Долгий путь к падению

Феникс потёр рукой шею, пытаясь убедить своё сердце перестать биться так громко. Эджворт задержался в прихожей, осматривая обстановку квартиры Феникса с холодным отстранённым видом. Прокурор приходил в его дом только один раз, вскоре после инцидента в Хазакуре. Феникс был так пьян от облегчения после того испытания. Мощный коктейль адреналина и эндорфинов бурлил в нём так, что его воспоминания о праздновании были очень размытыми. Более менее чётким был лишь смутный образ Эджворта, неподвижно сидящего на диване и разговаривающего с Майей и Гамшу. Он встал рядом с прокурором. — Я не знаю, помнишь ли ты, как выглядела моя квартира, но я, эмм, немного прибрался. Эджворт молчал. Его взгляд всё ещё блуждал по потёртому дивану с разномастными подушками, наспех убранному кофейному столику и устаревшему телевизору. Наконец, он позволил себе произнести одно-единственное слово: — Ага. Феникс нахмурился, пытаясь расшифровать, что именно означало это слово, слыша язвительный голос прокурора в своей голове — "Ага, я вижу, ты не соответствуешь моим стандартам." Но когда Эджворт обернулся, несмотря на усталое выражение лица, у него не было никаких признаков разочарования — только облегчение. Возможно, на самом деле он имел в виду: "Ага, я действительно рад здесь быть". Адвокат глубоко вздохнул, чувствуя себя немного увереннее. — Ну, тогда давай я покажу тебе гостевую комнату. Он провёл Эджворта в свободную спальню дальше по коридору, скудно обставленную: просторная кровать, комод и потёртые фиолетовые занавески. — Майя и Перл остаются здесь, когда приезжают в гости. Обычно всё так завалено их одеждой и всякой всячиной, что едва видно пол. Прокурор наклонил голову, и чёлка частично скрыла его глаза. — Ты уверен, что тебе удобно позволять мне пользоваться их комнатой? Феникс пожал плечами. — Это просто комната для гостей. Для тех, кто в ней нуждается. — Райт. — Последовала неловкая пауза, когда Эджворт рефлекторно схватился за руку, глядя в сторону. — Я приношу извинения за причиненные тебе неудобства. Спасибо. Феникс серьёзно посмотрел на него. — Майлз, ты не доставляешь мне неудобств. — Когда ни один из них не пошевелился, он тихо добавил: — Я не возражаю. И я счастлив, что ты мне доверяешь. Эджворт, наконец, посмотрел на него. Его глаза были тёмными, самыми обычными, светло-серыми, затуманенными неуверенностью, но в выражении его лица было нечто большее, чем простая благодарность. Феникс почувствовал, как ускорился его пульс, и ощутил, как его лицо начинает краснеть. — Располагайся здесь, как тебе удобно, — сказал он. Его слова вылетали быстро и отрывисто, когда он двинулся в коридор. — Кровать уже застелена. Ванная комната слева. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Он на автомате направился на кухню, пытаясь подавить внезапный прилив эмоций. Он знал, что не должен ничего подразумевать под этим визитом, как бы сильно ему этого ни хотелось. Сам Эджворт, возможно, и не доставлял неудобств но, что действительно беспокоило Феникса, так это то, что он всё ещё не разобрался в своих спутанных чувствах до прибытия прокурора. С одной стороны, он чувствовал себя ужасно из-за того, что Эджворт подвергся домогательствам, и всё же хотел ему помочь, чем мог. Но, с другой стороны, он чувствовал крошечную предательскую благодарность к сталкеру — он дал Фениксу прекрасный повод провести несколько часов с Эджвортом. И с гипотетической третьей стороны, Феникс задавался вопросом, было ли такой уж хорошей идеей позволить Эджворту остаться у него. Боль от признания прокурора была всё ещё свежа, и он не был уверен, что сможет удержаться от того, чтобы не ляпнуть что-то обидное. Или, что ещё хуже, он может позволить какому-то из своих чувств ускользнуть, что почти наверняка разрушит их дружбу и навсегда прогонит Эджворта. Майя, вероятно, стала бы дразнить его за то, что он слишком много думает. Сейчас самым важным было помочь тому, кому больше не к кому было обратиться. Это то, что у него получалось лучше всего, верно? Он начал разогревать остатки китайской еды в микроволновке. Самое меньшее, что он мог сделать, это дать Эджворту тихое спокойное место, где он мог бы остановиться на одну ночь, не беспокоясь о преследовании со стороны сталкера или о безответных чувствах со стороны кого-либо ещё. Когда еда была расставлена на кофейном столике, он плюхнулся на диван, раскинув руки по спинке. Эджворт снова вошёл в гостиную. Он выглядел немного лучше: его лицо было свежевымыто и выглядело немного менее напряжённым. Он снял пиджак, хотя на нём всё ещё была остальная часть его рабочей одежды. Даже белое жабо неизменно оставалось на месте. Прокурор посмотрел на него, скользя глазами по его распростертым рукам и простой белой футболке и джинсам, вероятно, осуждая его за то, что он выглядит как… плебей. Да, это было хорошее эджвортовское слово. Интересно, были ли у этого человека вообще джинсы? Феникс ухмыльнулся. — Знаешь, только ты можешь заставить меня чувствовать себя плохо одетым в моём собственном доме, — сказал он, указывая на пустую диванную подушку рядом с ним и приглашая Эджворта сесть. Он был поражён, увидев, как что-то быстро промелькнуло на лице другого мужчины. Так быстро, что он почти не заметил: не презрение, как он ожидал, а что-то более благодарное. От этого волосы у него на затылке на мгновение встали дыбом, как будто в воздухе на мгновение раздался электрический разряд. — К сожалению, моя более повседневная одежда осталась дома, — сказал Эджворт, присаживаясь так, чтобы оставить между ними несколько футов