Папа. Па-па. П-А-П-А. Два слога, четыре буквы. Это слово настолько простое, что маленькому ребёнку повторить его не составит никакого труда.
Микита был уже достаточно взрослым для того, чтобы говорить это слово, а также активно использовать его в своей речи. Но он этого не делал. В их непростой семье ни один из родителей не был для мальчика «папой». Лев и Слава. Слава и Лев. Других вариантов для пятилетнего малыша попросту не было.
С появлением Микиты в жизни молодой пары многое изменилось. В том числе изменения настигли и их взаимоотношения. Они по-прежнему безумно любили друг друга, хотели прикасаться: Слава то и дело обнимал Льва, осторожно брал мужскую ладонь в свою, отчаянно старался поймать своими губами чужие… Лев же, в свою очередь, тут же отстранялся, прекращал объятия, отдёргивал руку и уворачивался от поцелуев.
Он банально осторожничал, дабы маленький Мики, увидев подобную «непотребщину», не столкнулся с жестокостью общества. Дабы его не обидел и не сломал холодный реальный мир извне дверей их квартиры.
— Я не понимаю, почему ты это говоришь, — отвечал Слава, выслушивая все эти аргументы со стороны Льва, — ты собирался всю жизнь играть в друзей?
— Ничего я не собирался, — лишь рявкал Лев в ответ, — я и жить с ребёнком не собирался.
Слава откровенно напрягался. Особенно это демонстрировали его густые тёмные брови, сведённые к переносице. Во время своих пылких речей о том, что ребёнок должен видеть демонстрацию любви и заботы между членами семьи, Слава постоянно нервно жестикулировал, оголяя свои переживания. А Лев то и делал, что упрямился.
«Семья — это то, что с тобой навсегда. Вещи, красота, партнеры пришли и ушли, а семья никогда не уйдёт. Он — моя семья. Если ты не планировал быть её частью, то я тебя не держу».
Опять… Опять эта его манипуляция.
Лев ведь планировал. Прожив с ними в одном доме уже какое-то время, он свыкся и, возможно, смирился с тем, что ему приходится играть роль отца. Если он и правда хочет построить со Славой настоящую семью, стать спутником его жизни, и
быть рядом, то ради этого придётся приложить усилия.
Разногласия между ним и Славой в последнее время стали возникать гораздо чаще. Особенно часто они касались Микиты. Льву не нравилось то, что у мальчишки ранее совсем не было режима и нормального питания, а Слава вечно твердил Льву, что ему стоит больше уделять времени Мики. Но по итогу всё шло по одному и тому же сценарию. Не так давно Слава заявил следующее:
— Не понимаю, как можно читать «Буратино» так, чтобы он звучал будто учебник по квантовой физике…
Лев каждый раз раздражался, слыша, как к его, пусть и бездарным, но попыткам, следуют замечания.
После сегодняшнего суматошного дня Лев и Слава не разговаривали до вечера. Приближалась ночь, а вместе с заходящим солнцем угасало и возникшее ранее недопонимание между ними: на славиных нервах решил поиграть ещё и Мики, который, как назло, отказывался спать, хотя стрелки ходиков уже показывали двенадцатый час. По уставшему взгляду можно было легко понять, как же сильно молодой родитель вымотался, оттого блондин изъявил желание помочь:
— Хочешь, я его уложу?
Но Слава отрицательно покачал головой:
— Лучше я сам.
Лев пообещал парню, что будет ждать его в спальне, и, пройдя в их комнату, медленно уселся на кровать. Его глаза привлекла книга Булгакова, которую он хотел почитать на днях, да вот с этим «папничеством» и работой времени на чтиво явно не хватает.
Шум из соседней комнаты заставил его поднять голову. Было слышно множество звуков, которые следовали по очереди друг за другом: сначала смех, потом недовольные возмущения Микиты, далее Славу — его голос и слова, которые Лев разобрать не смог. Но в них явно были нотки какой-то… старательности?
