The Right Sun

“???”, – такое сообщение пришло на телефон Джонни в тот момент, когда они выезжали в сторону Гранд-Каньона с обочины, где останавливались на ночь. Он усмехнулся и принялся печатать: “он из неаполя. вам было бы что обсудить”. Стоило лишь нажать “Отправить” и ответ не заставил себя долго ждать, чему Джонни весьма удивился. “То, что он из Неаполя, ещё не значит, что ему можно доверять. Это из собственного опыта (!!) говорю. Ты в порядке?” “всё ок, просто мне нужно было уехать на время. я буду на связи.” Джонни выжидающе смотрел на экран телефона, где высветились три точки, пока Хот Пантс набирали свой ответ. “Ок”, – за чем последовала картинка с котёнком, держащимся за ветку дерева, с подписью “Hang In There, Baby!”. Он рассмеялся, представляя как Хот Пантс гуглят нужную картинку – точно такой же постер висел в кабинете, где они собирались на сеансы групповой терапии. Именно там они и познакомились – Джонни только начал ходить к своему психотерапевту, и тот посоветовал ему хотя бы разок посетить группу помощи для переживших тяжёлую утрату. Ему очень хотелось пропустить эту встречу, но, оглядываясь назад, Джонни был рад, что всё же пошёл. Он никогда не встречал более целеустремлённого человека, в котором бурлит столько энергии, а самое главное – у них тоже была невероятная жизнь. После учёбы в колледже Хот Пантс ушли в монастырь в Неаполе; они умели оказывать полноценную медицинскую первую помощь (хотя Джонни не хотелось бы испытать такое на себе), а на групповую терапию они ходили из-за гибели своего младшего брата. “Там был медведь”, – вот и всё, что сказали Хот Пантс на той сессии, и никто не решился настаивать на подробностях, особенно Джонни, который всю встречу сидел молча и периодически мысленно отключался. Они подошли к Джонни после окончания сеанса и, сделав комплимент его шапке, предложили попить кофе вместе. Джонни не смог отказаться, слегка опешив от их смелости и ярко-розовых волос. С тех пор Хот Пантс стали приглашать его на различные андеграундные тусовки и закрытые вечеринки, иногда созваниваясь с ним по телефону и подставляя дружеское плечо. Ничто не сближает людей так, как общая травма, решил Джонни, хотя он так и не сказал Хот Пантс ничего, кроме “Мой брат тоже погиб”. Постойте, а не Х. П. ли пригласили его на ту самую вечеринку, где он встретил Джайро? Джонни подумал, что лучше не стоит говорить им об этом. Тогда они точно начнут за него волноваться. – Чего смеёшься? – спросил Джайро, не отрывая глаз от дороги перед собой. – А, да ничего, ты не поймёшь. Какие планы на сегодня? – Джонни заметил, что Джайро расстроился из-за того, что его не посвятили в шутку, но решил на это не реагировать. Иначе пришлось бы действительно открыться и слишком многое рассказать, да и Джайро стал бы задавать вопросы, на которые Джонни ещё не был готов ответить. – Гранд-Каньон – с улыбкой на лице ответил Джайро: как Джонни и рассчитывал, разговоры о поездке подняли ему настроение. – Заедем к Южному краю. Там можно получить особое разрешение на въезд на собственной машине, с ним мы сможем спуститься в каньон. Кажется, та дорога называется “Путь Отшельника”. Будем смотреть на шикарные виды из своих окон, – он повернулся лицом к Джонни и улыбнулся ещё шире. “Боже, какой же у него большой рот”, – подумал Джонни. Он перевёл взгляд в другую сторону. Энтузиазм Джайро был ужасно заразительным и передавался через его улыбку. – Круто, – задумчиво протянул он в ответ. Больше всего на свете ему хотелось сидеть в Додже и смотреть за тем, как мир проносится за стеклом, ни о чём не беспокоясь. Смотреть из окна на огромную дыру в земле? Ещё лучше. – Хочу найти мотельчик на ночь, – заявил Джайро. – Мне точно нужно будет принять душ после такого денька. Будет очень