Самые безбашенные подростки

"Ника, Ника! Николь! А какое у тебя отчество?" — "Федоровна она." — "Николь Федоровна, а отпустите нас домой!" "Николь, вернись на место." Голоса одноклассников прямо били по голове. Николь поправила очки и вздохнула. Когда учительница химии ушла, класс постепенно наполнился шумом, и девочка решила взять все в свои руки... Вот только ученики ее не слушались. — Николь Федоровна, а можешь... то есть, можете взорвать кабинет к чертям, чтоб урок сорвать и школу закрыть?! — а это уже прокричал ее друг, Вару. Николь, стоя возле доски, лишь вздохнула. — Бедная Николь, — нараспев посочувствовал подруге Ромео. Услышал его только севший рядом с ним после ухода учителя Вару. — Ну да, учителям мало платят, — намекая на другое значение слова, кивнул Вару. — А ты откуда знаешь? — От своего ума, — гордо усмехнулся Вару. — Ну вот тем более — бедная Николь... — скорбно продолжал Ромео. — Бедные учителя!.. Им приходится каждый день это выслушивать, эти крики учеников... — Их задача — не допускать этих криков. И учить, — напомнил Вару. — И все это за такую же крошечную зарплату! — совсем трагично воскликнул Ромео, взмахнув руками. — К Феде это тоже относится? Ты бы так же за него заступался? — осторожно, по каплям подливая яд в свои слова, вкрадчиво спросил Вару. — К чему вопрос? — гордо вздернул вверх голову Ромео, на самом деле пока не зная, как отвечать. Как отвечать выгоднее. — Ну как же? Наш классный руководитель, вторая мама... точнее, папа. Не просто учитель даже. Но... твоей жалости к нему я не наблюдал... — Вару прищурился, но за очками этого не было видно. Хотя чувствовалось по интонации. — Жалость — низкое чувство, — приторно улыбнулся Ромео, ссылаясь на то, что однажды про жалость говорил Вару. — Сочувствия тоже не было, — в тон другу сказал Вару. — А это еще наукой не доказано! — Ромео встал из-за парты. — Наш гениальный учитель-ученый докажет, — Вару повернулся к измученной Николь. — Истина не требует доказательств, — заявил Ромео. — Ну и ладно, — пожал плечами Вару и повернулся к Николь: — Федоровна, а давайте Ромку Скамеечкина на супермикроэлементы разберем! В нас же золото есть! Разбогатеем! — крикнул он. — Это называется ультрамикроэлементы, — поправил отличник Куромаку, но голос Ромео его заглушил: — Искусство нельзя на мегамикроэлементы разбирать! — Никого мы разбирать на элементы не будем! — отрезала Николь, ударяя ладонями стол, и смягчилась: — Давайте я лучше на ваши вопросы отвечу. Что в химии вам непонятно? — Я вот не понял, что такое молярная масса! — не дав кому-то задать серьезный вопрос, встрял Вару. — Это типа масса маляра? Ударение он поставил на "я", и поэтому прежде чем Николь, расстроенно вздохнув, ответила на вопрос, Ромео провозгласил: — Ударение в этом слове ставится на последний слог! Маляра. Последнее слово он произнес с гордостью и ударением, поставленным на третью гласную. — Там еще было какое-то постоянное число... Ав... Аво... Авангарда? — Вару пристально смотрел на Николь, ухмыляясь. — Авогадро, — сквозь зубы сказала Николь. — Хватит! Побединский, Скамеечкин, к доске! — А меня-то за что?! — вскричал Ромео. — За все хорошее. Идем-идем. Хоть Вару и вызвали к доске, он продолжал ухмыляться. Он вместе с Ромео подошел к Николь. — К Вашим услугам! — Побединский в шутку поклонился самопровозглашенной учительнице. — За дурачество снижу оценку на балл, — сухо сообщила Николь. — Может, ты ее еще и выставить сможешь? — Смогу передать учителю, — холодно ответила она. — Пиши на доске формулы оксида кальция, оксида алюминия, гидроксида меди (два). Скамеечкин, тебе вода, оксид углерода и гидроксид натрия. — А чего у него легче?! — возмутился Побединский, который почему-то вывел на доске что-то похожее на оксид калия. Ромео гордо улыбнулся. — В тебя больше верю, — устало отозвалась Николь. Скамеечкин тут же поник. Девочка обернулась к Вару, посмотрела на его труды и хлопнула себя по лбу. — Побединский, я просила оксид кальция, а не нечто, которое отдаленно напоминает оксид калия, — строго напомнила она. — Да подожди