***
— Джонни, ты спишь? — сорвавшийся с губ шепот нарушил тишину лагеря. Ночь стояла уже достаточно глубокая, чтобы на темном полотне неба молочными каплями лежали звезды и осколки дальних планет. — Нет, — послышался задержавшийся, несколько неуверенный ответ, сопровождающийся шумным выдохом. — Я не могу уснуть. — И зря. Я заметил, что ты не спишь. Ворочаешься, как старый дед, шумишь, мешаешь сторожить лагерь. Что же тревожит твою беспокойную головку, малыш Джонни? Вспоминаешь свою девушку? — как и всегда, Джайро без стеба — не Джайро. Уши Джонни залились красным от раздражения. — Меня тревожит, что ты вечно лезешь не в свое дело, — Огрызнулся Джонни, перевернувшись на правый бок, чтобы увидеть лицо Джайро. Тусклый свет умирающего костра бросил холодные тени на лицо Джонни так, что он стал похож на побитую собаку, пытающуюся спрятать рваную тряпку. Под глазами у него залегли мешки — неужели он плакал? Джайро же сидел бодрячком, чуть склонившись к огню. В его глазах загорелся неподдельный интерес. — И что нас преследуют. Чувство, будто враги повсюду, поэтому я должен быть начеку. Мало ли, тебя опять ранят, и мы останемся без защиты твоей нереально-крутой-техники-стальных-шаров-древнего-семейства-Цеппели. — Ага, — кивнул Джайро, переведя взгляд на костер. — Но выглядишь ты так паршиво не из-за этого, я угадал? — Всё… достаточно сложно, — Джонни закрыл глаза, зарываясь носом в подушку. Он выглядел беспомощно перед настойчивыми вопросами Джайро. И Джостар мысленно смирился, что деться ему от них некуда. — Мы не знаем, что будет завтра. Если честно, до гонки я мало задумывался о том, что будет со мной через неделю, месяц, год — вся моя жизнь была чередой серых дней и бессмысленного существования. Словно с ногами я потерял и желание жить. Но оно, как назло, всегда просыпается в моменты осознания своей смертности. И сейчас я как никогда чувствую себя смертным. И мне хочется жить. Мне стало интересно, что ждет меня… нас дальше. Что произойдет завтра? Нас ограбит шайка воров? Мы будем драться с женщинами? Нам вспорет пузо сам президент? Честно, Джайро… я молюсь каждую ночь, чтобы мы всегда выходили сухими из воды. — Ты — молишься? Ха-а, не знал, что в душе ты монашка! — Молитвы помогают мне успокоиться. Но не этой ночью, как ты уже заметил. — фыркнул Джонни, нахмурив брови. — Разве можно чувствовать себя не живым? — Джайро вопросительно посмотрел на Джонни. — Я часто ловлю себя на мысли, что я жив, что я дышу, что моё сердце гоняет кровь по телу, и я чувствую, как она бежит по сосудам. Я чувствую себя живым, когда мы скачем галопом, когда ветер развевает мои волосы, когда я сражаюсь, когда я работаю, когда я думаю. Я чувствую, что я жив всегда. — Так и ты всегда был на своём месте, Джайро. В этом, наверное, и заключается большая разница между нами — я никогда не чувствовал, что я тот, кем являюсь. Все, что у тебя есть и кем ты стал — пришло к тебе само. У тебя была цель, и ты знал, куда двигаться. Но не у меня, — Джонни замолчал на минуту, осмысляя, что только что сказал. Перед его глазами словно пронеслась вся жизнь. — Моя цель появилась только тогда, когда я встретил тебя… — Ты прав, — Цеппели кивнул, обнажая золотые грилзы в самодовольной улыбке. — Неужели я правда такой очаровательный? — Джайро откинул голову назад, вглядываясь в небо. — Так, между делом, но у тебя еще половина ночи впереди, чтобы поразмышлять на эту тему! Поднимай свой зад, Джайро хочет спать. Джонни почувствовал, как в него прилетела палка. — Да ты издеваешься?..***
