Cначала привести в порядок наши сердца

После того первого заседания суда дни пронеслись как в тумане, Габриэль не мог в это поверить. Каждый день он сидел за своим столом и сверлил взглядом календарь, где красными чернилами была обведена та роковая среда. Это был день, когда весь этот кошмар прекратится. Так или иначе. Его руки дрожали, если он пытался сделать набросок, чтобы отвлечься от происходящего. Он был признателен Натали, взявшей на себя всю рутинную работу, пока он бесполезно прятался в своем кабинете, прокручивая в голове все новый и новый душераздирающий сценарий. Спросить его. Настолько просто. Настолько пугающе. Прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз знал, чего на самом деле хочет Адриан, и он не осознавал этого с большей ясностью, чем на прошлой неделе. Несмотря на обнадеживающие слова таких верных одноклассников Адриана, он не решался в полной мере разделить радость, которую они испытывали. Беспокоился ли Адриан вообще? Хотел ли вернуться домой? Он действительно любил своих дедушку и бабушку, которые души в нем не чаяли, как и следует любым дедушке и бабушке. Как следует и любому родителю. Он снова потер глаза, сдвинув очки с переносицы. Ясно мыслить не получалось. Предатель разум колебался между страхом и восторгом по поводу предстоящего суда. Он хотел, чтобы это поскорее закончилось. Он хотел вернуть своего сына. Но хотел ли возвращаться сын? Прежде чем он понял это, он снова стоял на ступенях здания суда, глядя на двери, которые должны были решить его судьбу. На этот раз он прибыл невредимым — никаких досадных встреч с разлетающейся выпечкой. Он нашел место в зале и быстро оглядел людей, отметив стаю друзей Адриана сзади... и самого Адриана, сидящего в первом ряду. Он попытался поймать его взгляд, но Адриан не оглядывался. Он смотрел в землю, одинокий и подавленный. И как это расценивать? Вошла судья, и Габриэль долго изучал ее. Она была темнокожей, с серьезными карими глазами, которые обещали беспристрастное разбирательство. Он надеялся, что она была одной из тех честных судей, о которых говорили подростки. Зная находчивость этих детей, особенно этой девочки, он чувствовал себя более чем уверенным в своих силах. Тем не менее, он оглянулся, чтобы оценить их реакцию. Девушка с косичками стукнулась кулаками с подругой-блогером, потом обе послали ухмылку дочери мэра. Это хорошие новости. Девочка огляделась и поймала его взгляд. Ее улыбка стала шире, и она показала ему большой палец вверх. Он почти улыбнулся в ответ, но нарастающее беспокойство не позволило ему сделать это. Он ограничился вежливым кивком. Она просияла, не испугавшись его стоического ответа. – Я судья Зоэ Вертье, – объявила судья, складывая руки. Пробежавшись глазами по лицам присутствующих, она остановила свой взгляд на нем. Дрожь дурного предчувствия прокатилась по его телу. – Сегодня я буду вести ваше дело. Мой предшественник оставил дела в довольно удручающем состоянии, и мне нужно в них разобраться. Но, полагаю, что достаточно хорошо представляю основу вашего дела. Месье Агрест, давайте начнем с вас. Вам есть что сказать по этому поводу? Габриэль встал. Он прочистил горло, сейчас ощущая как никогда пользу от каждого каждого момента пугающих деловых выступлений, и начал излагать свое дело. – Ваша честь, – начал он ровным голосом, который, к счастью, не выдавал его истинной неуверенности, – во-первых, моего сына вовсе нельзя было забирать из нашего дома. Габриэль полез в свой портфель и вытащил документ, на который ранее ссылалась Маринетт. – У меня здесь есть копия документа, в котором говорится, что я получил повестку на прием в суд. Понимаю, что из этого следует, что я проигнорировал указанную повестку