Лев и сам не заметил, как под эти звуки он начал медленно отключаться. Буквы в книге попусту расплывались по всей странице, оттого, попытавшись перечитать один и тот же абзац пятый раз и затем плюнув на это дело, он убрал её в сторону. В какой-то момент голова стала невыносимо тяжёлой, возникло неимоверное желание плюхнуться на подушку. Так он медленно скатился в лежачее положение. Груз словно перелился с головы на веки, которые теперь тоже отчего-то стали такими тяжёлыми… И он…
— Ты меня не дождался! — воскликнул Слава.
Брюнет уже успел скинуть с себя одежду и лечь рядом. Делая голос как можно более обидчивым, он всеми силами пытался пробудить у Льва хоть какое-то чувство стыда. Но долго обижаться он попросту не мог. Наконец уложив малыша спать, Славе больше всего хотелось только тепла его мужчины, который сегодня утром то и делал, что увиливал от его поцелуев. Удобно пристроившись на своём месте под боком у Льва, он жалобно попросил:
— Скажи мне это.
— Ты отлично справляешься.
— Ещё.
— Ты отличный отец. Ты справляешься лучше всех.
— Точно?
— Я уверен.
— Спасибо… — выдохнул Слава.
Лев неоднократно говорил это. Максимально часто, ведь Славе слышать то, что он отлично справляется со своим родительским долгом, действительно очень важно.
Помимо этого, ему было важно и участие Льва в воспитании малыша.
— Сходите утром с Мики прогуляться… — тёмные глаза устремились на Льва.
Лев вскинул брови.
— Уверен, что это хорошая идея? С тобой ему гулять куда веселее, — выдохнул он, — и вообще…
— Уверен! — оборвал его Слава, — Родителям нужно гулять со своими детьми и проводить с ними время. Пожалуйста, сходи и прогуляйся с ним утром.
Лев явно считал эту идею не самой лучшей, но отказывать Славе в его просьбе он не желал, прекрасно понимая, что по итогу всё равно согласится. Только к тому моменту атмосфера этого ночного уюта и спокойствия будет нарушена.
— Хорошо. Погуляю.
В темноте не было видно, но он был уверен, что Слава улыбнулся.
Смуглая и тёмная — по сравнению с кожей Льва — рука осторожно стиснула его. В этот момент Лев поймал себя на мысли, что это лучший момент всего сегодняшнего дня: тишина, ничего их не тревожит, любимый человек лежит рядом и начинает посапывать у него под боком. Что ещё нужно человеку для счастья?
Знакомы ли Вы, читатель, с ощущением, когда, только-только закрыв глаза, Вы внезапно просыпаетесь уже ранним лучезарным утром? Лев с огромной тяжестью продрал свои слипшиеся зенки: ночь будто бы прошла мимо него. Это было именно то самое ощущение, отчего он практически пожалел, что в принципе проснулся.
Перед тем, как полностью подняться со своей кровати, мужской взгляд опустился на спящего Славу, прижимающегося к груди блондина. Вчерашний день был очень утомительным, оттого Лев решил не будить его и дать время на отоспаться.
Но вот ему самому необходимо было разобраться со своей возникшей родительской обязанностью — провести время с ребёнком.
Лев решил предварительно приготовить завтрак для Мики перед тем, как идти поднимать его с кровати. Он хотел так скоротать время, которое ему придется разделить с малышом: чем быстрее он выполнит просьбу Славы, тем же будет лучше для всех. Да и отпускать Микиту гулять голодным было бы и вовсе как-то негуманно…
К тому моменту, как Лев пошёл будить Мики, он уже успел сделать все свои утренние дела: умыться, приготовить завтрак, даже собрал для малыша прогулочную одежду, чтобы не тратить на это время. Слава обычно долго одевал Микиту, спрашивая «в чём хочешь пойти?», «это будешь надевать?», «быть может, тебе понравится это?». В этом плане Лев не церемонился.
