Апартаменты - обречённое место... Будь то потухшие потерянными годами души или же новые усопшие жертвы - смерть не иссякает: она прочно поселилась в этих несчастных стенах, въелась колкими зубами в каждого жителя этого дома. Глядя на безмятежных соседей, невольно задумываешься: а увидимся ли мы снова?.. Скажем "здравствуйте" друг другу, встретившись в лифтовой кабине? Только она знает ответ. Но цена его - твоя жизнь. Там ты всё узнаешь, уж поверь.
***
Салли отрешённо сверлил взглядом висящее на молодой сосне тело Джонсона. Он так и продолжал сидеть на мокром шершавом асфальте, не обращая и малейшего внимания на то, что джинсы постепенно становились всё влажнее и грязнее. Разум пошатнулся, органы чувств отключились, и Фишер даже не слышал, как где-то на закромах раздаётся телефонный звонок; исключением стало зрение, которое, подобно орлиному, выхватывало труп во всех деталях. Мозг отказывался принимать эту новую реальность: реальность, в которой нет его.Нет... Это нереально.
Нежданный порыв ветра ощутимо закачал удушенного на своих же внутренностях Ларри, подхватив его длинные растрёпанные волосы и раскидав по бледному лицу; взору Сала предстала его родинка под глазом, до этого спрятанная под тёмными патлами. Как же Салли нравилось её целовать....Это реально.
Настолько незначительное действие не могло нести в себе некий скрытый смысл - ну, ветер и ветер, и что с того? Но благодаря ему перед Фишером будто развеялась туманная завеса, и явь, чёрная и горькая, открылась парню. Дыхание переклинило, а грудь моментально преисполнилась клокочущим ужасом, изнутри безжалостно рвущим душу на лоскуты.Осознание... Осознание. Это наша новая реальность.
Где-то глубоко, в районе рёбер, прорвало дамбу - ту самую точку невозврата, преодолев которую прежний ты умираешь и растворяешься без следа, а на замену приходит она - лишь твоя тень, пепелище омертвелого счастья и былой свободы. По улицам раскатом пронёсся вопль, до отказа наполненный скорбью и стенаниями; на такой крик способна лишь мать, хоронящая в поле своё единственное дитя, или... Сал, потерявший в роковую ночь своего Ларри. Парень вопил во весь голос, заходясь в рыданиях и измельчая кулаки о твёрдый тротуар; горячая кровь окропляла сырой асфальт, раны на костяшках пульсировали, но никакая физическая боль не могла заглушить ту, что только что горой осела на плечах Салли.Как же так... Так... Просто. Раз и всё. Нет тебя. А сколького ещё мы не успели сделать или увидеть... Да даже вдохнуть полной грудью, взявшись за руки и гуляя под проливным дождём. Тебя - нет, и меня, похоже, тоже. Я не в силах поверить в эту блядскую хуйню.
Чьи-то крепкие руки заботливо дёрнули Фишера наверх, поставив на ноги и продолжая придерживать Сала за спину. Парень с трудом разлепил глаза, на секунду совладев с разумом, и различил перед собой обеспокоенное лицо отца. — Сал, какого..? Что происходит? Генри явно нервничал, застав заходящимся в обезумевшей истерии своего сына в таком месте и в позднее время, и никакие возможные догадки касаемо этих обстоятельств не казались разумными. Салли лишь, дрожа как осиновый лист, порывисто кивнул в сторону сосны, ставшей посмертной могилой для шатена: отец послушал и вгляделся в темноту, прижимая к себе парня. Сначала Генри не заметил ничего странного, но, когда голубые глаза самую малость привыкли к темноте, он увидел его. — ...Ёбанный в рот, — Сал впервые слышал от Фишера-старшего откровенный мат в своём присутствии. — Уходим. Отец стремительно повёл сына с места трагедии, направляясь к подъезду апартаментов Эддисона. Салли ничего не оставалось делать, как позволить себя вести, на ватных ногах следуя за родителем: парень был окружён туманом, а тело всё слабело.***
Мне так нравится твоя улыбка: немного нежная, немного хищная. В ней весь ты. Любишь подъёбывать окружающих и выводить их из себя, а меня осыпать горой комплиментов и ласковых слов за чужими глазами. Не любишь демонстрировать свои слабости, а меня, ничем не непримечательного парня, ты готов одарить самым искренним взглядом карих глаз, в котором я прочту все потаённые мыслишки... В этом весь ты. Немного противный, немного самый лучший. Хей, посмотри на меня. Я знаю. Я тоже тебя люблю. И никогда не брошу. Лучше подойди ко мне... Хочется тебя обнять, и... Бля, не смейся. Да, вот так. Немного противный, немного самый лучший.
