Blood, stereo and love

      После уроков Осаму не спешил уходить, у него ещё были незаконченные дела. А вот Фёдор, на удивление быстрее, чем обычно, собрался уходить.       – Федь, ты куда это так торопишься, ты ж обычно домой и возвращаться не хочешь. – Дазая действительно интересовала эта ситуация, и он прекрасно понимал обычное желание Фёдора не возвращаться домой. Он знал, что у того до пизды религиозные родители, которые и телефоном то не позволяли пользоваться, поэтому Достоевский купил его на свои деньги, заработанные на репетиторстве и продаже шпоргалок, но нынешнее поведение друга в корне отличалось от его обычного, торопится куда-то, суетится, и что же, блять, на него нашло?       – Я ж переезжаю, надо вещи собрать, желательно до прихода родаков. Осаму, я же тебе говорил, – Фёдор прожигал взглядом Дазая. А он же действительно говорил, Осаму вспомнил об этом только сейчас, бля, неловко вышло. Достоевский, видя выражение лица Дазая, тяжело вздохнул, ему и без слов понятно было – он опять всё забыл. – Ясно, тогда повторю ещё раз, куда и на какие шиши. Я переезжаю в комнату в общаге, которую мы сняли с моими знакомыми. Не спрашивай кто это, ты их всё равно не знаешь, окей?       – А…       – А адрес я не скину, ибо живу я там не один и другим может быть неприятно, если припрётся какой-то долбоёб. – Достоевский выглядел абсолютно спокойно, и это невероятно раздражало Дазая. Какого хуя он даже в гости своего друга не позовёт на новоселье, например, с кем он там вообще живёт, хули он говорить не хочет? Слишком много вопросов, на которые Осаму не отвечали, блять. «Если бы ты не был моим другом, я бы тебе так сейчас въебал, ну какого хуя ты мне ничего не говоришь, Федя!» – злился про себя Дазай.       – Агх, да больно надо! И вообще, – Осаму глянул на часы, весящие на стене, и понял, что через несколько минут кончаются уроки у класса Накахары, и ему пора идти, сказать рыжей твари пару «ласковых», – мне идти пора, пиздуй к своим соседям, раз уж так хочется.       – Скажи ещё, что обиделся, ага, – Фёдор скептически посмотрел на Осаму, на что тот грозно фыркнул.       – Пф, чтобы я обиделся постараться нужно, – на это Федя только выгнул одну бровь, как бы немо говоря «Ты серьёзно?», а Дазай лишь закатил глаза, – да, блять, мне вообще идти надо, отстань.       – Не убей только, а то ещё в полиции тебя оправдывать как то не хочется. – сказал Достоевский вслед уже уходящему Осаму.       – Пиздуй уже-е, – нараспев крикнул Осаму, оглянувшись назад через плечо, Федор всего лишь тяжело вздохнул и пошёл к выходу из школы, последний раз обернувшись и посмотрев вслед Дазаю. Достоевский понимал: у этого долбоёба сто процентов будут проблемы, сегодня как минимум – и это угнетало.       ×××       Как раз, когда Осаму подходил к нужной ему двери, прозвенел звонок, и из класса посыпалась толпа учеников. Найти среди них одну рыжую мразоту, не составило для Дазая никакого труда: он шёл в самом конце. Поэтому подставить тому подножку тоже было проще простого, но он снова крайне ловко устоял на ногах и, удручённо вздохнув, остановился, поправил лямку своей сумки на плече и устало посмотрел на Осаму.       – Что тебе на этот раз от меня надо, а, мухомор ублюдский? – он явно не был настроен на какой либо конфликт, невероятно устав, но Дазая это мало волновало.       – Ах, как же ты мог забыть, что я с тобой ещё не закончил. – ехиднои саркастично произнёс Осаму и, посильнее замахнувшись, собирался ударить Накахару в скулу, но тот, снова увернулся, сделав шаг назад. Выражение лица рыжего совершенно не изменилось, но карие глаза, ранее затянутые усталой дымкой, немного оживились.       – Знаешь, у меня нет никакого желания давать тебе пизды, может, завтра или на следующей неделе? – Накахара тяжко вздохнул и немного ухмыльнулся, уворачиваясь от очередного удара, как вдруг, отходя назад, обнаружил, что отходить ему больше было некуда. Это хреново… Но было невероятно на руку Осаму. «Как же ему, блять, повезло, счастливчик нахуй.» – проклянал про себя всё на свете Чуя.       – Нет уж, мелкотня, я разберусь с тобой сейчас, – как-то так совпало, что они находились прямо перед входом в этот несчастный туалет второго этажа, и как бы не было Дазаю противно это место, он подумал, что лучше наверное скрыться с коридора, по которому в любой момент может пройти кто-то из учителей, ведь идти в кабинет директора уже третий раз за неделю ему абсолютно не хотелось, а туда почти никто не заходит. Толкнув посильнее Накахару, практически вплотную стоящего у двери, тем самым открыв её, Осаму зашёл туда следом и максимально аккуратно прикрыл дверь.       – Даже если и так, с чего ты решил, что ты разберештся со мной, а не наоборот? – усмехнулся Накахара, хорошенько попав Дазаю с ноги в живот, – Упс, что тут поделать, это самозащита, извиняйте.       Осаму, слегка откашлялся и оглушил Накахару, ударив в лицо и разбив тем самым ему губу, ударил коленом в живот, получилось немного кривенько, поэтому намного слабее, чем могло было быть, но этого было достаточно, чтобы Чуя достаточно потерял равновесие. Дазай воспользовался этим моментом и взял руки Накахары в одну свою (Осаму подметил, что у рыжего довольно тонкие запястья) и прижал его к стенке, второй сильно схватив его за подбородок, чтобы он мог смотреть ему в глаза.       – Знаешь, иногда даже жаль бить твоё смазливое ебало, насколько бы оно мне не было отвратительно, – из губы Накахары стекала капля крови, а Дазай смотрел на него с наигранной жалостью, сильнее вжимая его руки ему же в грудь, от чего Чуе казалось, что его ребра треснут. В карамельных глазах Накахары блеснул небольшой огонек ярости, он смог лишь злобно фыркнуть. И вот, когда Чуя уже было собирался вырваться и хорошенько въебать Осаму, со стороны двери послышался щелчок камеры. Блять.       Они одновременно обернулись на дверь, т.к. хватка Дазая от неожиданности ослабла, Накахара смог повернуть голову. И они увидели, что в дверном проёме стояла довольно низкая девушка, предположительно их возраста, с волосами, собранными в две довольно массивных косы и отливавшими красным цветом, на ней, поверх белой рубашки, была надета жилетка с галстуком и пышная юбка, черная с белоснежным подъюбником, который и создавал этот объём. Её голубые глаза, то ли удивлённо, то ли испуганно, выглядывали из-за телефона, камера которого была направлена на парней.       – Извините, – через несколько секунд неподвижности и пугающей тишины, бросила она и бросилась убегать по коридору. Осаму тут же бросился за ней, но не успев и за дверь повернуть, послышался довольно шокированный голос Накахары.       – Можешь даже не пытаться – это бесполезно, – Чуя воспользовался моментом и уже стоял у зеркала, смывая с губ и подбородка кровь.       – Это ещё почему? Это ты коротышка, у тебя ноги короткие, а не у меня, – Дазай намеревался догнать девчонку и уговорить её удалить фото, ну, уговорить — это при лучшем исходе, но, выглянув за дверь, обнаружил, что её уже и след простыл.       – Это Люси Монтгомери, наша староста и, к тому же, чемпион школы по марафонному бегу, – Чуя усмехнулся, продолжая смотреть в зеркало, при этом потирая запястья, на которых остались красные следы от хватки Дазая, – плюс, я уверен, что уже сегодня вечером вся школа увидит это фото, ибо она – главный информатор всей этой уебищной школы, смекаешь? Уже просто нет смысла что-либо делать.       – То есть, ты предлагаешь смириться с тем, что вся школа и, возможно, наши, блять, родаки, будут думать, что мы пара пидорасов? Не, ну ты, конечно, гений, блять, – Осаму понимал, что если это ебаное фото увидит его отец, ему можно будет не беспокоится о своих вещах, ему можно будет просто туда не возвращаться. Желательно никогда. В это время Накахара спокойно открыл окно и, усевшись на подоконник, закурил.       – Ну, ты это сам сказал, да и что нам ещё остаётся? – Чуя с презрительной ухмылкой посмотрел на Осаму и выдохнул в него клуб дыма. Дазая окутал мятный аромат, от которого он закашлялся.       – Ну, наверное, нужно было бы догнать эту суку, но из-за кое-кого теперь я точно её не догоню, спасибо, блять! И вообще, какого хуя ты спокойно сидишь и куришь свою поеботу? Тебя это вообще не волнует? – Осаму ужасно злился, наверняка, если бы он сразу побежал за ней, он бы догнал её, но Накахара отвлёк его, да ещё и сидит теперь с таким невозмутимым видом.       – Да даже если бы ты, шпала длинноногая, сразу бы рванул, ты бы её не догнал! – Чуя, докурив, потушил бычок об каплю воды в раковине и выкинул его в окно.       – Ну теперь мы этого и не узнаем! Блять, как же ты меня бесишь! Заебал уже. – Осаму понимал, что лучше бы ему сейчас вообще не возвращаться домой, но там его вещи и переночевать ему сейчас негде и вообще, что за хуйня начала твориться в последние дни? Ещё и этот ебучий Накахара! – Да лучше бы глаза мои тебя не видели, сдохни уже!       – Да я вообще что тебе сделал? Ты сам приебался ко мне уже четвертый год! – Накахара продолжал сидеть на подоконнике, и опустив ногу, болтал ею из стороны в сторону. Почему-то, это невероятно бесило Дазая.       – Да заткнись ты уже! – он, резко замахнувшись, ударил Чую, попав в нос. Раздался короткий неприятный хруст(? посмотреть хрустит ли хрящ когда его выбивают) и из носа потекла, тонкой струйкой, кровь. От удара голова Накахары сделала довольно сильный и резкий поворот, а сам Чуя замер. Осаму потирал кулак, удар пришёлся ему самому не особо приятным.       Спустя пару минут тишины, Накахара медленно коснулся рукой своей крови, которая успела капнуть на белый подоконник. Также медленно он глянул на руку с оставленными пятнышками крови.       – Больно, но терпимо. Знаешь, мне надоело тут с тобой сидеть, мне нужно домой. – Чуя говорил абсолютно равнодушно и спокойно, Осаму уже хотел послать его куда подальше, но не успел он и глазом моргнуть, как оказался в крепкой Накахаровской хватке, тот держал его за ворот. Чуя сделал подсечку и Дазай, не ожидавший этого, упал, коротко шикнув от внезапного удара. Накахара встал ему на грудь одной ногой, а второй наступил на кисть одной руки, взяв в правую руку запястье левой руки Осаму, Чуя, оставшейся свободной рукой, точно также ударил в нос Дазая, – око за око, знаешь ли, – вставая с шокированного Осаму, Накахара на последок хорошенько пнул его в бок, под рёбра, – а это — за моральный ущерб, мухомор ебаный.       