Рано утром мне пришлось оседлать свой пикап, который судя по треску ржавого железа, был совсем этому не рад. Спрашивается, когда я заделался примерным братом, поднявшимся ни свет ни заря, чтобы сгонять в Мотли за шарами и тортом? Ответ прост:
меня заставили, попросили оказать услугу. Я собирался сделать вид, что не помню о дне рождения язвы Эллен, но теперь придётся натянуть улыбочку и зайти в розово-голубую комнату с идиотским колпаком на голове.
Эллен Грейп — заноза в заднице Гилберта Грейпа. Надо сказать только его и изредка нашей мамы, когда её малолетняя дочь заводит речь о Иисусе, с которым совокупляется каждое воскресенье, на вечеринках своих подружек.
«Гилберт, Иисус и я любим тебя». «Мама, Иисус любит тебя». Хочется дать этой смышленной малышке ещё немного серого вещества, но тут я бессилен. Похоже, Иисус недостаточно любил Эллен, раз не дал самое необходимое.
Нет, я люблю её. Где-то глубоко в душе надеюсь, что она не станет такой, как мой мудозвон брат Ларри или потаскушка сестра Дженис. Все, кто уехал из нашего дома на отшибе Эндоры, стали всего навсего семейными кошельками. Три года назад, Эми встречалась с парнем, который до ужаса нравился нашей маме, понимаете о чем это говорит? Мы с Эллен гадали, как скоро они поженится. Так вот, произошло это в конце августа, Эми готовила прощально-летнее барбекю на улице, рядом бегал Арни. Когда послышался шелест за кустами, Эллен затряслась, твердя что-то про лягушек, но мы просто прокрались за куст и увидели Маффи, парня Эми, сосущегося с Дженис. Заслужила презрение? В глазах сестры нет, Эми все ещё любит разлучницу. Дженис я тоже люблю, но закрыть глаза на правду не могу. Представьте, насколько неприятно слышать рассказы о том, как кто-то перепихнулся с твоей сестрой. Жуть.
Центр, где надувают гелиевые шарики, расположен аккурат на самом солнцепеке. Крыша раскалится настолько, что придётся всю обратную дорогу ехать не касаясь сидушки, по крайней мере пытаться. Меня встретила приветливая блондинка, подозрительно похожая на миссис Бетти Карвер. Временами вспоминаю свою верную наставницу в сексуальном просвещении, аж скучать начинаю. Я получил блестящие розовые шарики и загрузил их в кабину, кое-как справившись с этой задачей, или как сказала бы имменинница:
«С Божьей помощью». Как я и предполагал, сидение нагрелось, но не настолько, чтобы могло обжечь меня. Остался торт и сорок минут времени, точнее сказать пятнадцать, остальные двадцать пять на обратную дорогу. В кондитерской стоял запах свежего печенья, леденцов и тортов, разумеется. За прилавком сидел мужик в красной униформе и точно таким же красным лицом.
— У меня заказ на имя Эми Грейп, — как можно громче произнес я, чтобы этот кругляш меня услышал.
Ничего подобного, как сидел с газетой в руках, так и сидит, даже ухом не повел.
— Я говорю, у меня заказ на Эми Грейп, — уже чуть-ли не кричал, а его глаза, хоть ты тресни, направлены только в печатные буквы.
Да там поди Плейбой под газетой или какой-нибудь журнал с обнаженкой, подобный тем, что валяются у меня под кроватью. Я склонился над стойкой и со всей силы ударил по звоночку, от чего мужик подскочил как ошалелый и отбросил свое занятие в сторону. Никаких следов Плейбоя.
— Чего так вопить, — завозмущался он и встал, собираясь принять у меня заказ.
— Эми Грейп, — коротко изьяснился я.
Мужик забегал глазками по мне, не сразу вкурив чего я хочу. Потому что слушать надо, а не газеты читать.
— У меня заказ на Эми Грейп, — сквозь зубы рычу я, начиная закипать от его тупости.
Кондитер щёлкнул себя по лбу и нырнул под прилавок с пироженками. Жара такая, что аж мозг плавится. Не представляю, как он тут сидит целыми днями. У нас в «Лэмсоне» есть специальная зона для проветривания. Отдел кисломолочного. Встаёшь возле холодильника и смерть от теплового удара тебе больше не грозит. На худой конец имеется вентилятор, а здесь только тучный мужичок и сладости. Не прошло и минуты, как он показался из-под кассы, держа в руках коробку с двухъярусным тортом. В лучших традициях Эллен: розовый с вишенками и надписью «Sweet 16». Нашей юной принцессе исполняется шестнадцать. Ещё год и эта стерва, дай Иисус, пойдёт по стопам Дженис, работать стюардессой.
Расплатившись, я вышел из кондитерской и опустил торт на заднее сиденье, рядом с шарами. Теперь придётся волочиться на низкой скорости, чтобы ничего не упало. Иногда я ненавижу Эллен, вместе с Арни и мамой, а иногда готов шею свернуть тому, кто обидит двух наших дебилов или оскорбит маму. Эми всегда была где-то посредине. Последний раз, я пылал приступом агрессии к ней в день смерти Элвиса. Она заперлась в комнате и весь день рыдала под его пластинки. Тогда мама дала деньги Ларри и Дженис, чтобы они купили пива. Так вот эти трое бухали до самой ночи и бросали дротики в закрытую дверь, когда неожиданно к ним забежал Арни. С тех пор у него деревянный глаз. Без шуток.