***
Освободившись ото сна, Сал с трудом разлепил веки, вперевшись отсутствующим взглядом в черноту: он лежал в своей постели, накрытый тёплым одеялом и переодетый в пижаму. На груди мирно сопел Гизмо, и кот, почувствовав пробуждение хозяина, сонно поднял голову. Парень даже и не помнил, как тут оказался, но поступающие флешбэки в виде висящего на дереве шатена свернули внутренности в узел, отчего захотелось сложиться пополам и заплакать.Ты только что мне приснился... И в этом сне всё было так хорошо. Мы у тебя, ты не умер, а я прижимаюсь к твоему разгорячённому телу и шепчу приятности; ты смеёшься и смущаешься, а я почти готов замурлыкать. Зачем ты пришёл ко мне именно сейчас?..
...Какая же ты мразь, Ларри.
На удивление, из-за закрытой двери слышались неразборчивые голоса, будто кто-то полушёпотом беседует в комнате. Это немного отвлекло Салли от мрачных мыслей, тогда он деликатно снял недовольного рыжего кота с себя, и, натянув протез, встал и выполз из своего убежища. За кухонным столом сидели Генри и Лиза, тихо разговаривая о произошедшем и потягивая чай из стеклянных кружек. Они оба, вероятно, спать и не ложились: их недосып выдавал потрёпанный внешний вид и осунувшиеся лица. Услышав проснувшегося Сала, родители синхронно подняли уставшие взгляды на парня. — Ты чего встал? Спать да спать ещё, — обратился к парню отец, смотря на наручные часы. — Время-то... Шесть утра только. — Не могу. Голубоволосый присел к ним за стол, и Генри подал ему свою кружку; хлебнув остывшего чая, Салли спасся от мерзкого сушняка и на один процент вернулся к жизни. Сейчас парень чувствовал себя выжженым полем, на котором прошёлся убийственный пожар, и всё, что осталось от былой красоты - дымный уголь да пепел. — В школу не ходи сегодня. Плевать на неё, — мужчина встревоженно смотрел на Фишера-младшего. — После такого зрелища нужно восстанавливаться. — Да... — подхватила Гарсия. — Я бы и сама с ума сошла, а тут ребёнок. Ужасный, ужаснейший инцидент... — Так когда я увидел, то у меня самого волосы дыбом встали. Сал, ты мне скажи... — Генри вновь обернулся к сыну. — Ты подрался? Что у тебя с головой-то? — Позже, пап... Я сейчас не в ресурсе. Салли отключился от действительности, вымученно уронив голову на руки, лежащие на столе, и закрыл глаза. Мужчина и женщина продолжили что-то обсуждать, но парня это интересовало мало: ему просто нужен сейчас хоть кто-то, кто заполнит образовавшуюся пустоту. Образ патлатого весёлого металлиста не выходил из головы, а слёзы всё время подступали к горлу, но Сал успешно это подавлял, не желая демонстрировать свою скорбь отцу и Лизе. Голова продолжала "ходить ходуном", а отрешённость от окружающего мира заморозила всевозможные чувства и эмоции, кроме жгущей до печёнок смертной печали. Что-то очень сильно засмущало Фишера, будто всё не так, как должно быть: Гарсия слишком спокойна для того, кто потерял своего ребёнка. Несомненно, она была опечалена, но ни одна мать не будет говорить об этом лишь с тенью лёгкой грусти на лице. Парень решил прислушаться к беседе. — ...Интересно, сколько времени тут будет кружить полиция? Они же сейчас глаза намозолят своей формой, — зевнул Генри. — Пусть мозолят, — отвечала Лиза. — Лишь бы в свидетелей или, не дай бог, подозреваемых записали. Но точно жить спокойно сейчас не дадут... — Делать нам нечего, как соседку вешать, — мужчина невесело усмехнулся. — Хотя, признаюсь: она мне никогда не нравилась. — Я всегда думала, что она - обычная бабушка с приветом, — Гарсия осеклась, словно сказала что-то пакостное. — Ладно, не будем. О мёртвых либо хорошо, либо... Но Фишер-старший её прервал: — ...