и, таким образом, решение автоматически вынесли не в мою пользу. Однако, такой повестки я не получал. Судья нахмурилась, когда Габриэль подошел и передал бумагу судебному приставу, который передал ее судье. – Кроме того, продолжил он, — согласно общедоступным записям, это показывает, что предыдущий судья вынес решение без конкретных подтверждений. Нет ни фотографии, где я получаю повестку, ни моей подписи на документах. Тем не менее, моего сына забрали из нашего дома, что, по сути, ошеломило меня, – его взгляд скользнул к Эрмину, которые выглядел столь же потрясенным, как и судья. – Намеренно или нет. Судья нахмурилась, просматривая бумаги, явно недовольная не соблюдением надлежащей правовой процедуры со стороны предшественника. Габриэль продолжил. – Однако, поскольку мы не можем изменить уже случившегося, я должен обратиться к первоначальной причине этого разбирательства. Мне сообщили, что мой дом был небезопасен, поскольку на него нацелилась непосредственно жертва акумы, и безопасность была нарушена, пока Адриан был внутри. Это правда, но я должен прокомментировать абсурдность возложения на меня ответственности за действия другого человека. Он сделал паузу на мгновение, наклонившись, чтобы вытащить еще несколько бумаг из своего портфеля, прежде чем продолжить: – Мой дом защищён от многих вещей, но вера в то, что я обезопасить его от магического нападения, абсурдна. Он показал несколько фотографий различных памятников и зданий, разрушенных атаками акумы. – Знаменитые исторические памятники были уничтожены во время нападений, но жертвы акумы не понесли ответственности. Владельцы этих зданий также не понесли наказания. Если даже правительство не может помешать акумам разрушать важные для Франции места, относя это просто к сопутствующему ущербу, как я могу предотвратить нападение, целью которого именно я непосредственно и был? Судья Вертье подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Вы подняли интересный вопрос. Месье Эклат, вам есть что сказать? Эрмин встал. – Да, Ваша честь, есть, – он повернулся лицом к Габриэлю. – Во-первых, я не знал, что предыдущий судья не соблюдал надлежащий протокол при вызове в суд. Я ошибочно предположил, когда мы получили о твоём незнании даты слушания, что это было намеренное игнорирование и, если быть откровенным, какая-то демонстрация власти. За это я приношу свои извинения, – Габриэль моргнул. Эрмин повернулся к судье. – Но проблема остается, мы обеспокоены тем, что Габриэль постоянно подвергает Адриана опасности из-за нападений акум. Его школа неоднократно превращалась в поле битвы, и многие ученики в ней сами становились жертвами Бражника. Мы чувствуем, что это только вопрос времени, прежде чем кто-то получит серьезную травму. Исцеление от ЛедиБаг может исправить многое, но мы бы предпочли не проверять, может ли оно излечивать тяжёлые травмы. Ради его же безопасности, мы считаем, что Адриану будет лучше под нашим присмотром. Судья вновь посмотрела на Габриэля. – Месье Агрест? Как вы думаете, опасения месье Эклата обоснованы? – Нет, Ваша честь, – ответил Габриэль. – Извини, Эрмин, но привлекать кого-то к ответственности за действия другого — это безумие, как я уже отмечал ранее. Адриан достаточно умен, и знает, как избежать опасности. Точно так же, как и многие жители Парижа, знакомые с протоколами эвакуации, чтобы благополучно суметь пережить нападения. – Но именно ты заставил того человека стать аккуманизированным, – вставил Эрмин. В ответ Габриэль усмехнулся. – Мой гнев был направлен на диктора, который обманом заставил меня поверить, что я даю интервью по поводу предстоящей линейки. Я расчистил расписание, чтобы провести его, и в итоге обнаружил, что это