пространства. Его тон был намеренно лёгким. Это само по себе было необычно. Из того, что Эджворт сказал ему по телефону, ситуация с преследователем стала ещё более серьёзной, и Феникс ожидал, что прокурор будет в ужасном настроении. И, может быть, так оно и было — в его голосе чувствовалось напряжение, несмотря на то, что он старался казаться беззаботным. Возможно, это был способ Эджворта сказать ему, что он не хочет говорить о сложившейся ситуации. Он бросил на своего друга извиняющийся взгляд. — Верно. Извини. Просто шлёпни меня, если я снова буду бесчувственным — так обычно делает Перл. Последовала напряжённая пауза, затем Эджворт потянулся за шею и ловко развязал жабо. Он сложил его и положил на подлокотник дивана. — Лучше? Без этого фирменного предмета Эджворт выглядел странно беззащитным. Он казался менее чопорным и более доступным, больше похожим на того Эджворта, которого Феникс представлял себе во время праздных мечтаний в юридической школе. Его шея была длинной и бледной, и Феникс почувствовал, как его пальцы дёрнулись, желая провести ими по этому незащищённому участку кожи. Одна его рука была близко к верхней части спины Эджворта. Достаточно близко, чтобы, если бы он просто протянул руку… Он быстро положил руки обратно на колени и был поражён осознанием: хотя он делал всё возможное, чтобы его гость чувствовал себя комфортно, Эджворт таким простым жестом заставил его самого чувствовать себя более непринужденно. Это понимание согрело его больше, чем он хотел признавать. Вместо ответа он позволил медленной улыбке расползтись по его лицу, наслаждаясь озадаченным взглядом прокурора. Через мгновение он наклонился вперёд, наколол на вилку кусок говядины и протянул его Эджворту. — Нет палочек для еды? — Прокурор был невозмутим. — Ты думаешь, я бы доверил Майе длинные острые куски дерева? — он усмехнулся. — Она бы тогда проводила всё своё время, протыкая мясо, просто чтобы убедиться, что оно не превратится в вампира, прежде чем она сможет его съесть. — Она бы вбила кол в свой стейк? Он бросил на Эджворта скептический взгляд. Неужели он только что пошутил? Эджворт долгое время бесстрастно смотрел в ответ, пока уголки его рта, наконец, не приподнялись, разрушая маску напускной серьёзности. Феникс совершенно неожиданно обнаружил, что смеётся, и вскоре к нему присоединился звук низкого смешка Эджворта. — Это было ужасно, не так ли? — спросил прокурор, когда они всерьёз принялись за еду. — Никогда не думал, что ты опустишься до плохих шуток. Эджворт пожал плечами — привычный снисходительный жест, который так часто можно увидеть в суде, — и ухмыльнулся: — Уверяю тебя, Райт, я довольно остроумен. Но каламбуры кажутся тем типом остроумного юмора, который тебе бы понравился. Феникс бросил на него притворно обиженный взгляд. — Что ж, если ты собираешься посмеяться над моим чувством юмора, то я хочу тебя познакомить с одним клоуном. Он такой забавный, что уже через две минуты он заставит тебя скорчиться. Атмосфера разрядилась, и юристы начали расслабляться, обсуждая странные и необычные вещи, которые часто происходили во время их дел. Они оба избегали любых упоминаний о сталкере или нанесённом ущербе. Лицо Эджворта становилось менее усталым, пока они разговаривали, как будто обычный разговор с другом был бальзамом на душу. Чем-то, что позволило ему на мгновение отбросить свои обычные заботы и стресс из-за сталкера. Феникс хотел продолжать разговаривать с Эджвортом в таком тоне ещё очень очень долго. Но час был поздний, и они оба сошлись на том, что уже пора бы лечь спать. Спальня Феникса находилась в конце коридора, дальше от комнаты для гостей, и он задержался у двери прокурора. — Итак... ты знаешь, что можешь использовать в ванной всё, что тебе нужно, верно? — Да, Райт. Ты уже говорил об этом. — Просто хочу убедиться, что ты помнишь. Последовала неловкая пауза. Это было хуже, чем прощаться с Майей на вокзале. Сделав короткий вдох, Феникс шагнул вперёд и обнял Эджворта за плечи. "Просто поторопись. Мужественное объятие. Что-нибудь, чтобы показать, что тебе не всё равно." — Спокойной ночи, Майлз. Он был таким тёплым. К удивлению адвоката, он почувствовал, как руки Эджворта обняли его за плечи, почти, но не совсем, отвечая на объятия. — Спокойной ночи, Ф-Феникс. Эджворт немного запнулся на имени, вероятно, застигнутый врасплох. Этого было достаточно, чтобы заставить сердце Феникса учащённо биться, и он быстро ускользнул, прежде чем Эджворт сделает для себя вывод, правильная ли это была идея или нет. Лёжа в постели и глядя в потолок, Феникс вздохнул. В конце концов, ему удалось уговорить прокурора поужинать с ним. Часть его была довольна. Тёплое сияние окружало маленький источник надежды, который всё ещё тлел где-то глубоко в груди. Было почти больно слушать другую его часть, напоминающую ему, что Эджворт рассматривал его только как друга, и не более того. *** Он проснулся от пронзительного звонка своего мобильного телефона. Затуманенным взором Феникс открыл глаза, проверил время и разочарованно застонал, когда на дисплее высветилось семь восемнадцать утра. Солнце взошло всего час назад, и тусклый жёлтый свет просачивался сквозь жалюзи. — Алло? — Его голос всё ещё был хриплым после сна. — Доброе утро, приятель! Он не был уверен, что сможет поспеть за речью энергичного Гамшу прямо сейчас. — Детектив, к чему такой ранний звонок? — Просто хотел предупредить, что мы собираемся встретиться с вами примерно через полчаса. Хотел убедиться, что никто не спит. Феникс моргнул. — Вы? — Да, я и эксперт. Мы всё объясним, когда доберёмся к вам. Что-то казалось неправильным. — ...