Либо ничего, кроме правды. А миссис Гибсон и правда была сварливой старухой. Лиза закивала, соглашаясь, и Генри вложил её ладонь в свою. Он тепло улыбнулся женщине, как бы стараясь её отвлечь от всех невзгод, что свалились на жильцов апартаментов. В данный момент Сала интересовали далеко не их неоднозначные отношения, а... Что? Гибсон? — Подождите... — Салли поднял голову. — А что, она..? — Да, да... Бедная женщина. — На лице Лизы проявилось сочувствие. — А... Эм-м... Ого. Парень лишь промычал, претерпевая бушующий ураган в мозгах: Салли же явно видел, что этот труп совершенно точно принадлежал некогда живому Ларри, видел его маленькую родинку на скуле и развевающиеся по ветру патлы. — Что такое? — Генри буквально прочитал в тоне голоса сына замешательство. — А... Да нет. Так... Сал встал со стула и тихо подошёл к окну, открывающему вид прямиком на улицу: незаметно выглянув наружу, парень приметил патрульный внедорожник и снующих около места преступления полтора десятка полицейских. Служители закона изучали то самое дерево, внезапно этой ночью ставшее последним пристанищем для Джонсона. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, с каждой минутой всё сильнее высветляя небо и помогая стражам порядка проворачивать свою работу. Хотя Лиза с Генри и сказали, что мертва не кто иная, как Гибсон, это не помогло Фишеру успокоиться и поверить в лучшее. Нестыковки не укладывались в голове, подрывая веру в реальность и собственный здравый смысл. Моральное утешение опаздывало и парню не становилось легче. — Лиза, а Ларри нашёлся? — задал вопрос Салли, вернувшись ко столу. Парень прошёлся выжидающим взглядом по лицу Гарсии, будучи не готовым к любому ответу. — О, да. Всё обошлось. Зря переживали. Перед глазами в очередной раз пронеслись обрывки кошмара, увиденного около пяти часов назад: волосы, подобно половой тряпке, небрежно спадали с накренённой набок головы металлиста, а глаза безжизненно буравили тьму; перекошенный рот выставлял напоказ зубы и запавший вперёд фиолетовый язык. Картинка виделась настолько отчётливой, что будто бы это происходило наяву в эту самую минуту, и Салу пришлось зажмуриться, чтобы вернуться в действительность.Нет... Ёбанные заскоки моей больной башки натурально сводят с ума и не позволяют мыслить по-человечески, и я уже не знаю, что - правда, а что - плод творения сдвигов.
Пока не увижу собственными глазами - не поверю.
— М-м... А где он? — У Роберта спит. Напился, — женщина махнула рукой. — Да фиг с ним. Главное, что целый и невредимый, а большего мне и не надо. Вакуум сгустился вокруг парня на несколько тысяч километров вокруг - настолько сильно была поражена его психика, и никакие чувства, будь то положительные или отрицательные, парень оказался не в силах ощутить. Фишер был движим лишь холодным рассудком. Сал молча направился ко входной двери спустя пару мгновений и успел накинуть на свои плечи лёгкую ветровку, чтобы не говнить пижаму, как к нему обратилась Гарсия. — Салли, ты к ним, да? — Угу, — утвердительный кивок. — Тогда можно тебя попросить привести Ларри к нам домой? Мне его не дотащить, ты в любом случае посильнее меня. — О, да, конечно. Без проблем.Обязательно доставлю в подвал в ценности и сохранности. Если всё происходящее в данный момент - правда.