было не чем иным как детской уловкой. Я отказался принимать участие в его фарсовой схеме. Этот человек должен был направить свой гнев на этого диктора, потому что он не провалил конкурс — ведь у него никогда не было возможности продемонстрировать свои таланты. Мистер Катальди настроил участника против меня, и поэтому жертва акумы ошибочно направил свой гнев в мою сторону. Но независимо от этого, ежедневно злятся или расстраиваются десятки людей. Должны ли мы возлагать на каждого ответственность за реакцию других? Должны ли мы отлучать детей, подвергшихся акуманизации от их родителей? Очевидно, что, поскольку они были акуманизированы, их родители, должно быть, воспитывали их достаточно плохо, если не научили справляться со своими эмоциями, – последнее было сказано с сильным сарказмом, но Габриэль уже перестал притворяться милым. – И должны ли мы забирать детей у взрослых, которые случайно стали акуманизированными? Я знаю, что у некоторых из них есть собственные семьи. – Вы донесли свою точку зрения, месье Агрест, – сказала судья. – И да, я согласна с вами по этим вопросам. Но месье Эклат считает, что ваш сын будет счастливее и здоровее, живя с ним и его женой, – она повернулась к мальчику и задала вопрос, которого Габриэль одновременно ждал и боялся. – Адриан, мы слышали, что и твой отец, и дед выдвинули отличные аргументы в пользу опеки. Но единственный человек, от которого мы еще ничего не слышали, это ты, – она сложила пальцы в замок и тепло улыбнулась ему. – Скажи мне, с кем ты хочешь жить? У Габриэля перехватило дыхание. Адриан встал, закусив губу. Он нарочно не смотрел ни на отца, ни на дед и вглядывался в безмятежное лицо судьи своим серьезным взглядом. – Я скучаю по друзьям, – заявил Адриан нерешительно, но четко. – Я скучаю по своим школе и дому. Я скучаю по отцу. Сердце Габриэля сжалось в груди от слов Адриана. – Но, – добавил Адриан, и на секунду сердце Габриэля ушло в пятки, но потом Адриан продолжил, нервно покусывая губу, – мне нравится с бабушкой и дедушкой. Я не хочу переставать видеться с ними. – Хмм, – судья стала внимательно изучать сначала Адриана, затем Эрмина и Мари, и после остановила свой взгляд темно-коричневых глаз на нем. Он сжал челюсть, чтобы унять дрожь. – Я поняла, – пробормотала она. Она наклонила голову к бумагам, лежащим перед ней, став перебирать их. Минуты растянулись в вечность. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так... страшно. Он не боялся признаться в этом. Он действительно был в ужасе. Он уже потерял жену. Он не мог потерять и сына. Он не выживет, если это произойдет. К реальности его вернули шелест бумаг и голос судьи. – Суд готов вынести решение, – четко произнесла она. Габриэль подумал, что его сердце должно остановиться именно в этот момент, но оно билось, и билось так быстро. В глазах стало расплываться. Голова закружилась, и он пошатнулся. Подавшись вперед, он отчаянно вцепился в спинку скамьи, и уже который раз у него перехватило дыхание. – Адриан продолжить жить со своим отцом, Габриэлем Агрестом, так как это соответствует его интересам, – обЪявила она, и сердце Габриэля затрепетало от радости. Он обмяк, и единственное, что удерживало от падения — это хватка за скамью. Его колени дрожали, как желе, и едва выдерживали его вес. – Но Эрмину и Мари Эклат должны быть предоставлены права на посещение, – минимум раз в месяц, – условия которых будут определены позднее. Суд удаляется на десятиминутный перерыв, – она стукнула молотком, и Габриэль, не колеблясь, подскочил к Адриану, заключив его в крепкие объятия. Он смутно различал радостные возгласы его одноклассников, но игнорировал их. В этот момент ничто не имело для него большего значения, чем сын.

