Дом на утесе

      [Страх перед могущественным существом был подавлен.]       Юджин делает глубокий вдох, когда внезапный удар волны перед ним разбивается о серебристый в полутьме щит с контурами едвами заметными ангельских святых крыльев.       -Подними.       -А?- он поворачивается к Кейлу, от запястья которого вьется белоснежная нить, заканчиваясь на границе выставленного барьера.       -Трубку подними.       Его руки трясутся, когда их выпускают из защитной хватки, и, боже милостивый, как он счастлив в этот момент иметь навык сопротивления страху легендарного класса.       -Сколько ты продержишься?       Докча знает, что спрашивать. Древние Силы — это не навыки, нечто абсолютно иное — на уровне души с влепленными осколками и тела, позволяющего этим осколкам действовать, шевелиться под кожей, рождая боль.       -Зависит от силы атаки.       Докча переводит взгляд на морскую тварь, бьющую плавниками о каменистый борт, когда пальцы Юджина наконец-то находят клавиши, и он смахивает лихорадочно знакомый номер.       -Громкую связь, пожалуйста,- любезно просит его Гонжа, и он не может не подчиниться, ему почти истерически хочется быть к кому-нибудь сейчас ближе.       Иномирец обнажает меч, и он такой же божественный на вид, как и щит Кейла, и это производит диссонанс, потому что оро начинает полыхать алым, испуская темную гнетущую ауру, отличную от той, которая согревала его теплом.       Голос Юджина слегка дрожит:       -Алло?       Никто не движется, тишина почти не позволяет ему дышать, и только чудовище разматывает в разные стороны свои глаза.       Дождь плачет, заливая слезами шею. Ему холодно.       -Хен,- его брат сдержан, катастрофа барахтается в хриплых нотах, создавая ощутимое напряжение.- С тобой все в порядке?       Если бы Юджин не знал лучше, он бы подумал, что Юхен прислушался к оставленной им в записке просьбе и смиренно ожидал его возвращения. Но спокойствие — ложь, топящая в разрушении, и он тонет.       -Да.       У него нет сил сказать что-либо еще. Горло свело опустошающими словами, и ему почти не терпится по-глупому разрыдаться. Эмоции скручиваются в груди, прося сжаться, спрятаться, как и всегда, как никогда не получалось, и ждать конца.       Почему он не рад тому, что Юхен за него обеспокоен?       -Приезжай, нам нужно поговорить,- хрипота и нервозность превращаются в холодную грубость, и Юджин сбрасывает звонок, не дожидаясь ответа.       Он выдыхает устало, и Гонжа поднимает ему большой палец, что вызывает смех — скрипучий треск на глубине залитой печалью глотки.       -Хорошо справился.       Докча включает свои командные навыки, потому что Кейл, видимо, в другом мире заниматься подобным не намерен, когда есть кто-то еще, кто умеет также.       Лень воистину великолепна.       Юджин убирает телефон обратно в задний карман, уже не надеясь ни капли на его сохранность.       Он смотрит на монстра, и не видит места, по которому бы можно было наверняка смертельно ударить.       -Надо его вытащить.       Гонжа задумчиво склоняет голову.       -Судя по концепции морских созданий и непонятной червеподобной форме, у него скорее всего две головы.       Извините?       -Ты имеешь в виду более слабая часть на другом конце?- уточняет Кейл, его бледное лицо стало почти прозрачным, заставляя Юджина хмуриться.       Щит гремит от продолжающихся ударов.       -С чего ты это взял?- Докча приближается к самому краю, где заканчивается сияние барьера, и смотрит в воду, его глаза на время теряют фокус, прежде чем он выдает предположение.- Защитные движения?       Гонжа кивает, поворачивая голову куда-то влево, в сторону побережья под самым утесом. И Юджин вспоминает, что все люди здесь не в своем уме.       -Он не такой уж длинный, раз мог прятаться здесь все это время, зеркальный покров не очень полезная штука со всеми этими костями.       Это правда, охотники просто не смогли бы его пропустить, если бы монстр не был в состоянии забиться под едва держащийся тогда перрон.       -Поэтому же он такой неуклюжий, даже не вытянул шею, чтобы ударить сверху.       Они говорят так, будто гигантский — это немного, и Юджин хочет пересмотреть свои приоритеты, когда задевает взглядом перламутровую кожу, терзающуюся о границу.       