Последняя надежда стен

Я не хочу больше думать, вообще. Ни о чём. Хочу разучиться испытывать эти сжимающиеся чувства внутри сердца, что продолжают рвать его на части. Мечтаю вернуться в то время, когда я на дух не переносила этого человека. Всегда всё заканчивается болью? Почему не может просто быть хорошо и честно. Я думала, правда, считала, что имею для него особое значение. Ведь мы говорили об этом, обсуждали, делились, а к чему всё привело? Если бы я не решила заварить эту кружку чая, то ничего бы не увидела. Не увидела чужих губ на тех, что дарили мне такое тёплое счастье. Это бы угомонило моё сердце? С той болью, что закралась в каждый участок внутренностей, я согласна абсолютно на всё, лишь бы не чувствовать, забыть, исчезнуть. Ноги уволокли меня куда-то очень глубоко в лес. Я не хотела, чтобы у него получилось догнать меня. Нельзя допустить того, чтобы Леви видел мои слёзы. Тогда он поймёт, насколько это было для меня по-настоящему. Кем приходилась для него та девушка? Раньше я никогда её не видела. Значит, они либо очень давно знакомы, либо… Не знаю, мозг в эту секунду не мог придумать никакое оправдание произошедшему. Я зацепилась за низкие ветви дерева и подтянула своё тело наверх, отрываясь ногами от земли. Через пару мгновений удалось забраться выше и устроиться на широкой ветке, скрывшись от мира в густых листьях. Небо немного просвечивало сквозь заросли, и я откинула голову назад, рассматривая звёзды. Беззвучные слёзы продолжали скатываться по щекам, отравляя кожу. Мне хотелось кричать, говорить, но я не могла разделить эту боль ни с кем. Никто из моих друзей не знал о моих чувствах, потому что с самого начала всё это было неправильным. Тогда почему перед глазами продолжали мелькать картинки воспоминаний: его серые глаза, что за секунду заставляли таять. Сильные руки, что сжимали мою кожу под натиском безумства. Сейчас это уже не радовало, только резало. Очень глубоко и больно. И как мне вообще жить дальше после такого? Мы ведь постоянно будем пересекаться из-за нашей службы человечеству. К тому же Мина только сегодня поведала о завтрашних тренировках, на которых он будет нас всех курировать. Дерьмо, ничего другого и не скажешь. Мне нужно как можно скорее постараться абстрагироваться, не думать, не смотреть в его сторону. — Адалин, ты здесь? — голос Леви вышибает моё равновесие. Я впиваюсь пальцами в ветку, лишь бы не быть услышанной. Он должен уйти прямо сейчас, — Чёрт, ну и куда ты подевалась. Потеряешься ведь. Внутренности разрывает болью от каждого слова, слетевшего с его губ. Он произносил их так… Обеспокоенно? Выражение лица было напряжённым. Мужчина то и дело вертел головой, видимо, гадая, почему оборвались мои следы. Мне стало ужасно не по себе от того, как он волновался. Почему? Зачем ему всё это делать. Разве было недостаточно того, что он уже совершил? Мы договаривались быть честными. Возможно, мне действительно стоило выслушать его. Знаю, что будет больно от любой правды, но так у нас не останется неразрешённости. Набираюсь смелости и бесшумно разворачиваюсь, планируя спрыгивать вниз, но каменею. Глаза впиваются в его губы, а точнее в огромный размазанный след от красной помады, что оставил дорожку до самой скулы. Эта картина сковывает, не даёт возможности двигаться дальше, я просто останавливаюсь, сливаясь с местностью. Леви ещё какое-то время ходит рядом, всматриваясь в лес, а затем разворачивается, исчезая. Разжимаю пальцы и больно приземляюсь на ноги, шипя. Голова кружилась, руки дрожали, но я собрала все остатки сил и добралась до дома, а затем проскользнула в спальню, забираясь под одеяло. Всю ночь я беззвучно плакала в ладошку. Утро встретило меня самым ужасным настроем и самочувствием. Привычные лучи солнца не проникали сквозь окно. Погода была очень пасмурной и серой, словно небо разделяло эту боль вместе со мной. Хотя бы кто-то. Так уже стало спокойнее. Я неохотно приподнялась на кровати, разминая плечи и суставы. Мина уже была на ногах и надевала на себя тренировочную экипировку, готовясь к грядущему. Она повернула