УЖАСАЮЩАЯ БОЙНЯ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ.
Громкий заголовок был подкреплен колдографией, на которой авроры сновали туда-сюда на фоне разрушенного палаточного лагеря. Ошметки тел, видимо, уже успели собрать или просто расчистили небольшую площадку, чтобы не шокировать читателей. Сам текст был уже на второй странице, и, на удивление, он действительно сильно отличался от того, что написали в подконтрольной Фаджу писульке. Как Гарри подозревал, Скитер изначально была на матче и прибыла на место терактов одновременно с аврорами в форме жука, чтобы отслеживать ситуацию в реальном времени. Это было единственной более-менее правдоподобной теорией, которая объясняла, откуда у нее столько подробностей о последствиях, но не о самой атаке. Что самое интересное, так это как раз детали, о которых она написала практически все. Во многом из-за этих деталей, ее отчет о событиях напоминал чуть ли не полную противоположность того, что выкатило Министерство. Гарри мало надеялся на то, что люди внезапно поверят именно Скитер, учитывая, что Министерство сделало ставку на более «уютную» повестку, согласно которой все в стране идет по плану и ничего страшного не случилось, но все же два взгляда на одно событие лучше, чем полная монополия государства, верно? Рита неплохо постаралась с красочными описаниями — упомянула про темные метки у погибших, включая несовершеннолетнего ребенка, которому на момент смерти Темного Лорда двух лет не было, про насаженную на палку голову Сивого с вырванными зубами и его пропавшее тело, про иностранцев в составе нападавших, также носивших темную метку. Пункт про иностранцев-пожирателей был особенно любопытен. Как Гарри ни старался, он не мог вспомнить большого количества иностранцев, выступавших на стороне Реддла в его мире. Да, был Долохов и его небольшой отряд, были наемники из Болгарии, Италии, Германии и Беларуси под конец, но такое количество и до воскрешения? Это странно. Насколько широко в этом мире раскинулась сеть из пожирателей, избежавших наказания? Какие страны регламентировали их как преступников? Среди магических правительств не слишком распространена практика экстрадиции, повлияло ли это? И если повлияло, то как скажется на дипломатической атмосфере массовая внесудебная казнь иностранных граждан посреди Британии? Сплошные вопросы, и ответы стоило бы найти как можно быстрее. Так или иначе, Рита, со ссылкой на невыразимцев написала, что слухи о следах Империуса на трупах не подтвердились, добавив, что авроры упустили часть нападавших, не имея возможности применять летальные заклинания. Гарри не сомневался — статья не возымеет никакого эффекта на законотворцев, но тем не менее, магам Британии в этом мире хоть немного повезло — у них есть возможность сравнить точку зрения официалов и относительно независимой прессы. То, чего Британия в его мире была лишена, имея в качестве основного СМИ только подконтрольный Министерству Пророк. Конечный и весьма прозрачный посыл у обеих статей, на самом деле, был схож — появился некий маньяк, перерезавший за раз целую кучу народа. Министерство выделяло отдельную группу авроров на его поиски и обещало достичь успеха в кратчайшие сроки, в чем Гарри искренне сомневался. Что они могут найти на месте? Все частички его тела при нем — от волос до ресниц, ритуальные плюшки все-таки. Следов не осталось, меч инертен и благодаря этому определить гоблинское происхождение клинка тоже не выйдет, магический след перемешан в гремучую смесь с сотнями, если не тысячами других магов, в таком бардаке не разобраться даже за двести лет, а уже через пару дней и разбираться будет не в чем, потому что фон окончательно ослабнет. Это не значит, что надо расслабляться и переставать оборачиваться на улице, но все же ситуация не стоит лишней нервотрепки. Под конец чтения Пророка, две совы практически друг