается от этого. Грустно и больно от того, что происходит. — Прости, прости! — забегает в пекарню Джисон, весь красный от холода. Начав снимать с себя одежду, он пытается привести сбитое дыхание в норму. — Я опоздал. — Хёнджин осматривает с ног до головы старшего. В голове сейчас одно — зашибись, Хан-не-умею-закрывать-засосы-Джисон и молодец Ли-я-хочу-пометить-его-полностью-Минхо. — А у тебя позакрытей ничего не было? — интересуется Хёнджин, показывая рукой на свою шею, намекая «тип, прости, это что?». На шее Хана красовались засосы, в перемешку с укусами. Старший немного смущается, а после вздыхает. — Тебя Минхо съесть пытался? — разноглазый начинает смеяться, а после получив по лбу от старшего, успокаивается. Джисон открывает пекарню и садится за кассу. Рядом сидит Хёнджин, который всё успел приготовить вчера. Они сидят разговаривая о мелочах, пока нет людей. Смеются с каких-то давних историй, которым скоро будет столько же, сколько Джисону. — Вот скажи мне, — начинает Хван, мысленно уже представляя реакцию Джисона, — Я с Сынмином, когда в первый раз увидели Минхо, подумали, что он гопник какой-то. — Джисон начинает смеяться, закрывая ладонь рот. — Каким образом у вас до свадьбы дошло, дядь? — Не спорю, на гопника он похож. В особенности, когда оденется во всё чёрное, — Джисон улыбается краем губ, явно вспоминая что-то. — Но он довольно милый, да и на личико красивый. — Тебя только на красивые личика тянет? — Хёнджин удивленно смотрит на старшего. А после закрывает рот рукой, продолжая говорить: — Так это всё не по любви? А я подхожу под эти критерии? — Да нет же, Хёнджин! — Джисон начинает смеяться во всю, вызывая улыбку у младшего. Разноглазому нравится видеть Хана счастливым. — Извините? — Джисон с Хваном настолько разговорились, что не заметили как в пекарню кто-то зашёл. Разноглазый поднимает глаза вверх и видит там. Кристофера? Серьёзного Кристофера. — Хёнджин, можно тебя на пару минут? — Да, конечно. — Джисон смотрит на Хёнджина не понимающим взглядом, а тот лишь кидает робкое «всё в порядке» и выходит из кассы, выравниваясь с Чаном. — Давайте поднимемся на второй этаж, так будет лучше разговаривать. — Кристофер лишь кивает, следуя за младшим, — Хани, я скоро буду. Направившись к лестнице, интерес Хвана стал сильнее. О чём же хочет поговорить этот мужчина, пришедший к ним в пекарню. Поднявшись на второй этаж, Хёнджин жестом предложил присесть, а после и сел на кресло сам. Сидя пару секунд в молчании и пожирающем взгляде Кристофера, Хван всё же решается спросить: — Так и о чём вы хотели поговорить? — О Феликсе. — Хван вздрагивает, снова начав маячить взгляду по всему в комнате. Будто ища что-то, что ему поможет. — А о чём. — прокашливается Хёнджин, отводя взгляд куда-то в сторону, лишь бы не на Чана, который смотрел на него сильно серьёзным взглядом. — Вы именно хотели поговорить? — О его проблеме перелёта от туда сюда, — кратно и понятно отвечает Чан. Заметив неудобство младшего, он улыбнулся краем губ, но не сводя взгляд с разноглазого: — О ваших отношениях. И о его проблемах с родителями. — Надеюсь, что говорить будете только вы, — сглатывает Хван, начиная снова натягивать рукава белой кофты на руки, чтобы скрыть ладони. А после, опустив глаза в пол, тихо проговорил: — Либо мне сказать нечего. — Хорошо. Спрошу по-другому. — Чан замолкает на пару секунд, обдумывая возможные вопросы у себя в голове, а после говорит один из них: — Сколько ты готов его ждать? — Сколько понадобится. — отвечает разноглазый, продолжая смотреть в пол. Волнение берёт верх, его ноги начинают непроизвольно дрожать. — А это сколько? — уточняет Кристофер, смотря на волнующегося младшего. — Столько. Сколько. Понадобиться. — разделяет каждое слово Хёнджин, — Чтобы. Он. Вернулся. — услышав нужный ответ, Чан улыбается, тихо угукая. — Значит, ты его любишь. — Хван вытирает мокрые глаза, а после кивает. От этого Бан начинает улыбаться ещё сильнее. Не из-за слёз, а из-за любви этого чуда к Ли-безмозглому-Феликсу. Молчит пару секунд, а после спрашивает ещё один вопрос: — Сильно любишь? — Очень. — шепотом говорит Хёнджин, боясь поднять глаза на старшего. Слезы начинают капать на пол. А после, шмыгнув носом, он повторяет чуть громче: — Очень сильно люблю. — А что ты готов сделать ради него? — данный вопрос Кристофер не собирался задавать. Но раз задал, значит пусть будет этот вопрос. — Всё, что он попросит. — Даже если он попросит бросить его? — тело разноглазого начало сильно дрожать, а из глаз потекло больше слёз, которые ударялись о пол в комнате. Чан, выровняв спину, начал наблюдать за настоящими эмоциями этого мальчика, который и вправду любил Феликса. — Если. — сглатывает Хван. Голос начинает неимоверно дрожать вместе со всем телом, что не остаётся без внимания старшего. Немного успокоившись, пухлогубый поднимает мокрые от слёз глаза на Кристофера и выдавливает из себя улыбку. Он произносит почти не слышимо: — Если он попросит, то я это сделаю. Как бы больно мне не было. — Ты замечательный, Хван Хёнджин. — сделав заключение, говорит Чан. Он поднимается с дивана, направляясь к младшему, чтобы успокоить его начавшуюся истерику. После Кристофер долго рассказывал о проблеме Феликса с родителями. О том, что те хотели найти ему жену, организовать свадьбу, а Ли устроил из-за этого скандал. А так же, Кристофер процитировал слова Феликса, когда тот звонил ему: «Чани. Я понимаю, что сделал ошибку, оставив его одного в Корее. Но я очень сильно люблю его».

***

— Спасибо. — спускаясь со второго этажа, Хван улыбается Кристоферу. Тот лишь кивает, смотря на младшего. — Закончили? — раздаётся голос, о боже, Ли-лучшего-повара-Минхо. Хёнджин немного вздрагивает, оборачиваясь на старшего. В его глазах читался интерес и большое количество вопросов. — И тебе привет, Ли Минхо. — серьёзный тон Кристофера, который немного пугает разноглазого. Хо сразу же обращает внимание на второго спустившегося человека вниз. — Кристофер? — наигранно удивляется Минхо, так же становясь серьёзным в лице. А после говорит: — А я думал, что ты в Австралию улетел. Вместе с Феликсом. — У меня, в отличие от него, график плотный. — пожимает плечам Кристофер, переводя взгляд на разноглазого парня, улыбаясь. — Можно, пожалуйста, латте и тот же торт, что я пробовал в первый раз? — Конечно. — улыбается Хёнджин, направляясь на кухню.