Разве ты не был на наблюдательном пункте? Ты нашёл того парня? — Нет, он так и не появился. Теперь, когда здесь ФБР, в слежке за домом отпала необходимость. Внезапное падение в животе немедленно выбило из Феникса остатки сна. Он откинул одеяло. — ФБР? — Да. Скоро увидимся. — Гамшу положил трубку. Феникс с минуту смотрел на свой телефон, переваривая то, что только что сказал Гамшу. Должно быть, происходит что-то действительно серьёзное, если в это вмешивается ФБР. "Вот дерьмо". Его пальцы скользнули сквозь шипы волос. Держась за голову, пока он ругался про себя. Что, чёрт возьми, могло случиться, чтобы к этому привлекли ФБР? Его желудок сильно сжался. Что за человек был этот сталкер? Что, если он действительно был каким-то убийцей? Феникс потратил много усилий, чтобы не думать о нём. Он существовал как некая безликая фигура в его голове, таинственный соперник, который уничтожил все шансы, которые у него могли быть с Эджвортом. И теперь всё, что он мог себе представить, — это та фигура, мучающая Эджворта, уничтожающая его, сводящая его с ума, выдворяющая его… прочь. Из страны. Из его жизни. Как только фантазии в голове Феникса ожили, было легко представить, как эта тёмная фигура улыбается, разговаривает, касается гладкой бледной кожи, шепчет слова, от которых у Эджворта потемнели глаза. Как он притянул фигуру ближе, наклонил голову и прижался к его губам... Его рука вцепилась в подушку, а рот сжался в жёсткую линию, когда он заставил себя остановиться, чтобы сосредоточиться на времени. Он уже потратил впустую несколько минут. Он опустил ноги на пол и, спотыкаясь, побрёл в коридор, затем согнулся пополам, чтобы надеть пару чёрных спортивных штанов поверх боксеров. Он должен был разбудить Эджворта. Сейчас. Проходя мимо ванной, он услышал плеск воды. Прокурор уже не спал. Он постучал костяшками пальцев по двери. — Эджворт? Нет ответа. Он постучал сильнее. — Эй, Эджворт! Открывай! По-прежнему никакого ответа. Он начал колотить в дверь. Его сердце колотилось так же сильно, когда волна иррационального страха прокатилась по его позвоночнику. Его голос повысился, когда он отчаянно попытался перекричать шум воды в душе. — Эджворт, мне нужно с тобой поговорить! Пожалуйста, открой дверь, это срочно. Выходи, чтобы я мог.. Дверь внезапно распахнулась внутрь. Звук всё ещё работающего душа стал громче, и из комнаты повалил пар, неприятно тёплый. Эджворт стоял наполовину скрытый дверью. Вода покрывала его кожу, маленькими ручейками стекая по плечам и широкой груди. Его рука крепко сжала одно из фиолетовых полотенец Майи, обернутого вокруг талии, удерживая его на месте чуть ниже пупка. Было так много бледной обнажённой кожи и слегка подтянутых мышц, наработанных годами подъёма на двенадцать пролетов в офис и таскания улик на местах преступлений. Глаза Феникса расширились. "Почему Эджворт так долго скрывал всё это под одеждой?!" Этот образ навсегда запечатлелся в его памяти. Он мгновенно почувствовал, как его кровь приливает к паху, и был крайне рад, что его спортивные штаны свободно висели на нём. Он с трудом сглотнул. Во рту внезапно пересохло, и его голос понизился до удивлённого: — Эмм... Эджворт быстро заморгал, по его щекам пополз румянец, и он бросил на Феникса взгляд, который ясно говорил: "А чего ты ожидал, идиот?" Мгновение никто из них не двигался, пока Эджворт не прищурился. — Что могло быть настолько срочным, что ты чуть не выбил собственную дверь, Райт? — прошипел прокурор громко и раздражённо. Феникс почувствовал, как его рука начала тереть затылок, и он остро пожалел, что не догадался надеть рубашку. Он глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь игнорировать их взаимную наготу, потому что ему нужно было сосредоточиться. — Эм, только что звонил Гамшу. Он сейчас приедет. Примерно через двадцать минут. Эджворт подвинулся вперёд, прислонившись головой к двери. Его волосы, зачёсанные назад, потемнели и почти почернели от воды. Раздражённый взгляд остался. — И это всё? Феникс покачал головой, когда подошёл ближе, и его рука ухватилась за дверной косяк. Он не был уверен, был ли жар, который он чувствовал, от пара, всё ещё исходящего из ванной, или от того, что он был так близко к обнажённой коже Эджворта. Его голос был низким. — Он приведёт с собой ФБР. Он был достаточно близко, чтобы заметить едва заметную перемену в поведении Эджворта: спина выпрямилась, костяшки пальцев побелели, а челюсти сжались. Он смотрел на Феникса ещё мгновение, пока его глаза метались туда-сюда между глазами Феникса, и, наконец, отстранился. — Я выйду через пять минут. Дверь резко захлопнулась прямо перед носом адвоката. Ему повезло, что он вовремя успел убрать руку. В своей комнате Феникс прислонился спиной к закрытой двери и прикрыл глаза. Позже будет время подумать об... этом. Прямо сейчас им с Эджвортом нужно было быть на высоте. Нужно быть готовыми ко всему, что ФБР может им подбросить. Больше всего ему нужно было держать голову прямо, чтобы помочь Майлзу всем, чем только можно. Ровно через пять минут Феникс услышал, как открылась дверь ванной, а затем захлопнулась дверь гостевой комнаты. Он сам прошёл в ванную и, как ни странно, был рад, что горячая вода закончилась. Несмотря на его обычные протесты перед Майей и Перл по поводу ледяных водопадов, прямо сейчас он действительно хотел принять холодный душ. *** Он только закончил расчёсывать волосы, когда в его парадную дверь раздался безошибочно узнаваемый гулкий стук Гамшу. Он выбежал в гостиную. Эджворт чопорно ждал на диване, одетый во вчерашний костюм, на