Контракт

      С Рейчел разговаривать не пришлось — это радовало. Она обижено отвернулась, стоило Эрену устроиться на кровати. На что только она вообще надеялась? Что толкало ее на этот шантаж? Слишком много вопросов, от которых голова трещала сильнее. Подготовив на утро стакан воды и таблетку, он заполз под одеяло и почти сразу уснул, даже не слыша недовольного бурчания со стороны Рей.       Утро встретило Йегера головной болью, как он и предполагал. Все постепенно скатывалось в сознании к моменту, когда алкоголь был прекрасным способом заставить себя спрятаться от реальности. Ведь так было проще. Но правильно ли? Держа в руке бутылку с холодным пивом, Эрен все же просто приложил ее к голове и поблагодарил обслугу за кружку горячего и крепкого кофе.       Будто событий было недостаточно, когда уже удалось устроиться на террасе и потягивать из кружки, перед ним возникла Микаса. Только от одного ее вида становилось одновременно спокойнее, но и гораздо тоскливее. Простит ли она его когда-нибудь окончательно? Даже если он себя — нет… А если после того, что он наговорил ей в пьяном состоянии, она только отвернется? Все было так глупо.       — Тебе… Рад тебя видеть, — смог все же выдавить из себя Эрен. Поставил кружку на небольшой столик и поднялся. Гриша наверняка еще спал. А на Рейчел сейчас было совершенно плевать.       Аккерман протянула небольшую коробку, и, принимая, он накрыл ее пальцы своими ладонями. Этого контакта хватило, чтобы успокоиться. Микаса собиралась что-то сказать, как дверь дома распахнулась с треском. Эрен отшатнулся, уставившись на Гришу, смурнея на глазах.       — Микаса! Я терпел твои выходки и дурацкий характер слишком долго! Но это уже выходит за все рамки моего понимания! — Гриша нервно дернул ее за руку на себя, и Эрену осталось лишь не выронить коробку. — С меня хватит, дорогая супруга. Мы уезжаем сейчас же. Пока ты тут еще и сосаться не полезла с моим же сыном. Отвратительно! И если сейчас я от тебя услышу хоть слово, ты свалишь на все четыре, а я сделаю все, чтобы ты ждала документы о разводе, после которого останешься там же, где и была! Не получишь ни цента! Поверь, я оформлю все так, что лучшие юристы не подкопаются! Живо забирай свою орущую мерзость, такси подъедет через пять минут!       У Эрена кровь кипела, как хотелось пройтись вновь по лицу Гриши смачными ударами, лишь бы тот замолчал, не продолжал нести эту гадость.       — Ты не смеешь разговаривать с…       — Заткнись! Еще раз я увижу вас рядом, еще раз я даже просто подумаю, что между вами что-то может быть, тут же пущу в ход снятые побои и разрушу всю твою карьеру, всю твою жизнь. Но тебе этого мало! Я уничтожу ее жизнь, выставлю грязной прилипалой на всю Америку. Сосущей деньги из уважаемых людей. Ее ни на одну работу никто не возьмет. Ярлык проститутки на всю жизнь. Хочешь ей такого? Уверен, что нет. Вот поэтому заткни сейчас свой рот и идти к своей невесте! Чтобы больше она не приходила ко мне с жалобами, что ты не уделяешь ей должного внимания.       Секунды, и Эрен остался один. Дышать стало труднее, и он опустился на корточки. Коробка стояла перед ним, и он накрыл голову ладонями. Вновь то же ощущение безвыходности, которое ломало, уничтожало все здравое и не позволяло ничего предпринять. Темнота тянула в свои объятия, напоминала, что он просто не заслужил и лучика света в своей никчемной жизни. Вся его жизнь, начиная с рождения, — настоящий праздник абсурда. Разве может быть что-то еще хуже?       Дверь вновь хлопнула, но теперь уже лишая каких-то возможностей для действий. Гриша нес вещи, а Микаса шла за ним, держа переноску с тоскливо мяукающим котом. Даже Пакость был не в настроении. И отец вновь рушил жизни всех, с кем имел хоть какой-то контакт. Невыносимо. Хватит ли терпения и сил дожить до момента, когда получится выдохнуть? Наверное, случись все это раньше, он точно сломался бы окончательно. Но в несчастьях были и положительные стороны. Все пережитое давало опыт, делало сильнее. В случае со смертью матери все было кончено, у Эрена не было ни единого шанса исправить хоть что-то. Но теперь он мог. И для этого должен был оставаться на плаву. Возможно, это единственный шанс, когда можно исправить хоть что-то в жизни, пойти по правильной дороге.       