голову в мою сторону с широкой улыбкой на лице, но быстро замерла. Вся радость улетучилась мгновенно. — Что случилось? — Я в норме, — вру, отворачиваясь от подруги, и встаю на ноги, двигаясь в сторону умывальника. Хорошо, что этот предмет мебели был у нас прямо под руками. Холодная вода позволяет окончательно проснуться, я поднимаю голову выше и врезаюсь в своё отражение. Ужасно, ничего не скажешь. Нужно как-то привести себя в порядок. — Нет, не в норме. Ты всегда будишь меня своей улыбкой, а тут проспала, да и выглядишь как мертвец, — Каролина начинает движение в мою сторону, но я вытягиваю руку, заставляя девушку остановиться. — Адалин? — Не нужно, просто дай мне время, ладно? Хватаю расчёску и быстро пробегаюсь ею по волосам, после чего сооружаю на затылке тугой пучок и вновь обливаю лицо водой. Теперь стало гораздо лучше. Я не хочу врать своей близкой подруге, а значит, сейчас мне не стоит стараться выговориться в надежде на утешение. Я справлялась с титанами, значит и с этим получиться. Всего лишь разбитое сердце, подумаешь. Задумавшись обо всём, я поняла, что мне не стоит сегодня бродить по территории одной. Нужно всё время находиться рядом с кем-то, так он меня не сможет выцепить. Мина героически выдерживает моё долгое молчание, и мы вместе выбираемся из спальни, спускаясь по ступенькам на кухню, чтобы быстро позавтракать. Ребята были здесь полным составом, громко перекрикиваясь друг с другом на разные темы. Жан бросил взгляд в мою сторону, но я сразу отвернулась, стараясь сделать это как можно спокойнее. Он был вторым близким человеком, кому бы я не хотела обо всём врать. Уплетая плошку с горячей кашей, я трижды пыталась влиться в разговор, чтобы не вызывать подозрений, но слова совсем не шли, потому я бросила это дело и просто пилила взглядом столовые приборы. Вся толпа на высокой скорости уничтожила еду, и мы выбрались на улицу, ёжась от прохладного ветра. Скорее бы прошло распределение, и я просто приступила к тренировке. В такие секунды спарринга можно будет сосредоточиться только на своей силе. — Ну что, мы с тобой, как обычно, в паре? — Жан задел моё плечо своим, и я устало подняла глаза. Парень свёл брови к переносице и стал внимательно разглядывать меня. — Да, а как иначе, — как-то слишком отстранённо шепчу ему, и начинаю разминаться, подготавливая тело к будущей нагрузке. Жан следует моему примеру, но теперь постоянно смотрит, словно хочет найти причину моего сегодняшнего состояния. — Проспавших нет? — Леви выходит на улицу, окидывая присутствующих взглядом и останавливается на мне. Я, со всем обретённым спокойствием, отвечаю на его вызов, выпрямляя спину и сцепляя руки в замок за спиной, — Вот и отлично. Не успела я обо всём поразмыслить, как следом за мужчиной на улицу вышла вчерашняя незнакомка. Теперь мне удалось хорошо её разглядеть: густые длинные волосы, собранные в опрятный низкий хвост, что отлично демонстрировал открытую шею и декольте. Тёмное платье в пол с белым ремнём на талии. На плечах был чёрный плащ. Красивая. Интересно, она вышла следом из его спальни? Пальцы за спиной непроизвольно сжались. Я отвела глаза в сторону и медленно выдохнула. — Не обращайте на меня внимания, воины, я здесь просто гость, — она звонко смеётся, аккуратно прикрывая пальцами губы, и отходит в сторону, проходя рядом с Леви вплотную. Опускается на траву рядом с деревом, расправляя подол платья, и врезается глазами в меня. Удивлённо вскидываю одну бровь, но Жан меня отрывает. — Давай, пора начинать, — Кирштейн вновь смиряет меня немым вопросом и встаёт в стойку. — Да, начнём. Наконец-то забываюсь, полностью погружаясь в тренировку и выплёскиваю все свои переживания в действия. Прости, Жан, сегодня тебе предстоит быть более выдержанным, так как я была очень зла. POV Мина Второй час тренировки был до невозможности сложным. Я дважды проворонила и получила твёрдый удар в живот от Хистории, что теперь нападала совсем иначе, нежели раньше. Мне нужно срочно стать более собранной, иначе так и титана проморгать могу. Жуть-то какая. Моих мыслей всегда слишком