Но на то он и папа, чтобы исполнять желания своего ребенка
- Привет, обезьянка. - О Господи, ти ше звідки взявся? - отмахиваясь от отца, как от прокажённого, спросил врач. - Виховані хлопчики, все-таки, спочатку вітаються. - Нормальні батьки хоча би телефонують своїм дітям раз на місяць, а не п'яним в драбадан на Новий рік! - А як до тебе позвониш тверезим, якщо ти ричиш, як динозавр? - Якщо ти до Льоши, то він у себе, - игнорируя седоволосого, отрезал Хамелеон. - А ти нічого не забув мені сказати? - Навіть не смій! Ти поняв? До мого сина навіть не підходи! - Тьфу, я ше тебе питати буду? То мій внук. - І що ти його доброго навчиш? Бухати, як не в себе, курити траву, міняти блядей і сидіти день і ніч по клубах?! - Маладьож зараз вся така... Я то тут при чім? Михайлик, я свою вину давно визнав, давно вибачився, ти ж знаєш як я... - Закрийся. І взагалі, пішов нахєр. Не лізь до мене і в мою сім'ю. Ти мені - ніхто, тата у мене нема! "История стара как мир... Такой же, как и его мать - злопамятный!" - Заспокоїшся - приходи, живу в Акварелі, на ресепшині спитаєш детальніше, - спокойно сказал мужчина, мягко коснувшись плеча сына, - Все одно ж не витримаєш і прийдеш, я ж тебе знаю. "А хрєн тобі!" - подумал Михаил и уже вечером он сидел в номере папы, распивая с ним коньяк. Первая стопка, вторая, третья, а Хамелеон лишь молча сидел, но потом, расплакавшись, рассказал о своем гнусном поступке, который уже длительное время его мучил. Гриша с сего этого закурил прямо в номере, кажется, седея с новой силой, чувствуя себя во всем этом тоже виноватым, но теперь он все изменит, точно изменит. *** Миша умаялся за целый день, наготовив множество разных блюд, которыми с удовольствием полакомились парни из охраны. Мальчик и не думал, что сможет с ними так подружиться - все были, как на подбор высокие, сильные и очень умные, так что поговорить было о чем. Заговорившись в конце с Андреем, Подоляк вспомнил, что так и не отнес ужин Алексею, поэтому сразу стал копошиться на кухне, искать поднос, накладывать там миску с борщом, тарелку с лазаньей и еще несколько тартов. - Может, давай, я хотя бы отнести тебе помогу? Вдруг обожжёшься? - Не надо, Алмазный, я сам. Спасибо. Чем ближе Михась приближался к кабинету Арестовича, тем сильнее сердце сжималось в тески, а на глаза наворачивались слёзы. Он надеялся, что ему это слышится, что это всего лишь его воображение, глюки... Но маленькое ушко четко улавливало томные ахи и охи да рваные вздохи за тяжелыми, деревянными дверями. Леша уже обезумел от возбуждения и, не выдержав, накинулся на своего же секретаря, который давно по нему тёк. Тот надушился парфюмом с феромонами и мафиози поддался, хотя все внутри вопило, что это не то, что не надо, что Михасик может услышать. Он уже множество раз пытался трахнуться со смазливыми парнями в отелях, чтобы спустить пар, но дальше поцелуев не заходило - Люцифер просто не мог (его всё время мучила совесть из-за мышонка), поэтому возвращался оттуда ни с чем и опять вынужден был решать свои проблемы рукой. А сейчас он осыпал тонкую шею Ярика поцелуями, срывая с него рубашку, слушая его тошные стоны, не понимая почему не может себя контролировать. Чужие руки, словно змеи, тянутся к его ремню, пытаясь расстегнуть, но... В последний момент Алексей отчетливо вспоминает истерившего Михайлика, который громко плакал, свернувшись калачиком, пытаясь спрятаться ото всех, пытаясь остановить свои метания. "Не могу я... Я не могу так поступать с ним! Если он, не приведи Господь, увидит то, что здесь чуть не произошло, то вообще с ума сойдет и закроется ото всех. Но если я не пересплю с кем-то, тогда всё - сорвусь и возьму Михайлика. Что