жарко. – М-м, я не против, – пробормотал Джонни, слушая вполуха. Они заезжали в пустынные районы северной Аризоны, и Джонни задумался над тем, как образовался Гранд-Каньон. Он должен был помнить это, он ведь ездил туда на экскурсию с одноклассниками. Им это рассказывали. Что-то связанное с эрозией? Небо здесь казалось огромным и высоким. Сан-Диего как-то приглушал его необъятность. Джонни смотрел в окно, подперев щеку рукой, и размышлял о том, докуда же всё-таки простирается небо. Джайро всё так же аккуратно вёл машину, подпевая песне Steely Dan – Do It Again (Джонни был почти уверен, что это Steely Dan, но не на 100%, ибо куча других песен в плейлисте Джайро звучали похоже на Steely Dan). Покрытые пылью дороги оказались абсолютно пустынными, вдалеке от плавящегося на солнце асфальта исходило марево. Джайро был прав – пекло сегодня будет действительно адское. Джонни на такой жаре запросто сгорит. Под колёсами Доджа облаками вздымалась пыль: красная, оранжевая и коричневая. Кондиционер в машине уже был включен на максимум, хотя всё ещё стояло раннее утро. Джонни посмотрел в сторону поющего Джайро и заметил, как его шея блестит от пота, проступившего под волосами, собранными в хвост. Его щёки порозовели от жары, а губы гипнотизирующе двигались в такт словам песни. Джонни отвернулся. Солнце слепило ему глаза. – Мне лошади снились ночью, – он прервал молчание, пытаясь переключиться с мыслей о губах Джайро. – Две лошади бегали по спирали, всё уменьшаясь и уменьшаясь, пока не превратились в точку. – По спирали, говоришь? – Джайро всё ещё ответственно не отводил взгляд от дороги. – Кажется, они пытались тебе что-то сказать. Думаю, это хороший знак, малыш Джонни. Джонни скривился. – Не называй меня так. Ты что, разбираешься в значениях снов? Никогда бы не подумал, что ты увлекаешься всякой хиппи хернёй. Джайро хохотнул. – Нет конечно, малыш Джонни. Но я разбираюсь в лошадях и кое-что знаю про спирали, – выражение лица Джонни стало ещё мрачнее от вновь произнесённого прозвища и, если бы Джайро не был за рулём, то он точно получил бы тычок локтем в бок. Из соображений безопасности Джонни подавил в себе желание отомстить. – Разбираешься в лошадях и спиралях? – Ага, – Джонни попытался встретиться глазами с Джайро, но взгляд того уже уплыл куда-то далеко отсюда. Он никогда раньше не видел Джайро таким: гордым, решительным и печальным одновременно. Джонни заметил, что мыслями Джайро находился совсем не на дороге к Гранд-Каньону, а где-то в другом месте. Куда же ты пропал, Джайро? – Возможно, я расскажу тебе как-нибудь об этом, – вернувшись мыслями обратно в Додж, Джайро озарил его своей фирменной улыбкой. Только сейчас Джонни заметил, что тот снова надел свои гриллзы. Значит, засранец всё-таки взял их с собой. “Лучше бы взял что-нибудь полезное”, – подумал Джонни, когда блики солнца отразились от золотых зубов Джайро, в этот раз действительно ослепляя его. Он громко и недовольно простонал, закатывая глаза для большей выразительности, после чего вернулся к созерцанию видов из окна, молча устраиваясь поудобнее в своей привычной позе – подперев голову рукой. Дорога до Южного края заняла у них около четырёх часов, которыми Джонни откровенно наслаждался. Он бы с удовольствием ехал и дальше, рассматривая выцветшие на солнце булыжники, лежащие вдоль дороги, деревья с тёмно-изумрудной листвой и кусты, иссушенные жарой и адаптировавшиеся к жизни в пустыне. Но больше всего ему нравилось наблюдать за бесконечно простирающимся небом, которое в какой-то момент стало казаться нереальным. Виды, открывающиеся из окна Доджа, были в разы лучше тех, что могло ему предложить окно в его старой комнате в общежитии. Да и тишина, воцарившаяся в машине (за исключением пения Джайро, не такого уж и