***

Адриан был в шоке. Он действительно не ожидал, что его попросят озвучить свое собственное мнение. И его отец, и дед приводили убедительные доводы, и ему пришлось заставить себя смотреть в пол, иначе, взглянув на отца, он потерял бы самообладание. Вероятно, если бы он дал чувствам волю, отец не оценил бы его менее чем профессиональное поведение. Но вот он здесь, заключённый в удушающие объятья отца у всех на глазах. Обычно стойкий мужчина практически цеплялся за Адриана, как будто боялся, что если он отпустит его, Адриан может ускользнуть, как выгоревшие на солнце песчинки, струящиеся сквозь пальцы. Адриану не потребовалось и секунды, чтобы ответить на объятия — крепкие, пылкие и неловкие, но, ох, такие приятные. Он выдохнул в отцовский пиджак, закрыв глаза, когда большие руки отца обвили его. В конечном счете его отец отстранился, — слишком быстро, как подумал Адриан с уколом сожаления, — быстро моргая и держа Адриана за плечи. Отставив на расстояние вытянутой руки, Габриэль внимательно разглядывал его. — Я очень скучал по тебе, отец, – признался Адриан. Лицо его отца смягчилось, и он вновь быстро заморгал. – Адриан, – начал Габриэль, – я… я тоже. Раздавшийся рядом грубый шаркающий звук вырвал обоих из задумчивости. Адриан обернулся и увидел дедушку, грустно ему улыбающегося. Бабушка, стоя рядом с мужем, чуть ли не плакала. – Адриан, – начал дед, казалось, впервые не находя слов. – Я все еще хочу гостить у вас, – убедительно произнес Адриан, пытаясь ободрить их. Он почувствовал как отец встает рядом с ним, все еще держа одну руку на плече. Бабушка сморгнула слезы. – О, дорогой, в нашем доме мне будет не хватать тебя, – ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций. – Я буду упражняться в выпекании и у себя дома, – сказал он ей с улыбкой. – И когда я снова приеду, ты увидишь на что я на самом деле способен! Я даже попрошу Маринетт помочь мне. Ко всеобщему удивлению, тут высказался Габриэль. – Если Адриан сможет выучить хотя бы десятую часть кулинарных навыков этой девушки, вас ждет настоящее удовольствие. Старшие родственники и сам Адриан в шоке уставились на Габриэля. Нечасто его отец расточал кому-то столь высокие похвалы. Габриэль проигнорировал взгляд Адриана и сосредоточился на Эрмине. – Нечестно не допускать тебя до жизни Адриана, – сказал он, словно выталкивая слова из себя. Он звучал напряженно, неловко и неуверенно. – Несмотря на наши различия, ясно, что одна общая черта у нас есть, – он взглянул на сына, и Адриан покраснел. – Я думаю мы сможем разработать некое соглашение, и вам не придется надолго исчезать из жизни Адриана. Его дед казался ошеломлённым ничуть не меньше Адриана. – Я… – он покосился на жену, прочистил горло, и исправился. – Мы очень этого хотим. Возможно, я ошибся на твой счёт, Габриэль. Должно быть, ты делал что-то правильно, если вырастил такого фантастического мальчика. В уголках глаз отца собрались морщинки — лицо озарила мягкая улыбка. – Спасибо, Эрмин. Но я не могу приписать все заслуги себе. Этот путь с Иветт мы проделали рука об руку. Должно быть, она научилась этому у тебя, – модельер протянул руку, и экс-сенатор ответил крепким рукопожатием. Адриан отвел взгляд от отца и заметил своих одноклассников, с улыбкой — разной степени широкости — наблюдающих за ними. Блондин улыбнулся им в ответ. Заметив это, отец проследил за его взглядом. – Ах, да. У тебя действительно надежные друзья, – заметил он, махнув им подойти. Ликуя, они бросились вперед. Хлоя и Сабрина немного отстали, держась позади остальных. У Адриана возникло подозрение, что это потому что блондинка не хотела, чтобы ее заметил его дед. – Особенно эта мадмуазель, – добавил Габриэль, указывая на Маринетт. На похвалу его отца, она залилась яркой краской и пискнула. – Маринетт? – спросил