Знания о монстрах, знания о выживании. Чувства поиска и защиты низкорангового существа. То, за что его иногда ценили.       -Его чешуя как скорлупа, она пробита точечными надрывами там, где кости. Расходящиеся удары нужно начинать оттуда, эти места, видимо, не в состоянии регенерировать.       Глаза лопаются, растекаются мерзкими следами по божественным штрихам, вырезанным серебристым сиянием на оборонительном полотне. Зубы стучат, раскрывая пасть.       На губах Кейла кровь.       Юджин застывает на секунду, и его сердце падает вниз, когда он инстинктивно движется, чтобы поддержать другого, перекидывая чужую руку на свое плечо.       Кейл легкий, Кейл кашляет от очередного натиска, и его тело сотрясает дрожь.       -Прекрати использовать свои силы,- призывающий голос хладнокровен.       Докча начинает идти к ним, и Юджин чувствует себя неправильно.       Гонжа смотрит бездонным взглядом мимо их лиц, апатично и бессердечно. Он выглядит отрешенным, словно выбирает нечто, не входящее в рамки пятиминутных кривых стратегий.       -Используй свою синхронизацию на мне и Докче. Бери Кейла и отойди подальше.       Кейл кривит губы в косой улыбке, и Юджину кажется, что дело здесь в том, что организм его еще не оправился от сражений в собственном мире, как шов, разодранный нагло изгрызанными ногтями пациентом глупым, не понимающим слов «не нужно».       -Хватит, придурок.       -Вы не сможете загнать подобную тушу на берег без моей помощи.       Юджин хочет, чтобы Кейл заткнулся.       -Человек, истекающий кровью до начала боя, не имеет права в этом вопросе.       Лицо Кейла сменяется недовольным выражением истинного предательства.       Юджин не знает, что происходило там, откуда к нему пришли, он не знает, была ли жертвенность чем-то вроде паршивого защитного механизма, и не уверен в том, хочет ли Кейл доказать самому себе, что он вообще способен кого-нибудь защитить. Юджин лишь предполагает, что это ранит — значит для Кейла намного больше, чем он способен когда-либо себе представить.       Но следующие слова Гонжи оставляют его парализованным:       -Если ты серьезно пострадаешь, я убью себя.       Волна бьется о пристань.       Не угроза, не предупреждение — пресловутый факт, потерявший всякую эмоциональность, и Кейл спрашивает, не вкладывая чувства в свои слова:       -Это твой навык, верно?       Умирать? В каком сумасшедшем мире смерть должна быть приобретенным опытом, выточенным до совершенства, и названная скиллом?       Гонжа копирует улыбку Кейла — разрез на безликом полотне, призванный кровоточить и гнить, оставлять черные пятна испорченных мыслей в простых словах.       -Это все еще эффективно работает на тебе, разве нет?       Докча вздрагивает, поджимая губы, в его голове вертятся тревожные воспоминания о Солнечнике с пустым безразличным взглядом, незаинтересованном в продолжении петли, как и в собственном в ней существовании. Злость режет страх, оставляя плач, оставляя печаль скребстись глубоко в груди, и Докча стискивает меч, обращаясь к Кейлу:       -Ты можешь помочь, если посчитаешь нужным, но тебе запрещается доводить себя до обморока.       Кровь стекает с уст, капая на асфальт, испещренный просоленным мокрым песком, и оставляя бордовые разводы грязные.       -Хорошо.       Кейл подчиняется, и Юджин делает судорожный вдох.       Воздух заполнен тяжелым туманом, скрежетом и ледяной водой. Его сердцебиение сбивается попеременно от напряжения, разочарованное в своей слабости.       На Юджина смотрят глаза, глаза, похожие на те, которыми в него вглядывается чудовище, нашедшее звено слабое, но способное все уничтожить, и он следует за презираемым им названием, активируя [Ужасающего Учителя в классе Малышей].       Он обречен ненавидеть с этого момента, ненавидеть неполноценность, объединяющую их суть. Дружба, не знающая границ? Неправильно. Люди, не понимающие своих границ. Смерть не должна быть легкой, время не должно быть нелепой наивной шуткой, но их разум стерт, вывернут наизнанку божественным проведением, решившим вдруг, что так — нужно.       Его вторжению не сопротивляются, не коротят линии его восприятия, отдаваясь целиком в слабые дрожащие руки.       [Предупреждение! Ранг целей не вписывается в ранг навыка (SS). Использование способностей целей временно ограниченно.]       [Предупреждение! Ранг целей слишком высок. Присваивается ограничение влияния на дух и ману.]       [Предупреждение! Выбранные цели не входят в рамки Системы. Эффект навыка приобретает вынужденное временное ограничение.]       [Предупреждение! Ограничение навыка на использование — 00:25:00:00]       Перед глазами Юджина сыпятся оповещения, но его чувства поглощены иными мирами, иными телами, иными душами — тем, что он никогда не был в состоянии осознать, не используя этот треклятый навык.       Сердце Кейла зажевано, жжется сгустившейся болью в глотке, исцеляясь медленно в альвеолах легких. Его разум развеян, выставлен щитом на границах, волнами от давления переходящего в рваную пульсацию трескающихся артерий.       Что-то шепчет ему беспокойно имя печальным тревожным голосом, перебиваясь в слогах собственных: Кейл, Кейл, Кейл — пытаясь спасти, легкостью отдаваясь в кончиках пальцев, нитью поддерживая, изображая человеческое прикосновение, но это Древняя Сила, и Юджин прикрывает глаза, стараясь от ее трепета отгородиться.       Докча сжимает меч, готовый раскалывать, терзать и резать, пока пространство бормочет и дребезжит беспокойно о стене четвертой. Угнетенный, он искоса всматривается в Гонжу, пытаясь понять нечто для Юджина совсем недоступное, что застревает корявым куском металла поперек воспаленного горла. Но его рот не раскрывается, Докча молчит, жаждущий под кожей спросить расстройством больным и безнадежным.       Его аура гудит силой, силой звездных историй. Юджин не сомневается в том, что Докча не ляжет спать, пока не узнает то, что ему так от Гонжи нужно.       Гонжа в противовес хаотичен, центр скопившихся страданий, ощутимых неосторожным касанием, и оро, что дарило тепло, — он понимает сейчас — рыдает алым, плачет захлебываясь в языках пламени. Чужая кровь кипит, кипит невысказанными словами, словами, что несет в себе белоснежное лезвие, желая разорвать мир на части.       Тень за его спиной серьезно смотрит в глаза Юджину, и Юджин теряется, ощущая себя прибитым этим неестественным существованием. Он не может ясно видеть, лишь осознавать присутствие и взгляд — наполненный глубокой горечью.       Голос спрашивает:       -Почему такие как вы существуете?       Гонжа ничего не отвечает, попеременно загибая пальцы на одной руке, привыкая к посторонним ощущениям синхронизации. Алебастровый меч сверкает подобно умирающему светлячку, она говорит что-то, заставляющее Гонжу улыбнуться.       И единственное, что разбирает Юджин, — имя. Кто называет свой меч Блестяшкой?       -Ты в порядке?- Кейл привлекает его внимание, заставляя по-детски хмуриться.       Кейл, Кейл, Кейл — Древние Силы шепчут.       Из всех людей, почему именно он этим интересуется?       -Да,- его тело превратилось в фильтр, скопление трех людей в мельчайших движениях мышц и выровненного дыхания, но он умеет это контролировать, он уже успел научиться,- я думаю нам нужно отойти подальше.       Юджин взглядом сосредоточенным находит обломок, валяющийся на достаточном от них расстоянии, и разворачивается в его сторону.       Голос Докчи, летящий ему в спину, отдает тем самым железом, проржавевшим переживаниями в его мыслях:       -Тебе тоже запрещено падать в обморок.       -И умирать,- Гонжа добавляет беспечно, вызывая у Докчи беспокойное раздражение, и их склока, завязанная заботой под костьми его ребер, сводит на нет страх, мрачным волнением поселившийся в голове.       -Я понял.       Он не думает, что им нужны двадцать пять минут, указанные в предупреждении, и усиление атаки им тоже не нужно. Их ранг не подходит максимальным числам драгоценного навыка, их способности не следуют характеристикам всемогущей Системы.       3S? L? Нечто намного выше?       Удвоить это? Зачем? Чтобы разрушить мир вместо того, чтобы его спасти?       Кейл усмехается чему-то, небрежно похлопывая его по плечу, когда они падают на камни рядом с разбитой невысокой бетонной плитой.       -Твой скилл сумасшедший, ты знаешь об этом?       Юджин знает. Возможно, от этой рыбы теперь не останется даже чешуи. О чем он вообще переживает?       -Я не хочу слышать это от тебя, мистер я-самоубийца-потому-что-могу.       Кейл выглядит откровенно непонимающе, когда взмахивает рукой, опуская щит в самый идеальный момент перед чужим передвижением. Юджин чувствует каждый шаг, сделанный Докчей и Гонжой, и они абсолютно беспорядочны.       