Наблюдая, как в такси загружались вещи, Йегер понял окончательно: он не мог вот так позволить Грише вновь портить чужие жизни, влезать в них своими грязными руками. Не мог отпустить Микасу. И Рейчел точно ошибалась, когда говорила, что он неспособен на любовь. Тогда как объяснить это обжигающее желание просто оставаться рядом, даже если не получит прощения? Как объяснить учащенно стучащее сердце при одной мысли о Микасе? Разве без любви можно отказаться от всего, лишь бы тому самому человеку стало легче? И ведь Эрен был готов ждать, готов был терпеть ради Микасы. Что в принципе ему было неприсуще.       — Уже соскучился по своей любимой, дорогой жених? — Слащавый голос Рей вытянул Йегера из размышлений. В этот раз это было вовремя.       — Конечно. Вот ты пришла, сразу настроение поднялось. Ты настоящая волшебница. Но, знаешь, что-то я вспомнил одну сказку… Там одну даму, умевшую колдовать, придавило домом. А на другую что-то вылили, и она растаяла. Не боишься, что я на тебя вылью ведро правды? — Ухмыляясь, Эрен похлопал Рейчел по плечу, отстраняя от двери. — Тебе здесь рады не будут, а я задерживаться не планирую.       — Не забывай, что… — Она не успела договорить, как Эрен прижал ее к стене так резко, что раздался лишь сдавленный писк.       — Я устал тебя слушать. И здесь нет папочки. Здесь нет никого, кто мог бы тебе помочь. На твоем месте я бы вел себя более вежливо, если бы хотел уехать на машине, а не идти пешком. Я ведь могу совершенно случайно вспомнить, что меня вызывают на работу в срочном порядке, а тебя не смог найти. — Выдохнув, Йегер отстранился, понимая, что своим тоном произвел верное впечатление. — Ты не сможешь вечно держать меня на привязи. И для тебя будет сюрпризом момент, когда я сорвусь.       Рей глупо моргала, а после толкнула его в грудь, вызвав лишь усмешку.       — Не думай, что твои выходки пройдут для тебя просто так, — прошипела она, сразу скрываясь в доме, чтобы наверняка начать собираться.       Закатив глаза, Йегер с силой прижал палец к виску, массируя его. Конечно же, он наверняка перегнул. И наверняка скоро Рейчел вновь натянет свой поводок, чтобы не отпустить далеко от себя Эрена. Но это время было ему необходимо, чтобы побыть наедине с собой.       Тут же вспомнив об отданной Микасой коробке, он приоткрыл ее, но тут же закрыл. Одна-единственная фотография буквально выбила из-под ног землю. Опершись рукой о стену дома, Йегер зажмурился. Он помнил тот день, запечатленный на снимке. Помнил маму, какой счастливой она была. Если бы его попросили назвать самое приятное воспоминание о детстве, это было бы именно оно. Отец тогда задерживался и отправил Карлу с шестилетним Эреном к Киту одних пораньше. Дядя, как и всегда, был только рад принять их в гости. Они гуляли весь день, пили домашний лимонад у реки. Карла рассказывала разные забавные мелочи из детства сына. А Шадис слушал, сдержанно улыбаясь.       Эрен тогда поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы с отцом было так же. Ведь именно так и должна была выглядеть счастливая семья. Они даже попросили проходящую мимо девушку сделать их совместный снимок. Но Эрен так кривлялся, сидя на шее Кита, что не особо удачно получился. Однако даже это не помешало Карле хранить этот снимок. Они втроем светились счастьем, улыбались… Вечером приехал Гриша. Веселье потухло, ведь Эрен опять был отчитан за разбитую коленку. Мама тяжело вздохнула, а Эрен выкрикнул в сердцах, что никогда не хотел быть их сыном. Конечно, перед матерью он извинился. Но почему нельзя быть такими с Гришей — маленьким он не понимал этого.       