много, как и страхов, и переживаний. С этим я не могла совладать. Всё время переживаю: за себя, за Сашу, за всех друзей, за Адалин… Она очень сильно напугала меня своим состоянием сегодняшним утром. Никогда раньше её такой не видела, а мы ведь столько лет живём вместе. И она ни о чём мне не рассказывает, а я даже причины угадать не могу. Машу Хистории рукой, оповещая о том, что я планирую посидеть минуту - другую и перевести дыхание. Громко отпрашиваюсь у Капитана, и он только недовольно кивает: Ну что же, уже здорово, что вообще разрешили. Отхожу в сторону и опускаюсь на траву, расправляя ноги перед собой. Незнакомая девушка продолжала сидеть у дерева. Я начала наблюдать внимательнее и заметила, что она неотрывно смотрела на Капитана Леви и Адалин. Чего это с ней? До моего плеча дотрагивается рука, и я вскрикиваю, оборачиваясь на виновника. — Прости меня, я не хотел тебя напугать, — Армин виновато улыбается, поджимая к себе раннее вытянутую ко мне руку. — Могу сесть? — Да, только больше не подкрадывайся так, тихушник, — задеваю парня рукой и тоже натягиваю улыбку. С Армином всегда было легко, несмотря на трудности в нашей общей жизни. Он умел подбодрить и оказать умеренную поддержку именно тогда, когда она действительно была нужна. Сейчас Арлерт поджал губы и неуверенно опустился рядом, бросая в мою сторону недолгие взгляды. Не уж то видел мои переживания? — Ты сегодня немного растерянная. Всё хорошо? — его спокойный голос расслабляет и я выдыхаю, оборачиваясь обратно к тренировочной зоне. — Переживаю за Адалин, она сама не своя. Вон, посмотри, что с Жаном вытворяет, — киваю в сторону двоих, и Армин прослеживает за моей траекторией: Делаж перехватила под руки торс Кирштейна и с разворота опрокинула его на спину. Тот протяжно простонал, жмурясь, наверное, от жуткой боли. — Она такими темпами его в лазарет отправит. Не с проста это всё. — Да, я тоже это заметил, — Армин округляет глаза и разворачивается корпусом ко мне. — Ты только не подумай, я не следил. Просто обратил внимание за завтраком, что она была как-то молчалива. — Прямо как ты обычно бываешь? — улыбаюсь шире и задеваю пальцами щёку парня, оттягивая кожу. Вид предстаёт такой, что я, не сдерживаясь начинаю смеяться, — Ну у тебя и выражение! Продолжаю громко хохотать, пока щёки парня редеют, и он неловко улыбается, касаясь рукой места, которое я недавно ущипнула. — Ну, главное, что тебе стало повеселее. POV Адалин Жан который раз подтягивается с земли, прикладывая руку куда-то под рёбра. До меня не сразу доходит, что скорее всего, там синяк, и я останавливаюсь, наконец, возвращаясь в собственные мысли и тело. Вина за то, что я выплёскиваю всю злость на нём, поглощает, и мои руки опускаются на плечи парня, как бы извиняясь. — Прости меня, я немного увлеклась. Сильно болит? — склоняюсь ближе к его лицу, стараясь разглядеть в глазах обиду или ненависть в мою сторону, но Жан лишь усмехается и выпрямляет спину. — Брось, всё супер, мне полезно с тобой в спаррингах стоять. Ты успела многому научиться за то время, пока мы не виделись. Признавайся, и по ночам тоже тренируешься? — А если скажу, что да, испугаешься? — прыскаю в кулак и опускаю руки обратно вниз, радуясь, что с ним всё было более-менее в порядке. Думаю, вечером мне нужно будет занести ему заживляющую мазь, иначе вина не даст мне заснуть. — Делаж, — Леви подаёт голос, и я пускаю корни в землю, коченея, забывая об элементарной способности к дыханию. — Встаёшь в спарринг со мной. Сюда. Он нарочито делает это? Хочет покрасоваться перед своей новой дамой или просто старается унизить? Такой роскоши я постараюсь не позволить. Теперь есть возможность выплеснуть все эмоции на виновника произошедшего. А что, эта идея мне нравится куда больше, чем вымещать гнев на ни в чём неповинного Жана. Бросаю взгляд на растерянного парня и начинаю двигаться на Леви, останавливаясь на выдержанной дистанции. Меняю положение ног и подтягиваю кулаки ближе к лицу. — Что ж, видимо, время на подготовку тебе ни к чему, — Аккерман зеркалит мою позу и так же подтягивает руки