***
Дверь четыреста первой квартиры отворилась перед носом Салли только после того, как парню пришлось отбарабанить по ней сложную ударную партию кулаком. Вероятнее всего, хозяин квартиры вместе с Джонсоном нехило налакался алкоголя и погрузился в крепкий сон. — Здарова, дружок... Чё как, ага? Роберт смачно зевнул, и Фишера овеяло дурным запашком перегара, удушающим всё живое вокруг на несколько километров. Сал старался как можно меньше носом втягивать этот живописный аромат, но он то и дело нагло просачивался в лёгкие: в такие моменты рождалось желание забить дыхательные пути жгучим перцем. — Привет, а... Сал даже не успел договорить, как панкарь понял причину его ночного визита и прервал на полуслове: — Там он, заходи, — хрипло протянул Роберт, небрежным жестом приглашая войти в квартиру. — Забирал бы ты его уже, дружище. На своей кровати всяко лучше в себя приходить, а выжрал он немерено. С благодарным кивком Фишер последовал внутрь, и парень очутился в полупустой квартире, которая так и пестрила всеми возможными яркими постерами, создающими неприятный цветовой шум в глазах. У дальней стены, поперек которой располагался видавший виды серый продавленный матрас, сладко, со всей присущей ему крепостью, спало тело. Салли подлетел к бухому существу, распознать личность которого на первый взгляд не предоставлялось возможным: человек предавался сну, лёжа на животе, а свесившуюся вниз голову покрывала завеса лохматых длинных волос, но Сал знал: это именно тот, чью смерть он уже успел пережить. Облегчение волнами прошлось по телу и душе парня, а внутри что-то сладко защемило, переворачивая все те чувства, что Фишер не имел силы ощутить в себе после пробуждения, - только сейчас они, как подверженные инверсии, выплёскивались в абсолютно другом ключе. Глаза Салли заискрились, а губы растянулись в глупой улыбке, прячущейся под протезом. Сдержать её никак парень не мог - настолько сильно полыхало от счастья его сердце. Парень, стоя на коленях, ощупывал и оглаживал тело коматозного Джонсона, никак не прекращая радоваться факту того, что перед ним лежал шатен собственной персоной, здоровый и, главное, живой - воспоминания, где его повешенное тело в немой тишине покачивается на ветвях, вмиг рассеялись и отправились в забытье, как ужасный дурман. В глотке клокотало, а ощущение эйфории желало прорваться наружу в виде слёз; Сал аккуратно приподнял голову металлиста двумя руками и с упоением оглядел его спящую безмятежную физиономию, после чего погладил по макушке, и плевать Салли было на то, что думает на этот счёт панк - он и так обо всём знал, однажды спалив обжимающуюся парочку в лифте. — Я бы на твоём месте так его не дёргал, — посоветовал Роберт, внезапно приземлившийся рядом на свободную часть матраса. Фишер ответил взглядом, направленным на спокойное лицо панкаря, а тот лишь скосил глаза в сторону груды пустых бутылок, заботливо составленных вдоль противоположной стены. Парень слёту понял намёк. — И сколько? — Поллитровка ягера, плюс ещё там... Среди всех склянок отчётливо выделялся прямоугольный изумрудный сосуд с налепленной на него яркой этикеткой, изображающей благородного оленя с ветвистыми рогами. Бутылка производила впечатление недешёвого алкоголя, а Салли, чуть напрягшись, вспомнил: это немецкий травяной ликёр, к которому Ларри относился с большим уважением. — И его так с "ноль-пять" накидало? — Это биттер, а не какой-нибудь вишнёвый лимонадик из пивнушки. С него крышу моментально сносит, и ты вообще не ведаешь, чё творишь. А он, — кивок подбородком в адрес Ларри. — Хлестал его залпом и не разводил. Тут в любом случае мозги всмятку будут. Сал оглядел тяжело сопящего металлиста ещё раз, размышляя о его способности к передвижению до подвала. — Я не знал. Не увлекаюсь. Роберт погладил свой ярко-красный ирокез, после чего молча уставился на гостей размышляющим нетрезвым взглядом, под прицелом которого голубоволосому стало слегка неуютно - лиловые глаза беззастенчиво проходились по очертаниям парней. Панкарь размышлял о чём-то своём. Чтобы сбавить градус неловкости, Фишер продолжил разговор. — А как он вообще у тебя оказался? — Да как-как... Вечером заявился сюда с кучей провианта, уже подбуханный был: шатался, но в состоянии. Я не посмел