котором не было ни единой складки. Феникс тоже надел костюм, решив, что должен выглядеть профессионально презентабельно, когда ФБР вторгается в его квартиру. Эджворт оглянулся, наблюдая за Фениксом, и их глаза встретились. Выражение его лица было таким, какое он носил в зале суда, холодным и бесстрастным, не позволяя ни единой из своих эмоций проявиться, но затем он слегка дрогнул. Фениксу вспомнился процесс Мэтта Энгарда, когда тот смотрел через свою скамью подсудимых и молча умолял Эджворта попробовать что-нибудь, что угодно, чтобы помочь ему. Феникс вздёрнул подбородок, стараясь выглядеть уверенным. — Готов? — тихо спросил он, не желая, чтобы его услышали с другой стороны входа. Прокурор кивнул, лицо его снова стало стоическим. Феникс слегка улыбнулся, пытаясь показать ему, что он будет не один. "Мы справимся с этим вместе". Он распахнул дверь. На пороге стоял Гамшу, выглядевший чуть более потрёпанным, чем обычно, с лишними складками на пальто и несколькими морщинами на лице от недосыпа. Но когда он увидел адвоката, его глаза загорелись, а лицо расплылось в широкой улыбке. — Приятель! На одно ужасающее мгновение Феникс испугался, что Гамшу раздавит его в объятиях. — Д-доброе утро. Детектив протиснулся мимо него, таща за собой большой кожаный чемодан, который явно не входил в его ценовой диапазон. В дверном проёме, уже не полностью скрываемый массивной фигурой Гамшу, стоял, так называемый, "эксперт". Она была совершенно не такой, как ожидал Феникс. Её темные волосы были заплетены в десятки крошечных косичек, от корней до кончиков, и вся масса была собрана в большой конский хвост на затылке. Она была одета в сшитый на заказ брючный костюм цвета индиго, линии которого были чёткими и резкими, что контрастировало с её тёмной кожей, подчёркивая насыщенный коричневый цвет. Верхняя пуговица жакета с глубоким вырезом была расстёгнута, а вырез спускался вниз не совсем вызывающе, но достаточно соблазнительно. Она была высокой, почти достигала роста Феникса, и сбоку она держала небольшой металлический чемоданчик. У неё были яркие карие глаза, и, несмотря на усталые морщинки в уголках, она проницательно оглядела адвоката с головы до ног. Феникс почувствовал, как участился его пульс. Она сунула руку в карман куртки. Внутри мелькнула тёмная тень с металлическим блеском — пистолет. — Мистер Райт? — Д-да? Да? — Он дёрнулся, услышав, как его голос неловко дрогнул, хотя он не был уверен, было ли это из-за оружия или из-за другого рода волнения. Она вытащила значок и открыла его. Буквы "Ф.Б.Р." отчётливо виднелись на блестящей металлической поверхности. — Я агент Чейз. Я так понимаю, у вас остановился один особый гость? Потребовалась секунда, чтобы его голосовые связки наконец заработали должным образом. — О, эм, да, он внутри. — Он поднёс руку к затылку, чувствуя себя взволнованным. — Это только вы? Вы единственный агент? — На данный момент, да. — Она подняла бровь, глядя на него и явно забавляясь. — О. — Он ожидал... ну, может быть, команду спецназа или что–то в этом роде. — Это, эм, я думаю, вы просто настолько хороши, да? — Он закрыл рот, чувствуя, как к щекам приливает румянец. Удивлённое выражение на лице агента сменилось чем-то более хитрым. — Я хороша во многих вещах, мистер Райт. — Было очевидно, что она наслаждалась собой. — Могу я войти? Он отошёл в сторону и придержал дверь открытой, стараясь не дать своему румянцу стать ещё гуще. Проходя мимо него, она оценивающе оглянулась. Гамшу и Эджворт разговаривали тихо приглушённо. Кожаный чемодан стоял на полу у края кофейного столика. Агент прервала их разговор и представилась Эджворту. — Агент Жюстин Чейз. Я рада, что мы можем познакомиться с вами лично. Взгляд Эджворта скользнул по Гамшу, как бы ища подтверждения, что она законный федеральный агент, прежде чем вежливо ответить на её рукопожатие. Она пододвинула кресло Феникса к противоположной стороне его кофейного столика, лицом ко входу, и села. Это оставило Эджворта и Гамшу сидеть на диване перед ней. Чувствуя себя немного лишним, Феникс остался на ногах и завис где-то в стороне от стола. Феникс перевёл взгляд с агента на прокурора, и когда его взгляд упал на Эджворта, он почувствовал пронзившую его острую боль. Воспоминания о прошлой ночи смешались с воспоминаниями о сегодняшнем утре — тихий смех, лёгкое подшучивание, тепло, жар, румянец, серые глаза и бледная кожа. Он резко вдохнул. — Прежде чем я начну, — сказала агент Чейз, привлекая их внимание. — Пожалуйста, поймите, что то, что я собираюсь сказать, конфиденциально. Только определённые сотрудники правоохранительных органов и стороны, имеющие отношение к инциденту, могут быть посвящены в эту информацию. — Её тон тщательно балансировал между дружелюбием и профессионализмом, когда она переводила взгляд с двух мужчин. Наконец, она посмотрела на Феникса. — Боюсь, мистер Райт, к вам это не относится. Я была бы признательна, если бы вы покинули квартиру на ближайший час. Это не было просьбой. Мгновение все молчали. Феникс почувствовал себя так, словно его только что ударили кулаком в живот. Как он мог помочь, если не мог знать, что происходит? Если бы он был вынужден покинуть Эджворта? Он открыл рот и снова закрыл его, не зная, что сказать. Агент Чейз продолжала пристально смотреть на него, явно ожидая, что он самоустранится от обсуждения. Феникс сглотнул."