за другом скинули в комнате еще два письма — от Сириуса и Дамблдора. Первым Гарри открыл письмо директора, и по мере прочтения лицо его становилось все более недовольным и зеленым. Радоваться определенно было нечему. Для начала, Дамблдор написал, что отныне у Гарри есть охрана, из-за чего тот сразу подошел к окну, оглядывая лужайку перед домом. Там было спокойно, никаких мудаков заметить не удалось. Видимо, опять послали кого-то в мантии-невидимке. Печально, но не смертельно — Гарри знал, что сумеет проскочить мимо. После строчки об охране, Дамблдор добавлял, что за покупками для нового учебного года его кто-то сводит за день до поезда, а для перемещения на вокзал ему вновь будет выделен провожающий. Оба этих заявления вызвали гримасу на лице у Гарри. Видимо, он был прав, решив большинство своих вопросов до Чемпионата — стоило случиться тому, что случилось, как Дамблдор плотно взял его в оборот. И ведь ничего не поделать, ближайшие два месяца он обязан быть паинькой. Письмо Дамблдора было скомкано и сожжено, а следом за ним Гарри открыл письмо Сириуса. Тот, видимо, пообщался с бородатым дедулей перед написанием этой чуши, или же просто с ума успел сойти. Тоже писал про ужасную опасность нахождения на улице в одиночестве, просил отказаться от тренировок и бега по городку, от чего Гарри только хмыкнул — у него в чемодане теперь был собственный спортзал вместе с полем для пробежек. Под конец вскрылось и ещё кое-что — Сириус собирался быть тем, кто проводит Поттера на вокзал, поэтому предупреждал, что заявится рано утром первого сентября. Гарри закатил глаза. Видимо, Блэку настолько надоело сидеть в четырех стенах, что он готов пить оборотку (более удобных вариантов на ум не приходило), лишь бы прогуляться с крестником до Кингс-Кросса. Отложив письмо Сириуса в сторону, Поттер залез в чемодан и обновил чары на теле Сивого, упаковав его в один из рунных шкафов. Пока что времени на разборки с оборотнем у него не было, но в будущем он планировал вскрыть его и посмотреть, что и как там внутри устроено. У Слэро было достаточно записей о том, что из себя представляют части оборотней в зельеварении и алхимии, но не это Гарри было интересно, а то, почему Сивый сохранял гибридную форму в качестве постоянной, вне зависимости от фазы Луны. Дух исследователя требовал ответов, на поиск которых пока просто не хватало времени. Продолжая заниматься рутинной ерундой, Гарри вновь и вновь прокручивал свои эмоции по поводу вчерашнего вечера. Он сам удивлялся тому, что не почувствовал ничего по поводу убийства, иначе и не скажешь, младшего Нотта. Видимо, ключевую роль в этом сыграло не только то, что Гарри в прошлом мире убил огромное количество людей за время гражданской войны, но и сам факт наличия метки у парня — Нотт уже был пожирателем смерти и в ближайшую пару лет неизбежно попытался бы совершить что-то неприятное. Да и если вспомнить прошлый мир — там выродок в декабре 1997 года до смерти запытал первокурсника-полукровку прямо на уроке у Кэрроу, и никто и слова ему не сказал. Тяжело испытывать какое-то сожаление из-за смерти ублюдка, пусть в этом мире только начинающего. Да, возможно, это вина его отца, одного из самых мерзких пожирателей, встретившего в мире Гарри кончину в объятиях дементора во время казни в зале суда, но какая разница? Дело сделано, угроза ликвидирована. В конце концов, если бы младший Нотт не погиб вчера, с этим пришлось бы разбираться позднее. Темная метка на его предплечье была для весьма предвзятого Поттера четким признаком, что Нотт все равно остался бы ублюдком до конца дней своих, и конец этот был лишь вопросом достаточно скорого времени. Если бы Гарри получше разбирался в психологии, он понимал бы, что срыв в будущем неминуем, но сейчас все мысли его заняты совсем другим — ему нужно было немного развеяться, а заодно наведаться кое-куда. Нельзя