Эми наименее раздражающая особа из всех моих родственников. Она водила меня в школу, начиная со второго класса. Не то чтобы я сам не мог дойти до школы, но будучи в выпускном классе, сестра возилась с малым мной и впринципе была единственной, кому было до меня дело. Мама тогда погрузилась в депрессию, Арни был мелким, Дженис местной шлюхой, а Ларри…это просто Ларри. Он приезжает раз в год, в день рождения Арни, а меня, спасибо большое, даже не поздравляет. На могиле папы он был лишь единожды, в день погребения. Я же, бываю там каждый раз, когда выбираюсь в Мотли. Тоесть довольно часто, но сегодня не успею, а то того глядишь этот торт растечется по заднему сидению.
Я доволочился до дома на семь минут раньше, чем рассчитывал и убедившись, что наша крошка спит, вошёл в дом. Эми готовила омлет для мамы, а мама в свою очередь даже не оторвалась от телека. Вот так и живём. Арни так занят отсечением голов кузнечиков, что даже шары его не привлекли.
— О, Гилберт, — улыбнулась Эми. — Надевай колпак, пойдём поздравлять.
Говорю же, улыбочка и идиотский колпак. Иу. Я натянул эту картонную ерунду на голову и дунул в свисток, отчего Эми подпрыгнула на месте, а мама даже не шелохнулась.
— Арни! — прокричал я, в открытую дверь. — Бегом домой.
Как и предполагалось, братец подорвался и влетел на кухню, едва не стукнувшись об стол. В свои выходные, Эллен спит как убитая. Можно орать и свистеть сколько влезет, наша крошка и ухом не поведёт. На прошлой неделе Эми ездила в Мотли за подарком. Купила чёрную сумку с цепочкой вместо ремешка и логотипом CC на застёжке. Я уже было завозмущался, что сестрица спустила весь бюджет на Шанель, но как я сам не догадался, это реплика на, как говорит имменинница:
«Шедевр от Лагерфельда». Наша безбрекетная акселератка вечно делится подобными шедеврами за столом, видимо думает, что кого-нибудь припечет и ей дадут на это деньги.
Я небрежно натянул колпак на Арни и дождался когда Эми всучит мне торт со свечами. Уже было собралась к лестнице, но я не позволю кому-то выглядит не как идиот в этот день.
— Ты ничего не забыла? — вкрадчиво спросил я.
Сестрица обернулась и пробежалась глазами по кухне. Наверное подумала: «Так спички есть. Торт. Шары. Арни. Что ему ещё надо?».
— Колпак, Эми, — напомнил я.
Она недовольно цокнула и напялила последнюю картонку на голову.
— Дай-ка мне свисток, — попросил я, чтобы как следует напугать Эллен-стерву-Грейп.
Эми сунула свистульку мне в рот и мы чинно направились на второй этаж. Я впереди. Потом сестрёнка зажгла свечи и беззвучно распахнула дверь. Наша крошка спала вдоль кровати и довольно причмокивала. Рядом валялся телефон, по которому она ночами треплется с подружками, а потом спит до обеда. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и выпустил его с громким свистом, тоже самое сделали Эми и Арни. Спящая красавица резко подняла лохматую голову и уставилась на нас сонными глазами. Пока не пришла в себя, мы завели Happy birthday.
Happy birthday to you.
Happy birthday to you.
Happy birthday dear Ellen.
Happy birthday to you.
Эллен потянулась на кровати и встала, запнувшись об телефонный провод. Глазки с несмытыми тенями закрылись и крошка начала загадывать желание. «
Хочу Шанель. Хочу Шанель. Хочу Шанель». Я ощутил дуновение и свечи потухли под аплодисменты Эми и хохот Арни.
— Мы приготовили для тебя скромный подарок, — сказала Эми.
Ничего себе скромный.
Сестрица забрала у меня торт и вручила коробку. Эллен застыла в предвкушении, пока я протягивал ей подарок. Открыла она его не сразу, сначала обняла Эми, потом Арни, а меня со всей силой шестнадцатилетки долбанула по спине. Такое у нас проявление любви. Только потом именинница опустилась на кровать и начала неспеша развязывать бант. Я стоял почти в упор у кровати и надеялся поскорее смыться оттуда. Сиреневая тишью зашелестела и вот, наша принцесса закрыла рот обеими руками и уставилась на меня. Если бы мне сказали, что через секунду Эллен с визгом кинется мне на шею, я бы не принимал участие в этом сомнительного рода мероприятии.
Эми специально вручила коробку, как будто от меня. Мне тут больше всех надо. Для своего возраста, Эллен маленькая и лёгкая. Пришлось поднять её на руки, потому что я уже не в том возрасте, чтобы спокойно сгибаться в три погибели. Наша крошка весела, как обезьяна на дереве и обвивала меня руками и ногами. От неё до сих пор несёт лосьоном и лаком для ногтей. Терпеть не могу обниматься, но когда Эллен пытается докучать своими телячьими нежностями, я так удивляюсь, что не протестую. Ей нравится когда я заезжаю вечером в «Сливочную мечту», чтобы наша принцесса не топала домой пешком. Но если я зашёл днем, к примеру за мороженым, я его не получу, пока сестрёнка не испортит настроение. Таков закон Эллен Грейп. Она чмокнула меня в щеку, размазав по ней жирный блеск для губ и спрыгнула на пол.
— Не смей портить мне день, Гилберт Грейп, — предупредила имменинница.
— Взаимно, Эллен Грейп, — фыркнул я и развернулся к выходу.
Уже в коридоре до меня донеслось:
«Гилберт, Иисус и я любим тебя». Надо взять за правило, запирать её в комнате по воскресеньям. А то ещё в церковь ходить начнёт.