к лицу. — Нападай. Срываюсь с места даже раньше, чем он успевает договорить свою команду, и выбрасываю кулак вперёд, намереваясь коснуться им скулы. Но он ловко от него уворачивается. Не останавливаюсь, сразу же меняю положение тела и ныряю под его плечо, попадая ударом куда-то в бок. Леви собран так же хорошо, потому быстро заламывает мне обе руки, прижимая мою спину к своей груди. — Настолько сильно меня ненавидишь? — низко хрипит мне в ухо, но я рычу и толкаюсь, выбиваясь из его хватки. Быстро разворачиваюсь в его сторону, но мозг даже обдумать ход не успевает, так как Леви налетает на меня моментально сбивая с ног, окольцевав меня захватом под руки. Пару секунд в невесомости, и тело больно врезается в твёрдую почву, вышибая воздух из лёгких. — Ты даже не выслушала меня. — Я не хочу знать ничего ни о тебе, ни о твоих партнёршах, — шиплю и сцепляю ноги на его талии, стараясь выбить равновесие мужчины, но он держится слишком хорошо. Проклятье. — Она не моя партнёрша, Адалин, — продолжает удерживать руками мои запястья, не давая и шанса на побег из этого смертоносного капкана. Наверное, вокруг нас уже толпа собралась, нужно умерить пыл и говорить тише, чтобы никто ничего не услышал. — Скажи это вчерашним следам от её помады на своих губах! Коленкой заряжаю ему под рёбра и наконец-то выкатываюсь из-под натиска сильных рук. Поднимаюсь на ноги и с криком бросаюсь на Капитана, чтобы не дать ему возможности собраться с мыслями и духом. Отталкиваюсь одной ногой от земли и коленкой врезаюсь в его грудь. Но мужчина успевает подставить ладонь, а затем грубо отталкивает её от себя. Ну что же такое. Где-то ведь должны быть слабые места. Злость по-прежнему застилает глаза мыльной пеленой, и я нападаю на стоящего перед собой ударами кулаков. Леви блокирует каждый прилетающий снаряд, отмахиваясь от моих рук, как от назойливых мух. Но я не останавливаюсь. Одна рука, вторая. Удар ногой. Коленка. Вновь правая рука, а затем левая. В какой-то момент он словно замирает на секунду, и мои сжатые пальцы впечатываются точно в его челюсть. Ахаю от порции боли, поднося костяшки к своим губам. Чёрт, я действительно зарядила прямо по его лицу в присутствии всех? Гнев, как по щелчку пальцев, начинает расползаться, устремляясь подобно жидкости под почву, на смену приходит осознание произошедшего. Я даже ощущаю некое чувство вины. Поднимаю глаза, видя, что он продолжал внимательно смотреть на меня, без взгляда: «я буду убивать тебя медленно», а словно облегчённо. Под подбородком уже начинал просвечиваться синяк. — Ты мог перехватить этот удар, — в защиту шепчу я, стараясь совладать с дыханием и угомонить начавшуюся дрожь в теле. — В курсе, но так тебе стало легче. Я прав? — выгибает одну бровь, а затем разворачивается корпусом ко всем собравшимся любопытным лицам, что стояли глядя на нас с широко открытыми ртами, — Команды останавливаться не было. За работу. Все быстро ретируются, поворачиваясь к нам спинами, и продолжают тренировку, будто бы никто из присутствующих только что не стал свидетелем происходящего. Да, Мина после такого точно устроит тотальный допрос. Ко всему ещё приплетёт моё сегодняшнее унылое настроение. И какую ложь я смогу придумать на этот раз? Как бы не запутаться в ней, а то получится весьма неудобная ситуация. Могла ли я быть откровенной с девушкой, рассказать обо всём в лоб? Как бы она приняла такую информацию, что её подруга решила попробовать начать отношения с Капитаном Леви, а затем застукала его целующимся с другой девушкой и проревела в подушку всю ночь, а после вообще прилюдно врезала ему? — Я не целовал её, — слова звучат очень уверенно, слишком строго и даже немного обвиняюще, как будто это не я была жертвой ситуации. — То есть, моим глазам это всё просто привиделось? — усмехаюсь, не понимая, как он может защищаться столь нелепым оправданием. К чему вообще были эти объяснения, когда и так всё понятно? Хочет усидеть на двух стульях? Ничего не выйдет. — Нет, твои глаза увидели факт. Но не я был инициатором этого поцелуя, Адалин. И я совершенно его не хотел