Юджин начинает сомневаться в том, зачем он вообще активировал [Ужасающего Учителя].       -Он точно работает?       Чудовище бьется об асфальт, его вопль напоминает задыхающееся создание, сдавленное петлей и забитое гарпуном в раздробленный хрупкий череп, но это не так.       Монстров называют монстрами, потому что они пугают, вселяют ужас тем, что они могут сделать.       -Да,- Кейл сообщает ему, откидывая назад голову, капли дождя стекают по его лицу, размывая кровь, запекшуюся на губах.- Я думаю, ты уже понял, что их стиль просто не способен быть совпадающим.       В сознании Юджина шум моря смешивается с тихим и спокойным сердцебиением. Ладонь сжимает эфес, разворачивая лезвие к накатывающим волнам, когда подбородок опускается вниз в легком почтенном прошении.       Нить, что скрепляет разум, подобно Кейлу и его щиту, теперь принадлежит Юджину. Юджин слышит не-свое веление в своем сердце.       Стигма 'Песнь Меча ур. ???' активирована.       Ваш меч наполнен словами, оставленными Герцогом Лояльности и Войны.       [Мне ночью во сне явился бог и сказал: «Если ты сделаешь это — ты выиграешь. В противном случае ты проиграешь».]       Докча усмехается криво, делая выпад вправо. Кончик его меча задевает начало жабр, поглощенных остатками обломанных костей, и это взмах кистью, штрих карандаша, призванный к пониманию.       Бордовая кровь вытекает наружу, окрашивая синий в черный гноящийся топкий цвет.       Докча делает вывод, вглядываясь в излишне медленно затягивающуюся кожу, отражающую пасмурный небесный свод:       -Все наоборот, Гонжа.       Чувства Юджина сходятся и раздваиваются, заставляя раскачиваться и падать, упираясь ладонями в острую каменистую крошку.       -Наоборот?- губы растягиваются тонко, задумчиво слизывая морские капли.- Это проблематичнее.       Гонжа разбегается слева, его движения нелепо быстры и естественны, он уворачивается от удара вместе с прыжком, ступая на тушу монстра.       Докча проговаривает неспешно:       -Топи.       Заставь его задохнуться в своей стихии.       Гонжа смотрит в глаза чудовищу, и десятки глаз шелестят в ответ, прикрывая перепонки-веки, пытаясь спрятаться от красного оро, от оро, что продолжает плакать.       -Позови свою мамочку подраться за тебя, хорошо?- Гонжа перестает улыбаться, его меч прорезает чернильный зрачок, беспрепятственно разрывая плоть.       Третья форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Утопления.       Острые зубы трещат, разбиваясь от удара Докчи, когда монстр теряется в пространстве под действием искусства Фракции Зла, начиная тонуть и задыхаться.       Морская тварь, что никогда не думала о том, что могла из-за воды умереть, скребется на сушу, пытаясь себя удержать, но ее легкие рассечены, и Докча разрубает вялым движением язык раздвоенный в паникой раскрытом рте.       -Это как с нарушением вероятности,- Докча бормочет, вслушиваясь в дикий рев, эхом отражающийся в пустом городе.- Не хватает только злобного токкэби рядом.       Чудовище исчезает и мгновение тишины прерывается кругами, разбивающимися из глубины по превратившийся в гладь поверхности.       Все было наоборот.       Слабый изображал из себя сильного, отпугивая страшащихся и заставляя бесстрашных отступать, чтобы приходить с подмогой. Подмогой, которой бы не хватило для того, чтобы победить то, что пряталось на глубине, но достаточной для того, чтобы его насытить.       -Умная сука,- Гонжа прищелкивает языком.       Кейл сжимает ладонь Юджина в нелепом поддерживающем жесте, параллельно взмахивая рукой. Водовороты выстраиваются стеной, гоня тварь, вылезающую со дна к берегу, и масштаб, ощущаемый телом, заставляет его сгинаться. Ветер режет края, создавая гнетущие волны, приводя в бешенство отравленное ором Гонжи существо и лишенное Докчей ужаса своей приманки.       -С чего ты решил, что это «она»?- темная аура скатывается с узких плеч, замарывая иллюзорно пальто белое.       -Понятия не имею.       Змей вылезает из воды, недовольно петляя у самого почти побережья. Его тройная челюсть вырисована вверх-ногами к глазам зажатым в узких щелях между твердой броней длинной колючей шеи.       Юджин косится из-за угла, когда Древние Силы Кейла стихают в очередном задыхающемся кашле.       -В высоту этажей пятнадцать. В ширину как трехкомнатная квартира.       Кейл смеется над ним сквозь кровь, заполнившую его глотку, и Юджин понимает, что сказал это вслух. Его щеки смущенно краснеют, и он пинает Кейла в бок, чтобы тот заткнулся и перестал использовать еще и ветер.       -Прекрати,- он шепчет двояко, не зная к чему именно, но Кейл послушно заканчивает и то, и другое, лишь сильнее стискивая его запястье.       И это, наверное, интуиция, шестое чувство или опыт, о котором Юджин не хочет ничего знать, но змей открывает рот.       И время практически замирает, прежде чем удвоить ход.       Эксклюзивный навык 'Чуткость Короля Зверей ур. ???' активирован.       Оро вспыхивает бордовым цветом тлеющего заката.       Чернота вечера превратилось в ночь, так и не дав шанса взглянуть на солнце.       Серебряный щит появляется вновь, хрупкий и бледный, и Юджин прилагает все силы, чтобы сдвинуть находящийся рядом пласт на сваленную на плиту балку.       Вода превратилась в металл. Дождь обратился в иглы.       Докча переключается между закладками так быстро, словно лишает себя дыхания, пока Гонжа безмятежно избегает капель, способных раздробить ему череп.       Кейл сбрасывает щит, ладонью прорезая воздух и создавая удар над монстром, когда Юджин падает устало, соорудив надежное на вид укрытие. Дождь, что спицы, впивается в асфальт, желая заколоть их насмерть.       Острый порыв ветра вынуждает змею защищаться, сгибаться непозволительно близко к берегу, чтобы спасти глаза, но позволяя Докче и Гонже действовать.       Их шаги легки, когда они ступают на территорию чужого тела.       -Барая,- голос Гонжи тих, тает между металлическим звоном скребущейся о крепкую чешую воды,- Барая.       Оро жжет броню, заставляя плавиться нечто, что способно выдержать давление невыносимое и острое крушение. Кожа тает, пульсирующие мышцы истекают кровью.       -Агабарая,- Гонжа читает молитву, единственную молитву, которую знает, вскрывая плоть.       Оро плачает, ничего после себя не оставляя, и продолжает рыдать, потому что ничего не остается.       Металл теряет форму, защищая своего создателя и обращаясь в воду.       Чудовище ревет, его судорожный крик раскраивает перепонки, порождая невыносимый шум, статической тишиной забивающий Гонже мозг.       И море из металла меняется алхимическим чудом в огненную чернь, жгущую легкие адскими, взмывающими к тучам искрами.       Катастрофа целует пепел, горизонт терзая горьким наслаждением утраченного тепла. Холодное пламя, не способное ни на что, кроме как причинять миру боль.       Гонжа задерживает дыхание, Гонжа всматривается в закупоренную, нераскрытую еще пасть, и Блестяшка сверкает в его руке.       Оро скрипит истошно, обрушиваясь на кости челюсти, позволяя чудовищу, играющему с огнем, лишь выть в сомкнутой бесполезно трахее под разрезанными магическими связками, тянущимися от распахнутых в осознании глаз.       Восьмая форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Сожжения Заживо.       Монстр горит. Монстр, что никогда не думал, что от огня погибнет, рушится, извиваясь страданиями, на побережье.       И Докча, прислушиваясь к желаниям Гонжи, движется к смертельной слабости, указанной Герцогом Лояльности и Войны. Юджин чувствует, как Докча улыбается ему, направляясь к торчащим костям.       К ломким костям, что не позволяли зверю быть полностью исцеленным.       Эксклюзивный навык 'Электрификация ур. ???' активирован.       Докча чувствует гулкое биение сердца, сердца, запрятанного в глубины моря, в месте, где регенерация быстрее, чем сама возможность избавить его от грязи, ила и бесконечного желания пожирать.       Докча чувствует биение сердца, сосредотачивая себя в такте его громкого переходящего стука.       Мысли текут, побуждая дрожащий шквал потока магической силы меняться, концентрироваться и сходить с ума.       Кейл притягивает Юджина к себе.       Белая молния прожигает небо.       И Юджин ощущает себя ничем.       Дождь испаряется над водой, бурлящей, гаснущей в чернильном пламени, смешивающимся с ночным туманом.       Луна слепо вглядывается в морские волны.       Докча взмахивает мечом, и зеркальный мир, не отраженный больше бьющимся сердцем монстра, распадается на осколки.