плохого), шла ему на пользу. Когда они завернули к зданию посетительского центра, Джонни попытался вспомнить хоть одну из тех мыслей, что не давали ему покоя по дороге из Лос-Анджелеса, но ничего не пришло на ум. В его голове уже давным-давно не становилось так безмятежно, и это было отличное чувство. Джайро выпрыгнул из машины и принялся потягиваться, как кошка. Джонни смотрел, как он наклонялся в разные стороны; его позвоночник хрустел как светящаяся палочка на рэйве. Джайро замычал от удовольствия, когда снова смог выпрямиться и размять ноги после долгого сидения за рулём – Джонни с теплом вспомнил это чувство. Он проследил взглядом за тем, как Джайро расстегнул ещё одну пуговицу на своей рубашке, которая и без этого уже была довольно вызывающе распахнута (сегодняшний принт: листья какого-то экзотического растения; ничем не лучше всех предыдущих узоров), и вновь заметил чёрную линию татуировки, увиденную им вчера. Джонни уже открыл было рот, чтобы спросить: “Хей, Джайро, а что у тебя за татуировка?”, но Джайро опередил его, и незаданный вопрос вылетел из головы Джонни так же быстро, как и появился в ней. – Я принесу твоё кресло, – сказал он перед тем, как хлопнуть дверью фургона. Джонни решил подождать, пока Джайро не подойдёт с другой стороны и не протянет ему руку, чтобы помочь сесть в кресло. Он вздохнул, чувствуя, как собственные мышцы задеревенели от сна на жёстком полу фургона. Мысли Джонни задержались на исходящем от Джайро тепле, которое он ощутил, проснувшись рядом с ним ночью, на его тихом дыхании. Давно же он не просыпался вот так, рядом с кем-то. Это было даже почти приятно. Джайро распахнул пассажирскую дверцу с громким “Ньо-хо”, до смерти испугав Джонни. Он отдышался. Да, это действительно было приятно. Но, к сожалению, он проснулся рядом с ним. Он позволил Джайро приподнять себя, чтобы перебраться с сиденья фургона в кресло. Джонни не любил, когда его таскали подобным образом, но это куда проще, чем самому перелезать в заднюю кабину и спускаться вниз по пандусу. Намного проще и не пришлось бы возиться на полу. Плюс, Джайро был сильнее, чем могло показаться, и… “Нет”, – Джонни мысленно приказал самому себе, направляясь в сторону посетительского центра. Фургон позади него кликнул после того, как Джайро нажал кнопку на брелке. “Хватит с меня подобных мыслей о Джайро на сегодня.” Джайро подошёл к стойке ресепшн за особым разрешением, в то время как Джонни отправился в другой конец здания, где находился неплохой магазин сувениров с брелками для ключей, постерами, стикерами на бампер и прочими подобными вещами. Он бесцельно пролистывал почтовые открытки, пока не наткнулся на одну с красивым видом на пропасть Гранд-Каньона и подумал, что Хот Пантс могло бы понравиться что-то подобное. Или нет – может, они бы сразу выбросили такую безделушку. Джонни не мог сказать наверняка, но открытка стоила всего пару баксов. Он осмотрел стойку с наклейками на бампер, но решил, что увлечение ими может легко выйти из-под контроля. Мало того, что им приходится ездить на Додже, но ездить на Додже, который Джайро точно захочет целиком обклеить стикерами? Это было выше его сил. Кроме них в центре находилось ещё несколько людей – они листали брошюры и просматривали товары в сувенирном. Джонни не увидел Джайро у стойки ресепшн и, вздохнув, покатился в сторону кассы, чтобы заплатить за открытку и сразу же купить парочку марок, если они тут продаются. Он встретится с Джайро снаружи. Джонни пришлось дожидаться его на самом солнцепёке, пока он не сообразил, что можно было бы укрыться в тени от фургона. “Блин, видимо всё же придётся снять толстовку”, – подумал он. Хоть ему и намного комфортнее находиться в ней, всему есть свой предел. Он как раз вытаскивал голову из её ворота, когда