ты, Федоровна, все будет, — отмахнулся Вару и зачем-то добавил в свою формулу кремний. — Силикат калия?.. — спросила Николь так, будто друг делал такую глупость, что его можно было за такое отправить в концентрированный раствор кислоты. — А почему... — Все вопросы потом, — важно сказал Вару и написал знак "Dm". — Ты хочешь написать менделевий, диспрозий, дубний, дармштадтий или что-т... — Именно вот его, — перебил Побединский. — Дармштадтий пишется через "s". — Аа... — протянул Вару. И вместо "m" написал "с". — Латинскую "s"! — теряя терпение, прикрикнула Николь. Вару пожал плечами и дорисовал букву так, чтобы она хотя бы напоминала нужную. — Из русской сделать латинскую... — Николь раздраженно вздохнула и подошла к Ромео... Лучше б не подходила. Этот второй гений ничего не сделал. — Скамеечкин. Вода. Даже первоклашки знают, — Николь угрожающе постучала ногтями по доске. — Можно я отвечу! — вскочил с места какой-то ученик. — Подожди, Михайлов, — остановила его Николь. — Вода. Из чего она состоит? — Водорода, должно быть, — напряг больше логику, чем память, Ромео. Вода и водород — кажется, будто слова однокоренные, во всяком случае похожие. Наверное, это связано. Тем более если разбить слово водород на две части, получится, что он как бы рождает воду. — Из чего еще? — продолжала строго допрашивать бедного ученика Николь. — Из кислоты! — выкрикнул Побединский. — Вару! — обернулась на него Николь... На доске он успел вывести довольно странные формулы: в первой строке — "OKSiDs KAlZnIYAl", а во второй строке — "OKSiDy AlUMgINiAg". — Наконец-то по имени назвала, — проворчал Вару. — Это что такое?.. — Николь с суровым видом подошла к однокласснику, с угрозой взяв с учительского стола книг. — Кислород! — вдруг выкрикнул Ромео. — Из кислорода! — Что из кислорода? — устало обернулась на него Николь. — Вода состоит! — Великое химическое открытие совершено! — провозгласила Николь и, придавая гиперболу ситуации, взмахнула учебником. — Почему химическое? — загадочно улыбнулся Ромео. — Вару сказал про кислоту. Один из компонентов воды — водо-род, — он разделил слово на две части. — Как бы рождает воду. Если второй тоже имеет часть "род', а Вару сказал про кислоту, и тогда еще одна часть того слова связана с кислотой, то получается... Кислород! — Слава умственно отсталым гениям! — Побединский зааплодировал. — Так, — игнорируя Вару, заговорила Николь, — то есть, по-твоему, кислород "рождает" кислоты? — Ну! — кивнул Ромео. — Тогда почему есть кислородсодержащие и бескислородные кислоты? Если ты так уж любишь дробить слова, то наверняка поймешь, чем друг от друга отличаются кислородсодержащие и бескислородные кислоты. — Бескислородные — без кислорода... — немного растерянно ответил Ромео. — Да. И куда же в таких кислотах делся кислород? — Ушел за хлебом! — выкрикнул Вару. — И молоком! Прокисшим! — Гениев с умственной отсталостью вежливо прошу зтк, — не оборачиваясь на него, сказала Николь. — Заткнуться было бы не вежливо, а зтк — это другое. Обязательным компонентом кислот, Скамеечкин, является все тот же водород. — А кислород? — спросил Ромео. — А кислород "рождает", если уж мы так выражаемся, оксиды. Один из которых — вода. — А если кислоты — это оксиды, а оксиды — это кислоты? — вдруг из глубины класса подал голос еще какой-то ученик. — Тогда вода — тоже кислота. — Нет, это не так, — сухо сказала Николь. Но тот ученик все равно продолжал размышлять, правда, уже тихо и говоря лишь с самим собой: — Или кислоты — это кислоты, а оксиды — это оксиды, но вода — кислота?.. — Какие еще оксиды? — устало спросил Ромео. Николь вздохнула. — Пожалуй, это не так важно сейчас. Пиши водород и кислород. Ромео написал на доске: "ОН". — Да наоборот, что ты тут гидроксогруппу пишешь? — вновь раскритиковала друга Николь. Ромео с видом страдальца стер знак кислорода и написал новый справа от водорода. — Дело за малым — индексы, — выдохнула Николь. — Индексы — слово многозначное, — заметил Ромео. — Здесь — цифры, обозначающие число атомов элемента в химической формуле вещества, — объяснила