Полное разрушение мира Рубак

Мягкая полутьма ласково приняла Лину в свои прохладные объятья. Ей даже щуриться не пришлось, чтобы в деталях разглядеть огромный каменный коридор, который всем своим видом показывал, что был произведён матушкой природой. Грубых неотёсанных каменных стен, что сходились наверху через добрый десяток метров, никогда не касалась человеческая(или нечеловеческая) рука. Да, в этом и не было необходимости, даже, наоборот, Лине, никогда не опасавшейся гнева божественных существ, показалось, что такие попытки могут считаться здесь своеобразным богохульством, причём вполне оправдано. Правда, и здесь люди не смогли побороть до конца свою природу, поэтому первым, на что наткнулись глаза Лины, была громаднейшая статуя, которая практически упиралась в неровный свод коридора. Казалось, этой статуе было тесно даже в таком широченным коридоре, а для Лины, многое повидавшей на своём веку, было крайне интересно, каким таким образом (если не магическим; магия, как было известно Лине из достоверных источников, никогда не имела особую силу в Храме) удалось не только сотворить, но и протащить эту громадину через вход, который намного уступал в ширине и высоте самому каменному коридору. Уж не воздвигали эту статую прямо здесь? Впрочем, ничем таким, кроме выдающегося размера, это изваяние не отличалось от сотен других таких же монументов, воздвигнутых в честь сколь-нибудь значимых политических фигур. Пафосная поза, величественное одеяние (национальная гордость) и морда-кирпичом, раздутая от собственного величия. Типичная статуя типичного деспота – вот и всё, что приходило на ум беременной девушке, озлобленной на город. Однако, приблизившись к данному экспонату (благо он был единственным «украшением» каменного коридора), Лина вдруг нашла черты лица бронзового величественного мужа необычайно знакомыми. Даже более того, она невольно ощутила трепет, даже своего рода восхищение. «Да кто же ты, чёрт побери?!! »-чертыхаясь и проклиная свою дырявую голову, раздраженно обратилась Инверс к последней инстанции(памятнику), которая, естественно, величественно оставила без ответа этот вопрос, невольно прозвучавший слишком громко и резко. И вправду кто? Если сравнить с «элитой» этого города, которую Лина за время своего пребывания у мэра успела хорошо изучить, то никто по красоте и утончённом величии черт лица и рядом ни «плясал». А уж мэра Лина даже сопоставлять не намеревалась, боялась, наверно, умереть от смеха молодой. Нет! Судя по дрожи в коленках охватившей будущую мамашу, этот человек явно оставил сильное неизгладимое впечатление. «А! Госпожа Лина Инверс, так вот вы где задержались?!»- вновь послышался лёгкий щебечущий голосок жены мэра. Миниатюрная брюнеточка летящей походкой быстро припорхала к рыжеволосой волшебнице. Вежливое отсутствие на лице всяких там сложных дум, отягощающих лоб ненужными морщинами, безусловно, красило эту женщину, обладающую к тому же ещё и длинным языком. Бесспорно, подходящая для Лины жерт… то есть приятная и благородная леди, пусть и немного легкомысленная. «О! Не знала, что Вы так интересуетесь скульптурой? Хотя Статуя Основателя, несомненно, никого не может оставить равнодушным, даже Вас благородная гениальная волшебница»- продолжала легкомысленно верещать Сера. «Основателя?»- сразу зацепилась Лина. «Ох! Об этом, конечно, рассказывать не принято, однако, я думаю, особого вреда это не принесёт»- произнесла, наконец, свою коронную фразу Сера. Эта фраза в достаточной мере характеризовала данную даму, что оставалась невредимой, видимо, лишь только благодаря безграничной любви властьимущего(мэра). И как всегда не вовремя вот этот проклятый градовладелец, внезапно вынырнув откуда-то из-за статуи, вмешался в разговор. «Что так задержало уважаемых и таких любимых мной замечательных дам?»