— Джонни, а ты бы хотел жить у моря? — Скорее да, чем нет. По крайней мере я хотел бы попробовать. Я люблю запах моря. А к чему ты спрашиваешь? — Просто. Когда мы вернемся домой с кучей денег, мы сможем купить домик на берегу и жить в нем вместе. Я бы не хотел смущать отца и жить с ним дальше. Я думаю, что он бы не принял нас, а так — только я, ты и океан. — Джайро, ты сейчас серьёзно? Ты бы хотел показаться со мной перед отцом? — Мы должны! Он обязан знать об этом. Я слишком уважаю его, и не хочу, чтобы он узнал об этом от кого-то ещё. Пусть он будет зол на меня, пусть он будет в ярости, пусть он расстроится — так будет лучше, чем если он не будет знать. — Мне страшно представить, каков он в гневе. Думаешь, он будет кричать на меня? — Думаю, он все поймет, как только мы вместе зайдем в дом. Он выгонит нас, это точно! Но знаешь, это все мелочи. Пройдет время и он свыкнется. А мы будем жить счастливо — разве это не главное? — Да. Не думал, что ты такой сентиментальный, Джайро Цеппели. Изумрудные глаза радостно улыбались.***
Они скакали так быстро, что до смерти надоевший пейзаж пустыни мелькал в сумасшедшем темпе, а ветер бешено свистел в ушах. Всадники не обращали внимание на это неудобство. Они летели через пространство без мыслей и слов, полностью отдаваясь моменту. Их глаза были прикованы к далекой точке на горизонте, где лежало пятно багрового заката и начиналась река. Это был шанс — почти последний шанс для затерявшихся в пустыне людей. Предвкушение на время вытеснило все остальное, и тогда Валькирия и Слоу Дэнсер ускорились. Когда вода оказалась прямо перед ними, Джайро поспешил слезть с лошади. Земля неприятно уходила из-под его ног, но он, вместе с Валькирией и Слоу Дэнсер, поспешил к воде. Река ласкала руки, и не было ощущения приятней, чем прохлада воды после очередного долгого и жаркого дня. Джонни чувствовал, в каком восторге пребывает Джайро. И какой пустынный путник, высушенный разгоряченными землями и жестоким солнцем, не будет рад реке, которая буквально обозначала жизнь и процветание? На берегу раскинулись дурманяще пахнущие цветки и деревья. — Ньо-хо-хо, Джонни! Мы выиграли этот день! Разобьём лагерь на берегу и искупаемся. Джонни, всё еще сидящий на лошади, довольно улыбнулся. — Хорошо. А то мы так воняем, что просто невыносимо! Нашу одежду можно использовать как биологическое оружие, ты думал об этом? Они разбили лагерь, поставили кипятиться воду и разогреваться еду. Этот вечер был самым приятным за последние полторы недели, хотя бы потому, что всадники уже заметно продвинулись по дистанции. Дальше — второй финиш, холмы с сочной травой, леса, горы. Больше не будет песка в трусах и в еде, и этому просто нельзя было не нарадоваться. Джонни неуклюже спустился со Слоу Дэнсер и снял с себя пропотевшую одежду. Джайро уже ждал его в воде, наслаждаясь медленным течением реки. Его мокрые длинные волосы сворачивались в кудри, отливая золотой медью при свете уходящего солнца. Джонни заметил, что обнаженное загорелое тело Джайро было почти идеально гладким, возможно, так казалось только из-за освещения. Он незаметно наблюдал за Цеппели, за расслабленными движениями его крепких и уверенных рук, моющих голову, пока тащил свой непослушный зад к воде. Доползти до берега оказалось тем ещё испытанием, но когда Джонни вошел в воду, стало проще. Несуразное тело в миг стало невесомым, так что ноги, чувствовать которых Джонни не мог, перестали быть в тягость. Джонни постоянно казалось, что он тонет. Тем не менее, вода давала ему ни с чем не сравнимое чувство свободы и легкости — на земле он чувствовал себя более беззащитным. Он пытался нырять, но руки от бесконечных движений быстро уставали, поэтому он старался держаться на поверхности. Светлые кудрявые волосы оказались крайне непослушными — без шапки прилипали ко лбу и лезли в глаза, отчего Джонни только раздражался. Он заплыл далеко от берега в тину, и, не почувствовав под собой дно, начал беспорядочно мельтешить руками. Паника сдавила ему горло холодными когтями. Джонни здорово нахлебался