Почему Дазай не сопротивлялся и не догнал уходящего Чую, чтобы дать ему пизды? А потому, что его голова была занята совсем не этим, а продумыванием вариантов развития близящегося скандала с Огаем. Ну потому что оставаться бездомным — не лучшая перспектива знаете ли, как и идти на поводу этого старика, поэтому Дазай уже мысленно смирился со своей скорой кончиной, а Накахара… с ним потом разберётся… Спустя пару десятков секунд раздумий, разбитый нос напомнил о себе неприятной тянущей болью. «А кулак у коротышки тяжёлый, блять…» – думал про себя Дазай, встая с пола, о котором Осаму и думать мерзко было, и умываясь водой у раковины, кажется, самого чистого места в этом убогом месте, – «Возвращаться всё же придётся, вещи все мои там. Да и если подумать, я же не ссыкло какое-то! Если и выгонят из дома, так пусть он скажет это мне в лицо! Тц…! Теперь из-за рыжего уёбка придётся просить Федю вправлять мне нос, а то у меня больше знакомых медиков нет…» Осаму была крайне неприятна эта перспектива, ведь у Достоевского и помимо него дел дохуя. Достав телефон, Дазай уже хотел набрать его, но остановился. «Нет. Не буду его по пустякам тормошить, наверняка, он занят чем-то уж поважнее меня…» – поразмыслил он и затем убрал телефон обратно в сумку. Накинув её на плечо, Осаму медленно побрёл домой, автобус он свой все равно уже пропустил.       ×××       Массивные двери громко скрипнули, грозно приветствуя Дазая. С самого же порога он наткнулся на Хироцу, выглядевшего довольно нервно. «Ну всё, мне пиздос,» – сразу промелькнуло в голове Осаму, ведь Хироцу бывает нервным исключительно в самых ужасных случаях, так, например, он сообщал Дазаю о смерти его матери.       – Молодой господин, ваш отец ожидает вас в своём кабинете, – чуть помедлив, тяжело вздохнув, Хироцу, ранее смотревший куда-то в пол, посмотрел прямо в глаза Осаму, и его взгляд был наполнен искренним сочувствием и, кажется, страхом. – Осаму, он зол. Очень.       Дазай глубоко вздохнул, готовясь к худшему, и медленно поплёлся за Хироцу к кабинету отца. У него было крайне нехорошее предчувствие. Осаму ощущал себя маленьким нашкодившим ребёнком, которого ожидает наказание от строгих родителей. «Нет! Нахуй, с чего бы мне это его бояться? Как говорится: волки чувствуют твой страх, а значит и слабость!» – отгонял от себя это чувство Осаму. И вот та злосчастная дверь перед ним. Ни он сам, ни Хироцу, пару минут не решаются её открыть, кажется, они и малейшего звука издать страшились. Гнетущая тишина царила сейчас в коридоре, как перед битвой с финальным боссом, но Дазай понимал, что это далеко не конец. Продолжаться это могло бесконечно, и с каждой минутой воздух становился ещё тяжелее. Уже задыхаясь от волнения и давления этой грёбанной тишины, Осаму решился, – «Неважно, что будет дальше, я же не какой-то там слабак, чтобы стоять тут и бояться вечно? Ведь так?» – и сделал три коротких удара в дверь. Изнутри послышалось холодное «Входите» и Хироцу распахнул тяжёлые двери из тёмного дерева, по его виду было не сложно понять, что он не хотел входить, но работа есть работа, как бы сильно он не волновался за Осаму. Рьюро пропустил Дазая вперёд, стараясь не смотреть тому в глаза. Осаму встал посреди кабинета, собрав всю свою решительность, смотрел прямо на Огая, отвлечённого какими-то бумагами. Все молчали. Только спустя минуту, или две, Мори оторвался от бумаг и пронзил Дазая взглядом.       – Ты хотел меня видеть, отец? – первым прервал тишину Осаму, он стойко выдерживал этот, леденящий душу, взор. Иногда, знакомые Дазая говорили ему о том, что у него такой же взгляд, когда он злится, от чего он, конечно же, отнекивался, не дай Бог быть похожим хоть в чем-то на Мори!       – Хироцу-сан, выйдите, пожалуйста. – полным спокойствия голосом, произнёс Огай, после чего Рьюро коротко поклонился и быстро вышел. Причём всё это время Мори продолжал сверлить Осаму! Дазаю было пиздец как неуютно, но он продолжал также невозмутимо прожигать Мори в ответ. – Я разочарован, Осаму.       – Действительно? Ты только что это понял? – язвить с невозмутимым ебалом — это истинное призвание Дазая.       – Нет, уже как час, – Огай медленно встаёт из-за своего стола из тёмного дерева, и неспеша обходит его, проводя по нему рукой и продолжая говорить, – более того, ты вновь ослушался и не вернул себе нормальный вид… – Пф, я сразу сказал, что ничего делать не буду, – Осаму закатил глаза и скрестил руки на груди, будет он ещё слушать этого старпёра, ага, не дождёшься!       – Но больше всего мне досадно от того, до какого дна ты опустился, – Огай продолжил идти с той же скоростью, захватив со стола свой телефон, и подошёл к Дазаю, быстро открыв что-то и развернув экраном к сыну, показал, – Что это, Осаму?       А Монтгомери действительно сучара! На экране было именно то фото где они стоят с Накахарой, причем ракурс какой удачный: их лиц не видно. Блять. Ну сарказм же всегда спасает, верно? Нужно хоть как-то действовать!       – Фото, очевидно. Ракурс неудачный, – Дазай говорил на полном серьёзе, для него вправду ракурс неудачный. «Хотя, если говорить честно, то очень даже неплохо вышло… А если без контекста и рыжей коротышки, то вообще ахуенно!» – усмехнулся про себя Осаму.       – А по-моему очень даже удачный, теперь я вижу, за что тебя неоднократно вызывают к Фукудзаве-сану, – Огай убрал телефон за спину и как-то грозно возвышался над Дазаем. Но спустя пары секунд напряженного молчания Осаму рассмеялся, что застало Мори врасплох, конечно, он этого не показал, но в его глазах, как показалось Дазаю, явно мелькнула растерянность.       – Вообще-то за драки и побои, – немного отдышавшись, начал Осаму, и явно говоря с издёвкой, продолжил, – или ты поверишь фотке какого-то ноунейма, а не мне, а, отец?       – …верить тебе? Самому не смешно, Осаму? – немного погодя, ответил Огай, с полной серьёзностью в голосе и Дазай понял: он определённо попал, пиздец как попал. – Кто это?       – Даже если я скажу, разве мне можно верить, м? Ты сам сказал это, отец, – нет, Осаму не защищает Чую, он подъёбывает Мори, а Накахара ему теперь ещё и должен, да.       – Верно. В общем, это и не важно. Ты совсем отбился от рук и поэтому, я принял решение: ты отправляешься в интернат. – в голосе Огая послышались стальные нотки, которые пронзили Дазая насквозь. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет, он этого не сделает, он не посмеет, не посмеет же? А если посмеет? Нет! Не дождётся! Осаму никуда и ни в какой интернат не поедет!       – Что?! Это шутка? Я никуда не поеду! Ни в этой жизни, блять! – Дазай озверел моментально, чуть ли не мгновенно. Сарказм сарказмом, но он не будет потакать этому старику!       – Похоже что я шучу, Осаму? Ты едешь и точка, – Мори даже не обращал внимание на нецензурщину, он был непреклонен, что в корне Дазая не устраивало.       – Да пошёл ты нахуй! Я лучше на улице жить буду, чем в каком-то ёбаном интернате или здесь! С тобой! – Осаму начал повышать тон, чуть ли не срываясь на крик, горло начинало першить, но он не обращал внимание. Было видно, что Огая это сильно злит, очень сильно.       – Дазай, не смей повышать на меня голос, я-       – Не смей произносить фамилию моей матери! Тот, кто убил её не имеет на это права! – кажется стены дрожали от этих слов, Осаму был взбешён. Эти слова замкнули что-то и в Огае, он тоже сорвался на крик.       – Я не убивал её, я любил, Элизу даже больше, чем ты! Я бы никогда этого не сделал!       – Любой убийца будет говорить, что он не убийца! С чего это мне тебе верить?! – у Дазая наворачивались слёзы, но после этих слов воцарилась тишина, которую, лишь спустя несколько десятков секунд, прорезал грозный голос Огая.       – Пошёл вон из этого дома. – Мори даже не удостоил Осаму взглядом, он горделиво отвернулся в направлении большого панорамного окна за столом.       – С удовольствием! – огрызнулся Осаму и вышел из кабинета на последок хорошенько хлопнув дверью.       Сразу на выходе он наткнулся на Хироцу, уж было хотел со злости оттолкнуть его, но остановился.       – Молодой господин…? – Рьюро наверняка всё слышал и смысла объяснять просто напросто не было. Голос дворецкого был обеспокоенным, но Дазаю потребовалось пару секунд, чтобы остыть и не накричать на него ненароком.       – Хироцу, я больше не «молодой господин», окей? Я иду собирать вещи и ноги моей здесь больше не будет! – Осаму старался говорить как можно более спокойно, чтобы не обидить Хироцу, но это не сильно-таки получалось.       – Осаму, ты не можешь просто уйти! – Рьюро явно был обеспокоен и пытался догнать шедшего впереди, чуть ли не бегом, Дазая.       – Ты наверняка всё слышал, он сам меня выгнал! – скатившись по перилам, чтобы оторваться от преследования Хироцу, крикнул, развернувшись на месте и артистично разведя руками, Осаму. Казалось вся злость, бушевавшая в нём минуту назад, сменилась на язвительную саркастичность, почему? Да хуй его знает! В глубине души эта резкая смена пугала самого Дазая, но сейчас, идя в свою, уже бывшую, комнату за хоть какими-то остатками вещей, его этот страх не волновал.       Пока Осаму, заперши двери, собирался, Рьюро привёл к дверям ещё двух слуг этого дома – Наоми и Джуничиро Танизаки, – в надежде, что их Дазай послушает и подумает прежде, чем принимать такие необдуманные решения.       – Дазай-сан! Послушайте же! Вам не стоит уходить, может, всё ещё наладится! – кричала у дверей Наоми. Одетая в рабочий костюм, она являлась заместительницей Хироцу, и, в основном, её работа заключалась в первичной уборке, в том, чтобы следить за порядком в доме и помощи Рьюро, когда та ему требуется. Девушкой она была невысокой, а свои длинные черные волосы она обычно собирала в два высоких хвоста, её, довольно миловидное, лицо украшали большие синие глаза, под левым, к тому же красовалась милая родинка. Наоми была старше Осаму всего лишь года на два, поэтому, хоть и пересекались они с Дазаем довольно редко, отношения у них были довольно дружественные и общался он с ней на равных, как и с её братом.       – Дазай-сан, так же нельзя! – продолжил за сестрой Джуничиро. Они с Наоми были одеты полностью идентичные костюмы, и если бы не его рыжий цвет волос, их можно было бы счесть за близнецов. Вообще никто в доме, и даже сам Огай, достоверно не знают родные ли они брат и сестра на самом деле, ведь у брата и цвет волос и глаз отличаются от сестринских, да и родинки под глазом нет, но они настолько рьяно убеждали всех в том, что они – брат и сестра, что вскоре никто с ними по этому поводу больше не спорил.       – Что за шум? Чего вы все столпились у спальни молодого господина!? Хироцу-сан, что это тут? – к толпе быстро подлетела девушка, явно недовольная таким столпищем народу.       – Элис-сан! Осаму намеревается сбежать отсюда! – взволнованно крикнула Наоми, переключая своё внимание с двери в комнату на подошедшую девушку.       – Мори-сан выгнал его! – вновь подхватил сестру старший Танизаки.       – Пф, ну а что вы разгалделись то? – в следующий момент Элис переключила внимание на дверь и, чуть громче произнесла, – Ну и счастливой дороги, Дазай-кун! Наконец-то в доме будет меньше проблем!       