- с наигранным кокетством произнёс запыхавшийся мэр. «Ах, госпожа Инверс пожелала узнать об Основателе. Я, конечно, понимаю, что из-за изгнания его потомков у нас не принято рассказывать, но…»-тут же во всём созналась Сера(эх, святая простота!). «Дорогая, если ты понимаешь, что рассказывать об этом дурной тон, то лучше не нужно. Зачем же дорогому гостю, знать о таких нелицеприятных вещах? Это только расстроит нашу любимую гостью, ведь так?»- мягко оборвал любимую жену мэр. Лина не успела ничего выяснить. Увы, но таким вот «макаром» у неё заканчивались практически все полезные разговоры с Серой. И тут как злобно ни сверкай глазами, приходилось прикусывать язык и задавать менее провокационные вопросы. Вот и сейчас Инверс оставалось лишь улыбаться и про себя крыть «очень нехорошими» словами данного господина. Только вот и лыбиться этой малоприятной роже Лине надоело ещё несколько месяцев назад, сейчас же просто хотелось запульнуть в эту бандитскую физиономию огромный такой, добротный Фаер бол. Причем сама физиономия всем своим видом просто напрашивалась на это! И действительно избивание, и разграбление таких вот бандитских морд у Инверс уже давно стало делом привычным, можно сказать, входило в повседневный трудовой быт (не зря же она носила «великое звание» бандитоубийца). Ведь рожа-то, поистине, подходила больше заправскому бандиту, чем политическому деятелю. Чем-то Сеарём даже напомнил образ «прекрасного»(скажем так, по внешнему виду не совсем приемлемого для живого воображения невинной мечтательной девушки) кронпринца Сейруна (слава Цефеиду, теперь уже короля), восседающего на белом скакуне. Этот плотно сбитый, низкорослый широкоплечий мужичок, вечно облачённый в блестящие доспехи, по простоте и резкости черт лица не уступал Филионелу (нос картошкой, чёрные волосы клочками торчали, как у старой растрёпанной швабры и т. д), разве, что у Сейрунского короля в глазах всегда пылал «живой огонь справедливости», тогда как у мэра горели неказистые, тусклые огоньки, придающие лицу прямо-таки мерзопакостное выражение. То же касается и манеры вести себя. Филионел, например, был до неприличия открыт и энергичен (на каждом углу кричал о своих убеждениях), а вот узнавать, что сокрыто внутри головушки мэра Примуса даже и не хотелось. Впрочем, исходя из поведения последнего, Лина могла с уверенностью утверждать, что под серой кожей у этого жирного слизня (самое страшное и мерзкое сравнение, какое только могла выдумать младшая Инверс) зелёной жижей запрятано ещё великое множество тайн и секретов. И интуиция ей подсказывала, что, как бы ни противно было расспросами копаться в этом месиве, но другого выхода не было. «Как Ваше самочувствие госпожа Лина Инверс? Мне эмм, совершенно случайно, стало известно, что Вы… Хм… приболели, притом весьма серьёзно»- как всегда осторожно (корректным и безразличным тоном ) стал интересоваться мэр. «Ага! Совершенно случайно, как же!»- чуть не слетело с губ это саркастическое замечание, но Лина всё-таки сдержалась. И ещё раз она воздала похвалу своей смекалистой скромной головке, которая вовремя додумалась придержать за чешуйчатый золотой хвост главного информатора. «Ничего. Вроде уже поправляюсь. А Ваше-то здоровье как, господин мэр?»- спросила Лина, увы, не ради праздного любопытства. Бледный, сильно потеющий мэр ещё более походил на слизня, такого больного и ужасно старого. Ей, в принципе, было бы глубоко наплевать на этого мерзкого слизня, если бы столь разительная перемена в состоянии здоровья ни наводила Лину на кое-какие размышления…И проверяя их, Лина, обходя мэра, как бы случайно споткнулась и всем своим пудовым весом повалилась на него. Сеарём же, надо все-таки отдать должное, не только выстоял, но также успел еще, и подхватить неуклюжую будущую мамочку. «Ага! Вот значит как!!!»