и не просил о таком. Чёрт, да я как какой-то юнец тут стою и объясняюсь перед тобой, — прикрывает глаза и растягивается в улыбке. Кажется, его вся ситуация начала от чего-то забавлять. Я такой настрой не разделяла. Что значит не он был инициатором? Разве в поцелуе не участвуют два человека. Как можно только одному прийти к такому действию? Неужели я настолько ничего не понимала в процессах взаимоотношений между мужчиной и женщиной? Опять этот бесконечный аврал вопросов, от которых никуда не деться. Но что если он действительно говорит мне правду, и я увидела всё именно под углом своего собственного страха? Тогда получается, что я выхожу из этой ситуации полной идиоткой. В эту секунду становится так тяжело и больно от осознания происходящего, что я готова начать колотить саму себя. Мне лишь стоило вспомнить о том, кем был Леви: он всегда уважительно относился к своим товарищам, рисковал собственной жизнью, пытаясь принести пользу человечеству. Думал о других, и только потом о себе. Такой человек не может вот так просто предать, так некрасиво поступить с кем-то. Или может? Стыд прокрадывался постепенно: начинал обвивать ноги, подобно проворному плющу на заброшенных домах, затем добрался до талии, окольцевал разок другой её и подполз к горлу, сдавливая его всей своей силой. Любая моторика исчезла, растворилась неприятной пылью в воздухе, заставляя лёгкие дышать этим. Нет, такого выдержать я точно не смогу. — Прости. Бросаю куда-то под себя тихую фразу и просто огибаю мужчину, норовя убраться отсюда как можно дальше, лишь бы не испытывать на себе его долгий взгляд. Вот же идиотка! Дура! Сама испортила всё, к чему вы оба так долго шли. Я всё ещё неопытная, несмышлёная девчонка, готовая верить любому поводу, лишь бы не учиться доверию. Вся правда, что вылилась на меня так неожиданно, начинала давить, оглушать, лишать зрения, словно она лишь ухудшила происходящее, а не дала грузу свободно упасть с плеч. И это нервировало, вновь начинало злить, но только вся злость в этот раз была обращена именно к самой себе. Я добралась до общей ванной и закрыла за собой дверь, быстро скидывая с тела запачкавшуюся в пыли и грязи одежду. Повернула кран и встала под прохладный поток воды, надеясь смыть с себя и собственный опрометчивый поступок. Леви не предавал меня, если говорил правду, не сделал ничего плохого со своей стороны, а потом ещё и получил по лицу. Костяшки до сих пор болели, покрывшись алыми пятнами от отёков. Если моя рука заплыла в столь ноющей агонии, то что сейчас происходило с его скулой? Ещё и Жану от этого досталось. И Мине тоже прилетело моё нерадушие утром. Почему я так быстро успела всё испортить? Видимо, мне просто нельзя быть с кем-то. Это не приводит ни к чему хорошему, лишь неприятные вытекающие последствия. Думаю, Леви и сам это понял, для себя осознав, какую ошибку он допустил поцеловав меня той ночью. И от этих мыслей становилось куда больнее. Не физически, нет. Боль отзывалась гораздо глубже, терзая само сердце. Я выбираюсь из-под воды и укутываюсь в полотенце, попутно промачивая им волосы, а затем просто выхожу из душевой, заранее подняв всю одежду с пола, и плетусь в сторону спальни. Сил на то, чтобы элементарно натянуть на себя одежду, не было. Я перешагнула порог комнаты, бросила тканевые тряпки где-то в углу и доковыляла до кровати, забираясь под остывшее одеяло. Успокаиваю себя тем, что, уходя с тренировочной площадки, я старательно сохраняла нормальное выражение лица, будто просто закончила спарринг и пошла отдохнуть. Молюсь всем богам, чтобы ребята не разглядели в случившемся что-то иное. Я не смогу избегать ещё и их. Проще сразу бежать в открытую пасть к титану, чтобы уж наверняка. И почему я сейчас вообще так несчастна, когда в результате не случилось ничего плохого? Да, ситуация была неприятной, но она была неприятной в первую очередь для самого Леви, раз он не желал целовать ту девушку. Тогда почему у меня было острое чувство, что мы уже никогда не сможем просто сесть и поговорить о чём-то вместе? Слёзы от таких мыслей сами начали подступать