ощутил на своём плече чью-то ладонь и вздрогнул от неожиданности. Джонни быстро выдернул голову из толстовки и застал, пожалуй, самый худший вид из всех, что он когда-либо встречал. Джайро нависал над ним, его улыбающееся лицо освещалось ярким солнцем, гриллзы сверкали, и волосы развевались на ветру. На его голове красовалась совершенно монструозная шляпа: коричневая, с широкими полями и прорезями как на этих полях, так и на тулье. Джонни прекрасно осознавал, что на его лице написано отвращение – он чувствовал, как быстро опустились уголки его губ под весом неодобрения – но озорная улыбка Джайро стала лишь шире. “Просто огромный рот”, – подумал Джонни. – Ты это купил? – сказал он, удивившись тому, насколько разочарованным прозвучал его голос. – Ага, как тебе? Подумал, что она спасёт от солнца. – Она дырявая, – Джонни ткнул пальцем в разрезы. – Как она поможет от солнца, тупица? – Ой, кто бы говорил, придурок, у тебя у самого шапка дырявая, – Джайро на секунду нахмурился, но затем его лицо снова разгладилось. Он что-то протянул ему в своей ладони. – Ещё я стикер купил. На бампер. На наклейке были изображены виды каньона и надпись “Я съездил на Гранд-Каньон и купил лишь эту наклейку.” – Уф, – поражённо выдохнул Джонни с кислым лицом. – Крутая, мне нравится. – Правда?! – Джайро снова ослепил его своей яркой улыбкой. В Аризоне в принципе как-то слишком светло. Возможно, стоило купить в сувенирном ещё и солнцезащитные очки. – Ага, правда, Джайро. Она классная, – она не была классной. – Можешь её сразу наклеить. Джайро так и сделал. Джонни был благодарен за особое разрешение, которое позволяло им с комфортом ехать по той же туристической тропе, где ехали автобусы, но в своём темпе и на своём собственном автомобиле. Всё, что от них требовалось – прикрепить бумажку с разрешением на лобовое стекло (легко) и вводить особый код на терминалах рядом с барьерами на дороге (не так легко, но выполнимо). Ещё им нельзя было парковаться на местах для остановки автобусов и приходилось следовать ограничениям скорости, но это ничем не отличалось от езды по обычным дорогам. Джонни устроился поудобнее, забросив свою толстовку в заднюю кабину к спальным мешкам, и поправил шапку. Неважно, насколько на улице жарко: он никогда не снимал её. – Знаешь, – смотря прямо на него, начал Джайро; его пальцы задержались на ключе в зажигании. – Я и не замечал, насколько ты накачанный, эм-м… – он повёл рукой, указывая на руки Джонни. – Под толстовкой. Джонни не сдержался и легко рассмеялся, покрасовавшись бицепсами, ощущая напряжение в своих крепких мышцах на руках и плечах. – Да? – Боже, Джонни, не делай так. Я же в тебя влюблюсь, – Джонни хрюкнул от смеха и опустил руки вниз, пытаясь отдышаться после шутки Джайро и скрыть еле заметную улыбку на своём лице, впрочем, безуспешно. – Поехали? Честно говоря, Джонни совсем не знал, чего ожидать от поездки по Пути Отшельника. Джайро ехал настолько медленно, насколько это было возможно, и Джонни до нелепого близко прижался к окошку, чтобы получше рассмотреть огромную пропасть, покрытую песком. Он совсем не оценил Каньон по достоинству, будучи ребёнком. Но сейчас, проезжая мимо него, Джонни накрыло волной чувств, поднявшихся откуда-то из глубины души. Частично это был тот животный страх, свойственный каждому человеку, плещущийся внизу живота при виде такого отвесного и глубокого обрыва, а частично – чистое восхищение. Не только из-за Гранд-Каньона, хотя он и выглядел впечатляюще; ведь всего пару дней назад он ещё находился в Сан-Диего и откисал в своей комнате, погружаясь в тоску, вызванную решительным и окончательным уходом отца из его жизни. А всё это время что-то настолько потрясающее находилось здесь, подумалось Джонни. Земля Аризоны. – Конца-края