- улыбаясь уголками рта, мысленно ликовала гениальная волшебница, подмечая, как вздрогнуло золотое сияние, и как в ту же секунду встрепенулась Амелия, стоявшая под охраной в узеньком, небольшом проходе, что находился как раз за статуей. Похоже, что на странное ментальное заклинание кому-то требовалась предельная концентрация. Ну, что ж значит, на ещё одну преграду стало меньше к воплощению её рискованного плана. С такими обнадёживающими мыслями, благополучно минуя обвиняемых с ощетинившейся стражей, Инверс прошла через небольшую арку в просторный, плохо освещённый судебный зал. Сам зал не представлял собой ничего особенно. Вот, небольшая деревянная трибуна для судьи, такая же, как и в прочих судах, что находились во всех небогатых городках. Прямо напротив места восседания судьи, в несколько рядов стояли неудобные простенькие кресла, на большинстве из которых уже сидели добротно одетые горожане. Даже место для предполагаемого преступника, ограждалось невысокой ржавой решёткой. Для свидетелей и этого не было предусмотрено, лишь небольшое возвышение (дубовый пьедестал с тремя подгнившими ступеньками). В зале стояла напряжённая тишина, к тому же было темно и душно. Казалось, что массивные стены этой грубо обработанной пещеры давили на всех присутствующих, и смурные, пришибленные лица склонялись к песчаному полу. Лина быстро плюхнулась на первое попавшиеся свободное кресло и внутренне собралась с намерением внимательно выслушать все обвинения и не упустить подходящий момент для воплощения задуманного. Однако на протяжении следующего часа пришлось выслушивать такую несусветную унылую чушь, что у порядком уставшей девушки стали слипаться глаза. Оказалось, что наш дорогой мэр даже не удосужился собрать сколько-нибудь сносную доказательную базу. А то выходило, что– кроме разгона тринадцатилетнего хулиганья, мучившего котёнка, ухода за больными старушками, разоблачения нечистого на руку торговца и громких речёвок с пафосными позами – Амелия ни в чём и не виновата. «Ха! И это всеми восхваляемый Высший Суд!? Да, здесь даже защитника с обвинителем нет, один только палач-экзекутор»- усмехнулась про себя Лина, прикидываясь задремавшей. Был ещё один факт, который возмутил и в то же время заинтересовал Инверс,- это наличие какого-то стороннего помощника у«злоумышленницы». И этот кто-то точно являлся местным. Тем не менее, все попытки свидетелей рассказать об этом человеке более подробно (не в общих словах) тут же прерывались стуком молоточка и угрожающе поднятой рукой достопочтимого судьи (мэра по совместительству). Поэтому, всё, что Лина сумела разузнать об этом таинственном человеке, исчерпывалось тем, что он носил странную маску в виде трусов (эх, ещё один ненормальный на бедную итак порядком настрадавшуюся гениальную головушку). Правда, уже через мгновение многое стало проясняться. «Подлая ложь!!!»- горячо воскликнул Жюль после щебетания какой-то старушки. «О, почему?! О Великие Боги Справедливости, почему эти люди так принижают мой… эээээ… то есть вклад Безликого Защитника Справедливости?! (Лина от удивления даже приоткрыла один глаз) Как Вы, Всемогущие Боги, допустили, чтобы его верная помощница по ложному навету была обвинена и сидела на скамье подсудимых?! А та злодейка, что искалечила всю жизнь моему брату, торжествуя, наблюдала, как судят ложно обвиненных?! Как Вы могли допустить ТАКОЕ, Я НЕ ПОНИМАЮ!!!»