Парадокс второго шанса

      Перенелль слегка прищурилась, подперев руками подбородок, после чего подозрительно спокойным голосом спросила:       — Ты шутишь, надеюсь?       — Вовсе нет, — Николас, казалось, умудрился обидеться, услышав вопрос, — я серьезен как… как обычно, вот!       — Не дуйся, я спросила на всякий случай, — мрачно усмехнулась Перенелль, аккуратно заправляя выбившуюся из прически прядь волос за ухо. — Очевидно, что ты шутишь, иначе просто быть не может. Я спросила бы, в своем ты уме или нет, но вижу, что пока еще в своем, и это немного успокаивает.       — Я искренне не понимаю, почему тебе все это так не нравится, — пробормотал Николас.       — По порядку? — Перенелль удивленно приподняла бровь. — Хм-м-м, давай начнем хотя бы с того, что ты вновь спутался с Дамблдором, несмотря на мои возражения. Напомнить, как хитрый лис вел себя, когда буквально вынудил нас с тобой принять участие в войне с Грин-де-Вальдом? Я напомню, ведь это было не так уж и давно; он вовлек нас в это, вылил на нас ведро лживой чуши про грандиозное сопротивление, которое втайне готовит, а потом просто испарился, никому так и не рассказав о том, что связан по рукам и ногам клятвой, данной еще в подростковом возрасте.       — И все же он разобрался с клятвой и выступил в полную силу, — выступил в защиту Дамблдора Фламель.       — Да, когда мы к тому времени уже третий год участвовали в координации контрударов и наладили связь с магглами, — подметила женщина. — И то, заметь, если бы не ошибка Грин-де-Вальда с кровной магией, клятва осталась бы на месте, а с Темным Лордом пришлось бы разбираться вовсе не Альбусу. Готов ли ты сказать, что победил бы, вступи ты в дуэль тогда?       — Я понимаю, к чему ты ведешь, но он осознал свои ошибки, — успокаивающе произнес Николас. — Звучит удивительно, но я и впрямь могу это гарантировать. Да, возможно, он все еще тот человек, что готов перепробовать все возможные варианты, прежде чем выбрать правильный, но все же важен конечный…       — Сколько ошибок он допустил с этим бедным мальчиком, Гарри Поттером? — поинтересовалась Перенелль. — Когда ты вернулся со встречи с Альбусом и рассказал мне эту историю с крестражем и всем остальным, я поверить в нее не могла, а потом вспомнила выпуск газеты, в котором многие детали подтвердились. Он продолжает совершать ужасные ошибки, пусть даже и представим на секунду, что делает это ненамеренно, а ты предлагаешь мне считать, что ваше возрожденное сотрудничество — хорошая идея?       — Я предлагаю не считать ее заочно плохой, — поправил жену Николас, — большая разница. Пока что все находится на стадии обсуждений, а не активных действий.       — В очередной раз влез в лживый лабиринт Дамблдора, — начала перечислять Перенелль, — тайно забрал свитки по магии души из библиотеки, пропадаешь где-то по несколько часов в день, а теперь еще и хочешь раскрыться перед человеком, который, будем откровенны, слишком опасен для прямого контакта?       — Ты же знаешь, зачем мне нужны эти свитки, — пробормотал Николас, — Томас Реддл сделал большое количество крестражей и нам необходимо…       — Дамблдору необходимо, — поправила Николаса Перенелль, — не тебе. Напомнить, чьим студентом был тот, кого британцы сейчас даже вспоминать боятся? Волдеморт — это продукт, который был создан Дамблдором, взращен и воспитан им, несмотря на ту грустную историю с детством в приюте. Именно Дамблдор ответственен за все то, что творилось на островах в семидесятых.       — Боюсь, тут наши взгляды немного расходятся, — со вздохом пробормотал Фламель, — но это не столь важно сейчас. Реддл имеет все шансы переплюнуть Грин-де-Вальда по влиянию на континент. Я узнал, что он как минимум год на постоянной основе хлебал кровь убитых единорогов, но умудрился каким-то образом избежать проклятия, используя для этого сторонника, на котором даже не было метки. Поверь, там все совсем плохо, у меня есть образец праха, оставшийся от этого человека, и я понятия не имею, с чего начать исследование.       — Хорошо, обсудим это потом, — махнула рукой Перенелль, — а пока что сосредоточимся на твоем новом безумстве. Головой-то хоть подумал, прежде чем открываться человеку из другого мира?       — Подумал, разумеется, — с легкой усталостью в голосе ответил Фламель. — Не считай меня глупцом, пожалуйста.       — Не считать? — усмехнувшись, переспросила Перенелль. — Хорошо, и зачем же тогда такой риск? Может, он до этого своего «путешествия», — женщина сделала кавычки в воздухе, — был отморозком? Или психом-маньяком? А вдруг он там был кровным врагом другой версии тебя? А самое главное, вдруг он из тех, кто стреляет первым? Вдруг ты не успеешь и слова сказать, как в тебя уже прилетит что-то малоприятное и летальное?       — Ох… — Николас почесал голову. — По порядку можно, да?       Пенни промолчала и Николас воспринял это как согласие.       — Ну-у-у, для начала, у меня есть определенный научный интерес, — осторожно произнес алхимик и тут же поднял руку, — и не надо ругаться, я абсолютно серьезно. Кем бы он ни был, есть определенные основания полагать, что он выступает на нашей стороне, разве нет?       — Ага, резня на чемпионате, — загнула один палец Перенелль и тут же загнула второй, — а также серия исчезновений бывших пожирателей смерти. Хороший список доказательств, не правда ли?       — Он знает что-то, чего не знаем мы, а еще… — Николас вздохнул, — он неоднократно выходил на контакт с Дамблдором, причем прямой контакт. И нет, ни разу не попытался напасть, даже более того, делился информацией.       — Вот как?       — Именно. И Альбус описал его как саркастичного и, кажется, слегка переигрывающего театрального актера. Сначала я не поверил, честно скажу, но потом посмотрел воспоминания и убедился, что Альбус был весьма и весьма точен в этом описании.       — Так… — нахмурилась Перенелль, — Ты ведь понимаешь, что это не наша война, Ник? Нам уже не по пятьсот лет, молодость кончилась.       — А по тебе и не скажешь, не постарела ни на миг, — усмехнулся Фламель, подмигнув жене. — Прости, но разве не ты сказала однажды, что если мы чем-то можем помочь людям, то наш нравственный долг — помочь им? Куда делась та Пенни?       — Постарела, — проворчала Перенелль. — Ладно, Ник… Как ты спасешься, если он решит напасть?       — Ты настолько недооцениваешь мои боевые навыки? — притворно удивился Николас и тут же рассмеялся. — Рунный портключ, который прошибет практически любую защиту, да еще несколько запасных штучек… Не волнуйся, неподготовленным я на эту встречу точно не явлюсь.       — А как ты собираешься его найти?       — О, это очень интересный вопрос, но я уже придумал, — Фламель вытащил из кармана лист пергамента, на котором были в столбик выписаны цифры вперемешку с рунами, — раскидал с три десятка следилок по окраине защиты сразу же, как только Альбус вписал меня в нее, после чего начал следить за несанкционированными возмущениями и обнаружил срабатывающие незарегистрированные портключи. Буду следить за ними, так и выйду на него однажды.       — Опасная игра, Ник, очень опасная. А еще… — Перенелль понизила голос, — она не будет в восторге.       — Не будет, конечно же, — алхимик вздохнул, складывая пергамент и возвращая его обратно в карман, — но когда она в последний раз вообще была довольна? Лет триста семьдесят назад, когда мы подарили ей тот чайный сервиз. Да и довольна-то она была минуты полторы от силы, пока вновь не взвалила на себя размышления о грядущем. Она лишь наблюдает за событиями и не вмешается даже если произойдет что-то очень важное. Все, что-то важное уже произошло, тянуть нельзя.       — С ее способностями иначе не получается.       — А я ее не обвиняю, — пожал плечами Николас, — просто объясняю, почему решил вмешаться.       — Ох, выйдет это тебе боком…       — Или нет.       — Не надо шутить с пророками, Никки, — поморщилась Перенелль, — наверное, надо добавить это в список золотых правил над камином.       — Сразу под пунктом про мытье рук после посещения лаборатории, — хихикнул Фламель. — Не волнуйся, доверься мне. Кажется, я впервые за десятилетия по-настоящему уверен в своем решении.       — Последний раз ты так говорил не далее, чем года три назад, — прищурилась Перенелль, — я это отчетливо помню. Что-то связанное с попыткой наделить веник разумом, в результате чего у нас четыре…       — Да-да-да, — прервал ее Николас, — я помню. Хорошо, признаю, это была ужасная идея и мы лишь чудом избежали большого числа жертв, но в этот раз, поверь, все будет иначе.