Адриана, растерянный. – О, так эта та самая душка Маринетт? – проворковала его бабушка, ее глаза засверкали от восторга. – Приятно познакомиться с тобой, дорогая. Адриан очень лестно отзывался о тебе и твоих невероятных кулинарных способностях. – Бабушка! – задохнулся Адриан, чувствуя как запылали щеки от стыда. Румянец только усилился, когда он заметил, как Алья с широкой улыбкой на лице ткнула Маринетт локтем в бок, из-за чего девушка покраснела еще сильнее и уставилась в пол. Он скользнул ближе к ней, надеясь сгладить неловкость. – Спасибо за то, что ты сделала. Я уверен, что это — чем бы оно ни было — было абсолютно потрясающе, – тихо сказал он. К его замешательству, вместо того, чтобы расслабиться, она пробормотала что-то бессвязное, а Алья разразилась смехом. – Что я сделал? – спросил он у нее. Даже Нино ухмыльнулся. Как ни странно, именно его отец вмешался с объяснением. – Мадемуазель Маринетт, до того как я сказал ей, что ты занимаешься с репетитором, каждый день после школы заносила тебе записи и домашнюю работу. Твои одноклассники также заходили несколько раз, чтобы спросить как ты, – его взгляд стал мягче, казалось, он о чем-то задумался. – Они были очень… вдохновляющими. Адриан удивленно взглянул на Маринетт. – Это очень мило с твоей стороны, Маринетт. – сказал он. – Что я сделал, чтобы заслужить такого замечательного друга, как ты? Алья подавилась смехом и зажала рот кулаком, чтобы заглушить его. Маринетт послала ему застенчивую, нежную улыбку, а потом повернулась и метнула в Алью самый смертоносный взгляд, какой он когда-либо видел. Он в замешательстве обернулся на отца и обнаружил, что тот обменивается веселой улыбкой с бабушкой и дедушкой. – М-мы все работали вместе, – произнесла Маринетт, заставляя вернуть внимание к ней. Ее румянец потускнел, став скорее лёгкой пылью на щеках вместо алого заката. Работали вместе над чем? Сбором домашки? Он был в замешательстве. – Мы скучали всем классом, Адриан. Он было открыл рот, чтобы ответить, но тут к ним подошёл судебный пристав. – Прошу прощения, слушание вот-вот возобновится. Либо займите свои места, либо покиньте зал суда. Они решили уйти. В вестибюле Адриан крепко обнял своих бабушку с дедушкой, пообещав поддерживать связь. Дедушка вернул ему мобильный телефон. Затем Адриан повернулся и последовал за отцом к выходу. Его сердце впервые за долгое время забилось сильнее. Он собирался домой.

***

Конечно, на следующий день после эпической битвы в зале суда, достойной Ледибаг (слова Альи!) Маринетт пришлось вернуться в унылую и скучную школу. Единственная разница заключалась в том, что Адриан вернулся и сел перед ней, будто и не уходил. Она мечтательно вздохнула. Ладно, это была важная разница. Вчера это были американские горки эмоций, от душераздирающего обращения Адриана к суду (о, Аля, молчи, это не считается свидетельскими показаниями, он не давал присягу) к удивительному проявлению привязанности его отца. Должно быть, именно сильная радость заставила месье Агреста по-настоящему похвалить ее. Похвалить ее! При Адриане! От одного воспоминания она опять едва не свалилась в обморок прямо за партой. Алия хихикнула рядом с ней, и Маринетт бросила комочком бумаги в подругу. Он запутался у нее в волосах. Алья вытаскивала его закатывая глаза. Вообще Маринетт была настолько поглощена воспоминаниями о предыдущем дне, что почти не заметила, как Адриан повернулся к ней лицом во время короткой перемены. Почти. Она не могла сдержать радостной улыбке, расцветшей у нее на лице. – Хей, Маринетт, – сказал он. “Он говорит со мной” – закричала она про себя. – Я слышал эм… из достоверного источника, что ты сделала какое-то очень эксклюзивное видео, – он улыбнулся ей. – Я смогу посмотреть? – Я покажу все, что ты захочешь, – на автомате ответила она. глядя на