воды прежде чем почувствовал крепкие руки, держащие его за торс. — Слышь, засранец, только попробуй утонуть раньше времени! Мне проблемы не нужны. И как же наш уговор? Я первый прихожу к финишу, ты — второй. Иначе быть не может. — пригрозил Джайро. Они находились так близко, что Джонни мог почувствовать тепло, исходившее от тела Цеппели. Он видел его голым не в первый раз, но в первый раз это было так рядом. Джонни не почувствовал отвращения от такой близости. Только непонятная неловкость поселилась в его груди, когда Джайро отпустил его рядом с берегом, убедившись, что тут-то ему не грозит смерть от утопления. Ночью они сидели в лагере. Постиранные вещи были раскиданы по веткам деревьев, качаясь в такт дуновениям спокойного ветра. К утру все должно было высохнуть. Джайро сосредоточено прокладывал путь по дистанции, бубня под нос названия остановок, возможные варианты обхода, просчитывал самый короткий и быстрый путь. Он выглядел очень серьезным в тот момент — с плотно сжатыми губами и сдвинутыми бровями — даже чем-то напоминал сурка. Джонни, кажется, совсем не слушал его. Он лежал и смотрел на небо, думая о чем-то таком же далеком, как луна и звезды. Джонни ценил такие моменты спокойствия, проведенные вместе с другом. В эти редкие мгновения он, пусть и ненадолго, действительно мог расслабиться. И жизнь казалась такой хорошей штукой, несмотря на всё дерьмо, приключившееся с ним. Казалось, что все плохое — позади, но если бы Джонни только мог знать, что произойдет позже, он бы не смог больше заснуть. Джостар повернул голову к нахмуренному Джайро, и внутри него что-то дрогнуло. Напряженность взгляда Цеппели заставила Джонни нервно сглотнуть. Он не понимал, что происходило в последнее время внутри него по отношению к Джайро. Цеппели — бестактный грубиян, шутит невпопад, скуп на уроки, хотя Джонни последовал за ним только для того, чтобы он научил его спину. Но Джайро дал ему надежду, цель, мотивацию двигаться дальше, стал первым другом за последние пару лет. Настоящим другом… Другом, который относился к нему, как к полностью дееспособному человеку. Другом, который ни разу не глумился над слабостью Джонни, как частенько себе могли это позволить остальные. Несмотря на внешнюю грубость и отстраненность, Джайро уважал Джонни, и это чувствовалось. Он даже, кажется, верил в него, и эта вера самым сильным образом заряжала Джостара. Джонни кротко улыбнулся, и, завернувшись в спальный мешок, уснул.***
Утреннее солнце било в глаза. Джонни хмурился, сверяясь с картой в руках. Петляя, тонкая тропа шла через редкий сосновый лес, но через несколько минут уперлась в каменную осыпь, поросшую высокой травой. Здесь Джонни остановил Слоу Дэнсер и прислушался. Тихо. Только назойливое стрекотание кузнечиков и раскаты грома где-то позади. Нервно сжимая в ладонях поводья, Джонни поднял голову, размышляя, как взобраться на склон каменистого холма. Они разделились с Джайро еще утром. Цеппели побежал вперед, а Джонни обещал нагнать его. В голове крутились тревожные мысли. Вдруг на Джайро напали, а Джонни об этом даже и не догадывается? Охотникам за частями святого трупа сейчас предоставилась уникальная возможность взять их двоих по отдельности и расправиться. Почему только Джонни не погнался за Джайро сразу же? Скоро начнется дождь с грозой, и шансы найти Джайро сведутся к нулю. Почему Джонни так волновался за Цеппели? Он же десятки раз видел, каким становится Джайро во время опасности — серьезным, расчётливым. Сколько раз именно гениальная голова тактика-Цеппели выручала их во время боя? И Джайро был единственным, кому Джонни мог доверить свою жизнь. Так откуда же взялось это беспокойство? Мучимый тревогой, Джонни оказался на краю склона, и его глазам открылся удивительный вид. В объятиях гор лежала долина, утопающая