***

      — Тайная комната… — с любопытством огляделся по сторонам Фламель, когда почувствовал, что скрученный желудок наконец перестал быть проблемой. Путешествие с помощью рунного портключа было не слишком-то приятным, но причиной тому наверняка была защита замка. — Подумать только, а ведь однажды…       Алхимик замолчал, как только заметил, что Поттер с вытянутой палочкой стоит на расстоянии нескольких шагов от него и явно находится в полной боевой готовности, хоть и не успел пока еще нанести первый удар.       — Мистер Поттер, — с улыбкой и тихим вздохом пробормотал Фламель, — я думал, что мы всё-таки сможем спокойно поговорить, а вы?       — А я готов вас выслушать, — кивнул Гарри. — Именно поэтому вы все еще живы, прошу заметить.       — Проблемы с доверием мне знакомы, но я уже и не помню, когда оказывался по эту сторону, — со смешком отозвался Фламель. — Ладно, может быть, вы сами хотите что-то узнать? Или же вы сочтёте ложью все, что бы я ни сказал? Потому что у меня есть слабое ощущение, будто именно так и произойдет.       — Я пока не решил, — уклончиво ответил Гарри.       — О, вот оно что, — Николас вновь улыбнулся. — Ладно, тогда… Быть может, тогда сразу определимся, кто из нас кто, хорошо? Например… Кто из нас старше?       — Если вы действительно Фламель, то вы.       — Ага… — улыбнулся Николас. — Тогда мой следующий вопрос проистекает из предыдущего… Мистер Поттер, а как я могу вас вообще называть? Кем вы были в своей, как бы это получше описать… прошлой жизни?       — Я был… — Гарри вздохнул. — Это вообще важно?       — В общем и целом? Важно, конечно. Для нашей частной беседы? Не сказал бы, что это изменит что-то, но я и не настаиваю на ответе. Кстати, хотел бы сделать комплимент вашей ментальной защите, просто чудо как хороша, хоть и не без огрехов.       — Для меня эффективность важнее изящества, — прищурился Поттер.       — Разумеется… — усмехнулся Николас и поднял руку. — Не против, если мы соорудим здесь хотя бы пару кресел и стол? Немного странно просто… Ну, стоять посреди огромного каменного зала.       Гарри слегка поморщился, но все же взмахнул палочкой и рядом появились два больших мягких кресла, расположенных друг напротив друга, а сбоку от каждого из них появились миниатюрные журнальные столики.       — Я немного иначе себе это представлял, но… — хихикнул Фламель. — Мистер Поттер, и не стыдно вам конкурировать с четверокурсниками, владея высшей трансфигурацией?       — Не сказал бы, что у меня было много вариантов, — пожал плечами Гарри, продолжая неподвижно стоять и наблюдать за тем, как Фламель с комфортом размещается в кресле.       Николас слегка поерзал, находя для себя удобное положение и посмотрел на Поттера. Тот почему-то был похож на воробья, выпившего целую чашку кофе: немного взъерошенный, явно нервничающий и не до конца понимающий, что именно происходит. Несмотря на то, что Фламель не был уверен в безотказной работе своего портключа, будучи в Тайной комнате, он все равно чувствовал, что уже одержал первую победу и важно лишь аккуратно, но без промедлений давить дальше.       — Прошу, садитесь, — наконец произнес алхимик, понимая, что путешественник из другого мира опасается сделать первый шаг, — я не кусаюсь.       — Вы даже не подозреваете, какой у меня сейчас ворох мыслей в голове, мистер Фламель, — вздохнул Гарри, аккуратно присаживаясь на краешек кресла и неотрывно смотря на мужчину. — Представьте себя на моем месте и прикиньте, перед какой развилкой я оказался.       — Ох, мне непросто будет это сделать, мистер Поттер, ведь я не знаю о вас буквально ничего, кроме вашей любви к театральным выступлениям в симпатичном черном костюмчике. Кстати, Альбус ни слова не сказал насчет вашей маски, но я, кажется, знаю, что это, мистер Поттер. Кость василиска, не так ли? А-а-а, вижу, что прав. Если кто-то свяжет эту деталь с тем, что вы сделали в июне 1993 года, то наверняка приблизится к разгадке.       — Дамблдор знает… — осипшим голосом пробормотал Гарри, чей ворох беспокойных мыслей за один момент вырос в несколько раз.       — О вашей тайне и нашем разговоре? — переспросил Фламель. — Нет. Честно говоря, я считаю, что ему не следует знать об этом. А вы как думаете?       — Идентично.       — Вот и отлично, — улыбнулся Фламель. — Что ж, все еще хотите убить меня?       — Как раз обдумываю это.       Фламель искренне рассмеялся и этот заразительный, чистый смех на миг выбил Гарри из колеи. Лишь спустя несколько секунд алхимик наконец выдохнул и стер с глаза выступившую слезу:       — Честно говоря, я уже так отвык от всего этого, но… Могу я называть тебя по имени, Гарри? Так будет намного проще.       — Без проблем, — пробормотал Поттер, который все еще не мог до конца поверить во все происходящее. Конечно, глупо было ожидать, что тайна никогда и никем не будет раскрыта, но так рано, да еще и тем, кто должен быть мертв…       — Надеюсь на взаимность в этом вопросе, Гарри, — с благодарностью в голосе кивнул Фламель. — Итак, тебя наверняка интересует, как же так, да? Ты так старался и уже прошел почти год, а на… ну, почти что на пороге внезапно возникает незнакомый старик, который рассказывает, что не все так просто, как тебе кажется. Я бы на твоем месте отреагировал более эмоционально.       — Окклюменция… помогает.       — Эх, а я надеялся, возразишь, что я не похож на старика, — хихикнул Фламель. — Будь аккуратен с подавлением эмоций, это чем-то похоже на крышку для кастрюли. Передержишь и рванет.       — Я не идиот, — прищурился Гарри, — баланс соблюден.       — Разумеется, — улыбнулся Николас. — Ладно, если ты хочешь узнать, как именно обо всем происходящем узнал я, то прости, но технических деталей рассказать пока не могу.       — Само собой, — закатил глаза Поттер, слегка расслабляя спину, — иного и не ждал.       — Оу, — смутился Фламель, — тогда я рад, что не расстроил. Тем не менее, я могу рассказать тебе кое-какие подробности и… скажем так, обрисовать мое видение не только будущего, но и прошлого, чтобы понять, в чем мы с тобой пересекаемся.       — Я внимательно слушаю.       — Как ты, возможно, подозревал, твой случай — не уникален, — издалека начал Фламель. — Я живу на свете не так уж и много, но даже я знаю минимум об одном человеке, который прибыл в наш мир из другого. Это произошло в начале четырнадцатого века, где-то между 1315 и 1318 годами. Итак, появившись в нашем мире, этот человек поначалу жил обычной жизнью где-то на берегах Кастилии и не выделялся. Не отсвечивал, понимаешь? Прямо как ты, примерно до августа прошлого года, если я все правильно понимаю.       — А потом он что-то сделал?       — Ох, что-то — интересное описание его поступка, — мрачно усмехнулся Фламель. — Этот человек поспособствовал так называемой Черной смерти. Слышал о таком событии, Гарри?       — Он… устроил эпидемию чумы?       — Не устроил напрямую, но именно он стоял за тем, что чумные крысы оказались в трюмах правильных кораблей. Как ты понимаешь, начался хаос, масштабы которого… трудно представить. И, разумеется, довольно быстро пошли разговоры, что в этом замешана магия, уж слишком все складно вышло. Благо, в какой-то момент, благодаря счастливой случайности и серии предательств, его участие в этой истории перестало быть тайной для определенного круга волшебников. Разумеется, они не знали о том, насколько глубока кроличья нора, но мириться с таким положением дел не собирались, а потому отправились на… скажем, охоту. Им потребовалось примерно четыре года для того, чтобы найти и убить человека, что прибыл из другого мира и решил спалить дотла наш.       — Только не надо говорить, что его не допросили.       — Допросили, разумеется, — кивнул Фламель, — вот только есть одна деталь… Позволишь?       