него полуприкрытыми глазами и подперев подбородок кулаком. Его глаза расширились от удивления. Рядом фыркнула Алья. – Ах! – воскликнула она, вскочив на ноги, когда поняла , что именно вырвалось у нее. – Я… я имею в виду видео! Если хочешь, ты можешь посмотреть видео! Конечно! – почему его улыбка такая обезоруживающая? – Отлично! Тогда после школы устроит? – Конечно, – ответила она, и ее голос, как и обычно рядом с ним, приобрел мечтательные нотки. – Мне не хочется навязываться тебе, – добавил Адриан потирая рукой затылок знакомым движением, от которого колени Маринетт превратились бы в желе, если бы она стояла, – но, наверное, я все еще немного отстаю. Раз уж ты каждый день заносила мне задания, может ты сможешь дать мне, пожалуйста, краткий обзор всего, что мы прошли? – Конечно, – ответила она, готовая согласиться со всем, что он сказал. – Отлично! – повторил он. – Тогда, думаю, встретимся после школы? – он повернулся обратно и стал смотреть перед собой, абсолютно не заметив как Нино расплылся в широкой улыбке и радостно обменялся взглядом с Альей. – Подруга! – зашептала Алья, как только Нино тоже развернулся лицом к доске. – Тебя только что пригласили в дом Адриана, чтобы помочь ему с уроками. Как ты можешь быть такой спокойной? Маринетт моргнула и уставилась на нее. – Я… что?! Алья усмехнулась и погладила ее по руке. – И почему я не удивлена. Расслабься, Маринетт, сегодня днем тебе нужно держать себя в руках, ради вас обоих. Голова Маринетт закружилась от счастья, в ее мозгу крутились миллионы различных сценариев. Она была на седьмом небе, блаженство, сравнимое только с радостью полей Элизия. Вечное, заполненное Адрианом поле Элизиума. Ее собственный Остров Блаженных… В огненных ямах ада. Что она наделала? Разом она осзнала все последствия от своей бездумной болтовни. После школы она шла к Адриану домой, протяжно орал ее разум на одной ноте, полной паники. Во что она одета? Она выглядит нормально? О чем ей говорить? Сможет ли она вообще говорить? Внутренняя паника и слегка учащенное дыхание прекратились, когда чья-то рука хлопнула по ее столу, и Маринетт с визгом подскочила. – Маринетт Дюпен-Чэн, – ледяной голос вернул ее к реальности. Она нахмурилась, глядя на Хлою. – Чего ты хочешь, Хлоя? – спросила она. – Наше перемирие официально закончилось. – Что? Не произнеся больше ни слова, Хлоя тряхнула волосами и прошествовала обратно к своему стулу. Несмотря на ее заявление, Маринетт заметила слабую улыбку в уголках губ блондинки. Хм, может быть, все сложится к лучшему, подумала она. В конце концов, Адриан вернулся в класс, он пригласил ее позаниматься к нему, и ледяное презрение Хлои несколько оттаяло. Дальше все обещало стать только лучше.

***

Адриан подпрыгивал от волнения. Порхая по всей комнате, он взбивал и раскладывал подушки, вытирал и без того идеально чистый стол. После школы Маринет нужно было зайти домой, чтобы захватить свои записи, и он воспользовался возможностью подготовиться к ее приходу, позаботившись о том, чтобы его комната была в идеальном состоянии и понравилась подруге. Пока убирался, он размышлял о прошлой ночи. Его отец присоединился к нему за ужином, пообещав с этих пор больше участвовать в жизни Адриана. Он расспросил Адриана обо всем, что тот делал в школе, и мальчик порадовал отца увлекательными историями о соревнованиях по фехтованию, о заданиях с урока физкультуры и рассказами о своих друзьях. Его отец слушал внимательно, но Адриан думал, что он уйдет сразу после еды. Вместо этого они просидели почти час, разговаривая о многих вещах. В тот вечер Адриан вышел из столовой, чувствуя себя легче, чем за несколько месяцев. Габриэль похвалил усердие и тщательность Нино в проведении исследований (хотя его отец отказался говорить, что именно исследовал Нино — Адриану придется