- перешёл на крик, раскрасневшийся молодой человек, разбудивший своей речью первые ряды. «Господин Жюль, я бы попросил Вас успокоиться. Должен напомнить, что Вы находитесь в зале суда, и, прежде чем задать свой вопрос или выказать желание высказаться, Вы должны были поднять руку, и только после согласия судьи начать говорить. Неужели Вы, уважаемый лично мной ремесленник, даже не побоюсь сказать умелый мастер своего ремесла, можно сказать гений, и Вам ничего не известно о наших порядках!? И про права вашего гражданского билета тоже запамятовали? (неуверенный кивок Жюля) Помилуйте, как же!? Вы же сами выбирали своей второй профессией должность дружинника!» - стал возмущаться судья и, приманив поближе Жюля, тихо прибавил:- «А что касается пресловутой Лины Инверс, то… (мэр стал говорить ещё тише) Неужто, Вы, уважаемый, вновь не взяли на себя труд посетить общегородское собрание, состоявшееся на этой недели? (снова неохотный кивок паренька) Ну вот, за сим, я молю, оставить сию злополучную тему и вопросы по ней до следующего собрания. Там, я клянусь, что отвечу на любой поднятый Вами вопрос!» Вопреки всем усилиям мэра, его взволнованный шепоток всё же донесся до навострившей уши пресловутой Лины Инверс, хоть Сеарём и шепелявил прямо на ухо Жюлю. «Собрание? А мне ты, старый доходяга, ничего про него не рассказывал?»- думала Лина, продолжая притворяться спящей. У Лины очень естественно получалось имитировать сон, по крайней мере, ей так казалось. И она, увлёкшись, решилась даже всхрапнуть. Но перестаралась, и за громким храпом девушка перестала слышать судебный процесс. Более того она привлекла к себе ненужное внимание, и теперь ей приходилось потеть над вопросом, как бы так поестественней престать храпеть, чтобы у уставившихся горожан не возникло сомнений в подлинности её сна. Наконец, ей это удалось, и привлечённые громким храпом горожане вновь повернули свои скучающие физиономии к судебному разбирательству и новому свидетелю. Кстати о новом свидетеле, заприметив, кто неуверенным медленным шагом идёт к возвышению, Лина чуть не выдала себя с потрохами. «Тихо, Линочка, умничка, ты моя! Успокойся, солнышко! Не время, нет, не время для привлечения к себе внимания! Смотри, элитный отряд этого слизня бррр… ещё рассеян по всему залу и внимательно наблюдает за каждым. Да и обвиняемые пока ещё находятся слишком далёко от этого слизня. Так что успокойся, лапочка моя»- мысленно успокаивала себя Лина, дожидаясь, когда чутьё ей подскажет нужный момент. Тем не менее, её выдержки действительно стоило титанических усилий, чтобы удержать рвущееся наружу возмущение, вскипевшее при виде спокойно идущего Ганса. «Вот гнусный мошенник!!! А ведь он меня чуть не провёл! У меня даже стала просыпаться находящаяся в многолетней спячке совесть! А теперь… Ну вот, и как после этого верить людям? !А сами меня ещё злодейкой обзывали!?»- кипела внутри Лина, но снаружи пыталась состроить непринуждённую спящую мордашку. Впрочем, Лина ни разу потом не пожалела, что сдержалась. «Скажите, господин Ганс Дюваль, после инцидента с участием вот этой девушки, сидящей напротив вас, Вы действительно получили тяжёлую телесную травму, по причине которой Вы долгое время не имели возможности самостоятельно передвигаться?»- сразу стал давить судья на онемевшего и дрожащего свидетеля. «Н-ннн-нет… не… совсем так. В этом скорей всего виновата моя болезнь, хрупкость костей, любой удар может закончиться для меня переломами и раздрабливанием костей. Это, к сожалению, нельзя исцелить и магией. То есть, конечно, кости срастаются, но сама их основа остаётся хрупкой»- затараторил разволновавшийся свидетель. «Однако это не меняет подлинной сути того факта, что в Вашем нынешнем состоянии отчасти виновата именно подсудимая, уважаемая госпожа Амелия Вилл Тесла Сейрун. Я повторяю вопрос, Вы в день нападения лично видели эту девушку, стоящую на шпиле мэрии в мало что прикрывающей одежде?»