мне делать со всем этим? Может, всё-таки попробовать начать всё заново? Словно и не было ничего, а Миша там как-то уже нас примет, а? В конце-концов, мы живём все в одном городе, мышонок никуда от них с Надей не денется." - Нет, отойди, - тяжело дыша, шепчет он. - Ну, Люцифер, я так хочу тебя. - Уйди. Пошел вон отсюда, не то расстреляю, как собаку. Убирайся! - с силой оттолкнув секретаря, сказал мужчина, а затем добавил, - Ты уволен. - Но... - Вон отсюда. Михась ушел оттуда сразу же, как только услышал всю возню, он оставил поднос с едой на кухне, проигнорировав все вопросы Алмазного, и быстро побежал в свою комнату, запрыгнув в лавандовый шкаф, закрывшись там и разрыдавшись по самое не хочу. "Ну чому?! Чому Льоша так вчиняє? Невже я зовсім йому не подобаюсь? Невже йому ні капельки зі мною нецікаво? Що я ще маю зробити, щоб він мене помітив? Що я маю ще поміняти? Наколки набити? Постригтися налисо? Наколоти пірсингів?! Оголеним по хаті шлятись?! Він привів його додому. А, значить, він зробив це навмисне. Він хотів, щоб я побачив, щоб я знав! Він хотів ще раз нагадати мені, що йому до мене нема ніякого діла, що я лишній, що я непотрібний! Як мені зараз гірко... Як же мені зараз боляче! Я так кохаю його! Я так хочу до нього! Мені просто життєвонеобхідно бути з ним. Але не можна. Не можна нав'язуватися і закохувати в себе силоміць. Серцю не накажеш. А Льошине серце мені не належить." Мише очень тяжело. В памяти сплывает последняя неделя жизни с Лешей... То, как он его игнорировал, не замечал, все время избегал, как уворачивался от его поцелуев, как молча давал понять - "Отвяжись!". Мальчик только громче шмыгает носом, пытаясь подавить рвущиеся наружу всхлипы, как вдруг у него зазвонил телефон - номер неизвестный. - Да? - шмыгнув носом, ответил он. - Михасик, це ти? - Та, а ви хто? - Я твій дідусь, пам'ятаєш, ми з тобою в супермаркеті пересіклись. - Ще раз перепрошую за те, що збив вас з ніг. - Та то фігня - забий. Я хотів з тобою ближче познайомитись, давай, завтра зус... Зачекай. Ти шо, плачеш? - Нє-нє, в мене все нормально. - Чую, шо ревеш. Давай, розказуй, хто тебе образив, зараз будемо розбиратися. Подоляк не знает почему, но решил довериться дедушке - рассказал всё так, как есть, выложив по пунктах. Григорий в то время стоял на балконе, покуривая сигареты и наблюдая иногда в окно, не проснулся ли его сынок, чтобы не прервать их разговор. - Ну і чо ти плачеш? Подумаєш, Господи, проблему найшов! Піднімай задницю, витирай соплі, бігом! Маску зволожуючу маєш? Супер, накладеш на личко. Дуй в душ, приведи себе в порядок. - А нащо? - Роби, як я сказав. Так-с, який би то тобі колір підійшов? Голубий - по-тупому, червоний - зарано, чорний - та нє, в такому секс хоронять, білий... Хм... Маєш білу сорочку оверсайз? - М-маю... - смущаясь от советов своего дедушки, тихо сказал Миша. - На голе тіло її вдінеш і дуй до Льоши - зуб даю, він тебе з ліжка не випусте до завтра. - Шо? Дідусь, та ч-чекайте, яке, я ще не... - Шо "не"? Михась, поки ти там соплі жереш, то падло твого Льошу там осєдлає замість тебе! - Я стидаюся! - Кого? В вас там всьо одинакове, я сказав, шуруй в душ! - Ну, а якшо він на мене розсердиться і накричить? - Знімеш сорочку і дєло в шляпе. Завтра приїду, розкажеш, як все пройшло, давай, удачі. - Па-па, дідусь. "Капець. Я його ледве знаю півдня, а ми з ним про таке говорили! Але ж... Взагалі-то цей дідусь мені подобається більше, бо він ні разу не накричав на мене, не обізвав байстрюком, дав гарні поради (та трохи стидливі, але по-любому дієві). Якби там не було, він правий - поки я жую соплі Льоша переспить там з тим чмом!" Михась решительно вылез из шкафа, снимая