отказать. — Понял... — Сал задумался, и сказанные Робертом слова ему не очень понравились. — Ты не в курсе, где он до этого шлялся? Панк с надрывом прокашлялся, прежде чем дать ответ: Салли решил, что сейчас он выхаркает все свои внутренности прямиком на клетчатые джинсы. — Уф, сука... По-моему, я какую-то живность изрыгнул, — Роб резко повернулся к парню, возвращаясь к теме разговора. — Понятия не имею, да и дело не моё. Не спрашивал. Я, знаешь, чё хочу сказать... — А? Фишер в незнании умолк, попеременно бросая взгляд то на спящего Ларри, то на своего собеседника, который, похоже, хотел донести нечто важное. — Не знаю, чё у вас там стряслось, и в ваши дела не лезу, но был бы ты, не знаю, помягче с ним... В непонимании уставившись на Роберта, Сал даже и не знал, что думать на этот счёт: Ларри, что, неужели всё рассказал про конфликт? Или же сам панк настолько хорошо разбирается в психологии других людей, что ему и не нужны подтверждения своим догадкам? — Ну чё вылупился-то? Как будто я бред несу, ага. — Что ты знаешь? — Фишер решил не юлить, понимая всю бессмысленность этой затеи. — Ну дык! — мулат сделал непонятный жест рукой. — Он пришёл и давай мне тут душу изливать, ныл обо всяком... Много чего наговорил, короче. Ну а я чё, не человек, что ли? Ларри мне так слезливо всё это рассказывал, что мне самому на душе гадливо стало. — Что... Что за хуйня, блядь... Парень был, мягко говоря, поражён его поступку, а если говорить без утайки - охуел. Они с Ларри договорились никому не разбалтывать их личные проблемы и всё решать между собой, так что откровение Роберта ошарашило Фишера. — Не, ну реально... — панк решил до последнего быть честным. — Я бы на его месте повесился от такого гнёта. — Ага. Уже, — пробубнил с досадой Салли, сжимая ладони в кулаки. — Чего? — Ничего. Забудь. Что ещё он тебе насочинял? — цедил сквозь плотно сжатые зубы парень, чувствуя подступающее раздражение. Роберт вспоминал забытые из-за алкогольного марафона моменты разговора, чеша бритый висок своей крупной лапой, но в один момент отрицательно замотал головой. — Не, я всё-то не буду вываливать. Это перебор. Да и он просил... ...Сал не ожидал такого ответа. Гнев рождался внутри него и растекался по телу горячей клокочущей волной: парень не успел опомниться, как схватил потрясывающимися от злобы руками панка за грудки и притянул к себе, прерывая того на полуслове. Голубоволосый испепелял недоумённого Роберта свирепым взглядом, снова ощущая запах горького выхлопа в своём носу. — Ты. Мне насрать на твои моральные устои, хранишь ты чужие тайны или нет, — его голос звучал крайне хрипло и надтреснуто, явно не демонстрируя бушующие в нём скрытые ото всех страшные чувства. — Этот бухой уебан такую встряску мне сегодня устроил, что у меня при воспоминании об этой ночи будут до старости дёргаться веки. Я явно заслуживаю знать, что обо мне говорит человек, ради которого я угробил ебанную гору нервных клеток. Но на Роберта эти слова не произвели никакого устрашающего эффекта. — Не кипятись, дружок, — он отпихнул Фишера, освобождаясь от цепкой хватки его рук. — Сказал бы сразу, что это так важно, я бы и не изворачивался, как опарыш. Твоё счастье, что я бухой как тварь. — Ну? Сала уже отпустило от той бури негатива, что бурлила в его сознании, затмевая здравый рассудок считанные мгновения назад. Он пропустил этой нежданный-негаданный разряд агрессии сквозь себя, не имея особого желания рефлексировать. К этой минуте Роберт успел заметно протрезветь: разговор явно подействовал на него в хорошем ключе. — Да там... Дрянь всякая поганая, — Роб скривился, наморщив лоб. — Не особо я в его слова верю, потому как знаю, что ты не такой, каким Ларри тебя описывает, но слушай, раз так надо... — Ближе к сути!.. — Салли в нетерпении потирал руки друг о друга. — Короче... Во-первых, ты его пилишь по всякой мелочёвке, — перечисляя, панк загибал пальцы правой руки. — Во-вторых... "Да срать он хотел на меня и мои чувства! Эгоист чёртов, лишь бы ему было хорошо и классненько, а Ларри, сранный уёбок такой, как-нибудь сам разберётся!" Парень не перебивал, про себя отметив, что, когда Роберт цитировал слова Джонсона, то он очень неплохо уловил и передал его коронную обиженную интонацию. — ...