- резко возразил теряющий терпение судья. «Н-ннннет…. Нннне совсем так… Мне… Просто я к тому времени был уже без сознания, ннно мммне рассказывали другие чччттто…. Что какая-то ддддевушка стояла на шпиле, нннно они также вввроде нннне вввидели из-за солнца, кто ттааам был. ННеНе рааазглядели. АААААА мммменя вввроооде кааак вввовсе не таааа дддевушка… (пауза) В меня попала огненным шаром девочка, похожая на ту, что сидит сейчас вон там с краю, уууу ввввхода. И вввсё равно ттолько похожа. У этой волосы ннамного длинней, и ввыглядит она мммного старше, чем тта. Яя снаачала даже принял ттуу за мальчишку лет четырнадцатти. Так что её тоже не надо ни в чём голословно оббвинять»- разволновавшись от излишней резкости тона судьи, мужчина стал заикаться. «Хорошо, достопочтимый свидетель, мы приняли к сведению Ваши показания, а теперь суд не вправе задерживать столь больного человека, можете садиться»- устало вдохнул мэр Примуса. Но дрожащий и качающийся Ганс почему-то не уходил. «Я сказал, что Вы МОЖЕТЕ САДИТЬСЯ» - с нажимом повторил судья. Ганс лишь ещё больше сжался, но место свидетеля не покинул. «Похоже, что достопочтимый свидетель по причине плохого самочувствия не может самостоятельно передвигаться, охрана помогите ему, но, прошу, бережней, без излишней грубости»-с холодкомв голосе приказал Сеарём. Однако прежде, чем подошла охрана, Ганс, собрав всю смелость в кулак, стал неуверенно, заикаясь, но всё же говорить: - «Яяяя…Ппппростите меня….Нннооо мне не очень понятны причины, по которым Вы задержали мою госпожу Анжелику Экхарт. Ведь, пппоооо словам очевидцев, она ннничего ппплохого никому не сделала, наоборот, только защищала меня. Оооказала пппервую помощь ттакже она. Яяяя, ккааанечно, не уверен, но Она…. Она… бы нникогда…» «ОХРАНА ВЫВЕСТИ!!!»- загремел приказ от мэра, в конец, разозлённого тем, что всё шло не по задуманному сценарию. Сначала неожиданное появление Лины Инверс, потом ещё и эти никчёмные братья-беженцы, что даже не удосужились посетить собрания, разъясняющие всё. А теперь ещё один из этих братьев, похоже, и вовсе обнаглел. ОСПАРИВАТЬ ЕГО РЕШЕНИЯ!!! Разумеется, поэтому в голосе мэра теперь не было и капли того фальшивого кокетства и вежливого дружелюбия, что присутствовали в его поведении в самом начале судилища. Вот он, момент!!! Часть охраны вместе со схваченным за локотки Гансом потопала к выходу, тогда как остальная часть элитного отряда, подчиняясь дальнейшим распоряжениям власть держащего, подвела безвольную парочку обвиняемых к судье для оглашения приговора и разъяснения прав (торопиться стал мэр). «Итак, именем Хозяйки Мироздания, многоуважаемая госпожа Амелия Вилл Тесла Сейрун за невольно совершенные проступки приговаривается к ссылк…»- не успел прозвучать приговор. Ведь всего за несколько мгновений, незаметно пронырнув сквозь ряд неохотно плетущихся добрых молодцов, Лина неожиданно для всех выскочила рядом с трибуной. «ВСЁ!!! КОНЕЦ ЦИРКУ!!! ОБЪЯВЛЯЮ ЭТОТ СУД НЕЗАКОННЫМ!»- прогремел голос порядком разозлённой Лины, вскочившей на трибуну. «Госпожа Лина, вы не можете»- стал осторожно увещевать мэр, исподтишка посылая страже какие-то знаки. «Да ну?! Зато признавать их виновными, даже не дав возможности им высказаться, ТЫ МОЖЕШЬ! Для тебя даже показания свидетелей пустой звук, ты просто прикрываешься именем божества, и творишь всё, что хочешь, да?! Иначе бы, я давно бы мучилась в «карающем кресте» или как его там… Ну, что так смотришь?!»- произнесла Лина обличительную речь, достойную сейрунской принцессы. «Госпожа Лина Инверс, если Вы так желаете навестить «карающий крест», то я в любой момент могу дать своё согласие»- прошипел мэр, подавая охране знак приблизиться. «Ха!? Ты так уверен, потому что думаешь, что сможешь справиться со мной в Храме? Но с чего ты решил, что единственный, кто имеет благословление местных божков? Ты и вправду считаешь, что я пришла бы сюда без припрятанных козырей в рукаве? Не только ты получил право здесь колдовать! О тот, кто темнее сумерек, О тот, кто багрянее текущей крови …»- Лина сразу перешла от угроз к делу. И это возымело действие, элитный отряд, называвшийся так, видимо, потому, как быстро варила голова, и жило в сердцах желание жить, попятился назад. Никому не хотелось умирать, поэтому за элитным отрядом поспешно стали отступать и мирные жители. «Не верьте- это простой блеф! В стенах этого зала один только я могу вершить магию!»