с себя всю одежду, отправляясь в душ, там он более менее привел себя в порядок, сделал масочку, высушил и уложил волосы, а потом, взяв белую, полупрозрачную сорочку, надел её на обнажённое тело. Он, смущенно закусив губу, уставился на свое отражение в зеркале, окинув себя оценивающим взглядом. - Я какой-то уж слишком... Детский? Ладно, будь, что будет. *** Арестович был в не себя от ярости. Нет, со всем этим надо было срочно что-то делать. Не мог он так звереть и кидаться на всё, что движется, ещё и с таким постоянным обломом в конце. Что-то надо было решать, потому что Михась окончательно довёл его до ручки. Когда он зашёл в комнату, то даже не заметил мальчика, который, закинув ногу на ногу, сидел на тумбочке в одной лишь полупрозрачной рубашке. Мафиози лишь ругался себе под нос, ходя туда-сюда, умудряясь что-то кому-то ещё и отписывать по вайберу.Но вдруг он застывает, а смартфон выскальзывает, громко падая на пол.
"Что это? Господи Боже Мой... Какие у него ножки! Я готов с утра до вечера ласкать их и осыпать поцелуями, а эта рубашка, что нихрена по сути не скрывает... Я уже не выпущу его отсюда. Всё. Не могу больше! Хочу его сейчас и немедленно! Только его. Только моего маленького Михасика." Тот же спрыгнул вниз и неуверенно начал подходить к Алексею, все время оттягивая края светлой ткани вниз, пытаясь прикрыться. Щёчки пылали во всю, глаза смущённо бегали то в одну, то в другую сторону, а Лёше, с каждым его шагом делалось все хуже и хуже от перевозбуждения... Хотя на дне сознания плескалась мысль о том, что такой выкрутас вряд ли в стиле его ангелочка, но он подумает об этом позже. Когда между ними остаётся ещё полметра расстояния, Люцифер не выдерживает, одной рукой хватает Мишу за талию и притягивает к себе впритык, от чего тот растерянно ахает, а потом тихо мычит, когда их губы наконец-то встречаются в поцелуе. Арестович целовал неистово, рвано, сладко и так, что у Михайлика стали подкашиваться ноги. Но мысли у них были совершенно разные. Мафиози уже сгорал весь от нетерпения - его сдавали руки, которые так быстро и моментами резко оглаживали тонкое тело кареглазого. Тот же думал о том, что эти губы целовали другого, что эти руки были на чужом теле... Что Леше вообще пофиг с кем быть, мол, ему без разницы, кто под ним. Но он старался не зацикливаться на этом, пытаясь выкинуть это из своей головы, пытаясь забыться в объятиях Алексея, в которых он чувствовал себя собой. - Михась, шо ми делаем? Солнышко, шо ми, блядь, делаем... - в перерывах между поцелуями, шептал мужчина, уже во всю дурея от возбуждения. - Я хочу, щоб ти зробив мене своїм, - голос предательски дрожал, тело немного потряхивало, как и от всего происходящего, так и от противоречивых мыслей в голове. - С ума сводишь... - брюнет носом утыкается в светлую шейку и вдыхает приятный аромат нежной кожи с россыпью милых веснушек. Затем Арестович подхватывает его на руки, тесно прижимая к своему телу, и идет с ним в сторону кровати, на которую они тут же упали вместе, ощущая вкус губ друг друга. Миша так отчаянно тянулся к нему, что не хотеть его было просто невозможно. Но тот еще не знал, как Люциферу срывает крышу только от одного его тоненького голоска, от его тихих неуверенных шагов, от его пухлых, смущенно закушенных губ и шоколадных, больших глаз... Мужчина с помощью хлопка гасит свет - кругом царит полумрак, но в нём его возлюбленный только прекраснее. Ему уже не терпится войти в это прекрасное тело, не терпится услышать томные вскрики и стоны, не терпится ощутить эти маленькие ручки на своих плечах ,а стройные ножки за спиной. - Михайлик, какой же ты красивый..."Їм він так теж казав? Неправда...