В-третьих. Ты его контролируешь и ревнуешь к каждому столбу, мол, "вздохнуть полной грудью" не даёшь... — Так, а теперь стоп. ...Да что это за ебанина, мать твою дери? У нас никогда не вставал вопрос о ревности в обе стороны, — Сал сделал глубокий вдох, справляясь с удушающей обидой. — Ладно... Это уже не твоё дело. — Не знаю я ничего. Только то, что он мне распиздел вечером, — с негодованием бросил панк. — Я вообще в ваших драмах участвовать никакого желания не имею, заняться мне нехуй, ага. Честно: плевать мне, кто, с кем и как срётся, если это не имеет прямого отношения ко мне. Я на это иду лишь потому, что мне не плевать на этого уебка. Так бухать - надо ещё постараться. — Да я понимаю тебя... Это всё? — Ну вроде нет, а вроде... Фишер с вопросом уставился на панка, выражение лица которого излучало некую хитрецу и надменность, словно он был в роли того, кто владеет ситуацией от и до. — Информация стоит бабок, Сал. — С-сука... Безнадёжно пошарившись по карманам очень кстати накинутой на его плечи уличной ветровки, парень выудил мятую купюру и протянул мужчине. — Этого хватит, нет? — с возмущением пробубнил Фишер тому, кто очень кстати решил его облапошить. — Пойдёт, — Роберт принюхался к зелёной бумажке, не испытывая стыд от того, что продал тайну приятеля за три копейки. — Это просто бизнес. — Выкладывай. Надеюсь, я не зря пошёл на эту сделку сомнительного характера. Салли выдавил из себя эти слова с остро ощутимым скепсисом, с недоверием глядя на довольную морду панка. Явно он сейчас выставит их обоих за дверь, даже и не подумав делиться чем-то важным, - а, возможно, этого "важного" и не существует, и Роберт решил развести Фишера как лоха. Но нет. — Короче, — мужчина понизил тон голоса. — Он сюда с какой-то девушкой под ручку завалился. Ну, она с нами и бухала какое-то время. Имени её, хоть убей, не вспомню: не до того мне было. Я её вообще впервые в жизни видел. Напрягшись, Сал ощущал, как все мышцы его тела натягивались, подобно гитарной струне: дурное предчувствие размножалось как плесень на залежалой клубнике. — Это всё, надеюсь? — Да хрена лысого, — Роберт заговорил чуть ли не шёпотом. — Засосал он её, чё... Она и смоталась быстренько, явно не ожидая такого развития событий. Она самая трезвая из нас была. Как её там звали-то всё-таки... Та... Нет, не так.Впечатления от услышанного оставили мразотный след в душе Сала, и их можно было сравнить с облитием ледяной водой из ведра с последующим выставлением на мороз. Ларри только что расхерачил его сердце безжалостным пинком, доверху обосрав осколки некогда бьющегося нежного органа.
Но последние остатки надежды всё же не переставали тлеть.
— А если ты лжёшь, и никакой девушки с вами не было? — колющим взглядом Сал прицелился в переносицу Роба. — Вдруг ты просто выдумал эту херь, чтобы наебать на бабки? — Так, где-то тут я видел... Панк неторопливо прошёлся глазами в комнате, как заметил бирюзовую резинку-пружинку, одиноко лежащую на сейфе - он сразу же потянулся за ней и вложил в руки Фишера. — Я такое не таскаю, да и Ларри тоже - не видел у него. Ну, чё скажешь? Парень внимательно разглядывал силиконовый аксессуар, не без брезгливости держа её в своих трясущихся бледных ладонях - между спиралями застряла парочка длинных блондинистых волосин, и к объекту чужого генетического материала прикасаться никак не хотелось. Всё встало на свои места: истина вскрылась, и осколки веры со скоростью света полетели в мусорный брак. — ...Блять. Блять, — шёпотом выталкивал из себя ругательства Салли, а в его глазах темнело от нанесённой боли. — А теперь уматывайте. Оба. Я хочу развалиться на своём сакральном ложе священным сном, плюс надо проверить, не пизданула ли та тёлка чего, — Роберт поднялся на ноги. — Всё, закругляемся.***
Jag hatar dig
För att du förpassat denna orkan
Denna våldsamma orkan som
Ständigt rasar I mitt inre
***
Пока я дрожал, обезумев от страха за твою внезапно, казалось бы, прервавшуюся жизнь...
Когда я и сам был готов упасть на остриё ножа, лишь бы в очередной раз встретиться с тобой, дабы больше не растеряться...
Ты предавал мою ненависть, тот отчаянный ураган, что бушует во мне, позабыв о том, что ещё мы могли бы пережить, идя рука об руку в этой кровавой жестокой бойне. А могли бы?..
Я всё понял.