допросить друга завтра в школе, ведь сегодня он отвлекся, приглашая Маринетт к себе домой сегодня). Он никогда не думал, что когда-либо услышит, как отец одобрительно отзывается о его лучшем друге, но Габриэль между делом сделал замечание, что Адриан мог подумать о работе с Нино в будущих проектах, поскольку мальчик мог гарантировать, что их записи будут хорошо задокументированы. От этого заявления Адриан потерял дар речи. А потом его отец задал несколько каверзные вопросов о его дружбе с Маринетт. В то время он не был уверен, почему, но после разговора с Альей и обнаружения того, что его подруга тайно записала видео, которое сыграло важную роль в устранении коррумпированного судьи, он задался вопросом, знал ли об этом отец. Он должен был спросить Маринетт сегодня. Она бы знала. Алья сказала ему, что Маринетт долго разговаривала с его отцом наедине. Он задавался вопросом, о чем это было. Может видео? Еще один вопрос, о котором нужно спросить ее сегодня. В перерывах между учебой, конечно. После того, как его комната была безупречно чистой, он просунул голову в кабинет отца, вызвав испуганный подпрыгивание от мужчины. – Маринетт может прийти сегодня на несколько часов? – спросил он, его слова торопились и задыхались. – Для чего? – спросил его отец, нахмурив брови в замешательстве. – Чтобы помочь мне наверстать то, что я пропустил, пока меня не было, – объяснил Адриан. Его отец на мгновение задумался над просьбой, а затем кивнул. – Насколько я помню, у тебя ничего не запланировано на эту неделю, – ответил он. – так что твоя подруга может заходить в любое время. Это разыгралось его воображение или отец правда уделил особое внимание части «подруга»? Адриан наклонил голову, пытаясь прочитать отца, но он уже потянулся, чтобы подобрать с пола бумаги, которые уронил, когда Адриан неожиданно ворвался в кабинет. Выпрямившись, Габриэль поднял глаза на Адриана. – Тебе еще что-то нужно? – спросил он. – Если ты пытаешься придумать, как спросить, может ли мадемуазель Дюпен-Чэн остаться на ужин, то не утруждайся. Она может присоединиться к нам. Я сейчас же сообщу повару. Адриан почувствовал, как краска залила лицо. – Это не… Она не… – Габриэль приподнял бровь, глядя на Адриана. – Она не собирается оставаться на ужин! – наконец сумел выдать он. – Нет? – Габриэль пожал плечами, как будто ответ в любом случае его не волновал. – Что ж, если ты передумаешь или слишком увлечешься учебой, просто поставь повара в известность, – его отец взял ручку и вернулся к наброскам. Он снова поднял взгляд после одного или двух штрихов. – У тебя что-то еще? – спросил он, когда заметил, что его сын не пошевелился. Этот вопрос заставил Адриана очнуться. – Нет! Спасибо, отец, – воскликнул он, пятясь к двери и направляясь обратно к себе, упустив веселую улыбку, появившуюся на лице Габриэля в тот момент, когда он уходил. Откуда-то из-под рубашки донесся смешок Плагга. – О, тише, ты, – проворчал Адриан. Примерно пятнадцать минут спустя Адриан услышал трель звонка и ответ Натали. Он выскочил из своей комнаты (не дежурил он под дверью, а теперь тише, Плагг) и спустился по лестнице как раз в тот момент, когда Натали открыла дверь Маринетт. – Привет, Маринетт! – он поздоровался, заставляя себя сделать глубокий, ровный вдох, чтобы успокоиться. – П-привет, Адриан, – ответила она, широко улыбаясь ему. Она зацепила большими пальцами лямки своего рюкзака. – Прости, что так долго, – извинилась она, когда Натали вернулась в ателье, – но я не уследила за временем, просматривая все наши записи. – Никаких проблем, – заверил он ее. – Он жестом предложил подняться. – Пока ждал тебя, я как раз просматривал пропущенные темы, – Плагг затрясся у него в кармане. Адриан подавил желание стукнуть его. Они поднялись по лестнице и почти добрались до его комнаты, когда на полпути их остановил чей-то голос. – О, доброго дня, мадемуазель Дюпен-Чэн. Что его отец делал вне офиса? Они обернулись на звук. – Здравствуйте, месье Агрест, – вежливо и учтиво сказала Маринетт. Адриан удержался от свирепого взгляда на отца. Что он задумал? Габриэль стоял на верхней площадке противоположной лестницы. Он стал медленно спускаться, его лицо, как обычно, оставалось стоически нейтральным, но Адриану показалось, что он уловил проблеск… неужели озорства?