в зелени, а между гребнями деревьев синела узкая река, убегающая далеко за горизонт. От необъятности пейзажа у него перехватило дыхание, и Джостар помедлил, размышляя о том, что хотел бы жить в таком месте. Джонни спрыгнул с холма и помчался навстречу солнцу по цветущей поляне. Трава была настолько высокой, что, казалось, могла пощекотать брюхо Слоу Дэнсер. Джонни приостановился, запустив руку в море трав. Он сорвал несколько полевых цветов — кажется, это были ромашки — и неспеша повел Слоу Дэнсер дальше. Глупая идея пришла в больную голову Джонни, когда он раскрыл ладонь с цветами. Он даже и не знал, откуда только могли взяться такие мысли, за что ему было очень стыдно перед собой. Поочередно, дрожащими от волнения руками, Джонни отрывал лепестки от ромашки. Когда лепестки закончились, он, словно оскорбленный, выкинул её, принявшись за следующий цветок. — Джонни, ты что, девочка? — издевающийся тон Джайро заставил Джонни застыть в изумлении. — Я тут ношусь значит, жду этого засранца, а он на цветочках гадает? Джонни выкинул цветок, злобно зыркнув на Джайро. — И кто это из нас засранец? Кретин, я уже испугался, что тебя в заложники взяли. — Ага, и поэтому решил погадать на ромашке? Джонни отмахнулся. Он схватился за поводья и Слоу Дэнсер с шага перешла на мелкую рысь. Джонни чувствовал, как горели его уши, но он не собирался объясняться перед Джайро, который ржал как лошадь следующие минут десять. К вечеру гроза, все-таки, нагнала путников. Они сидели рядом друг с другом в кромешной темноте, слушая, как вода бежит по крыше палатки. Было зябко и некомфортно. Джонни вечно казалось, что что-то шумит снаружи помимо дождя, а Джайро никак не мог усидеть спокойно и постоянно дергался, чем вызывал у Джостара ещё больше волнений. Уже ночью, когда дождь прошел и на улице было свежо и прохладно, всадники развели огонь и поставили греться еду. Джайро осторожно подсел к Джонни, зажав в руке горячую банку с томатным супом. Джостар настолько погрузился в изучение местной карты, что сперва и не заметил, как Цеппели тыкнул ему в ногу ложкой. Джонни опустил карту и в недоумении посмотрел на Джайро. — Правда ничего не чувствуешь? — Нет, притворяюсь. — Джонни раздраженно закатил глаза. — Прекрати! Если я не чувствую, это не значит, что можно делать всё, что вздумается. — Извини. — Джайро доброжелательно улыбнулся. — Так на кого ты гадал сегодня? Есть девушка, к которой ты неравнодушен? — Что?.. — Джонни свел брови в непонимании, каким образом их разговор склонился в это русло. Джостар надеялся, что Джайро уже забыл этот момент, но он, кажется, только об этом и думал всю дорогу. По крайней мере, Джонни посчитал именно так. — Н-нет, у меня нет девушки. — Так на кого? — Да какая тебе разница? Почему ты опять лезешь не в своё дел- Джонни не мог себе даже представить, что всё получится именно так. В последний момент перед тем, как глаза рефлекторно закрылись, он увидел лицо Джайро перед своим, а после ощутил, как крепко чужие губы сомкнулись на его. От неожиданности Джостар отдернулся назад, но в то же мгновение рука Цеппели настойчиво взяла его за затылок, направляя поцелуй. Джонни хотел сопротивляться, хотел оттолкнуть его, но вместо этого поддался вперед, впуская язык Джайро внутрь. Он мгновенно забыл обо всём, с головой уйдя в новые ощущения, о существовании которых Джонни уже несколько лет даже и не подозревал. Они обрушились на него, как огромный молот, легко раздробив все запреты и мысли. Джонни растворился в этом потоке и был не в состоянии понять, где заканчивается его тело и начинаются чужие губы. Он все крепче и крепче сливался с жадным ртом Цеппели, теряя самого себя. Джайро, оторвал свои полные губы, закончив поцелуй, и медленно отстранился, наблюдая за реакцией Джонни из-под опущенных