не видать, – тихо произнёс Джайро. – Я знал, что он большой, но не знал, что настолько. – Поэтому его и называют “Гранд” каньоном, – сказал Джонни с усмешкой. – Смекаешь? Джайро захихикал, и Джонни не мог понять, действительно ли его шутка была смешной, или Джайро просто не ожидал, что с его страдальческим видом у Джонни вообще есть чувство юмора. Они добрались до Мохаве Пойнт, и Джайро радостно затараторил, что нужно обязательно выйти наружу и насладиться красотами Каньона как положено, а не через лобовое стекло Доджа – ну кто бы сомневался. Тропинка к обзорной точке была довольно узкой, и по ней уж точно не вышло бы проехать на инвалидном кресле, так что Джонни лишь вздохнул и откинулся на спинку своего сиденья, собираясь наслаждаться видом так, как положено ему – именно через лобовое стекло Доджа, пока Джайро отправится на свою мини-экскурсию. Поэтому он, не ожидая ничего подобного, чуть не вскрикнул от удивления, когда Джайро уже во второй раз за день резко распахнул пассажирскую дверцу. – Пойдём, я тебя на спине донесу. – Ты можешь пойти нахуй, – сказал Джонни. – Ты меня уронишь, и я свалюсь с обрыва. Джайро уже повернулся к нему спиной и пригнулся. – Не уроню, обещаю. Но если бы и уронил, то я бы побежал вниз за тобой. Джонни застыл в нерешительности, уставившись на спину Джайро и его широкие плечи. У него не было таких же крепких мышц, какими обзавёлся Джонни за последние пару лет, но всё же его спина выглядела вполне надёжно. Поражённо ворча (опять, в который раз за сегодня, а ещё даже не вечер), он обхватил руками шею Джайро, позволяя тому подхватить себя за лодыжки и придерживать их у себя на поясе. В этот момент у Джонни сложилось впечатление, что Джайро всю жизнь несёт на своих плечах тяжёлый груз. Он был сильным и непоколебимым под ним, а Джонни знал, что его не так-то уж легко нести. Джайро слегка подкинул его, подбирая более удобную позицию, и Джонни тоже перехватился руками покрепче. Он внимательно следил за Джайро, держась за него изо всех сил, поэтому даже толком не поднимал головы и не осматривался, пока не услышал восхищённый свист Джайро – Всё, на что падает свет, Джонни, это наши владения, – пошутил он с напускной серьёзностью в голосе. – Кроме того места, на которое падают тени. По дну каньона бежала река, извиваясь по земле между скалами, словно вена под кожей. Джонни не смог бы сосчитать все каменные плато и утёсы, представшие перед его глазами, даже если бы потратил на это целый день. Каньон действительно был громадным и очень старым. Намного старше, чем Джонни. Туристы будут приходить сюда и фотографироваться спустя годы после того, как от Джонни останутся лишь одни воспоминания, рассеявшиеся по ветру. – Мы такие крохотные, – тихо произнёс он, внезапно ощущая, как вес Вселенной опускается ему на плечи, странным образом одновременно освобождая от тягот, скопившихся на душе. – Мы такие… незначительные. “Но это не плохо”, – подумал Джонни. Ещё он подумал о том, как после его смерти, чем бы он ни занимался при жизни, от него не останется ничего, кроме парочки документов, подтверждающих тот факт, что он вообще когда-то существовал. – В масштабах Земли – да, – сказал Джайро. Джонни опустил взгляд на его слегка вспотевшую макушку; на его мягкие, шелковистые пшеничные волосы. – Но мы можем многое значить для своих близких, и это меня обнадёживает. Джонни чуть крепче обвил его шею руками, мягко опираясь своим подбородком на голову Джайро. Он осознал, что ему были приятны эти прикосновения. Приятна такая физическая близость с другим человеком. – Я об этом раньше не думал, – смягчившись, признался Джонни. Он рассматривал вид, который точно не запомнит его, а его голова удобно устроилась поверх макушки человека, который, хотелось надеяться, запомнит. – Мне