Это неправильно, несправедливо. Я хочу помочь". Он медленно направился к входной двери, пытаясь придумать, куда бы он мог пойти, и гадая, что случится с Эджвортом, пока его не будет. — Райт останется. Эджворт посмотрел на Феникса. Его серые глаза были настолько пронзительными, что буквально пригвоздили его к месту. — Как мой личный адвокат, он будет участвовать во всех обсуждениях этого вопроса. — В его словах была такая твёрдость и решительность, будто он бросал вызов Фениксу или федеральному агенту, осмелившемуся возразить ему. Они не обсуждали это. Эджворт никогда больше не упоминал о том, что Феникс выступал в качестве его адвоката. Даже заставить его согласиться на представительство в первый раз было всё равно, что вырвать зуб. Агент дал Эджворту прекрасный повод отстранить его, чтобы помешать Фениксу узнать какие-либо потенциально унизительные подробности. Но Эджворт хотел, чтобы он был там. Внезапное тепло, распространившееся от груди Феникса по всему его телу, было подобно печи. Он расправил плечи и сменил испуганный взгляд, которым одарил Эджворта, на более уверенный, и снова посмотрел на агента. Его глаза ярко сияли, желая, чтобы она приняла решение Эджворта. Агент Чейз нахмурилась, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Её взгляд задержался на Фениксе, метаясь между значком на его лацкане и лицом, а затем на Эджворте. Внезапно она моргнула, и черты её лица на мгновение смягчились. Затем она коротко кивнула и открыла свой портфель. — Хорошо. Я понимаю. Феникс отошёл за диван, поближе к Эджворту, чтобы агент тоже мог обращаться к нему. Он мог видеть только часть лица Эджворта и был удивлён, заметив слабый красноватый оттенок в верхней части его щёк. Агент разложила свои документы на столе, что усложняло задачу из-за того, что Гамшу постоянно листал бумаги. Эджворт, однако, неподвижно смотрел вниз. Повинуясь импульсу, Феникс положил одну из своих рук на плечо прокурора, мягко сжимая, что, как он надеялся, должно было морально поддержать. Его большой палец скользнул по краю белого жабо, где оно было плотно обёрнут вокруг шеи Эджворта, и ему снова захотелось почувствовать кожу под ним. Он опустил руку обратно на спинку дивана. Весь этот жест занял меньше секунды, незамеченный остальными, но он увидел, как подбородок Эджворта слегка приподнялся, заметил, как он глубоко вздохнул. Когда прокурор выпрямился, он откинулся назад, ровно настолько, чтобы коснуться верхней частью плеча пальцев Феникса. — Вы ещё не объяснили, почему простое дело о преследовании и домогательствах привлекло внимание бюро, — сказал Эджворт агенту. Его слова были быстрыми и точными. — Ваши электронные счета были взломаны, — так же быстро ответила она. — Поскольку вы являетесь государственным служащим, это является федеральным преступлением. Эджворт покачал головой. — Но это не объясняет вашего присутствия. Гамшу сказал мне, что вы приехали только сегодня утром. Следовательно, вы не из местного офиса и были отправлены из другого штата. Я полагаю, вы прилетели ночью? Она бросила на него проницательный взгляд. — В таком случае, — продолжил Эджворт, тыча в неё пальцем. — Должно быть, произошёл какой-то другой крупный инцидент, если одно незначительное сообщение вызвало такую быструю реакцию, достаточную, чтобы заслужить вмешательство опытного агента. Более того, упомянутая быстрая реакция указывает на распознавание паттерна, что означает, что либо что-то ещё уже произошло, либо это вот-вот произойдёт. Брови агента Чейз неуклонно поднимались всё выше, пока она не одарила его кривой улыбкой. — Очень хорошо, мистер Эджворт. Я вижу, ваша репутация более чем заслужена. Феникс тоже был впечатлён и немного напуган. Как он вообще смог встретиться лицом к лицу с Эджвортом? — Однако произошёл не один инцидент, — сказала агент Чейз, указывая на документы на столе. — Их было три. Феникс внимательно слушал, пока она объясняла. — В течение последних пяти лет бюро следило за конкретной преступной группировкой по всей стране. Они начали в Нью-Йорке и неуклонно продвигались на запад: Чикаго, Даллас, а теперь, я подозреваю, здесь, в Лос-Анджелесе. Они являются высокотехнологичными фальшивомонетчиками, но они не печатают деньги. Они не делают поддельных картин, фальшивых драгоценностей или каких-либо других "настоящих" товаров. Вместо этого они специализируются на мероприятиях: они изготавливают поддельные билеты и приглашения на престижные мероприятия, такие как высококлассные вечеринки знаменитостей и политических деятелей, посещение которых стоит тысячи долларов и которые бронируются на несколько лет. Художественные выставки. Кинопремьеры. Благотворительные аукционы на миллионы долларов и распродажи недвижимости. — Неужели люди действительно покупают поддельные билеты, чтобы попасть на подобные мероприятия? — с сомнением спросил Феникс. Агент Чейз наклонила голову и её губы сложились в быструю ухмылку. — Это может показаться смешным, но это прибыльно. Эти мероприятия могут открыть множество дверей, и некоторые люди готовы платить большое состояние за такую возможность. В большинстве приглашений есть какой-то электронный компонент, который также нуждается в изменении, например база данных гостей, поэтому недостаточно просто прийти с поддельным листом бумаги. Это высококлассный сервис чёрного рынка, который процветает в крупных городах. — Хм. — Эджворт скрестил руки на груди. Его презрение было очень явным. Она вытащила из папки три фотографии. На каждом был снимок лица улыбающегося человека, двух женщин и одного мужчины. — Это были три видных чиновника в городах, в которых действовала банда фальшивомонетчиков. Два прокурора и начальник полиции. Все они исчезли незадолго до того, как преступная группировка прекратила свою деятельность в их городе. — Вы думаете, они работали