длинных ресниц. Они молчали с минуту, дыша быстро и в странном изумлении, оба не зная, что только что произошло и что следует сказать дальше. Все внутренности Джонни будто вывернули наизнанку, перевернули и засунули обратно, настолько внутри было неспокойно и страшно. Ужас вызывало ещё то, что произошло все взаправду, и теперь они оба не смогут молчать о напряжении, повисшем между ними еще в день их первой встречи. Джостар потерянно смотрел на Джайро, ощущая, как предательски дрожат его руки. — Ты знаешь, Джонни, — заговорил Джайро, не отводя глаза. — Так сладко еще не было никогда. — В самом деле? — слабо усмехнулся Джонни, желая увидеть в ответ хотя бы малюсенький кивок. — Что мы будем делать дальше? Но вместо ответа Джайро молча протянул ему ладонь. Джонни осторожно вложил в неё свою и почувствовал, как стучит его собственное сердце, отдаваясь пульсацией в сонной артерии. — Жить. И любить друг друга.***
— Так, Джайро. По моим подсчетам мы уже должны были добраться до той деревни… — Джонни напряженно осмотрелся. На горизонте — заснеженный лес и снегопад. И почему они всё ещё здесь? Неужели Джонни где-то просчитался? Да как можно было просчитаться, когда карта у тебя прямо перед носом? Озадаченный, он и не заметил, насколько подозрительно Джайро притих. Обжигающий холод, растекающийся по шее и спине, заставил Джонни почти подпрыгнуть. Он обернулся, смотря на Джайро безумными глазами. Цеппели разразился хохотом и в какой-то момент даже подавился, отчего начал кашлять, как старый пес. — Ты бы видел свою рожу! Джонни моментально выпрямил руку, сжав все пальцы, кроме указательного, и выстрелил ногтем в ветку, висевшую прямо над головой Джайро. Мощный выстрел заставил снег взлететь и обвалиться на смеющегося Джайро. Цеппели взвыл от холода, пронзившего всё его тело, но хохотать не перестал. Валькирия от неожиданности встала на дыбы, на мгновение став неуправляемой. От такого эмоционального выплеска Джайро свалился с лошади и тут вскочил на ноги, оскалив грилзы. — Какой же ты засранец! Получай! — Джайро набрал в руку горсть снега, и метнул снежок прямо в лицо Джонни. Он упал со Слоу Дэнсер, с земли выстрелил еще раз по дереву, рядом с которым стоял Цеппели. Джайро ловко увернулся от снежной лавины, и накрыл Джостара волной снега — теперь они оба смеялись. — Что ты делаешь! Прекрати! — в неудержимом хохоте ревел Джонни, продолжая запускать снежки в Джайро. Цеппели свалился в сугроб рядом. Они несколько минут лежали вместе, дыша тяжело и прерывисто. Пар клубьями выбивался из их ртов, сливаясь с серым оттенком неба. Снегопад только усиливался, но всадникам было совершенно всё равно. Джонни неуверенно потянулся пальцем к руке Джайро и схватился за неё. Было тихо и морозно. Они лежали молча, глядя в небо. Что-то необычное таилось в этой тишине, такое, что становилось понятно, почему слова бессильны выразить охватившее их чувство. К чему было говорить о нем, когда можно было просто быть рядом и слушать тишину? Улыбаясь, Джонни повернул голову к Цеппели. В его черных ресницах блестели застрявшие снежинки, которые быстро таяли из-за тепла человеческого тела. Глаза цвета темных изумрудов сияли ярче, чем золотая улыбка, расползшаяся по его южному лицу. Джайро медленно потянулся к губам Джонни, казалось, что он вот-вот поцелует его, но в следующую секунду в лицо Джостара оказалось в снегу. От неожиданности он потерял дар речи. Безмолвно открывая и закрывая рот, словно вытащенная на берег рыба, он в изумлении смотрел на Джайро, а потом со злобным визгом набросился на него. Они покатились по сугробам, как дерущиеся коты, сцепившиеся из-за соседской кошки. Только когда Джонни достаточно отпинал Джайро руками, он успокоился, сел и выпрямился, взглянув на него сверху вниз. Цеппели покорно лежал под ним, всё ещё улыбаясь. — Знаешь, Джайро, иногда ты бываешь просто невыносимым.***
