***
Первый раз был восемь месяцев назад. Она нашла книгу в тихой подсобке местного магазинчика подержанных книг - том в кожаном переплете, настолько старом, что от него отвалились куски, когда она взяла его с полки. Хозяйка нацарапала на титульном листе кошмарной, подтекающей чернилами черной шариковой ручкой цену в три доллара. При виде этой уродливой надписи Сара вздрогнула, несмотря на то, что все те книги, которые она когда-либо покупала там и которыми была завалена ее комната, имели подобную отметку. Найденная книга вовсе не являлась дешевым подержанным романом о Франкенштейне, который Сара надеялась купить для своей лекции по готической литературе, но она все равно приобрела ее и прочитала той ночью, лежа в постели в своей комнате. Она пыталась отложить ее, и не раз, но не смогла. В первый раз это произошло три ночи спустя, когда была ночь полнолуния. В книге было четко написано, что наиболее эффективные ритуалы проводятся при самом ярком лунном свете. Итак, Сара призвала Джарета в соответствии с описанным в книге ритуалом. Это произошло в двухместной комнате общежития, которая была предоставлена в полное распоряжение Сары с тех пор, как ее соседка по комнате неожиданно прекратила обучение и вернулась в Висконсин. Сара была удивлена тем, что ритуал сработал, но не настолько удивлена, чтобы остановиться: она сказала себе, что, вероятно, сочтет всю тщательную подготовку глупостью, когда окажется, что книга была лишь плохо написанным дешевым чтивом, но все равно последовала инструкции. В книге говорилось, что фейри опасны: она это знала, поэтому в точности следовала всему написанному. Джарет не произнес ни слова, когда воззрился на Сару - когда его взгляд, наконец, смог сфокусироваться на ней после шока от неожиданного появления. Он просто тяжело опустился на стул, который она держала у открытого окна (холодный осенний ветерок из окружавшего дом леса и болезненно выглядящая африканская фиалка на подоконнике, которую она спасла из мусорки своей бывшей соседки по комнате были тем немногим в комнате, соответствующим категории «природа» для ритуала) и уставился на нее. Поэтому она тоже посмотрела на него: на его странные волосы, его странную одежду и его странные глаза. Он был точно таким же, как и тогда, давным-давно, в Лабиринте. Он не произнес ни слова, она тоже. Сара видела сны с ним, и в них он выглядел именно так. Иногда сны снова возвращаются. Иногда ей снится, что она никогда не покидала Лабиринт, и все вокруг - иллюзия. Иногда ей снится, что игры, в которые он играл с ней тогда, на самом деле так и не закончились. Сара смотрела на него, пораженная тем, насколько неуместно он смотрелся расслабленно сидящим в общежитии ее колледжа рядом с чахлым растеньицем и стопкой книг, которые она читала перед лекциями. Она смотрела на него, пораженная осознанием того, что с самого начала хотела, чтобы он оказался здесь. Затем она задула свечу, стоявшую на тумбочке, и в одно мгновение Джарет снова исчез. Железная цепь наручников с громким лязгом ударилась о пол. Когда Сара села, ее руки все еще дрожали - она не была уверена, было ли это от волнения из-за встречи или от ужаса из-за осознания того, что она сделала. Она повторила ритуал через месяц, и он снова сидел там, на стуле у ее окна, и молчал. Сара села на край кровати и задумалась, почему она это сделала и чего надеялась добиться. Ответа не было, но, несмотря на это, он был там, со скованными руками, и появлялся каждый раз, когда она звала его. Сара задавалась вопросом, не мешал ли металл ему еще и говорить, но нигде в книге об этом не было сказано ни слова. Она предположила, что ему просто нечего сказать, по крайней мере ей. Но вот Джарет сидит на ее стуле прямо на свитере, который она забыла убрать на место, аккуратно положив ногу на ногу. Вот он, спокойно наблюдающий за ней, как будто его место всегда было среди ее бумаг и книг, и кровь быстрее побежала по ее венам. Он не имеет над ней власти, напомнила Сара себе. Он не может причинить ей вред. Он даже не может прикоснуться к ней, так что, возможно, именно поэтому она сделала то, что сделала. Возможно, она сделала то, что сделала, в попытке доказать, что выбор был исключительно ее собственным, и Джарет не мог на него повлиять. Сара встала, и его взгляд последовал за ней. Она подошла к Джарету. Нетвердыми руками она убрала волосы с его лица, провела кончиками пальцев по щекам, почувствовала тепло. Он даже не попытался сдвинуться - ни на дюйм. Он позволил бы ей делать все, что она хотела. Возможно, потому, что у него не было выбора? И внезапно появилось так много всего, что она хотела, или, по крайней мере, могла бы сделать, если бы только позволила себе... Но она повернулась и задула свечу. У нее не хватило смелости довести дело до конца. В третий раз у Сары был план. Она не прикоснулась к нему — как только он пришел и она крепко зафиксировала его запястья, то на мгновение присела на край