с преступной группировкой? — Голос Гамшу звучал задумчиво, пока он внезапно не нахмурился и не расправил плечи, повысив голос. — Если... если вы думаете, что мистер Эджворт станет работать с преступниками, вы глубоко ошибаетесь... — Нет, нет, дело не в этом, — перебила агент Чейз, поднимая руку, чтобы успокоить возмущённого Гамшу. — Мы считаем, что преступная группировка была нацелена на этих чиновников. — Нацелена? — Феникс почувствовал укол беспокойства. Слово "цель" заставило его вспомнить о пистолете в куртке агента, о жертвах и о болезненном образе того, что что-то происходит с Эджвортом. В ответ агент Чейз открыла другую папку, указывая на её содержимое, пока говорила. — Каждый из их департаментов начал расследование деятельности сети фальшивомонетчиков. Через несколько месяцев после начала расследования... Она посмотрела на мужчин, сдвинув брови. Это не было выражением гнева или беспокойства. Скорее, она пыталась сказать что-то неприятное как можно более твёрдым тоном. — Они пропали. Узел беспокойства затягивался всё сильнее. — Прокурор Фрэнсис был найден мёртвым в заброшенном доме. Тело шефа полиции Макмартина было обнаружено в лодке недалеко от берега озера Мичиган. А прокурор Мюррей была найдена на свалке, тоже мёртвой. Феникс с трудом сглотнул. — Я не понимаю. Их убила преступная группировка? Почему?! — Я думаю, что да. Вкратце — чтобы отвлечь внимание. Когда правоохранительные органы были близки к тому, чтобы разоблачить банду, произошли эти исчезновения. Приоритет был отдан поиску официальных лиц, и внимание было отвлечено от преступной группировки. — И фальшивомонетчики скрылись, — добавил Гамшу, и его руки сердито сжались в кулаки. Эджворт наконец заговорил: — Какие у вас есть доказательства того, что эти исчезновения связаны с преступной группировкой? Феникс тоже решил вставить своё слово. — И какое отношение всё это имеет к Майл.. моему клиенту и его преследователю? Агент Чейз одарила Феникса ослепительной улыбкой, как будто была довольна, что он уловил важный момент. Удивлённый, его желудок приятно заурчал в ответ. — Подумайте сами. В такой операции, как эта, нужно следить за правоохранительными органами, чтобы знать, когда нужно бежать. Им нужен кто-то близкий к полиции или к тому, кто работает с ними, например, прокурор. — Вы говорите об инсайдере или шпионе, — предположил Эджворт. — Не совсем. Эта преступная группировка выбирает... другую тактику. Агент Чейз положила новую ламинированную фотографию поверх снимков — маленький чёрно-белый снимок, очевидно, вырезанный из газеты. На нём была изображена одна из жертв, женщина-прокурор, в модном бальном платье. Она танцевала с красивым мужчиной с длинными тёмными волосами и прекрасной фигурой в смокинге. Агент постучала пальцем по фотографии. — Вы узнаёте этого человека, прокурор Эджворт? — Её голос был тихим и осторожным. Она пристально посмотрела на прокурора. Эджворт глубоко вздохнул. — Да, узнаю, — ответил он тихо. — Кристофер Бэнкс. Это тот, против кого я хочу выдвинуть обвинения. Губы агента Чейз изогнулись в быстрой хищной усмешке. — Это было именно то, что я хотела услышать. Феникс внимательнее присмотрелся к фотографии. Он хотел знать, кто причиняет боль его другу, но была также маленькая тёмная его часть, которой было очень любопытно, что за человек привлёк внимание прокурора, пусть и на короткое время. Возможно, именно такой тип мужчин предпочитал Эджворт: кто-то стильный и элегантный, с понимающей улыбкой и проницательным взглядом. Кто–то богатый, выдающийся и немного загадочный — в тысячу раз более привлекательный, чем сам адвокат. Неудивительно, что у него не было ни единого шанса. Агент Чейз откинулась на спинку стула, скрестив ноги в довольной позе. — Я верю, что этот человек - часть преступной группировки. Он - приманка. Её заявление было встречено полным молчанием. На лице Гамшу было то же озадаченное выражение, которое, Феникс был уверен, было и у него на лице. Но даже со своего неудобного наблюдательного пункта Феникс увидел, как лицо прокурора быстро стало ярко-пунцовым. — Что ещё за приманка? — спросил Гамшу. Эджворт заговорил прежде, чем агент успел ответить. Его голос был странно напряженным. — Это термин, который обычно ассоциируется со шпионажем. Человек, который соблазняет цель для извлечения информации или ресурсов. — Его правая рука была вытянута вперед, сжимая левый локоть побелевшими костяшками пальцев. Пока Феникс обдумывал это объяснение и подтекст, он с растущим ужасом осознал, насколько униженным, вероятно, чувствовал себя сейчас Эджворт. Агент Чейз, либо не замечая, либо игнорируя сильный дискомфорт прокурора, продолжила дискуссию: — Прокурор Мюррей планировала баллотироваться на пост мэра, и её сопровождали папарацци. Это единственная причина, по которой у нас есть запись того, как выглядит этот человек. Мы больше ничего о нём не знаем, даже его настоящего имени. Незадолго до своего исчезновения, прокурор предъявила обвинение в преследовании и домогательствах, и её описание соответствовало этому человеку. В комнате стояла напряжённая атмосфера. Эджворт был слишком подавлен, его взгляд был прикован к фотографии, а Феникс и Гамшу молчали из-за неловкости. Агент продолжила: — Прокурор Эджворт, моя теория, которую подтверждает ваша идентификация, такова: приманка соблазняет высокопоставленную цель и завязывает отношения. Затем он может узнать о деятельности и тактике правоохранительных органов. Он передаёт эту информацию фальшивомонетчикам и, возможно, затягивает расследование дела о банде. Помимо этого, я не знаю, какие