к глазам. Вот я плакса, что за ужас. Сразу вытираю их тыльной стороной ладони, не давая и шанса раздуться до глобального наводнения. — Ты тут? — тихий голос Мины заставляет вздрогнуть, я приспускаю одеяло с лица, чтобы выбраться наружу. Каролина входит в комнату и добирается до моей кровати, без спроса забираясь на неё с ногами, — Я так больше не могу. Тебе срочно нужно выговориться. Плевать, что у тебя там за скелеты в шкафу. Я всё выслушаю. И не думай, что я стану болтать об этом другим. Хоть я и очень разговорчивая, но твои секреты всегда смогу сохранить. Буду беречь их с особым трепетом. — Миина, — вытягиваю её имя и всхлипываю. Её доброе сердце добило меня окончательно и держаться дальше не вышло. Я просто начала реветь, пока девушка подползла ближе ко мне и сгребла меня в охапку тонких ручек. Она больше не говорила, только обнимала меня и гладила по плечу, стараясь оказывать всю поддержку. Мне стало ужасно совестно, ведь причины для столь разбитого состояния вовсе и не оказалось. Придумала себе проблем, окунулась в них и сама расплакалась. Успокаиваясь, я начала прерывисто дышать и развернулась лицом к подруге. Она тепло улыбнулась, и я постаралась повторить эту эмоцию на своём лице. После такого у меня не получится соврать. — Ты не будешь винить меня за то, что я тебе сейчас расскажу? Но тебе и правда придётся пообещать держать это втайне, — мой тон стал более серьёзным, и Мина уверенно кивнула. Тогда всё и вылилось: начала я с самого начала, с момента нашей первой встречи, когда я по чистой случайности прыгнула именно в его руки. Затем история дошла до прибытия меня и Эрена в бывший штаб разведчиков. О том, как Леви всё время выводил меня и упрекал нарушениями субординации. Как он после всего решил заняться моими тренировками и обучением. Как всё начало постепенно меняться, начиная с обычных недолгих разговоров и заканчивая тягучими переглядываниями. Когда я дошла до момента нашего первого поцелуя, мои щёки стали пылать подобно огню, но я продолжила свой монолог, заканчивая его всем произошедшим. — И вот как всё закончилось. — Капитан целовал тебя? Ты не шутишь? — её глаза походили сейчас на два блюдца, смотрящих одновременно на меня и сквозь меня. Кажется, из всей истории она запомнила только эту часть. Я шуточно ударила девушку по плечу, — Да ты и правда не держала субординации. — прыскает в кулак и смеётся, — Нет, прости, я понимаю всю серьёзность. Но это на самом деле происходит? Да как такое возможно? Я была уверена, что он женат на своём УПМ и мечах! — Я сама ещё не всё осознала, — накрываю лицо ладонями и спускаюсь ниже в одеяло. На секунду мне даже захотелось рассмеяться, но тоска не дала расслабиться. — Это уже не важно. Я умудрилась всё испортить. — Неужто ты не извлекла главного из нашей жизни? — Мина вдруг стала серьёзной и откинула часть одеяла с моего лица, чтобы я на неё смотрела, — Пока мы живы, исправить можно любую ситуацию. Не ты ли всегда говорила, что за кружкой чая можно решить все проблемы? — Кажется, пора уже запомнить, что я порю только чушь. — Чушь и правда, — Каролина расплывается в широкой улыбке и крепко, но недолго меня обнимает. — А я всегда думала, что твоим будущим избранником будет Жан. — Что? — ошарашенно взираю на девушку, не сразу переваривая услышанное, — Мы с ним близкие друзья, никакой романтики! — Интересно, он считает точно так же? — А что насчёт тебя, святая? — щипаю Мину под рёбра и та защищается. — А что может быть насчёт меня? — замечаю, что её голос дрогнул. — Я видела, что вы с Армином стали чаще разговаривать. Он смотрит на тебя постоянно, только не говори, что не замечаешь этого! — Адалин Делаж, откуда столько смелости в разговорах о парнях? Куда пропала твоя застенчивость? Это Капитан успел так повлиять на тебя? Открываю рот в изумлении, и запускаю в её лицо подушкой. Мы начинаем звонко смеяться, бегая по спальне друг за другом. Одной рукой я придерживаю полотенце, чтобы оно не свалилось на пол. Грусть отступает, заменяя чувства горя на что-то более тёплое. Так, наверное, чувствуется надежда.