подруга. — А как это определять? — По валентности. Ромео недоуменно посмотрел на Николь. Та вздохнула и объяснила: — Валентность говорит о том, сколько атомов может к себе присоединить атом данного элемента. Например, у кислорода валентность два, значит, он может к себе присоединить два атома. — А у водорода? — Один. Он может присоединить к себе один атом. — Значит, кислород присоединяет два, водород — один... Тогда в этой формуле два водорода? Раз кислороду нужно два атома присоединить. — Да это проблески логического мышления! — поаплодировала ему Николь. Ромео поставил цифру два над знаком водорода. — Так, рано похвалила. Над знаками будешь степени окисления писать, например, — забраковала такой вариант написания Николь. — Пиши эту цифру справа от водорода внизу. Ромео поставил цифру теперь в нужном месте. Наконец формула была готова. — Ну что, с победой? — хмыкнула Николь. — Посвящаю свою победу тебе! — заявил Ромео. — Еще бы она не была моей, а твоей, — усмехнулась девочка. — Садись, остальные формулы не нужны. Она подошла к Вару, думая, что надо будет позаниматься с Ромео химией... А как посмотрела на творения Побединского, твердо решила принимать меры и к нему, и вообще открывать курсы для тех, кто не нашел общего языка с химией. Вару к своим надписям добавил третью строчку: "GeDsRaCsIDb MgeDy DbVAl" и четвертую строчку: "VArU PoLiUCaYEuTc PIAt⁵ ZnAg GaODs". — Что это? — вздохнула Николь. — Формулы, — очень довольно, что не предвещало ничего хорошего, улыбнулся Вару. — Где? — Читай, — усмехнулся он. — О, калий, силициум, дармштадтий. Калий, алюминий, цинк... — начала было Николь. — Не как элементы, а как буквы, — перебил ее Вару. — Оксидс калцния... А... — сообразила девочка. Так вот, что он придумал... Николь открыла форзац учебника — книги, которую все еще держала в руках, — и, поглядывая на таблицу Менделеева, напечатанную там, вывела на доске: "SAtIS DyVAr". — Сатись двар? — усмехнулся Вару. — Мягкий знак можешь и в конце второго слова поставить. А можешь просто "r" оттуда убрать. — Два или дварь... — задумчиво хмыкнул Вару. — Во втором случае еще и "д" заменить на "т"? — Мысли читаешь! — подтвердила Николь. После такого ей бы следовало ожидать мести, но об этом она так и не задумалась. — Все, прекращайте это, — неожиданно вмешался один ученик — тот же Куромаку, который несколько минут назад исправил Вару, говоря, что вещества, содержащиеся в клетках человека совсем в небольшом количестве, правильно называть не супер-, а ультрамикроэлементами. — Вероника Константиновна сказала, что уходит на десять минут. На данный момент с ее ухода прошло девять минут. Даже если она по каким-то причинам задержится, у нас не более трех-пяти минут до того, как она вернется, — это он говорил спокойно, но после повысил голос и перешел на более эмоциональный тон: — Так что сотрите с доски это безобразие и сядьте на место! — "На место", понял, да, Вару? — вмешался ученик, которого Николь недавно назвала по фамилии — Михайлов, намекая на то, что Побединский не должен был сидеть с Ромео, но пришел к нему после ухода Вероники Константиновны. Вару лишь ухмылялся, не собираясь отвечать однокласснику словами. Возможно, он планировал очередной гениальный (или умственно-отстало-гениальный?) план, как ответить эффектно, едко и без слов. А Михайлов решил повторить, немного напрягшись: — Да, Вару? Побединский все еще молчал, а его ухмылка стала только шире. — Да, Вару?! — начинал терять терпение Михайлов. Одноклассник продолжал сохранять не то загадочный, не то издевательский вид. — Да, Вару?!!! — не выдержав, закричал Михайлов. — Ну, я подумаю, — наконец Побединский сказал хоть что-то, а вид его остался прежним. Куромаку хотел было что-то сказать, пока, решив все взять в свои руки, взял пока только тряпку, чтобы вытереть доску, как дверь в кабинет распахнулась, и вошла женщина, заставившая некоторых учеников заволноваться. — Здрастье, Верника Констатациновна, — с улыбкой, скрывавшей за собой центнеры, хотя скорее тонны иронии, сарказма и шуток, выступил вперед, ближе к двери, Вару.