одноразовый мир

В Кемеровской области у скорбящих родственников сначала пропало тело покойного, а потом сам покойный вернулся домой в добром здравии. Объявившийся вдруг мертвец при разговоре с полицейскими признался, что теперь ни за что не ляжет в гроб снова.

конечно, никто не будет спорить с тем, что отказаться от интернета бывает очень нелегко. особенно тяжко в те моменты, когда отказаться от него приходится в силу обстоятельств. без гугла невозможно сделать кучу вещей, в том числе и некоторых бытовых; без мессенджеров трудно с кем-то связаться; без соцсетей не получается чем-то себя занять. школьникам без интернета ничуть не проще, чем остальным: например, офлайн бывает весьма сложно узнать домашнее задание, и, что хуже, практически нереально его списать. однако наш сегодняшний герой по имени руслан убежден, что без сети затруднительнее всего подрочить. то есть, домашку можно и отложить, а то и вообще не делать; бытовые дела, так уж и быть, тоже могут подождать, но если припрёт, то уходить от самого себя будет крайне сложно. комики со сцены что-то вещают про фантазию, мол, так ещё пизже, даже шутить умудряются. может и пизже, но точно не для тушенцова: у него с фантазией беда. и нет, она вовсе не скудна, но лучше бы была именно такой, ведь сейчас во время сея процесса на нём вместо шикарной блондинки вдруг оказался один из его друзей, заставляя парня морщиться, жмурить и без того закрытые глаза. шатен, лежа на кровати, чуть меняет позу, не выпуская члена из рук, пока в уме мелькают новые картинки — и не только картинки. и вот, очередная вымышленная им девушка прям в действии превращается в того же знакомого, что и в прошлый раз. — сука! руслан дома один: может кричать столько, сколько захочет. — кашин, съеби! — шипит. они с даней познакомились несколько месяцев назад, когда тот перешёл в свой новый класс. — бля… взаимопонимание возникло достаточно быстро, но на то, чтобы это переросло в привычную пониманию дружбу, понадобилось время. и руслан пока точно не решил, почему его потребовалось так много. — да сука! даня приятный парень, хороший собеседник и отличный друг. — блять! но в фантазиях руслана ему места нет. — тс-с! ну, или тому так только кажется. шатен хмурится, протирая глаза кулаками. надо сосредоточиться. нельзя думать о рыжем. «блять». у дани прикольная прическа, мягкие волосы и приятная улыбка. «да бля». а если он пройдется по улице в солнечную погоду, то на лице обязательно выступят веснушки. «сука-сука-сука». руслану это всегда казалось милым. «съеби уже». у дани заразительный смех, и он, в отличие от смеха тушенцова, не похож на крик умирающей чайки. «вот же блять». но, что важнее, кашин каким-то невообразимым образом заставил руслана полюбить и свой смех тоже. и улыбку заодно. «ну нет». было непросто, но даня изначально решил не останавливаться до тех пор, пока тушенцов не начнёт спокойно смеяться при ком-то и улыбаться, не прикрывая рот рукой. не думать о кашине не получается, поэтому руслан начинает намеренно представлять только его: клин клином. как ни странно, эта дурацкая идея сработала, и вот в голову даня уже не лезет, но и не исчезает оттуда — теперь руслан сам его представляет, уже добровольно, хоть и не до конца понимает, зачем. просто так приятнее. приятно трогать себя, гораздо приятнее представлять, что это делает кашин. что каждое новое прикосновение к самым чувствительным местам принадлежит тем самым рукам, максимум для которых — потрепать шатена по голове. неизвестно, как действовал бы настоящий даня, оказавшись в таком положении, но зато выдуманный даня времени зря не теряет: он откуда-то знает все слабые места руслана; знает, как тому больше нравится, и именно так и делает. становится жарче, кашин довольно улыбается, даже скалится, смотря на шатена сверху вниз — тот рвано дышит, изредка непроизвольно дёргая головой в сторону. тело сходит с ума, но тушенцов настолько погружен в собственные мысли, что даже не замечает этого. пока даня вылизывает чужую шею, руслан только сильнее сжимает руку на члене. почти дойдя до пика, парень останавливается: кто-то позвонил в дверь. мама вернётся домой ещё очень нескоро, а никого другого он и не ждал. вот сука. звонят ещё раз — приходится всё-таки подняться с кровати. бля. рус плетется к двери, протирая глаза. как же не вовремя. забывая о глазке, парень открывает дверь, всё ещё держа на лице недовольство, которое тут же исчезает, превращаясь в смятение. на пороге стоит даня, в этот раз настоящий. — привет, — переминается с ноги на ногу, жмётся к стене. тушенцов про себя радуется, что изначально открыл дверь так, что прятался за ней наполовину, и даня не видел ничего лишнего. — ты на сообщения не отвечал. — да, у меня инет умер, поэтому… — руслан прячет глаза, стараясь максимально не смотреть на кашина. жжение в штанах ещё не успело пройти, а от одного только взгляда на даню ситуация мгновенно ухудшается. — я войду? — у тебя что-то срочное? — не смотреть не получается. — ну… — кашин стушевался. он опускает глаза, обдумывая что-то, и выглядит при этом как напуганный котёнок. — дань, заходи. — фыркает шатен спустя пару секунд. отказать тоже не получается. руслан открывает дверь нараспашку, тут же разворачиваясь к гостю спиной, и направляется на кухню. — дверь потом сам закроешь. даня утвердительно мычит в ответ, принимаясь снимать