вечно зацикливаться на одном и том же, верно? Что он мог резюмировать на более-менее холодную голову? Несколько групп волшебников в темноте рассредоточились по местности, часть из них была в состоянии алкогольного опьянения и не ожидала сопротивления ввиду заранее изученной схемы защиты и знания о расположении авроров. Возможно, будь на их месте кто-то поумнее, он бы иногда оглядывался по сторонам, но Гарри просто повезло — с ковром и мантией-невидимкой, он не только обладал возможностью совершения первой неожиданной атаки, но и мог подкрасться ближе, что позволило ему просто порезать на части нескольких не самых толковых пожирателей, удалившихся от основной группы. Сивый же пал жертвой недооценки противника — рассчитывая на скорость и рефлексы, он не учел возможность того, что наткнулся не на обычного человека. В прямом противостоянии такой удачной операции однозначно не получилось бы. Даже будь Гарри сильнее магически, большинство пожирателей попыталось бы сбежать, оценив степень опасности, поэтому важно было трезво оценивать собственные возможности в перспективе грядущих стычек. Не считая непосредственно Волдеморта, Петтигрю и Крауча-младшего, предстояло еще разобраться с живущими на свободе пожирателями смерти, от Малфоя до Макнейра. И к этому Гарри точно пока не был готов. Для начала, неплохо было бы устроить достаточно комфортную жизнь на случай, если придется покинуть Хогвартс, что Гарри рассматривал как весьма вероятный сценарий окончания четвертого или пятого курса. Да, на нем висит бестолковый контракт об обучении, по которому он обязан сдать как минимум СОВ, но он вполне может просто разорвать его благодаря статусу главы рода, так что в юридическом плане проблем быть не должно. Да, он, возможно, не сдаст СОВ или ЖАБА, но так ли это важно? Не особо. Весь день после Чемпионата Гарри в итоге провел в каких-то мелких повседневных заботах. Тренировки, отслеживание статуса зелий, еще несколько рунных шкафов и стирка мантии-невидимки, которая была покрыта успевшими засохнуть пятнами крови. День пролетел так быстро, что Гарри даже не заметил, как уснул, наворачивая круги на летающем ковре внутри чемодана. Такой способ сна ему действительно очень нравился.***
Утро 27 августа вновь не принесло ничего интересного. Типичная, уже ставшая привычной для Гарри утренняя рутина сегодня повторилась, включая усердную тренировку. На самом деле, в глубине души он понимал, что справится и без спорта, но прожив столько лет с ужасным здоровьем и внешностью, от которой трескались зеркала, хотелось взять от нового тела максимум. Да и практическая польза от этого тоже будет, как ни крути. Магия магией, а против физического состояния не попрешь, порой кувырок или отскок намного лучше, чем попытка наколдовать щит. Сегодняшний день Гарри собирался посвятить еще одному небольшому путешествию — для начала ему нужно было в Париж, не столько ради чего-то конкретного, сколько ради целого списка мелочей, которые Поттер хотел приобрести, прежде чем оказаться запертым в Хогвартсе, где попытка покинуть контур защиты замка сразу будет зафиксирована Дамблдором. Сборы не заняли много времени, как и создание нового голема взамен прошлого, уже пропавшего. В одиннадцать утра Гарри уже покинул дом на Тисовой и отправился в сторону шоссе, накинув на себя рюкзак и мантию-невидимку. Хваленая охрана ничего не заметила, да и как бы она смогла? Флетчер сидел за углом дома, а с его ноги сползла мантия-невидимка. Ох уж эти хваленые кадры Ордена Феникса, сплошной профессионализм. Аппарация в Косой, покупка портключа в Лютном, и последующий за этим прыжок во Францию — все заняло суммарно не более десяти минут, и вот, Гарри выбирается из переулка в маггловском квартале, взмахом руки очищая колени, которыми пропахал грязную брусчатку. Чертов Хэмилтон опять накосячил с высотой и углом конечной