другие действия, если таковые имеются, приманка может предпринимать в кругу преступной группировки. Он может быть причастен к подделке документов, и я подозреваю, что он также может принимать участие в похищениях. Эджворт промолчал. Всё его тело было напряжено, и он смотрел куда-то в сторону. Выражение его лица было чем-то средним между недовольной гримасой и паникой в широко раскрытых глазах. Когда Феникс переводил взгляд со своего друга на фотографию приманки и на агента, он отбросил свои собственные отвергнутые чувства и неловкость за своего друга. Если он собирался снова стать адвокатом Эджворта, он должен был быть сильным, как всегда наставляла его Мия. А это означало, указать на очевидное противоречие. — Агент Чейз, — произнёс он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. — В данном конкретном случае нет никаких отношений. Мой клиент попытался немедленно прекратить своё общение с... с этим человеком, — продолжил он, едва избежав термина "приманка". — Так почему же он всё ещё преследует Эджворта? Агент подняла бровь. — У меня нет для вас ответа. Преступная группировка, возможно, переметнулась на другую цель. Это то, что мы обсудим с вами позже, детектив, — сказала она, мельком взглянув на Гамшу. — Но обвинение в преследовании, выдвинутое государственным обвинителем, было тем, что привлекло моё внимание. Учитывая положительную идентификацию приманки, я чувствую, что мы должны действовать с осторожностью. Эджворт наконец судорожно вздохнул и посмотрел на агента. — Итак, вы оперируете только теорией. Это не окончательное доказательство. — Я планирую получить доказательства во время расследования, — раздражённо ответила она. Она достала из портфеля мобильный телефон и протянула его прокурору. — Это клон вашего телефона. Мы пока оставим у нас ваш телефон. Я хочу чтобы — Кристофер, верно? — оставался с вами на связи. Прямо сейчас он — наше лучшее связующее звено с операцией, поэтому я хочу следить за тем, какие сообщения он вам посылает. — Она начала собирать свои документы. — Подождите, неужели это всё? — Феникса так и подмывало схватить её за руку и держать, пока не разрешатся все их вопросы и тревоги. Агент Чейз вздохнула. — Мы с детективом Гамшу организуем убежище для прокурора Эджворта, где он останется под стражей до тех пор, пока преступная группировка не будет задержана. — Я не позволю, чтобы меня отстранили от работы, — проворчал Эджворт. — Это для вашей же безопасности, — строго сказала она, пресекая все протесты прокурора. — Прокурор Эджворт, я понимаю, что вы, возможно, смущены, но я здесь не для того, чтобы заставить вас почувствовать себя лучше. Я здесь, чтобы найти и арестовать преступника. Если повезет, то много преступников. И чтобы убедиться, что вы не присоединитесь к другим погибшим чиновникам. Она резко встала с портфелем в руке и кивнула в сторону Гамшу, заставив его вскочить на ноги. — Я придумаю для вас предлог, чтобы вы взяли отпуск. Следующие несколько дней вы будете жить в отеле, пока не будет готова конспиративная квартира. Ни в коем случае не возвращайтесь в свою квартиру. — Разве он не может остаться здесь? Все взгляды обратились к Фениксу. — Я имею в виду, у вас уже есть люди, которые следят за моим домом, и преследователь не знает, что Эджворт здесь. И это сэкономило бы время на поиск отеля и деньги. — Его рука поднялась, чтобы потереть затылок, когда он неуклюже замолчал. Агент Чейз повернулась к Гамшу, вопросительно подняв брови. — Н-ну, — начал он, выглядя очень смущенным. — Я думаю, что здесь довольно безопасно. Мы можем поставить на вахту ещё несколько офицеров, если это всего на пару дней. Если, конечно, хотите, сэр. Эджворт встал и посмотрел на всех троих — Гамшу, агента Чейз и, наконец, Феникса. Наконец он кивнул. — Полагаю, я мог бы потерпеть здесь ещё одну или даже две ночи. "Ну спасибо за мощную поддержку". Несмотря на свои саркастические мысли, Феникс почувствовал облегчение. Гамшу и Эджворт снова заговорили, обсуждая его пребывание, в то время как агент Чейз направилась к выходу. Она шла быстро, и Феникс поспешил последовать за ней к двери. — Вы вообще осознаёте, на какой риск идёте? — спросила она, как только они оба оказались за дверью. Она бросила на него пристальный, почти пугающий взгляд. — Я просто хочу помочь, — ответил Феникс, слегка пожав плечами. Выражение её лица снова смягчилось. — Полагаю, я понимаю ваше желание помочь вашему партнёру. Феникс мог поклясться, что его сердце пропустило удар. — Партнёру? Агент Чейз лишь приподняла брови. — Нет, это... вы всё неправильно поняли. — Феникс вспомнил человека на фотографии, вспомнил признание Эджворта и своё собственное острое разочарование. — Мы не.. Я имею в виду, он мне просто друг. Её глаза расширились от удивления. — О, я полагаю, у меня сложилось неверное впечатление. Она изучала его, склонив голову набок. Феникс не был уверен, как ответить, но какая-то его часть наслаждалась её пристальным вниманием. — Не часто такой хороший парень так сильно выручает друга. Это очень смело. — Она провела рукой по его предплечью, скользнув вниз, чтобы пожать его руку. Её хватка была сильной. — Я не часто встречаю таких гражданских, как ты. — Их рукопожатие затянулось. — Если нужно безопасное место, я знаю одно в паре часов езды отсюда, — сказал Феникс, охваченный внезапным желанием продолжать производить впечатление на агента. — Это довольно уединённое место, и у меня там есть связь. Агент Чейз убрала руку и достала из кармана куртки визитку. — Это моя контактная информация. Позвони мне, если понадоблюсь. — Она быстро