Я негарний і взагалі я для нього всього лиш забавка."
Леша осыпал все тело Подоляка влажными поцелуями, оставляя кое-где метки, особенно под ключицами, чтобы потом его малыша не смущали лишними вопросами. Он по очереди ласкал каждую круглую бусинку, то покусывая, то зализывая. Миша же закрывал ладонью себе ротик, чтобы не быть слишком громким, боясь, что это может мафиози только разозлить.Но тот вдруг понимает, что что-то не так
Он поднимает голову вверх, чуть отстраняясь, и видит, как его чудо отвернуло голову в сторону, видит черные глаза, что были готовы уже вот-вот заплакать, видит, как тот отрешённо лежит и пытается ему не мешать, разрешая делать с собой все, что угодно. "Нет, так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя тряпичной куклой. А может?.. Да нет, не может. Походу видел мой ангел всё. Вот и пришёл ко мне. Какой он ещё глупенький. Такой ещё совсем невинный. Но мне пора бы уже остановиться. Любит меня Михасик, это видят все, да и я тоже. Нельзя его больше отталкивать. Нельзя быть таким холодным и грубым с ним. Нельзя обижать. Мое солнышко и так пережило из-за меня столько херни, глупо теперь делать вид, что между нам ничего не было." - Посмотри на меня. - Зачем? - Арестович сам мягко обхватывает его лицо руками и смотрит в его растерянные, черные глаза. - Не было ничего ни с одним, ни с другим, ни с третьим, ни с каким. Я хочу только тебя. Твоя взяла, малыш. Я весь твой. Михасику этого пока достаточно, он просто обнимает своего любимого, целует его, елозя руками по накачанным плечам, призывно раздвигая ноги в стороны. Леша не отказывает себе в удовольствии провести руками по этим манящим бедрам, которые уже столько времени не давали ему покоя, но на ум ему приходит еще одна идейка, как расслабить Михайлика окончательно. Он переворачивает его на живот, ставя в колено-локтевую позицию, от чего тот сильно смущается и прячет свое лицо в изгибе локтя, но тут же приподнимает резко голову, когда понимает ЧТО собрался делать Люцифер. - Льоша, н-нє, поч-чекай! - Тише, не бойся. Сейчас тебе станет сладко. - Ні, ні, Льош не чіпай там. Льошенька, ааах! Ай-ай-ай, мммм! - Алексей развёл соблазнительные половинки в сторони и широко мазнул языком по колечку мышц, - Льошенька, перестань! - Чшшш, просто расслабься. - Божеее, аааах! Мужчина смачивает слюной сжимающееся, девственное колечко и вводит один палец до конца, от чего Миша шипит и хочет отстраниться, но его крепко держит Лешина рука за низ живота. - Не бійся, я поряд, - шептал Люцифер, мягко целуя того в районе поясницы, - Якщо тобі стане боляче, ми зупинимось, моє мишенятко, тільки не мовчи, - добавляя второй палец и метко нажимая на простату, сказал тот и Миша под ним заскулил. - Зроби так ще... Ах... Ще хочу... И Леша делал так еще, еще и еще, от чего парень под ним дрожал от удовольствия и все время тонко стонал, пытаясь, то поддаться назад, то отстраниться. Мужчина ловко чередовал пальцы с кончиком языка, от чего тому вообще снесло крышу - он потянулся рукой вниз, касаясь изнывающей плоти, двигая по ней туда-сюда. - Нечемний хлопчик, - шепчет мафиози и шлепает того по одной из ягодиц, на что тот тихо вскрикивает, а потом разочарованно скулит, когда из него вынимают пальцы и переворачивают назад, становясь лицом к лицу. Михасик знает, что сейчас будет больно, поэтому становится немного страшно, но Арестович никуда не спешит - он бережно поглаживает того по торсу, груди, шее, плечам, добираясь ладонью и к пухлым губам да впалым щёчкам. - Я не хочу, чтобы ты себя заставлял. Если не хочешь - мы остановимся. - Льошенька, я не заставляю... Льоша, я тебе люблю дуже. І хочу, щоб ти мене любив хоч так, будь ласка. - Маленький, коли б ти знав який хорошенький, красивий, милий. Як така квітка, як ти, може не подобатись? Сонечко, ти навіть не уявляєш наскільки симпатичний, наскільки прекрасний. Дай ручку, маля, дай, - Алексей бережно касается его ладошки, враз переплетая их пальцы вместе. - Л-льоша...