Было ли дело в наваленных событиях и сдавленных переживаниях, которые никак не находили выхода, но Эрен плотно прижал большой и указательный пальцы к опущенным векам. Глаза пекло, но он не мог себе позволить даже одну слезу. Не время. Да и это ведь — слабость. Оглянувшись на дверь, Йегер обошел дом, чтобы зайти в беседку. Прохладный ветер приятно обдувал, будто стремясь унять жар на щеках и освежить мысли. Собравшись, найдя в себе силы, он снял крышку. Там определенно хранились вещи его матери. Но откуда Микаса их взяла?       Раздавшиеся сзади шаги заставили застыть с бумагами в руках и повернуться. Не Рейчел — уже отлично. Он даже демону был бы рад больше, чем этой стерве.       — Ты знал о… Это коробка мамы, так ведь? — начал Эрен и поджал губы, смотря на Кита.       — Ага. Она отправила мне ее перед своей смертью. — Кит сильно хмурился, глядя вслед уезжающему автомобилю. — Он как был истеричкой, так ею и остался, не так ли?       — Он получит по заслугам, я обещаю. — Вышло сквозь зубы, со всей неприязнью. — Я не смог уберечь от него маму, но точно смогу вытащить из его лап Микасу. Она хорошая. И он не имеет никакого права так обращаться с ней. Не осуждай, что я так к нему отношусь. Он заслужил. Делал все для того, чтобы получить звание самого отвратительного отца столетия. Но… Надоело о нем. Помнишь этот снимок? Я считал, что Гриша выкинул его…       Слабо улыбнувшись, Эрен жестом пригласил Шадиса присоединиться. Одному ворошить прошлое все же казалось трудной задачей.       — Свой выбросил. Это копия. — Он сел рядом и уперся локтями в свои колени. — Честно говоря, я не трогал эту коробку. Как-то страшно было.       — Мне казалось, что ты никогда и ничего не боялся, кроме как когда мама на тебя смотрела так… Грозно. — Коротко рассмеявшись, Эрен попытался изобразить то выражение лица Карлы. — Я бы тоже боялся, думаю. Но мне ее слишком не хватает, чтобы отказываться сейчас от возможности узнать о ней хоть что-то еще. Смотри, это я сделал ей браслет из бумажек. И ее любимая книга…       Открыв небольшую мягкую книжку, перед ними сразу возникли засушенные незабудки. Такие маленькие, нежные… Карла часто пользовалась цветами вместо закладок и обычно использовала неприметнее на первый взгляд, но в итоге оказывающиеся самыми запоминающимися. Под разными вещами, несущими приятные воспоминания, осталось письмо. Красивый, четкий почерк с завитками точно принадлежал Карле. Эрен всегда хотел писать так же, но мало что у него получалось.       — Наверное, это предназначалось тебе. — Протянув письмо Киту, он взял отложенный ранее документ, вчитываясь в совсем неподходящее название вновь и вновь. Для чего вообще Карле хранить ДНК-тест на отцовство? — Забавно, если… Что она пишет?       Густой ком в горле не позволил произнести вопрос привычным голосом. Он сорвался, прозвучал хрипловато. Хотелось отвлечься хоть на что-то. На что угодно, лишь бы получить время переварить свои данные в одной графе и отсутствие данных Гриши.       — Что там? — Шадис положил письмо в карман домашнего халата и с интересом взглянул на Эрена.       — А? — Он не сразу сообразил, хмурясь. Листок бумаги с отчетливо напечатанными черным буквами подрагивал в руках Йегера. Положив его в итоге на стол, он начал нервно доставать из конверта остальные документы. — Видимо, она как-то решила пошутить… Тут результаты УЗИ, осмотр, копии из карты. Она хочет сказать, что… Что я… Гриша не отец?       Верхняя губа Эрена дрогнула, но улыбнуться не получилось. Он уставился на Кита, пытаясь поймать хоть одну эмоцию за хвост, совершенно теряясь в происходящем. Шадис поднялся вместе с документами и стал внимательно все анализировать. Нахмурился еще сильнее и достал пачку сигарет из другого кармана. Чуть отошел в сторону, скурил две сигареты.       — Это было логично. Вы слишком разные, чтобы быть родственниками. — Он затушил сигарету о перила и бросил ее в мусорку. Его лицо огрубело, а на лбу проступило еще больше морщин. — Я не готов говорить об этом.       — Я… — Прочистив горло, поморщившись от запаха сигарет, к которому точно никогда не привыкнет, Эрен прерывисто вобрал в себя воздух. Наблюдая за Китом, он терялся в мыслях, растворялся в полученных фактах. Казалось, что он разлетится на осколки, которые уже никто и никогда не сможет собрать воедино. Но что-то все же заставило взять себя в руки и перенять настроение Шадиса. — Я заберу это с собой и… Мне нужно ехать. Оставлять Микасу с ним наедине совершенно не хочется. Мы обязательно поговорим, когда будем готовы. Кажется, теперь тем будет больше для общения. Я наберу тебя.       Кит кивнул, принимая его решение. Задерживаться не стал, удаляясь в направлении дома. Им обоим предстояло переварить все прочитанное, и сейчас разговор точно не задался бы. В этом просто не было необходимости. Пока что.       Аккуратно сложив все документы обратно, Йегер ощущал, как медленно внутри покрывалось все опасной ледяной коркой. Он привык прятать настолько глубокие переживания. И теперь это играло на руку. Но вот сколько он мог так продержаться, не надломившись? Радоваться бы, что с таким, как Гриша, больше ничего не связывало, но отчего-то даже на это уже не хватало сил.       Скоро вещи были убраны в машину. Пожав руку Киту, Эрен не проронил больше ни слова. Даже внезапно напавшая разговорчивость Рейчел, перешедшая в полноценный монолог, не трогала. Как и всегда, Рей ничего не замечала, если это не касалось непосредственно ее самой. Возле ее дома он выставил ее чемодан и так же молча направился к себе.       Возможно, Гриша не рассчитывал, что Эрен приедет так быстро, потому как в доме было чересчур спокойно. Прижимая к себе коробку, он хотел было попросить у Марты бокал, но у нее все еще не закончились выходные. Микаса сидела за столом в столовой, перед ней уже была расставлена заказанная еда. Пакость растянулся возле ее ног. Аппетита не было совершенно, но Эрен присел на стул напротив, подбирая слова.       — Спасибо, что дала мне это, — начал он довольно сдержанно для такой ситуации. Пояснений в такой ситуации не требовалось.       — Так было правильно. — Микаса пожала плечами и отошла к кухонному острову. Она все пыталась вскрыть коробку с пирожными, которые заказал Гриша. — Это же вещи твоей мамы.       — Она написала, что… — Взглянув на тумбу с отсутствующими ключами от машины Гриши, Йегер продолжил: — Знаешь, я всегда мечтал о том, чтобы у меня был другой отец. И сейчас я его ненавижу. Но почему-то не мог понять, что мне теперь делать с информацией, что маму и Гришу связывал только брак. Она так и любила другого, хоть и обижалась на него. Поэтому и меня она любила тоже, как и дядю. Она была несчастна в браке, Мика.       — Эта история стара как мир. — Хмыкнула Микаса. Она, наконец, распаковала коробку и откусила достаточно большой кусок. — Огромное количество женщин живут так. Не знаю почему. Наверное, из-за страха остаться одной?       — В той коробке она отправила Киту всю документацию, которая хранилась у нее, что я его сын. — Нервная улыбка все же появилась на лице Эрена. Он провел ладонью по волосам и, поднявшись, достал бутылку с водой из холодильника, сразу выпивая половину. Одновременно хотелось вывалить из себя этот тягучий груз, но и вот так открываться… Микаса в такой ситуации была единственной, кто хоть немного помог бы принять информацию. — Твоя теория оказалась правдивой. Я прихожусь сыном Грише только на бумагах. Но по факту…       — Интересно. — Микаса прочистила горло, сразу же откладывая пирожное в сторону. Ее голос стал тише, более хриплым, словно что-то застряло в горле. Пакость навострил уши, призывно мяукнув. Она слабо прижала ладонь к горлу. — Не могу понять, что за вкус…       — Микаса? Это что, яблочная начинка?! — Успев взглянуть на часы, Йегер повторил время вслух. Остальное уже совершалось на полном автомате.       Как только в динамике смартфона раздался ответ, Эрен сразу продиктовал адрес, даже не сомневаясь, что это точно была аллергическая реакция. Злость на Гришу затмевалась беспокойством за состояние Микасы. Бегом поднявшись в свою комнату, он сгреб все необходимое и тут же вернулся. Нужное лекарство, купленное после признания Аккерман о своей реакции на яблоки, к сожалению, пригодилось. Высчитав нужную дозу вслух, Йегер действовал четко и без промедлений. Каждая секунда была на счету — он понимал это.       — Все хорошо, видишь, немного времени пройдет, и я введу тебе еще дозу. Скорая едет. — Его эмоции вновь оказались вовремя запечатаны. Им просто сейчас не нашлось места. Не показывать же свой страх перед потерей близкого человека. — Я не дам тебя в обиду, любимая, никогда.       Видимо, удача все же раз в жизни имела привычку улыбаться, потому что в дом быстро вошли медики. За время сборов Йегер успел запереть кота в комнате Микасы, на звонки не хватало ни нервов, ни времени.       Во время поездки до больницы, всех процедур Эрен проговаривал заученный когда-то механизм оказания помощи. Он следил за временем, вжимая зубы в губы, даже не замечая этого действия. Медицинский персонал в этой больнице работал идеально, но и это почти не успокаивало. Только когда получилось все оформить анонимным поступлением — на всякий случай, — и Микаса открыла глаза, немного разочарованно выдыхая, Йегер перестал терзаться черными мыслями.       — Опять больница? — хрипло прошептала она. Больничный свет делал ее светлую кожу совсем бледной. — Или я умерла, и это мой персональный ад?       — Аккерман, — тут же отозвался Эрен, быстро подсаживаясь к ней и сжимая несильно ее пальцы своими холодными. — Я, конечно, не подарок, но чтобы мое присутствие в палате считалось за схожесть с адом…       Он выглядел растерянным и даже помятым, хоть и старался все еще изо всех сил держать лицо. Но разве можно настолько долго вариться в собственных переживаниях и не выдать ни одной эмоции?       — Почему я здесь? — Она сжала его пальцы в ответ, но сразу же после этого убрала руку, переместив ее на шею.       — Анафилаксия. Я успел оказать первую помощь, но, не реши я вернуться домой… — Он стиснул челюсти и помрачнел. Даже от одной этой мысли, обдуманной за все это время уже сотню раз, становилось не по себе. — Сейчас тебе ничего не угрожает. И Гриша не в курсе, где ты сейчас. Твое состояние стабильное, еще немного понаблюдают… И можно ехать домой. Только я бы не торопился с этим.       — Я хочу домой сейчас… — как-то слишком жалобно протянула она, пытаясь встать. — Не могу здесь быть. Я не выдержу. Сразу все вспоминаю, и так тошно…       — Хорошо. Да. Я попрошу подготовить все для твоей выписки. — Эрен поднялся, сразу направляясь к двери, но остановился. — Только скажи, Гриша говорил, насколько и куда уезжает? И откуда у тебя вообще взялась та еда?       — Я не знаю. Он сказал, что это будет в знак примирения. И уехал по делам в одну из клиник. — Аккерман устало закатила глаза. — Вечером, наверное, вернется.       — Хорошенькое примирение. — Йегер сжал кулаки. Его голос стал строже, в нем сквозила полнейшая неприязнь и даже ненависть. — Он так хотел помириться, что заказал для тебя яблоки. Странно, что еще не сказал, что это был мой совет.       — Думаешь, специально? — Микаса вдруг засмеялась. — Знаешь… А ведь мне понравился вкус. Как теперь жить? Меня будет тянуть к тому, что меня убивает. Это бесконечный круговорот страданий.       Помедлив с ответом, слегка удивившись подобной реакции, Эрен все же улыбнулся. Какой смысл Грише проворачивать подобное? Чертов Гриша. Хотя бы один раз не создавал никаких проблем!       — Я, конечно, могу закупиться ради тебя эпинефрином. Но каждый раз видеть тебя в таком состоянии и вспоминать молитвы, лишь бы скорая успела… Так себе приключение, Аккерман. — Эрен тяжело вздохнул, вжимая подушечку большого пальца одной руки в ладонь другой. — Я очень не хочу, чтобы такое повторилось. Но как насчет груши? Буду скупать их тоннами, если захочешь.       — Давай не будем рисковать. — Микаса улыбнулась. — Я переживу.       — Я только поддержу это решение. — Видеть ее улыбку было настолько приятно после всех этих переживаний, что Йегер все же не выдержал. Быстро подозвав в коридоре медсестру, попросил об одолжении — передать просьбу о выписке Микасы. Сам же он вернулся на кровать, всматриваясь в ставшее таким дорогим лицо. Затем, немного подумав, устроился рядом, уставившись в потолок. — Те документы, о которых я говорил… Хочу отнести их юристу. Вдруг что выгорит. Не зря ведь мама хранила их.       