Глаза, горящие будто осколки звезд, смотрели на Джонни сверху. Уверенность и желание в этом настойчивом взгляде заставляли полыхать его щеки от смущения и восторга, и Джостар был не в силах отвернуться. Он глядел завороженно с чуть приоткрытым ртом, отвечая на каждое прикосновение шумным выдохом. Пятна света от дымящегося костра падали на сильное тело Джайро, окрашивая его опаленную солнцем кожу в медово-теплый оттенок. Мягкие руки нагло и бесцеремонно скользили по бледной и широкой груди, отчего жар расходился волнами по плоти Джонни, и он испытывал, как вся его чувственность сгущается и обретает силу в тазу. Волосы Джайро, длинные и волнистые, ложились на плечи Джонни, когда их рты встречались в очередном поцелуе. Губы Цеппели жадно прикладывались к тонкой коже на шее, ласкали скулы, требовательно касались выпирающих ключиц, оставляя после себя горячий и мокрый след. Ощущения были такими восхитительными и откровенными, что Джонни сделалось дурно. Все чувствовалось сквозь полупрозрачную пелену сна, где всё было слишком прекрасно и нереально. Джонни представлял себя птицей в пасти льва — ему было страшно, но в то же время он испытывал упоительное желание, чтобы эти ласки продолжались как можно дольше, чтобы этот сладостный ужас никогда не заканчивался. Ненасытно лаская друг друга руками и губами, они вновь и вновь сливались в одно целое, становясь едиными в мыслях и чувствах. Бесконечные мурашки ползли по спине, как сотни муравьев, когда Джайро спускал свои руки все ниже и ниже к бедрам Джонни, когда запускал их под одежду и помогал снять штаны. Они обнажились полностью и, изнывая от желания, прижимались к друг другу все ближе и ближе. Джостар остро ощущал, как невероятно пахнет кожа Цеппели, и ему хотелось почувствовать вкус этого запаха на своем языке. Джайро прикусил кожу на шее Джонни, когда ловко развел его ноги и раздвинул ягодицы. Джостар громко выдохнул и на его глазах рефлекторно выступили слёзы. Он откинул голову назад, ощущая непривычную наполненность внутри, это было странное, несколько болезненное, но одно из самых приятных чувств в его жизни. К щекам вновь прилила кровь, во рту пересохло и бедра заныли от переполнявшего их возбуждения. Последовала долгая, тягучая секунда, в которой ни осталось ни времени, ни пространства, никаких частей тела, ни тела как такового. Всё перемешалось в один миг, слилось в одно сознание. Джонни никогда не было достаточно той близости, которую он мог испытать, находясь в отношениях с другими. Его переполняла жажда физическая и духовная, жажда, которую нельзя было утолить просто так. Ему хотелось той глубинной духовной связи, о которых пишут в книгах, но каждый раз, вступая в новые отношения, он не испытывал должной удовлетворенности. И, глядя на Джайро в тот вечер, он понял, что его мечта наконец-то исполнилась. Как жаль, что счастье длилось недолго.***
— Джонни, Джонни! Помнишь ту песню, которую я сочинил? Джонни поднял глаза от карты, вопросительно взглянув на подъехавшего к нему на Валькирии Джайро. Цеппели словно светился изнутри, и Джонни ощутил, какой восторг его переполнял. — Песню? — Джонни призадумался, отчего его нижняя губа соблазнительно оттопырилась. — Ты про «Сырную песню»? — Да, черт возьми! — радостно воскликнул Джайро. Внезапно, из-за спины, он достал… гитару? Обычную акустическую гитару с металлическими струнами. Как удалось ему пронести её? — Кхм-кхм… «Сырная песня» в исполнении Джайро Цеппели! Уверенный голос и просто ужасное музыкальное сопровождение сотрясли воздух. Гитара то ли была не настроена, то ли в принципе не могла издавать чистый и красивый звук, то ли Джайро просто не умел играть. Эта какофония заставила Джонни поморщиться, но он