Любимчик гаптофобии

Анго мерз. Очень. Холод пробирался под легкий плащ, который парень взял утром, — что несвойственно для него — проспав. Будильник, как назло, сегодня сработал позже положенного и парень проспал. Да что там, он еле успел умыться и одеться, не говоря уже о завтраке. А день на работе выдался очень тяжелым. Кипа бумаг, переговоры, поручения… Все это свалилось на сотрудника мафии, как камень на голову бедному путнику (1), и весь день он провел на ногах. И вот, долгожданный вечер, омраченный налетевшим неизвестно откуда ветром. «Черт бы его побрал!», — ругался про себя Сакуноске, спеша в бар, и попутно пытаясь справится с грозными порывами. За поворотом открылась не самая радующая глаз картина: улица, вся увешанная фонариками и гирляндами, вывешенными гражданами в преддверии Хэллоуина, и люди. Много людей. Столпотворения, тянущиеся по всей улице. Дети, взрослые, мужчины, женщины, старики — все это заставило ком подступить к горлу. «Соприкосновение неизбежно!», — пронеслось красной строкой в голове. Парень с отчаянием выдохнул и направился к толпе. Человек, другой, ребенок и старик… Информатор всё ближе подбирался к бару, и лицо его приобретало более радостный вид. Беда, в виде прохожего, подкралась незаметно. Легкое соприкосновение с чужой рукой заставило волну мурашек, сравнимую с небольшим разрядом тока, пробежать по телу Анго с носков до макушки. Парень подскочил и метнулся в сторону черного входа. Паника накрыла с головой. Дверь в подсобку закрылась и Сакагучи съехал по ней. Его колотило. Кожа еще хранила мерзкое ощущение касания, и парню захотелось вымыться с ног до головы. Пришлось сидеть на грязном и холодном кафеле несколько мучительных минут, в четных попытках выровнять дыхание. С самого детства Анго Сакагучи ненавидел прикосновения. Это вызывало в нем тошноту. Сначала он истерил, плакал, позже просто всеми силами избегал назойливых родственничков, так норовящих нарушить неприкосновенное личное пространство и потискать его. В 18 лет, поступив на обучение в другой город, Анго обрубил все связи с семьей и счастливо жил один. Высокая должность, не предусматривающая телесного контакта и подчинённые, знавшие о не любви начальника к прикосновениям. Единственным уязвимым местом оставалась улица, на которой риск нечаянного сближения с кем-либо был ну уж очень высок. Но такой расклад был намного лучше, чем жизнь с семьей. Дыхание, хоть и с нечеловеческими усилиями, восстановилось, и информатор встал. Отряхнувшись от пыли, парень открыл дверь и вошел в теплое помещение. Приглушенный, приятно-желтый свет ламп, успокаивал и настраивал на уютный вечер. За барной стойкой уже восседали Ода и Дадзай, весело о чем-то говорящие. Анго подкрался поближе, стараясь остаться незамеченным. -Голова должна обязательно быть, тогда выстрел будет идеальным! — воскликнул Дадзай, хватаясь за стоящий рядом стакан и отпивая немного. «Тянет», — догадался Сакагучи. -Почему только голова? — с неподдельным интересом спросил Ода. — А если тело? -Хм… — подросток потупил взгляд, водя пальцем по каёмке стакана. — Тогда, шея… -А если природа? Например, лес. Тогда? — Сакуноске воззрился на собеседника. Но продолжению разговора воспрепятствовал Анго, которому до невозможности сильно захотелось чихнуть. -Анго! — Одасаку обернулся и подхватил не удержавшего равновесие друга. — Ты как? -Все в норме, — ответил информатор и, выпрямившись, устремился к свободному стулу. -Привет! — воскликнул Дадзай и, прокрутившись на стуле, обратился к бармену. — 3 саке с лаймом, льдом и… — Дзюммай, — отозвался новоприбывший, поняв, что обращаются к нему. -И дзюммай, пожалуйста! — закончил мысль мафиози.- Чего так поздно? Мы тут уже минут 20. -Дела, — ясно и лаконично, в стиле Анго. -Кстати, как ты? — обеспокоенный взгляд коньячных глаз впился в Сакагучи. -В каком смысле? — информатор уставился визави на Осаму. — Со мной…- и до него дошло. Осознание было настолько неожиданным, что еще чуть-чуть, и друзья могли поклясться, что глаза Анго выпали бы из глазниц. «Я ничего не чувствовал! Первый раз! Как такое возможно?», — пульсировало в голове у Сакагучи, прожигающим в столе дыру. Над стойкой повисло гнетущее молчание. Вскоре бармен подошел к компании и поставил перед ними заказ. Анго опустошил бокал залпом и продолжил пытать стол. Резкая смена настроя была ожидаема Дадзаем, но не Одой, поэтому, когда Анго начал ощупывать второго, тот замер. -Анго? — Сакуноске с осторожностью позвал друга, — Анго? -Заткнись, — послышался не громкий, удивленно-радостный шепот. Дадзай, курсировавший позади информатора, нагло улыбался. «Он что-то задумал», — успел лишь подумать Одасаку, когда руки в бинтах толкнули Анго в спину и тот грохнулся ну грудь мужчине, замерев в нескольких сантиметрах от его лица. Взгляды обоих жертв были ошарашенными. Но долго их ступор не продлилось. Приняв более устойчивое положение, Ода запустил руку в волосы Анго. Он стал перебирать их, играть, наматывать на палец. Лицо Сакагучи приобрело ярко-пурпурный цвет. -Ода, можешь…- остаток предложения потонул в чужих губах. Дадзай тактично отвернулся. Бармен, с широкой улыбкой на лице (ни один из них не расскажет, но Дадзай появился в баре за 40 минут до назначенного времени и обсуждал план, который только что привел в действие, вместе с мужчиной ) ушел за праздничным бенто-тортиком.

Теперь, всякий раз, когда до Анго дотрагивается незнакомый человек, он идет к Оде, который долго успокаивает трясущегося парная, обнимает и целует.

Кто же знал, что у гаптофобии могут быть исключения.