Улыбка сошла с лица Аккерман. Брови сдвинулись, и глаза едва сощурились. Скорее рефлекторно, чем специально.       — Сожги их. Никто не должен знать об этом, Эрен. Это серьезно. Понимаешь, что это значит?       — Но… — Он повернулся к ней и непонимающе смотрел в ее глаза, теряясь в догадках. — Это ведь все, что она оставила. Снимок, документы… Она ведь для чего-то это отправила дяде. Или хочешь сказать, что она пыталась спрятать это от Гриши? Черт. Я уже так устал от всего, что ничего не понимаю. Сжечь то, что получил от нее… Звучит дико.       — Ты знаешь о том, что Гриша не твой отец. Эти документы можно восстановить в любой момент, но сейчас хранить их опасно. Не можешь сжечь — закопай. Арендовать ячейку слишком опасно. — Микаса сжала его руку. — Прошу. Иначе мы все потеряем.       — Хорошо, — как-то безлико отозвался Йегер, не меняя позу. В самом деле — никто не смог бы предсказать, как все перевернул бы Гриша, узнай правду. Ведь наверняка сделал бы все, чтобы окончательно избавиться от «сына». — А ведь я теперь даже не знаю, как общаться с дядей. Или отцом? Так глупо… Иногда кажется, что доверять больше не получится. Думаю, ты понимаешь меня. Я не злюсь на маму, но хотелось бы знать об этом раньше. И если бы не ты, я бы никогда не увидел правды. Только какой от нее сейчас смысл? Просто очередное доказательство факта: доверие слишком хрупкая штука, и вернуть его получается не у всех. Ты прости, я рядом с тобой постоянно болтаю о всяком…       Сев на кровати, Эрен положил ладонь на свою шею и прикрыл на несколько секунд глаза. Нужно было собраться вновь, чтобы довести все до конца.       — Все в порядке. Это нужно было обсудить. — Аккерман устало выдохнула. — Все выматывает. Я понимаю. Наверное даже больше, чем хотелось бы.       — Сейчас такие обсуждения точно не к месту. Тебе нужен покой, нужно восстановиться. А мне продолжать играть роль смирившегося сына, жениха… Как бы тошно от этого не было. — Усмехнувшись, он поднялся и достал вещи Микасы из узкого длинного шкафчика в углу. — Документы скоро подготовят, можно собираться.       Дожидаться выписки Эрен отправил Микасу в свою машину. Уже с бумагами он вернулся к ней сравнительно быстро — иметь связи все же выгодно в медицине. Оставалось только добраться до дома. Разговаривать в этот раз не особо хотелось. И впервые Йегер ощутил желание прервать тишину между ними, но так и не рискнул, даже не включив музыку. Все казалось лишним в этот момент. Впрочем, в доме им пришлось разойтись по своим комнатам, чтобы не нарываться лишний раз на скандалы от Гриши.       Первым делом, оказавшись в своей комнате, Эрен надежно спрятал фотографию. Остальные документы, как бы жаль ему ни было, но пришлось уничтожить. Попивая из горла бутылки виски, сидя на заднем дворе, он неторопливо разрывал каждую бумажку и бросал в металлическое ведро для льда. Небольшое пламя тут же схватывало обрывки и превращало в темный пепел, разваливавшийся от малейшего дуновения ветра. Йегер не мог толком понять, что именно ощущал в этот момент. Он словно настолько затолкал себя в эту яму равнодушия и масок, что никак не получалось выбраться. Да и кому это сейчас было нужно? Обычные бумаги, которые уж точно никоим образом не воскресят никого, только принесут еще больше проблем.       Вылив остатки виски в ведерко, Эрен ухмыльнулся, как быстро взвился огонь, едва не коснувшись его руки. Просто поганый этап в жизни. Такое случается. Всего лишь заставить себя двигаться дальше. Все ведь так просто… Выкинув пепел в мусорку вместе с ведром, Йегер вернулся в свою комнату, сразу завалившись на кровать. Микасе точно ничего больше не угрожало. Да и, скорее всего, это действительно была какая-то дурацкая случайность — с этими яблоками. Не будет же Гриша желать, в самом деле, смерти своей жене. Но опять его невнимательность создавала всем кучу проблем. А если… Абсурд. Даже при всей нелюбви к нему, такое думать непозволительно. Просто повезло, что Эрен оказался рядом.