дождался, чтобы Цеппели закончил, потому что просто не хотел расстраивать его. — Джайро, а давай попробуем так — я играю, а ты поешь? Мне кажется, получится просто отлично! — Хорошо! — довольно согласился тот, и внезапно его голос стал холоднее льда. — Только, надеюсь, ты понимаешь, что вся популярность и слава, которые ждут эту песню, мои? Джайро протянул гитару Джонни. Джостар ловко поднял руку к головке грифа и начал уверено наматывать струны на колки, настраивая гитару на слух. Финальное движение вниз по струнам — из гитары вырвался красивый и мелодичный звук. Джонни удовлетворенно выдохнул, и с вызовом в глазах взглянул на Джайро, который не мог дождаться, когда они начнут. — Джайро, на счет три начинай! Раз, два, три. — Отстукивая счёт по деке сказал Джонни. — Пицца Моцарелла, релла-релла-релла! На этот раз получилось намного лучше. Правильно настроенная гитара, вкупе с уверенным и сильным голосом Джайро давали невероятное сочетание. Джонни умело обыгрывал звуки, вырывающиеся изо рта итальянца, что в конце вышла действительно хорошая песня. Песня, с четким ритмом и запоминающимся текстом, Джонни был уверен, что если бы эта запись попала в Европу, то она бы точно стала хитом! Когда Джайро закончил, Джостар, словно победитель, вскинул руки. — Это было охренительно круто, Джайро! Может создадим рок-группу, когда это всё закончится? — Давай! Мне даже понравилось, как ты играешь и держишь ритм. Как назовем группу? «Депрессивный подросток и его невероятно горячий друг»? «Два голубка с сочным задом»? «Блондины впереди»? Они оба разразились хохотом.***
Морской ветер, пахнущий солью, бил в лицо и заставлял светлые волосы дрожать под его порывами. Джонни стоял на краю палубы, уперевшись руками о перила и вглядываясь в бесконечную глубь Атлантического океана. Водная гладь окружала корабль, отправившийся в сторону Европы. Лицо Джостара на протяжение нескольких часов выражало различные эмоции, от гнева до торжественной радости. Это было странно для окружающих, потому что Джонни всё это время был наедине с собой. С чего бы ему так эмоционировать? Джонни сжимал в руке единственное, что осталось после Джайро — зелёный металлический шар со слегка неровной формой. Он смотрел на него с улыбкой, но слёзы в тот же момент предательски подступили к горлу. Смерть любимого человека не так просто перенести. Особенно, когда она незаслуженно рано подкралась и забрала его жизнь. Почему всё вышло именно так? Они должны были ехать сейчас вместе, на этом же корабле, с кучей денег и ответами на все вопросы! Всё случилось так, как случилось. Джонни оглянулся. Безмолвное тело Джайро лежало в деревянном гробу, и Джонни вез его на родину к родному отцу и матери. Сейчас его цель была следующей — похоронить любимого как следует. Джонни вспомнил, как жутко было смотреть на его мертвые губы, растекшиеся в бесформенной улыбке, на его вскрытый живот и простреленную грудь. Он не хотел помнить его холодным и неживым, потом что Джайро не заслуживал, чтобы его запомнили таким. Без Джайро Джонни бы не смог вырасти во взрослого человека. Он бы не смог стать настоящим мужчиной, если бы не вся эта гонка. Она научила его многим вещам, научила заново любить и ненавидеть, ставить цели и достигать их. Он даже вернул себе ноги! Но Джонни отдал бы их, лишь бы снова услышать, как Джайро шутливо произносит его имя. — Спасибо тебе, Джайро. От всей души, спасибо, — Джонни приложил губы к металлическому шару и закрыл глаза. В его ушах словно пронесся задорный голос Джайро, такой живой и счастливый, что слёзы навернулись вновь. — Нам пора домой.«There was nothing in the world That I ever wanted more Than to feel you deep in my heart There was nothing in the world That I ever wanted more Than to never feel the breaking apart All my pictures of you».