— Хочешь, сходим сегодня погулять? Вдвоем, — спросил Лев неестественно бодрым голосом, усаживаясь на край кровати Мики.
— Хочу.
Старший не верил, что пятилетний ребёнок способен на самообслуживание, оттого временами посматривал, как тот, встав на стул (поскольку до раковины еще не дотягивался), мыл руки и сонно чистил зубы, периодически глядя на Льва.
Завтракал Мики с неохотой, тем самым очень раздражая родителя, давно поевшего и помывшего за собой посуду. «Несквик», который Мики постоянно ел, живя только со Славой, был куда вкуснее, нежели пресные котлеты без золотистой корочки, которые делала бабушка.
— Так и будешь ковыряться в тарелке? — недовольно проворчал Лев.
— Я не буду это есть…
— Ешь.
— Не буду.
В такие моменты Лев думал: «Чёрт, отцовство придумали для кого угодно, но не для меня». Слава постоянно читал книги по воспитанию детей, старался им следовать, а он… А он старался делать так, как считает нужным. Блондин включал свою настойчивость, добиваясь тем самым послушания. Набрав полную грудь воздуха, Лев начал втирать малому занудные лекции о необходимости правильного питания, используя такие слова, значение которых не знают даже многие взрослые (чего уж говорить о ребенке). Под его нудятину Мики и сам не заметил, как тарелка, на дне которой, как оказалось, изображены цветы, опустела. Наверное, он это сделал только для того, чтобы старший поскорее замолчал.
Взглянув на Микиту, Лев вспомнил момент из своего детства: его мама — когда он был еще не Львом, а Лёвой — предлагала съедать всю тарелку, дабы узнать, какой же рисунок скрывается на дне. Отчего-то подобный способ он вспомнил не сразу. Да и сработал бы он на Мики? Не уверен. Впрочем, Льву сейчас это было не так уж и важно. Главное, что малыш накормлен.
Пока мужчина намывал тарелку, он поручил Мики одеться. Однако поручить ребенку какое-то дело — не гарант того, что он сделает это так, как Вы того ожидаете. Проблема детей в том, что их внимание безумно легко переключить, и какая-нибудь забавная картинка на книжке будет гораздо интереснее приготовленных на выход серых носков.
— Слава мне вчера не дочитал «Буратину»… — пробубнил младший, увидев Льва на входе в комнату.
Мужчина устало вздохнул, окинув взглядом разбросанные вещи. Один носок и штаны были на Мики, остальное валялось где попало: на диване, на полу… Второй носок оказался в книге, будто заменяя закладку.
— Ты предлагаешь мне сейчас сесть и читать тебе «Буратино»?
— Нет, ты ужасно читаешь, — хмыкнул Мики.
Достав носок, мальчик принялся натягивать его на свою ножку. Лев помогал ему, пытаясь ускорить этот утомительный процесс сборов, который, наконец, завершился громким звуком хлопка двери.
— Мики! — шикнул Лев, — не хлопай дверью!
Шум был таким резким, что не проснулся бы из-за него только мёртвый. Слава, к счастью, мёртвым не был, оттого проснулся моментально.
Пришлось потратить немного времени, чтобы полностью оценить обстановку в доме: была тишина, а звук двери означал, что Лев всё-таки помнил о той самой просьбе, о которой говорил Слава перед тем, как уснуть.
Внезапно Слава осознал, что последние несколько месяцев у него даже не было возможности остаться одному — разве что в туалете (и на том можно сказать спасибо) — если не было рядом Мики, то рядом был Лев. Если рядом не было Льва, то Слава был с Мики.
А также Лев практически никогда не оставался наедине с Мики.
И только сейчас, когда они вдвоём, Слава начал задумываться о том, насколько хороша эта идея. Принесёт ли им подобная прогулка пользу? Родители должны гулять со своими детьми! Каждый психолог, пишущий книги по воспитанию, подтвердит это. Но Лев уже пытался «уделять» время Мики ранее: к сожалению, это никогда не заканчивалось успехом.