своей кровати, собираясь с духом, а затем встала. Она стянула с плеч бретельки ночной рубашки, позволила ей упасть на пол к ногам, и замерла посреди комнаты с пятнами румянца на щеках, убеждая себя, что ничуть не смущена. Нет, вовсе нет. Сара позволила прохладному ветру из окна заострить холодом соски в и вызвать мурашки на коже. Во всяком случае, так она себе объяснила реакцию своего тела. Она смотрела, как Джарет смотрит на нее - его глаза немного расширились, стали темнее, горячее. Ей понравилось изменившееся выражение его лица. Когда Сара задула свечу, легла обнаженной в постель и скользнула рукой между бедер, то все еще ощущала на себе его взгляд. Она представила себе, что что вместо взгляда чувствует прикосновения рук. В четвертый раз Сара села на край кровати и широко раздвинула бедра, чтобы Джарет мог все видеть. Она прикасалась к себе, пока он смотрел, как она это делает, и, возможно, тот факт, что он был бессилен перед ней, был причиной того, что ей было так приятно. Или, может быть, дело было просто в ощущении его глаз на ее коже, или в том, как быстро напрягся его член под одеждой. Или, может быть, зрелище того, как он хочет ее, заставило ее хотеть его еще больше. В пятый раз Сара провела пальцами по его волосам, прошлась пальцами по его горлу, сильно прижалась ладонью к ширинке его брюк и заставила его резко вдохнуть. Раньше Джарет казался практически ненастоящим, но сейчас, когда она села на кровать и раздвинула перед ним ноги, он оказался несомненно реальным. Так было лучше, потому что она была уверена без тени сомнения, что он действительно был здесь. Так было лучше, потому что она была уверена, что он действительно настоящий. В шестой раз Сара села к нему на колени, положив голову ему на плечо, и провела пальцами между своих бедер. В седьмой раз она терла напряженность под тканью его брюк пальцами, касаясь себя, прислушиваясь к его прерывистому дыханию, чувствуя тепло его кожи. И вот, сегодня вечером, он снова здесь.***
- Ты подстригла волосы, — говорит он внезапно и непринужденно, как будто до сих пор не хранил полного молчания. Сара рефлекторно поднимает руку, чтобы коснуться своих волос - волнистое каре доходит до ушей. Сейчас ей двадцать один год, и она подумала, что такой стиль поможет ей выглядеть или хотя бы почувствовать себя старше, но в конечном итоге просто ощущала себя неловко с этой стрижкой. Конечно, Джарет знает, что она сожалеет о принятом решении. Конечно, он знает. - Это все, что ты хочешь мне сказать? — спрашивает она, удивленная тем, что ее голос не дрогнул. Он звенит железной цепью наручников, которые она надела на его запястья. - Если ты снимешь их с меня, я смогу заставить волосы снова отрасти, — произносит Джарет. - Если я сниму их с тебя, ты просто исчезнешь. Он поднимает брови, разочарованно фыркает, качает головой. - Я думал, ты знаешь меня лучше, Сара. - Мне кажется, я совсем тебя не знаю. - Ты меня знаешь, — говорит он с полной уверенностью, как будто это обещание. - Моя книга тебе об этом не говорила? Джарет улыбается. Сара мрачнеет. Она должна была знать, что книга слишком хороша, чтобы быть правдой. Сара знает, что должна задуть свечу и отправить его обратно в город гоблинов. Она знает, что должна, но, возможно, она не настолько взрослая, как ей нравится считать. Сейчас Сара старше, чем была, когда они с Джаретом впервые встретились, и ей хотелось бы думать, что она также стала умнее, но, судя по поступкам… она знает, что это, вероятно, не так. Сара не умнее, чем была в день их встречи, но знает, что у него нет над ней власти. Джарет не имеет над ней власти, и об этом говорят не только железные наручники на его запястьях. В книге говорится, что фейри опасны, но она знает, что он не может причинить ей вред. Она во всем ему равна. Сара снимает цепи с его запястий, Джарет улыбается и встает. И когда он толкает ее на аккуратно заправленную кровать, то не разыгрывает какую-то мелкую гоблинскую месть за свое давнее поражение. Когда он высвобождает свой член, то позволяет ей смотреть, позволяет ей прикасаться, позволяет ей удовлетворить свое любопытство, и ее пальцы дразняще скользят вверх и вниз по всей длине. Когда его пальцы раздвигают ее губы, и он проталкивается внутрь нее, когда он двигается в ней, и ее ноги крепко обвивают его талию - это потому, что он знает, что она этого хочет. Он имеет ее, потому что она позволяет ему иметь ее. Она позволяет ему, потому что она достаточно взрослая, чтобы знать, что он не может обмануть ее, если она этого не хочет. Она задыхается. Он стонет. Она держит его крепко. С откинутыми назад волосами, мерцающими в лунном свете, он почти выглядит так, как будто он из этого мира. Он почти выглядит как человек: но она никогда не забудет, что это не так. И в следующий раз, когда она вызывает его сквозь грань между их мирами, следуя инструкции, то думает, что можно будет обойтись и без наручников. Он уже прикован к ней.