- рвано выдохнул тот, когда головка стала растягивать тугие стенки. - Чшшш. Не бійся, я лагідно, ми нікуди не спішимо, - входя миллиметр за миллиметром, шептал брюнет, - Не затискайся так, розслабся і дихай глибоко. Давай, мій маленький. - Льоша, мені страшно... - шептал Михась, чувствуя, что боль нарастает все сильнее, зажмуривая свои черные глаза, которые наполнились влагой. - Я рядом, я с тобой, не надо бояться. Боль скоро утихнет, - остановившись, когда уже дошел до половины, говорил Алексей и покрывал поцелуями влажные от слез щечки. - Льоша, скажи, що любиш мене... Скажи, навіть якщо це не правда... Скажи мені... - просил Михась, пытаясь дышать, как можно глубже, когда Алексей возобновил активность и принялся входить на всю длину. - Читай по губам: Люб-лю. Только тебя, Михасик. Никто, кроме тебя больше моим сердцем не завладеет, - войдя целиком, на одном дыхании говорит мужчина, пытаясь себя контролировать, потому что это всё для него словно сон. Он побывал во многих много раз, но этот раз... Сейчас... Для Люцифера это было слишком приятно, не так физически, как в моральном плане. Он до сих пор не мог поверить, что сейчас находится в теле Михася, в теле своего ангела, которого безгранично обожает и любит. - Мышонок мой, как же я долго ждал этого. Как же я тебя хотел! - касаясь губами виска, тяжело дыша, говорил мафиози. - Люцифер, я кохаю тебе, чесно-чесно, сильно-сильно - шепчет Миша, пытаясь свыкнуться с размерами Арестовича, а потом отчаянно подается вперед и, стукнувшись зубами с удивленным Лешей, целует его в губы, так по-детски, так невинно, так робко, но с такой любовью! Алексею сорвало крышу, после этого обращения, еще и с уст любимого человека, он словно дикий зверь вбивался в его тело и млел от действий своего котёнка. Тот неосознанно метил его шею и целовал губами всюду, где только мог дотянуться, сжимая тонкими пальцами иногда волосы на темном затылке. - Льошенька, не зупиняйся! Ааах, мені так добрееее, так добрееее з тобою... Л-льоша! "Я не понимаю, что со мной. Михась словно околдовал меня. Мне хочется брать его снова и снова, слышать эти мольбы, стоны, вскрики еще и еще! Боже, как он прижимается ко мне, как целует, а как пахнет! Как сжимает внутри меня. Как мне хорошо с ним. Со мной никогда еще такого не было..." - Льоша, ммм! Тільки не зупиняйсяяя, - царапая ноготками широкую спину, скулил Миша, он чувствовал, что уже вот-вот и его накроет. - Да, мой мышонок! Боже! - протянул Алексей, кончая вместе со своим возлюбленным.Кажется, это был первый морально-физический оргазм в его жизни
- Михайлик, как ты? - тяжело дыша, спрашивал брюнет, - Не больно, маленький? - но тот лишь тянется к его губам, запрыгивая на него сверху, прижимаясь всем телом, ластясь, словно котенок. - Льоша, можна я у тебе зостанусь? Я не хочу один засинати, - просило это лохматое чудо. - Михасик, не надо спрашивать. Тебе можно все. Все, что захочешь. - Хочу, щоб ти кохав мене. - Кохаю, безмежно. Тільки тебе, - снова касаясь губами розовых щек, шепчет Люцифер. Михась уворачивается и съезжает поцелуями вниз, проходясь по крепкой груди и торсу. Он выцеловывает низ живота мужчины и лобок, от чего, обмякший после бурного соития, член стал немного твердеть. - Малыш, постой, не надо. - Льоша, я