… в его глазах. Этого не может быть. Он моргнул, и момент исчез. Должно быть, это было просто его воображение. – Адриан сказал мне, что ты будешь часто приходить сюда, чтобы помочь ему наверстать упущенное в школе, – сказал старший Агрест. Маринетт кивнула. – Кхм, если вы не возражаете, сэр, – сказала она. – Конечно нет, – ответил отец. – Мне бы очень не хотелось, чтобы Адриан отставал в учебе. И я очень надеюсь, что это не доставляет тебе неудобств. Она покачала головой. – Нет, я рада помочь, – заверила она его. Его отец лукаво улыбнулся. – Ты хороший друг, – сказал он, и на этот раз Адриан был почти на сто процентов уверен, что его отец намеренно подчеркнул слово «друг». Почти. Он осуждающе прищурился, глядя на отца и было открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился. Что именно он собирался сказать? Перестать смущать его? Она действительно была просто подругой? Но Маринетт, казалось, не уловила никакого несоответствия. Она как обычно продолжила заикаться. Как по команде, упомянутая девушка на это замечание что-то пробормотала. Габриэль хмыкнул в ответ, прежде чем оглянуться вокруг. – Я больше не буду отвлекать вас от учебы, – сказал он. – Поскольку тебе нужно быть дома до ужина. – Эм… – теперь Маринетт выглядела смущенной. – Да, у вас, должно быть, есть планы. Габриэль покачал головой. – Нет, я предположил так, поскольку Адриан сказал мне, что ты не сможешь остаться на ужин. Я ошибся? Маринетт повернулась к нему. Адриан был уверен, что его лицо превратилось в красную маску, и могло бы соперничать с маской ЛедиБаг. – Отец! – Конечно, ты можешь остаться, – продолжил Габриэль, подчеркнуто игнорируя вспышку гнева Адриана. – Я знаю, насколько напряженными могут быть эти учебные занятия, из-за которых вы теряете счет времени. Если ты хочешь, я предупрежу твоих родителей. – Я… это очень мило с вашей стороны, сэр, – ответила она, потом взглянула на Адриана и, как только увидела выражение его лица, сдулась, опустив глаза в пол. – Но я не хочу навязываться вам… или Адриану. – Никаких проблем! – стал настаивать Адриан, желая вернуть то полное энтузиазма выражение лица, которое он видел секундами ранее. – Я настаиваю. Пожалуйста, останься на ужин, – сказал он. Она встретила его взгляд с застенчивой улыбкой. – Т-ты настаиваешь? Я не помешаю? – Ты никогда не помешаешь, – подтвердил он, подкрепив свое заявление тем, что положил руки ей на плечи, что, как он знал, было верным и проверенным способом успокоить ее. Щеки Маринетт порозовели от его прикосновений. – Теперь, если это решено, – сказал его отец, прерывая их, – я оставлю вас двоих заниматься своими делами. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. Я позову вас, когда придет время ужинать. Дизайнер повернулся и поднялся по лестнице. Отчаянно пытаясь стряхнуть с себя неловкость этой встречи, Адриан повернулся к Маринетт. – Так насчет того видео? – с надеждой спросил он. Ее хихиканье наполнило коридор, когда она поманила его пальцем. – Будьте осторожны со своими желаниями, месье, – сказала она шокирующе застенчивым голосом, который поразил его до глубины души, – потому что вы можете получить больше, чем рассчитывали. Приготовься к сюрпризу всей жизни. С такой же широкой улыбкой на лице, он последовал за ней, когда она направилась к нему в комнату.

Конец