My ghost in the Theater

      Первые ноты пианино появляются из ниоткуда, безмолвно испаряясь в никуда.       Первый шаг, страхом окутано сознание в темном помещении театра, в котором зритель лишь он один.       Второй шаг, сердце в пятки уходит, от вида на одинокого танцора на сцене, окутанного неистовым белым цветом. Он медленно отдает свою вечную душу, но мертвое, где-то давно закопанное сердце, бессмертному для его мыслей танцу.       Мелодия слышна повсюду, вот только никто её больше не слышит, кроме них двоих в сегодняшнюю ночь.       Бесцветные крылья за спиной танцора сильно распахиваются, окутывая всё его тело в мрачный дым, который тут же испаряется вместе с ним, и весь яркий свет, живущий внутри него самого.

——————

      В комнате горит единственная лампа, стоящая среди стоп с бумагами, разбросанных по столу. — Кто же ты...? — обезумевшим голосом шипит парень в одинокую пустоту. Сильно вцепившись пальцами в волосы, он стеклянными глазами смотрел в пол, иногда резко переминая взгляд с одного предмета на другой, в своей маленькой каморке, — Кто? Кто? Кто? Я тебя видел, это был не сон, так что покажись мне! — взрывается парень, крича во весь голос, от чего быстро теряет силы, мучительно падая на колени, опустив голову, — Ты от меня не спрячешься... Ты будешь моим вечным танцором, а я твоим вечным зрителем. Даже если мне придется жизнь положить за это, я все равно найду тебя. Так что... — подняв от слёз красные глаза, Юнги посмотрел на пустую деревянную стену перед ним, — Не прячься и встань передо мной.       Юнги ждал, что парень в действительности появится, вот только так прошло пять... Тридцать... Сорок минут, а потом уже они превращались в часы, но он всё так же был один в комнате, без движений, устремив взгляд вперёд. «Я не сумасшедший!» — отвечает каждый раз своему мирно сидящему на кресле другу, который всегда доводит другое. И Мина вовсе не волнует то, что друг этот никогда не шевелится, не отрывает губы друг от друга, когда произносит слова или то, что выглядит он в точности как сам Юнги... — «Я нормальный. Ты скоро сам в этом убедишься!»       По ночам он всегда приходит на сцену театра, ожидая его, сияющего ангела в своем воздушном танце. Крепко сжимая ручки кресла в пурпурном шёлке, он широко открывал глаза, переставая моргать, ведь «Ни на секунду глаза не закрою. Не дождешься, я не настолько глуп, как ты думаешь». — Это не мне нужна помощь, а вам всем! Вы меня слышите? — громогласно спрашивает Мин у зрителей в пустом зале, — Слышите, я спрашиваю?       И когда-то, когда в одну из ночей, которую ждал Юнги несколько вечных лет, он все-таки прикрыл глаза, то уловил ушами слабые ноты пианино.       Первый вдох, мучительно тяжёлый. Ангел здесь, Мин это ощущает всем своим телом.       Второй вдох, глаза в страхе распахиваются, снова разглядывая все того же, не изменившегося, парня с крыльями за спиной.       Третий вдох, наконец, такой желанный и долгожданный. — Нашёл... — вставая с места, он еле передвигает ногами, чтобы подойти ближе к сцене, — Мой ангел... — всматриваясь в безэмоциональное лицо парня в танце перед собой, Юнги решает аккуратно коснуться его, все так же, не отрывая взгляд, — Назови свое имя.       Только Юнги не ждал того, что рука сквозь парня пройдет, оставляя прозрачный белый дым на руках. И не ждал того, что танцор резко остановится перед его лицом, заглянув ответом в его глаза. — Чимин, — произносят сладкие уста, тут же растягиваясь в улыбке. — Чимин... Не прячься больше от меня.       А парень в ответ кивнул, невинно повернув голову к плечу.       Все ночи последующие были как в сказке, в которую почему-то Мину день за днём верить становилось все тяжелее, но выходить из неё желания было всё меньше.       А тот единичный, чарующий, сладкий вкус губ его ангела навсегда отпечатался на устах, всё чаще проигрывался этот момент в голове.       Юнги теперь жить без него не может. Не хочет он и больше не будет. — Теперь мы вечно будем с тобой. Кружить в одной мелодии и в одном танце, — медленно говорит Мин, плавно начиная играть своей любви мелодию вальса на пианино.       Он оглядывает зал и всех сидящих людей в нем, наконец-то выигрышно улыбаясь всем, кто ему не верил. — Я же говорил вам! Он существует! — всё так же громко твердит Мин во, все таком же, вечно пустом театре...