точки, из-за чего Гарри появился вверх тормашками на высоте десяти футов, и, извернувшись в воздухе, словно кошка, приземлился коленями прямо в твердое дорожное покрытие. В очередной раз воздав хвалу ритуалам, благодаря которым он не сломал ноги, и прокляв всеми нехорошими словами недотепу Хэмилтона, который теперь серьезно рисковал потерять весьма надежного клиента, Гарри осмотрелся, пытаясь понять, где он, собственно, находится. Даже несмотря на поглощенные сведения из путеводителя по магической Франции, Гарри как-то не довелось в своем мире побывать в парижском магическом квартале, а поэтому предстояло искать его, опираясь лишь на теорию. Судя по всему, портключ хотя бы в плане координат сработал правильно, и выкинул его прямо на углу улицы Муфтар, следовательно, отсюда всего пять минут до ближайшего перехода, находящегося в этом квартале. Выход из переулка непосредственно на улицу внезапно ознаменовался довольно сильными эмоциями — тут было просто невероятно красиво. Возможно, не настолько, чтобы Гарри назвал это любовью с первого взгляда, но все было как будто… правильно, что ли. Он никогда не считал себя большим фанатом Магической Франции, особенно после того, как та пошла на прямой контакт с марионеточным правительством Реддла и признала легитимным Пия Толстоватого, но внешний вид конкретно этой улочки настраивал на какой-то очень мягкий и душевный лад. Возможно, именно потому, что маги к ней не прикасались. Перекусив в первом попавшемся миленьком кафе сладким рулетом из мягких тонких блинчиков, пропитанных ликером, Гарри все же дошел наконец до прохода, который представлял из себя пространственный коридор, спрятанный за видимой только для волшебников дверью на углу здания. Главная магическая улица Парижа называлась Спрятанное авеню. Да, на интересное название у французов фантазии не хватило, хотя эта нация когда-то придумала класть в круассан салат из рукколы, казалось бы, дальше топать некуда. Преодолев пространственный переход, во время которого блины в желудке Гарри совершили тройное сальто с переворотом и жестким приземлением, он наконец вышел на магическую сторону Парижа. Выглядело Спрятанное авеню… миленько. Наверное, иного слова и не подобрать. Теперь Гарри понимал, откуда у студенток Шармбатона была их почти что комичная легкость и очаровательность — черт возьми, когда главная магическая улица двухмиллионной столицы страны выглядит словно реклама кукольных домиков, вопросы отпадают сами собой. И не сказать, что здесь было что-то противное или вырвиглазное, нет, даже совсем наоборот — пастельные тона, опрятные исторические здания, с помощью магии сохраненные в надлежащем виде, огромное количество вывесок с рукописными названиями, летающие над самой улочкой волшебные бумажные птички — все вокруг настраивало на какой-то позитивно-детский лад. Ни в какое сравнение ни с мрачноватой Англией, ни с деловой Швейцарией, ни уж тем более с шумным и людным Китаем это место не шло. О Нью-Йорке и говорить нечего — в их магический квартал изначально проникла индустриализация, сделав его уникальным даже на фоне остальных, казалось бы, весьма необычных магических мест. Тем не менее, Гарри медленным шагом пошел по улице, чувствуя, как повсеместные разговоры на французском потихоньку перегружают его мозг — поход внезапно превратился в своеобразный стресс-тест для усвоенного с помощью зелья языка. И этот самый язык в таком объеме пока что воспринимался немного странно, словно его понимание происходило немного быстрее, чем мозг успевал обработать непосредственно смысл фразы. Какая-то рассинхронизация между обдумыванием и осознанием, что явно не способствовало общему пониманию. Впрочем, несмотря на неприятные ощущения, это был хороший опыт и отгораживаться от него не стоило — мозгу будет легче адаптироваться непосредственно к «уличному» звучанию языка и реагировать на него более естественно. Планов хватало с лихвой — помимо парикмахерской, где Гарри сделали бы хоть немного похожим на человека (метаморфизм все же не сделал из него стилиста), ему также предстоял визит в «салон красоты», а если серьезно, то в магическую косметическую клинику. Зачем? Все просто — ему необходимо было поправить зубы. В родном мире его прижало в двадцать лет, и тогда пришлось разбираться в Св.