В голове мерцали картинки того, как Лев выполняет свою «родительскую обязанность». Почему-то мысль, где тот весело играет с Микитой на площадке, казалась такой нереальной и далёкой, даже какой-то сказочной.
«Наверное, они гуляют молча, — отчего-то, когда племянник стоит с этим взрослым причёсанным мужчиной, он словно заражается этим молчанием, — быть может, Мики только изредка что-то комментирует по пути? Или спрашивает? Тем самым раздраконивает Льва… Да, так и есть, чёрт».
Самым ужасающим в этой ситуации был факт того, что Слава не имел никакого представления о том, как можно их сблизить. Казалось, будто ничего не остаётся, кроме как бросить ситуацию на самотёк. Он страшился этой мысли как огня, продолжая предпринимать какие-либо попытки, которые казались совершенно бесполезными.
«Что я делаю не так?» — периодически спрашивал себя Слава.
Но руки опускать было рано. Франко будет делать столько попыток, сколько ему необходимо, даже если сотни из них не принесут никакого видимого успеха. Кто знает… Если сделать много таких мельчайших шагов, быть может, спустя время, они могут превратиться в самый настоящий большой и уверенный шаг? Шаг на пути к правильным взаимоотношениям в их непростой семье.
Но даже с этими шагами следовало быть осторожным. Невозможно предугадать, чем обернется эта прогулка, ведь отношения между Микитой и Львом после времени проведенного вместе могут как улучшиться, так и наоборот ухудшиться, делая вместо маленьких шажков вперед огромные шаги назад.
После каждой неудачной попытки сблизить их Слава старался успокаивать себя мыслями о том, что даже отсутствие результата — это тоже результат. Но всё-таки он понимал, что глубоко в его душе было огромное желание пожинать только положительные плоды своих трудов и стараний.
От собственных мыслей его отвлек урчащий живот: он жалобно требовал еды, походя больше на рычащего зверя. Слава сделал себе «ленивый» завтрак, отыскав в шкафу сахарный «Несквик», коробка которого была припрятана на верхней полке.
— Просто, но со вкусом, — прокомментировал Слава.
Но ему никто не ответил. Никто. Может, только тишина? Может ли тишина ответить тишиной? Наверное может, ведь именно так она и сделала.
А остаток времени он провёл за своим рабочим местом. Усевшись на стул и сгорбившись в три погибели, Слава рисовал какой-то заказ, к которому никак не мог приступить уже бесчисленное количество дней.
Внезапно его внимание привлекала фоторамка. На ней был Мики. Не сказать, что у них было много фотографий, но они всё-таки были, поэтому Франко берёг её и ценил (как и другие фото, не попавшие в рамочку на столе).
Слава вспомнил этот момент: в тот день на четырёхлетие Микиты один из друзей сестры подарил её сыну маленький детский велосипед. Кажется, этот кадр, где Мики пробует новенький велик, запечетлила именно Юля.
Грудь начала наливаться теплом… Даже работа перестала идти в своём привычном темпе, поскольку Слава отвлекался на совершенно посторонние моменты, которые окружали его в этой комнате: вещи Льва, их общая кровать, рисунки Микиты на стенах.
Несмотря на то, что поначалу парень был рад временной передышке от всего этого родительства, он начал осознавать, что именно оно является его спасательным кругом. Он был уверен, что если бы в его жизни отсутствовал хотя бы один элемент, то жизнь его обернулась бы совершенно по-иному.
Слава и сам не заметил, как пролетело время.
Со стороны коридора послышался звук открывающейся двери. Следом появились и другие шумы, которые казались удивительно громкими после той тишины, в которую ранее была погружена квартира. Прогулка Льва и Мики вышла по времени куда дольше, чем Слава изначально предполагал, оттого в голову стали закрадываться дурные мысли, но они рассыпались в пух и прах, как только в коридоре послышался детский голос:
— Представляешь! Мы шли! А там автобус! И тётенька пошла! Хотя был красный! Я тоже чуть не пошёл! Но я не пошёл! А потом все завизжало! И бах! Она упала!