нравится эта мысль. – Мне тоже, – голос Джайро звучал немного напряжённым. – Но если ты уже достаточно прочувствовал свою незначительность, то лучше бы нам возвращаться обратно в фургон, иначе… Иначе тебе придётся любоваться видами намного ближе к земле, чем тебе бы хотелось, p-piccolo. – А-а-а! Не вздумай меня уронить, сволочь! Бегом возвращаемся к фургону! – Так точно, капитан! – Джайро выдохнул со свистом и быстрой походкой отправился в сторону Доджа, пока Джонни подпрыгивал на его спине, соскальзывая всё ниже с каждым шагом и держась так крепко, словно его жизнь зависела от этого.  Для одного дня впечатлений оказалось более, чем достаточно, так что на все следующие смотровые площадки Джайро спускался один и снимал Каньон на телефон, чтобы позже показать фотографии Джонни. Даже на фото Бездна была огромной и бесконечной; Джонни порадовался тому, что не отправился рассматривать её поближе. Иначе его бы наверняка стошнило от ужаса в обрыв, прямо через край. Но он был доволен. День выдался замечательным. Джонни чувствовал себя спокойнее, чем когда-либо. Выехав с территории Гранд-Каньона и остановившись на заправке, чтобы сходить в туалет и закупиться снэками в дорогу, Джонни осознал, что он ни разу не вспомнил родной дом за сегодня. С той вылазки на Мохаве Пойнт его мысли занимал лишь один вопрос: каково это – быть значимым для кого-то? Был ли он значимым для своего отца? Для Хот Пантс? Он бросил взгляд в сторону Джайро, вставляющего в плеер свой следующий CD с музыкой для путешествия. Значил ли он что-то для Джайро?  – Мотель, срочно – объявил Джайро, расстёгивая ещё одну пуговицу своей рубашки. Джонни подумал, что такими темпами было бы проще снять её вовсе. – Где-то там меня заждался прохладный душ, – Джонни согласно кивнул. Собираясь в путешествие, он совсем не подумал о том, насколько часто им будет предоставляться возможность помыться. Оказалось, что довольно редко, но после столь жаркого дня это действительно было необходимо.  Они двигались по шоссе в сторону Лас-Вегаса – их следующей важной остановки по плану. Туда не так уж и далеко добираться от Северной Аризоны, но Джайро уже провёл за рулём почти весь день, и Джонни заметил, как тот начал зевать время от времени. Да, жара довольно быстро вытягивала силы. Им повезло встретить мотель у дороги спустя всего час или около того. Джайро отправился узнавать, есть ли свободные комнаты на сегодня, напялив свою шляпу – только чтобы пройти то короткое расстояние от машины до ресепшн. Джонни закатил глаза. Он никогда не полюбит эту тупорылую шляпу.  Джайро вернулся с усталой, но довольной улыбкой и комплектом ключей, зажатым в руке. Он залез в машину и припарковался на месте, закреплённым за их комнатой, после чего радостно объявил, что, к счастью, нашлось несколько свободных номеров и они были невероятно дешёвыми – там наверняка кого-нибудь убили. Зато там есть кровать (настоящая кровать!) и ванная комната, а ещё телевизор, который ловит аж целых четыре канала, если повезёт. Они разгрузили все нужные вещи из Доджа, благо их было немного, и зашли внутрь мотеля. Внутри оказалось достаточно чисто, на одну ночь точно сгодится, но больше всего Джайро обрадовался ванной комнате, куда он тут же и направился, не теряя времени. Джонни присел на край двойной кровати, расположенной в центре комнаты, и вытащил ручку из прикроватной тумбочки. Пока Джайро принимал душ, он решил написать письмо для Хот Пантс на обратной стороне той самой открытки из сувенирного. “Х. П., Говорил же, что буду на связи. Мы съездили на Гранд-Каньон (как ты можешь догадаться) – и это огромная пропасть, которая заставляет почувствовать себя маленьким. Ты многое значишь для меня. Я рад, что мы знакомы. Дальше по курсу – Лас-Вегас. Джо.”