- кричал Сеарем. «Во имя тебя, погребенного глубинах времен. Во славу твою я присягаю тьме…»-уверенно продолжала читать заклинание гениальная волшебница, и в её руке появился небольшой светящийся шарик. «Тем более она больна, и не в состоянии колдовать, из достоверного источника известно»- задыхаясь, визжал власть потерявший, безуспешно пытаясь остановить бегство своих подданных. «Пусть те безумцы, что противостоят нам…»- продолжала Лина. «Соберитесь, в конце концов, она ведь одна, совместными усилиями мы способны победить! Тем более на Вас же…»- осёкся мэр, остановив примерно часть элитного отряда. Но было уже поздно! «Будут уничтожены нашей с тобой единой силой. ДРАГОН СЛЕЙВ!!!»- закончила дажедра. Мэр, элитный отряд и паническая толпа, начавшая своё беспорядочное движение к выходу, замерли и во все глаза уставились на сверкающий шарик. Прошла секунда, другая… Однако красный шарик так и не разорвался, несся верную смерть огненным столбом. «Вот видите, это простой блеф»- только и успел облегчённо вздохнуть мэр, золотое пламя, усиленно вибрирующее вокруг мэра, начало спадать. И тут Лина, плотно зажмурившись и зажав нос, резким движением разбила хрустальный шар, из которого сразу же повалил густой едкий дым. Не было ни единого человека (кроме самой Лины), кто не попался на уловку гениальной волшебницы, даже Сеарем, кашляя и задыхаясь, повалился на пол. Золотое свечение практически исчезло. «АМЕЛИЯ!!!»- заорала Лина, срывающимся от едкости дыма голосом. И Амелии, пережившей долгие лета командной работы, ничего больше объяснять и не надо было. Она на рефлексах уже зажала себе нос и, зажмурив глаза, понеслась на начинающих приходить в себя стражников. Эх, несчастливая судьбинушка ждала первого стражника, подвернувшегося под горячую натренированную ручку, наконец, освободившейся принцессы. С боевым кличем:-«Да здравствует справедливость!»- машина уничтожения зла, запустила доброго молодца из элитного отряда в очухавшуюся кучку собратьев, столпившихся у входа. Раз, два метательных заряда, и путь к выходу расчищен. Госпожа Амелия и госпожа Лина более не смели пользоваться гостеприимством судебного помещения, проще говоря, быстро свалили. Оглянувшись напоследок, Лина всё же решила оставить прощальный подарок в виде нескольких «лисьих бомбочек» ( дажедре стоило огромных усилий уговорить старого лиса бесплатно произвести не только шарики с дымом, но ещё и подарить пару штучек улучшенных бомбочек). Правда, Лина никак не рассчитывала на взрыв такой силы, её отнесло в глубь каменного коридора на добрый десяток метров, и она почти нагнала удалившуюся прежде Амелию. «Ах, госпожа Лина, как здорово вы придумали использовать дымовую завесу Джилоса, и мы прорвались к цели и мирные горожане светлого града живы!»- радостно воскликнула принцесса, ни о чём не подозревающая по причине крутого поворота коридора. Лина только хмыкнула, потирая ушибленные места, ей что-то не очень хотелось рассказывать принцессе о бомбочках и тех, в чью сторону понеслись эти смертоносные штуки. Но въедливая совесть уже начинала грызть девушку, напоминая про одну итак не совсем здоровую жертву взрыва(точно!). Однако Лина, стараясь избавиться от навящевого чувства вины, тряхнула головой, и побежала вслед за Амелией, бурча под нос что-то о чёрной неблагодарности за спасение и о подлом обмане, извинения за который так и не последовали. А коридор меж тем становился всё меньше, в нём всё больше скапливалась странная непроглядная тьма, к тому же он резко стал уходить вниз. Девушки бежали по нему, не оглядываясь.