А папа!..
От неожиданности во всем доме воцарилась тишина, будто бы никто и не возвращался с улицы. То, как он назвал Льва, услышали все, в том числе и сам Мики, который теперь не знал, как продолжить свой рассказ.
Слава решил помочь ему.
— Ну? Что сделал папа? — невозмутимым тоном спросил Слава.
— Он спас её… — только и ответил Мики.
Карие глаза поднялись с сына на Льва, который, как оказалось, смотрел на Славу тоже. Их удивлённые взгляды пересеклись. Казалось, они общались силой мысли:
«Ты это слышал?» — спрашивал Лев.
«Слышал… Ахуеть». — кивал Слава.
Но их разговор прервал Мики, который уже спешил в сторону гостиной, крикнув вслед:
— Слава, включи мне музыку!
Франко на эту просьбу слабо усмехнулся, послушно направляясь в гостиную к пластинкам, где его ждал сын.
Слава старался умело скрывать своё удивление. То, что первым титул «папы» получил Лев, стало дня него настоящей неожиданностью. Казалось, словно Лев совершил соразмерный великанской поступи шаг через стену, которая давно стояла между ним и Мики, мешая стать ближе друг к другу. Слава даже немного позавидовал тому, что его парень быстрее пришёл к такому потрясному званию как
«папа»… Гордому и восхищённому из уст мальчишки.
Лев какое-то время ещё стоял на месте, обдумывая ситуацию. Чего-чего, а подобного поворота он не ожидал. Ранее Лев воспринимал Микиту кем угодно, но явно не своим сыном. Он испытывал небольшое чувство стеснённости и неуюта, которое прекрасно знакомо всем тем, кому приходилось делить одну жилплощадь с посторонними людьми или дальними родственниками. Папа… Па-па… Взглянув на зеркало в коридоре, Лев тоскливо подметил, как сильно похож на своего отца внешне.
«Папа значит…»
— Эту! Эту я ещё не слушал! — просил Мики, тыча маленьким пальчиком на один из дисков.
В этот момент в гостиную прошёл Лев, присаживаясь на диван. Они обменялись взглядами с
сыном, но мальчишка быстро перевёл своё внимание обратно на старый патефон: он наблюдал за тем, как Слава включает ему одну из песен Queen.
И тут зазвучала мелодия, а следом за ней — приятный мужской голос, поющий на английском. Микита не понимал, что поется в песне, но сама мелодия вызывала приятные мурашки. Необязательно знать слова, ведь, просто слушая, можно получить в разы больше удовольствия.
Присев рядом со Львом, Слава неожиданно для себя понял, как же ему дороги эти моменты. Как часто вы сидите со своей семьей… Просто так… Чтобы послушать музыку? То-то же…
Пока Мики был повернут к родителям спиной и, как заворожённый, слушал музыку, смуглая ладонь взяла чужую, сцепляя пальцы в замок. Было видно, как смутился Лев, и Франко даже думал, что он вновь уберёт свою руку, но сейчас всё было иначе.
«No use in sitting and thinkin' on what you did
When you can lay back and enjoy it through your kids…»
— Как так вышло, что тебя он назвал «папой» первым? — шепнул Слава на ухо своему парню, стараясь не перебивать музыку, — неужели ради такого необходимо спасти человека?
«They've flown in the swiftness of time
These days are all gone now but some things remain»
— Видимо… — усмехнулся блондин.
— А я не умею спасать… Как мне быть?
— Не вешай нос. Наступит день, когда и тебя он назовёт «папой»…
— Уверен?
— Уверен.
На лице Славы засияла улыбка, он положил голову Льву на плечо. Время как будто застыло, и лишь только пластинка в патефоне, создающая невообразимый уют, тихо играла на фоне…
«Those days are all gone now but one thing's still true
When I look and I find,
I still love you»
»…I still love you»*