Эта девушка, – Элис, – является секратарём Огая и, по-совместительству, считается главой дома после его хозяина, даже Осаму должен её слушать, чего, конечно, в большинстве случаев, не делает, но всё же. У неё были длинные волнистые светлые волосы, которые иногда она собирала в довольно небрежный пучок, для удобства, оставляя только свою челку и две пряди у лица. Носила всегда длинные свободные юбки и рубашки с пиджаками, всё по канонам делового офисного стиля, правда иногда надевала и свитера, и в таких случаях всегда уточняла, что очень их любит. В самом доме же к ней обходились почтительно, со всеми состояла в доверительных, дружественных отношениях, и даже с Дазаем, временами, могла найти общий язык. Никто толком не знал, как она попала на эту работу, но по-началу ходил слух о том, что Мори взял её на работу лишь потому, что та была похожа на его погибшую жену, даже именем созвучна, и Огай, убитый горем о потере любимой, не мог пройти мимо столь похожей на неё девушки. Сама Элис это, конечно же, отрицает и говорит, что «господин Ринтаро» взял её исключительно из-за её способностей. Никто, к слову, не знает почему она называет его Ринтаро, но сам Огай ни разу её не поправлял…       Пока все суетились, Осаму уже успел собрать вещи в довольно большую спортивную сумку тёмно-красного цвета и, открывая дверь, столкнулся с Наоми, от чего та охнула.       – Свали- – он уж было хотел огрызнуться, но остановился, ни при каких обстоятельствах он не обращался с ними как со слугами и не намеревался делать это и сейчас, поэтому быстро поправился, – агх, аккуратнее!       – Дазай-сан! Не уходите! – затараторила в ответ младшая Танизаки, – Мы вам поможем с вашим отцом, только не уходите, молодой господин!       – Нао, я больше не «молодой господин» и как бы ты, вы все, меня не уговаривали, я не останусь здесь. – Дазай шёл дальше, к выходу, пытаясь оторваться от толпы, как заметил Элис, она задумчиво смотрела в пол, и той радости и шутливости, которую он слышал раньше, совсем не было. Казалось бы, он просто прошел бы мимо, но что-то не дало ему это сделать, – Ох, Элис-сан, мне казалось вы больше всех были рады моему уходу, или вы солгали?       – А, – она будто очнулась, но быстро соорентировавшись, язвительно ухмыльнулась и драматично положила руку на грудь, – пф, конечно я говорила правду! Счастливого пути!       Осаму фыркнул и ускорил шаг ещё больше. Когда он уже подходил к входным дверям, Наоми было кинулась за ним, но Хироцу ухватил её за рукав.       – Наоми, – на её глаза наворачивались слёзы, – не надо.       – Но, Хироцу-сан! – по щеке Наоми покатилась слезинка, оставляя за собой мокрую дорожку.       – Сестрёнка, Хироцу-сан прав, мы уже ничего не сделаем… – Джуничиро положил руку ей на плечо, и спустя пару секунд она кинулась к нему объятья и тихо заплакала.       ×××       Осаму быстро открыл двери и быстро, как только мог, вышел из дома, яростно бормоча что-то под нос. Как вдруг столкнулся с кем-то!       – Блять! – Дазай устоял на ногах, но был невероятно зол, – Смотреть куда идёшь не учили?!       – Пф, тебя тоже? – с небольшим раздражением ответил ему женский голос. Соорентировавшись Осаму увидел перед собой девушку примерно его роста, её темное каре отдавало фиолетовым оттенком, в нем же блестела золотая заколка в виде бабочки, она была в тёмно зелёном пальто, на руках её были чёрные перчатки, поверх одной из которых было надето золотистое широкое кольцо с бабочкой кау на заколке. Спустя пару секунд вся язвительность её растворилась и она тяжело вздохнула, – ох, ладно, в конфликте всегда виноваты оба, я приношу свои извенения, действительно не смотрела куда иду.       – Агх, окей! Я тоже извиняюсь! – раздражительно кинул Дазай, уже собираясь уходить, ему ещё нужно было забрать свой чемодан из кустов, но девушка его остановила.       – Подождите! Я хотела спросить, это ведь дом Мори Огая, верно? – с этого момента Осаму заинтересовался.       – Да, но я бы не советовал соваться к этому уебку. – прыснул Дазай, девушка усмехнулась на его слова, и заметив это, он добавил уже более серьёзно, – зачем он вам?       – А вы, извините, кто? Его секретарь? Пхах, не подумайте, что это что-то тайное, просто нельзя же разглашать любую информацию незнакомцу! Так будем же знакомы, я – Акико Йосано, – Акико протянула Осаму руку для рукопожатия и мило улыбнулась.       – Дазай Осаму, – с опаской ответил на протянутую руку Дазай, – и да, я вообще-то его сын. Так зачем ты здесь?       – Ах вот как! – Йосано удивлённо улыбнулась, и, с какой-то злой иронией, ответила, – я приехала нанести визит отцу, по завещанию моей покойной мамы. И видимо мне стоит сказать «Привет, братик»?       – Что блять? – Осаму не успел задать не единого вопроса, которых в голове было просто дохуя, дверь позади них открылась и его окликнул Хироцу.       – Дазай-сан, – Осаму обернулся, взгляд Рьюро был наполнен сожалением, но он старался этого не показать. Йосано лишь озадаченно наблюдала за происходящим, – господин Огай просил забрать ваши ключи от поместья.       В Дазае вскипела ярость. То, что Мори забирает его ключи, означает что он, даже если захочет, не сможет вернуться, это означало, что Огай не хочет, чтобы он мог вернуться.       – Да пусть хоть подавиться ими! – крикнул Осаму кинув Хироцу ключи, которые, звякнувши в воздухе, упали ровно в руку дворецкого.       Рьюро тихо прошетал, одному Дазаю слышемую фразу «Я не хотел» и обратился к Йосано.       – А вас, миледи, господин просит войти в дом.       – А, да, секунду… – Акико была крайне удивлена тому, что к ней обратились, но быстро скооперировавшись, достала из своей сумочки какую-то визитку и сунула её Дазаю в руки, – это мой номер, я обязательно позвоню или напишу, как смогу.       Она в последний раз глянула на Дазая и зашла в дом, и Хироцу, придерживавший ей дверь, последний раз глянул на Осаму, после чего запер её.       Дазай со всей силы пнул маленький камешек на дорожке. Он не знал, что ему теперь делать, куда идти, у него было миллион вопросов об Акико. У него всё это время была сестра? Откуда? Как? Осаму посмотрел наверх, панорамные окна кабинета Мори выходили прямо на место, где он стоял. И Дазай увидел в них, к своему сожалению, Огая. Он стоял убрав руки за спину и безразлично смотрел на сына, следил за тем, что он собирается теперь делать. Заметив отца Осаму без зазрения совести громко послал его нахуй и показал средний палец. Мори никак на это не отреагировал, но спустя пару секунд повернул голову в сторону, видимо, к нему постучали, что-то сказал, и, посмотрев на Осаму в последний раз, ушел.       Замечательно! У Дазая сейчас ни дома, ни семьи, и денег почти нет. Просто замечательно!       Не зная что ещё делать, Осаму достал телефон и набрал номер Фёдора, направляясь сначала за своим чемоданом, а после за территорию дома. Гудки шли неимоверно долго, или так Осаму только показалось, но трубку всё же взяли:       – Дазай? Что-то срочное? Я занят сейчас.       – Меня выгнали из дома.       – Чт… Стоп, погоди, что? Блять, Осаму ты шутишь?!       – Нет.