хочу, щоб ти думав тільки про мене. Не хочу, щоб ти до інших ходив. - Цветочек, не будет никак других... Боже, что же ты твоооришь?! - откинув голову назад и зарываясь пальцами в шелковые волосы на затылке, не сильно сжимая их, полустонал Леша. Михась ни на минуту не останавливался, он, как заведённый, посасывал твердую плоть, пытаясь сделать, как можно приятнее мафиози, всё интенсивнее двигая головой. Подоляк расслаблял глотку и пропускал член все глубже, делая вдобавок к этому глотательные движения, от чего Арестович быстро потерял над собой контроль и бурно излился в теплый ротик, пачкая пухлые губы своей спермой. - Льоша, тобі сподобалось? - а Леша даже ответить ничего не мог - он словно выпал на несколько мгновений из реальности. - Иди сюда, я тебе губки вытру, - мягко притягивая к себе мальчика, говорит Алексей, но тот медленно своим языком слизывает остатки семени и проглатывает, от чего мужчина заводиться снова. - Откуда? Как в тебя вселился этот бес? Михайлик, что ты со мной делаешь? Зайка моя, люблю! Люблю тебя, мое солнышко, - он подминает под себя удивлённо пискнувшего Михася и горячо целует его в чуть горьковатые уста. - Льошенька... - зачаровано шепчет Подоляк, словно опьяненный улыбаясь. - Моя мишка, моя маленька квіточка, - шепчет мужчина, разведя стройные ножки в стороны и одним слитным движением входя в желанное тело. - Льошаа! Ах! - крепко прижимаясь всем телом к груди брюнета, простонал Подоляк. - Какой же ты... Мой Михасик, - зарываясь носом в мягкие волосы и делая размеренные, плавные толки, шептал Арестович, - Ты свел меня с ума. Мише хотелось плакать от избытка эмоций - ему так было приятно от слов и действий мужчины, он чувствовал себя, как никогда любимым и нужным, хоть все еще боялся, что это всё может оказаться иллюзией.Но никакой иллюзии не было.
Леша действительно любил его.
Алексей снова целует его в губы, наращивает свои движения, наощупь касаясь прижатой к животу плоти Миши, дразня ее, все время проводя пальцем по уздечке. Подоляк потерялся во всем этом, концентрируясь на губах мафиози, его тёплой ладони и толкающейся плоти, что каждый раз затрагивала чувствительный комочек. - Льоша! Льоша, я не можу більшееее!!! - Люблю тебя, - толкаясь лишь сильнее и быстро двигая рукой по изнывающей плоти, прошептал дрожащим голосом мафиози, ведь его уже самого колбасило от всего этого. - Ааах! Мммм! Люцифееер! - вскрикнул Михась, изливаясь в руку своего любимого. Леша не выдержал и сам излился, забывшись, что забыл надеть резинку, заполняя Михайлика до краев своим семенем. Он упал рядом с парнем, который тяжело дышал, смотря на люстру, что висела над ними, а потом он наощупь стал искать рукой руку брюнета. Но тот, не долго думая, сразу же крепко прижал Подоляка к себе. - Мой ангелок, я помешался на тебе, - осыпал поцелуями раскрасневшееся личико он. - Льошенька, я кохаю тебе, - прижимаясь лбом к татуировке на плече, говорит Михайлик, а затем ласково касается всех рисуночков губами. - Мышонок, ты уже придумал, как мы все это объясним Хамелеону? - Что объясним? Мне дедушка разрешил! - Арестович прыснул от смеха, хохоча, как заведённый. - Вот откуда ноги растут... Ну, значит я уже не буду первым, кого Миша убьет. - За кохання не вбивають. - И то верно, - медленно водя рукой по изгибам прекрасного тела Михайлика, говорил Алексей, - Фараон классный дядька, но иногда бывает уж слишком безумным. - Зато он умеет быстро принимать решения, - подметил Подоляк. - Вот такие решения про спонтанный секс - это в его духе. Как я сразу-то не догадался, что это он тебя на такую фигню развёл? - Тобі не