подмигнула ему. — Или по любой другой причине. Феникс почувствовал, как его пульс снова участился. Он не был хорош в чтении сигналов, но у него создалось впечатление, что агент, возможно, флиртует с ним. Он улыбнулся ей в ответ, заметив, как потеплел её взгляд. Этот момент был прерван Гамшу, который вышел из-за двери. — Хорошо, приятель, я оставляю мистера Эджворта в твоих руках. Просто держи его здесь всё время. Мы свяжемся с вами, когда убежище будет готово. Возможно, через пару дней. Феникс попрощался, бросив последний робкий взгляд на агента Чейз, и закрыл за собой дверь. Эджворт ждал в конце коридора, и когда Феникс встретился с ним взглядом, он почувствовал, как его захлестнула волна эмоций. Это было неприятно похоже на чувство вины. *** Только оказавшись ночью в одиночестве под одеялом, Феникс снова попытался разобраться в своих чувствах. В темноте его мысли свободно перескакивали с одной темы на другую, сливаясь воедино и меняясь, как жидкое зеркало. Его разум был слишком занят, чтобы отдыхать, а сердце слишком растерянно, чтобы дать ему какие-либо ответы. Большая часть его жизни была потрачена на погоню за Эджвортом, за Майлзом. Но Феникс был совсем не похож на Кристофера. Он никогда не будет элегантным и соблазнительным, и у него никогда не будет шанса на что-то большее с Эджвортом. Он никогда не смог бы полностью разрушить эти барьеры, сделать Эджворта необузданным и желанным, развить их дружбу в нечто совершенно иное. То, о чём порой он так сильно мечтал. Но было очень трудно отпустить фантазию. Он хотел двигаться дальше, довольствоваться обычной дружбой, которая была больше, чем большинство людей когда-либо испытывали с Эджвортом. У него были и другие романтические отношения — в подростковом возрасте и в колледже. И хотя последние его отношения обернулись катастрофическим провалом, важной частью было то, что он был влюблённым дураком с кем-то другим, верно? Он должен был просто отпустить. Чувствуя излишний жар в своём теле, Феникс сбросил одеяло и принялся мерить шагами спальню. Ночь в Лос-Анджелесе никогда не была по-настоящему тихой. Шум позднего транспорта или пьяниц, громко ковыляющих домой, создавали постоянный фоновый шум. Но в его квартире по-прежнему было тихо, и как бы ему ни хотелось закричать от отчаяния, это разбудило бы Эджворта, а он был не в настроении спорить с недосыпающим прокурором. Вдалеке раздался хлопок выстрела. Феникс на мгновение задумался, не убегут ли полицейские, наблюдающие за его квартирой, на другое расследование. По крайней мере, с нескончаемым потоком преступлений у него всегда будет работа, чтобы отвлечься. При мысли об оружии, в мозгу адвоката всплыл образ агента Чейз Жюстин на передний план его сознания. В его груди что-то дрогнуло. Он помнил её глаза, её медленное рукопожатие, подмигивание. Она была хорошенькой. А Эджворт был красив. И на долгое сводящее с ума мгновение он захотел их обоих. Тревожный, растерянный и смущённый, полный сдерживаемого разочарования, Феникс сделал единственное, что имело смысл в данный момент: он упал обратно на матрас и запустил руку в боксеры, проведя пальцами по своему члену. Крепко зажмурившись, он подумал о Жюстин, о жакете с глубоким вырезом, о том, как она снимает его и расстегивает рубашку. Он гладил себя длинными медленными движениями и представлял, что это её рука на нём. Он представил себе жар её рта, скольжение её языка по члену, и его возбуждение усилилось ещё больше, но этого пока было недостаточно. Несмотря на заманчивые сценарии, которые предлагал его разум, он был не совсем там. Он застонал от желания, представив её полностью обнаженной и стонущей его имя. Рука Феникса внезапно замерла, его рот открылся, а дыхание стало прерывистым, когда он вспомнил, как его имя звучало гораздо более глубоким голосом. Со жгучей уверенностью он понял, что хотел услышать не агента Чейз. Он представил, как его имя снова срывается с губ Эджворта, низкий баритон его голоса, отчаянный и нуждающийся, и Феникс подавил стон, когда все эти чувства, вся тоска и яростное желание пронеслись через него волной раскалённого добела желания. Его колени подогнулись, голова склонилась набок, а рука задвигалась быстрее, сжимая член сильнее и грубее. Он тяжело дышал и облизывал губы при мысли о прокуроре. Он вспомнил Эджворта в банном полотенце тем утром и представил, как выхватывает его, врезается спиной в стену, когда Эджворт наваливается на него и стаскивает спортивные штаны, и ему до боли захотелось ощутить, как их обнаженная кожа трётся друг о друга, горячая и неистовая. Ощущение руки Эджворта на нём, длинных пальцев, обвившихся вокруг члена, казалось почти реальным, когда он усилил свою хватку. И этот взгляд в глазах Эджворта: понимающий, пронзительный и потемневший, полный похоти, полный чего-то большего, и всё это для него... Выгнув спину, Феникс прикусил внутреннюю сторону губы, чтобы заглушить долгий стон, сопровождавший его оргазм. После этого он мог лишь лежать неподвижно, и дыхание возвращалось к нему онемевшими неглубокими вздохами. Что ж. Так много для того, чтобы отпустить фантазию. Когда Феникс снял свои боксеры, чтобы привести себя в порядок, он, наконец, понял, что, что бы он ни думал о своих шансах с Эджвортом, его чувства нельзя было просто так прогнать. Он скользнул под одеяло, довольный тем, что спит обнажённым, и, почувствовав легкую тягу ко сну, снова задался вопросом, сможет ли он и дальше держать свои эмоции под контролем до конца пребывания Эджворта. Или он в конечном итоге сделает что-то глупое, о чём потом пожалеет. ...Он был таким дураком.