Гарри пожал плечами, отводя в сторону палочку, что все еще сжимал в руке. Фламель что-то пробормотал, после чего вытащил из кармана небольшой свиток, чей внешний вид с порога кричал о внушительном возрасте.       — Среди тех, кто искал и в конечном итоге сразил того человека, был мой отец, — произнес алхимик, после чего аккуратно развернул свиток и прищурился, словно впервые смотрел на то, что было внутри. — Я не могу сказать, верным было их решение принести общую клятву о сохранении этой тайны или же нет, но кое-что мне все-таки удалось раздобыть.       Сказав это, Николас передал Поттеру свиток, который тот с осторожностью взял в руки, не чувствуя за этим никакого подвоха, которого можно было ожидать. Поняв, что ничего не произошло, Гарри развернул свиток и тут же удивленно охнул, рассматривая грубый рисунок, больше напоминающий детскую мазню кусочком угля, в которой сразу же был заметен знакомый силуэт.       — Арка Смерти, ты все верно понял, — подтвердил Фламель, пряча возвращенный свиток обратно в карман. — Я не знаю деталей его жизни, не знаю, из какого мира он пришел и почему решил, что наш недостоин существовать, но знаю, что он совершил это безумное, невозможное путешествие, используя Арку Смерти. И это интересно, ведь фактически она… нигде не расположена. У нее нет физического местонахождения, лишь абстрактная комната, доступ к которой есть у невыразимцев из многих стран. Что ж, Гарри… Думаю, теперь ты понимаешь мои опасения? Он был первым и последним известным нам путешественником между мирами, а тут внезапно появляешься ты, практически семьсот лет спустя.       — Понимаю, — вздохнул Поттер, — странно было бы не понять.       — Ты тоже попал сюда с помощью Арки, не так ли?       — Да, можно и так сказать, — скривился Гарри.       — Я понимаю, что ты наверняка не доверяешь мне и доверие это будет непросто заслужить, но я все же хочу предложить тебе сделку, — вздохнул Фламель. — Я готов подписать магический договор, который позволит тебе запретить распространять информацию, которую я от тебя узнаю. Односторонний договор, прошу заметить, с моей стороны таких ограничений не будет.       — И в чем подвох?       — Я не хочу повторения Черной смерти, Гарри, но я также наблюдал за тобой практически целый год и понимаю, что мы с тобой скорее находимся на одной стороне, нежели на разных. Ты, как и я, заинтересован в том, чтобы окончательно разобраться с Волдемортом, не так ли?       — Если Дамблдор показал тебе свои воспоминания, то едва ли этот вопрос стоит того, разве нет?       — Всегда приятно получать ответ из первых уст, — Фламель усмехнулся, словно наконец добившись своего. — Объединившись, мы не только снизим вероятность потенциальной угрозы, но еще и сможем суммировать наши усилия для предотвращения очередной магической войны, которых я на своем веку повидал уже немало, поверь. И каждый раз одно и то же — пользуясь разрозненностью и сея ее, зло аккумулирует людские умы вокруг себя. Если бы добрые люди раньше задумались о том, что им следует объединиться, отбросив хотя бы на время предрассудки, старые склоки и обиды, то скольких войн можно было бы избежать, вовремя дав отпор? Я подозреваю, что практически всех.       Гарри вздохнул:       — Хочу сразу узнать, что будет с моим подходом. Я прекрасно понимаю, что он не каждому по душе, особенно с учетом нравоучений Дамблдора, который десятилетиями вешал людям лапшу на уши про недопустимость насилия и прочий бред. Мне эта мантра порядком надоела уже довольно давно, ведь толку от нее примерно ноль.       — Как ты понимаешь, Гарри, на моих руках за сотни лет скопилось немало крови, — задумчиво произнес Фламель, действительно мельком глянув на собственные руки. — Не могу сказать, что я в восторге от твоих методов, но пока это все остается в рамках идущей войны и с натяжкой, но все же является отсроченным наказанием для тех, кто избежал заключения в Азкабане, — Николас вздохнул, — я не буду выступать против. В этом вопросе наши с Альбусом взгляды не совпадают, я признаю, что некоторые вопросы нельзя решить бескровно.       — Кажется, вот она, развилка, — Поттер провел рукой по волосам и откинулся на спинку кресла, чувствуя себя намного менее напряженным, чем в начале разговора. Фламель не вызывал у него какой-то враждебной реакции, да и вообще не выглядел так, словно намеревался устроить какую-то подлянку. Конечно, стоило принимать во внимание то, что хорошие и слабые люди не живут по шестьсот с лишним лет, поэтому наверняка гаденькие мысли все же крутятся в голове алхимика, но едва ли его слова подтверждали это.       Строго говоря, Гарри видел перед собой выбор без выбора. Либо вариант, что выглядел относительно безобидно в теории — магический договор и сотрудничество, даже союзничество, либо же отчаянная попытка убить Фламеля, не зная, кто еще в курсе происходящего и получится ли вообще это сделать.       — Выбираешь между попыткой атаковать и союзничеством? — ехидно спросил Фламель. — Если что, то моя жена готовит прекрасное печенье, практически без сахара, но зато с клюквой и медом. Если убьешь меня, то тебе ничего не достанется.       — Это что-то общее для всех, кто переваливает за сотню лет, да? — прищурившись, поинтересовался юноша.       — Печенье?       — Странный юмор, — покачал головой Поттер.       — А что, у тебя много знакомых долгожителей? - с искренним огоньком интереса в глазах поинтересовался алхимик.       — Нет, не очень, но они все немного того, — Гарри покрутил пальцам у виска, — извини за прямоту.       — Полагаю, если бы не юмор, я давно бы сдался, уничтожил камень и прекратил употреблять эликсир, чтобы не видеть, как умирают от старости мои близкие, — пожал плечами Фламель и тут же усмехнулся, заметив реакцию Поттера. — Что, не ожидал искреннего ответа? Думал, еще раз пошучу?       Гарри вздохнул, понимая, что выбор без выбора на самом деле таковым не являлся. Убивать Фламеля, пока на свете остаются люди, которые знают о новом путешественнике во времени все, включая его личность, послужной список и так далее? Слишком, слишком опасный шаг, который повлечет за собой войну на четыре фронта: с Верхетом, Реддлом, Дамблдором и неизвестной группой людей.       — Ладно, — наконец решился он. — Кажется, союзник — это все же лучше, чем…       — Чем еще одна война, — грустно улыбнувшись, вздохнул Николас. — Я рад, что ты понял, о чем я. Слушай, можешь потом счесть это за информацию, которую запрещено распространять, но все же мне безумно интересно кое-что узнать. Позволишь вопрос?       — И какой же?       — Кто ты? Ну, на самом деле. Кем ты был до того, как попал в тело юного Гарри?       — Им и был, — с нервным смешком ответил Поттер, — примерно таким же Гарри Поттером, просто чуть-чуть постарше.       — У нас наверняка разные представления о ценности лет, поэтому…       — На двадцать лет старше, — со вздохом объяснил Гарри. — Я покончил с собой в тридцать шесть, доволен?       — Честно говоря, не очень, потому что звучит это весьма мрачно, — скривился Николас. — Полагаю, сейчас ты не станешь объяснять предысторию, верно?       — Пока не слишком-то хочется, — хмыкнул Поттер. — Ну, так что насчет договора?       Фламель пригладил небольшую бородку, после чего пожал плечами:       — Мы можем наведаться в Гринготтс, там все для этого предусмотрено.       — Какое-то дежавю, — пробормотал Гарри, вспомнив Слэро. — Ладно, тогда хватайся, защите замка не очень нравятся перемещения сюда и отсюда.       — До сих пор не верится, что наконец-то побывал в Тайной комнате, — с радостным предвкушением произнес Фламель, рассматривая каменные своды и статуи змей, расположенные вдоль огромного зала. — Ты ведь не против потом позволить мне все здесь осмотреть?       — Не против, — закатил глаза Гарри, активируя портключ сразу же, как только Фламель крепко ухватился за его плечо.