сподобалось? - сразу напрягшись, спросил парень. - Зай, ты должен перестать всё время думать о таком. Ты мне очень нравишься. Мне всегда с тобой хорошо. Всегда. Солнце, тебе срочно нужно поднимать самооценку. Думаю, дядя Гриша это порешает, как нельзя лучше. - Він смішний, а ше... Мені якось з ним набагато простіше, ніж з дідом Васьою... Хоча ми знайомі то всього день. - Он всегда такой. Старается быть веселым и делать вид, что ему на всех и всё пофигу... Но на самом деле Фараон совсем другой. Поначалу да, было дело: гулял, пил, шлюх водил. Он тётю Иру никак не мог забыть. - А кто это? - Бабуля твоя. Я ее особо не помню, когда она умерла, мне годиков 5 было. Но фотки у Миши остались... Она была очень красивой, вы как раз схожи все втроем. - Тобто татусь так рано без мами залишився? - Ага. Жизнь у Хамелеона была несладкой. Но сейчас уже все позади - у него есть ты, есть Надька, есть я - на худой конец. - Шкода так... А дідусь що з ним зовсім не в ладах? - В ладах, чого нє? Просто спочатку Міша вимахується, як його ненавидить, а потім сам до нього йде і вони годинами можуть бухати, як не в себе, і розказувати один одному про те, шо наболіло, - поднимаясь, рассказывал Арестович. - Куди ти йдеш? Не залишай мене, будь ласка. - Йдемо в душ, ходи на ручки, мишка, - Подоляк сразу же поднимается и хочет податься к Алексею, но в пояснице так болезненно стрельнуло, что он аж согнулся, томно замычав. - Держу, - хватая Михайлика поперёк талии, дабы тот не свалился, сказал мафиози и одним ловким движением взял того на руки. Он отнёс парня в ванную и, пока в неё набиралась вода, решил с ним ополоснуться в душе. Они водили мочалками по телу друг друга, бережно и аккуратно намыливая. Миша впервые так открыто любовался торсом Алексея - безумно хотелось потрогать эти выделяющиеся кубики. - Льоша, можна? - смущённо спросил кареглазый, никак не решаясь коснуться пресса мужчины рукой. - Глупо такое спрашивать, особенно, после того, что между нами было. Смелее, Михасик. - Ти такий красивий... - говорил зачарованно Подоляк, проводя руками по накачанному животу и кубикам, очерчивая каждый своими маленькими пальчиками. - Иди сюда, маленький, - прижимая того к себе, прошептал мафиози и крепко обнял его. Мише так было хорошо в этих объятиях, ему было так спокойно, когда он находился прижатым к этой крепкой груди, внутри которой жило сердце, которое он просто обожал и безумно любил. Потом Алексей опускает Михайлика в ванну, наполненную теплой водой, и ищет в тумбочке несколько разноцветных бомбочек, минуя цитрусовые, ведь помнит, что у того аллергия на них. Выбор свой он останавливает на замороженных ягодках и кокосе - водичка окрашивается в нежно-голубой оттенок. - Яке воно гарне, - радовался Миша, как ребенок, - І пахне так смачно. - Помню, я часами мог здесь валяться, кайфуя от их аромата. А теперь расслабься, малыш, - садясь сзади за Подоляком, говорит Алексей, а потом растирает гель между рук и мягко пальцами касается шеи и затылка. У парня за спиной идут мурашки по коже от прикосновений этих широких ладоней, особенно, когда тот ласково проводит то вверх, то вниз. А уж когда намыленными пальцами зарывается в волосы, Миша не может сдержать тонкого стона удовольствия. - Мышонок, у тебя очень красивая шейка, - прошептал Люцифер, когда тот задирал голову, чтобы сильнее поддаться ласковым пальцам, - И глаза... За эти глаза я готов отдать душу, - Михась сильнее задирает голову вверх, тянет свои ладошки к лицу Арестовича и оставляет на его губах легкий поцелуй. - Не відпускай мене. Я пропаду без тебе. - А я без тебе... Разом і назавжди? - Назавжди.🖤🖤🖤