кеды. кашин влетает на кухню, слегка скользя носками по паркету. тушенцов к этому времени успел устроиться на одном из стульев, закинув ногу на ногу и опираясь локтем о колено — для пущей убедительности. — бля, ты спишь вообще? — усмехается парень, стоит дане выйти на свет: у того мешки под глазами едва ли не больше самих глаз. — сплю. — отрезает кашин. становится ясно, что обсуждать это ему не очень-то хочется. ухмылка с чужого лица пропадает. — я поговорить хотел. — говори. — пожимает плечами руслан так, будто ему это совсем безразлично. на деле же он всё ещё пытается успокоить бушующее сердце и привести в порядок дыхалку. даня начинает говорить. шатен опускает голову на руку, которой упирается в собственное колено, пока кашин напротив, рассуждая о чём-то. чужие мысли крайне криво складываются в предложения, парень часто поправляет волосы и потирает переносицу, хмурится и перепрыгивает с темы на тему. глаза у дани довольно необычного цвета, напоминающего скорее изумрудный, лицо усеяно веснушками, рыжие брови смешно скачут вверх-вниз. руслан на несколько секунд переводит взгляд с кашина на окно — то выходило на крону дерева, которая совсем недавно снова позеленела. на улице лучи солнца играют с тенью, поют птицы и иногда кричат дети. запах сирени ничем не перебивается вот уже который день. вновь смотрит на даню: тот продолжал говорить, не замолкая. однако вся его речь звенела в ушах руслана белым шумом, так что тот только рассматривал кашина, сонно улыбаясь. тот сначала ходил из стороны в сторону, затем сел на стул напротив шатена, потом снова встал. даня по-прежнему волновался, говорил неуверенно. а о чём он говорил? — то есть, у нас нет же чёткого понимания нормы, верно? а то, что есть, очень размыто, да и не факт, что верно. во-от… понятно, короче. руслан полирует взглядом чужие руки, а затем, когда те поправляют волосы, переключаются на прическу. изумрудные глаза мечутся туда-сюда, пальцы теребят края рукавов. спустя минуту рус пришёл к тому, что не мог перестать смотреть на чужие губы, а спустя ещё две — к выводу о том, что даня неприлично красив. и как он раньше этого не замечал? шатен ещё какое-то время спал с открытыми глазами, подмечая в чужой внешности всё новые и новые детали, пока его не разбудила одна конкретная фраза: «ты не слушаешь, да?» руслан взглянул на кашина, но на этот раз трезво. даня выглядит грустным, хотя явно пытается держать серьезный вид, хмурится стоит, моргает часто. — не слушаю. — признается тушенцов, не отводя от рыжего глаз. тот, не ожидав такой прямоты, смотрел на руслана немного растерянно, хлопая ресницами. — ты всё вокруг да около ходишь, дань. — шатен находит чужую руку, лежащую на столе, накрывает её своей, позже переплетая пальцы. — но ты ведь что-то конкретное мне хочешь сказать, так? — ага, — слабо кивает кашин, зависая взглядом на этой непривычной картине. — так скажи. даня прикрывает глаза, чуть хмурясь. если бы всё было так просто. — я… — голос хрипит, отчего парень начинает заново, предварительно высвободив руку. — знаешь чувство, будто что-то горит в груди? — кашин обнимал себя за живот, смотря в пол, в сторону; говорил тихо. — как будто чувствуешь всё разом, и в жар бросает постоянно, и… — знаю. — руслан всё так же смотрит на даню, не открываясь — но тот этого видеть, конечно, не может. краем глаза он замечает, что шатен поднялся на ноги, отчего машинально сделал шаг назад, глядя теперь на тушенцова — тот выглядел спокойно. как будто даже слишком. даня, на самом деле, сказал не всё, оставив висеть на языке, должно быть, самую важную часть разговора. но как озвучить её — неясно. и вот он стоит, изредка моргая, смотрит на руслана, набирает воздуха в грудь и не может. он не может. зато может руслан: он в один миг преодолевает расстояние между ними, тут же берёт чужое лицо в свои руки и, дав кашину секунду на сообразить, целует в губы. в конце концов, если бы даня был кардинально против, он бы отпрянул сразу. в конце концов, будь даня против, он не стал бы отвечать. шатен отстраняется. всё вроде бы и в порядке, только взгляд у кашина какой-то… пустой. чуть покачнувшись на месте, даня упал на пол, теряя сознание. руслан вызвал скорую, как только смог донести даню до кровати — тот пару раз приходил в себя, но ненадолго. приходили врачи, и когда они осматривали даню, тот тоже просыпался и даже что-то говорил. приходили врачи и врачи сказали, что причиной обморока, вероятнее всего, стал недосып. вдобавок к этому, кашин мог перенервничать, только вот он сам рассказал, что не помнит, как оказался в квартире друга, а руслан наврал, что они просто говорили о чём-то повседневном, когда дане стало плохо. а потом врачи уехали. написали список рекомендаций, отдали их тушенцову и уехали. кашина приказали не трогать, пока сам не проснется. руслан и не трогал, просто сидел возле кровати, пока сам не вырубился. шатен пришёл в себя тогда, когда почувствовал, как чужая рука бездумно блуждает по его волосам. — русь, — тихо отзывается даня, стоит им пересечься взглядами, — чё это было, а? — просто хуевый сон. — отвечает тушенцов, после чего поднимается на ноги и садится уже на кровать, поближе к кашину. — слушай, — вновь начинает парень, пока шатен поправляет рыжую прядь, убирая её за ухо, — знаешь чувство такое, будто в груди что-то горит? — знаю, дань. — улыбается руслан.