Мунго, где ему и сказали, что надо было делать раньше и в Париже. Ему предстояло поправить прикус, удалить зачатки зубов мудрости и выровнять все остальные, пока не стало поздно. Да и пальцы с ногтями хотелось привести в порядок — после всех тех заготовок ингредиентов и варки зелий, что случились за последние два месяца, стандартные бытовые заклинания помогать перестали — нужна была тяжелая артиллерия. Обойдя за час торговую часть авеню вдоль и поперек, беря за начало отсчета не вход, а здание Гринготтса, расположенное здесь в своеобразном полуострове, одновременно начинающем и разделяющем улицу, Гарри выделил для себя несколько приоритетных целей и направился в самую первую. — Здравствуйте, к вам можно? — Гарри открыл дверь в парикмахерскую, которая показалась ему самой симпатичной, и обратился к стоящей рядом с клиентами девушке. На вид ей нельзя было дать и тридцати, молодая, и, судя по всему, достаточно энергичная, фиолетовыми волосами она чем-то напоминала ему Нимфадору Тонкс, хотя определенно была посимпатичнее — дочь Теда предпочитала использовать лицо с острым подбородком и Гарри считал, что это ей не очень шло. — Да, конечно, можно. Присаживайтесь пока. — девушка улыбнулась во все тридцать два зуба, указывая на кресла у стены, и вновь повернулась к клиентке, продолжая щебетать на французском с такой скоростью, что мозг Гарри едва успевал обрабатывать перевод. Не прошло и двух минут, как клиентка, с которой парикмахерша болтала, получила наконец готовую прическу, расплатилась и ушла, а сама девушка перешла к Гарри. — Ну-с, молодой человек, что вам нужно? — М-м-м, что-нибудь вроде того, что есть сейчас, но поприятнее. — Проходите к зеркалу, сейчас приступим. Процесс магической стрижки в целом был мало похож на свой маггловский аналог. Зелье, вылитое на голову и распределенное по волосам, удлинило их сразу минимум на пару дюймов. Гарри буквально спиной чувствовал, как зелье стимулирует волосы к росту, ощущение было такое необычное, что от него по телу постоянно мурашки бежали. Сразу после этого инструменты начали летать вокруг его головы по мановению палочки, подравнивая и создавая прическу. Гарри в общем-то нравилась его собственная растрепанная голова — едва ли не единственное его настоящее сходство с отцом за вычетом острых скул, но и неряхой ходить не хотелось. Вдобавок, сделав нормальную и аккуратную прическу один раз, он сможет просто диктовать своему метаморфизму повторить ее в нужный момент, не опасаясь, что напортачит. Покончив с прической, купив два магических гребня для укладки и получив подсказку насчет хорошего салона, Гарри отправился разбираться с ногтями и зубами. Еще два часа, и он вновь вышел на волю, чувствуя себя совершенно другим человеком. Понятное дело, что изменения были минимальны — ему просто подправили зубы, доведя улыбку до идеала и исправив даже минимальные отклонения, да извлекли и уничтожили зарождающиеся зубы мудрости, которые попортили ему нервы однажды; на руках и ногах привели в порядок ногти, убрав нездоровый зеленоватый оттенок, появившийся после попадания под пары зелья с косточками облепихи. Исправление зубов, конечно, влетело в копеечку, но зато это еще одна вычеркнутая из списка проблем мелочь. Ногти же… Ну, речь шла скорее об эстетическом удовольствии, но Гарри предполагал, что долго оно не продлится. Алхимия, руны, ритуалы — если не использовать защитные перчатки перманентно, то через год-полтора пальцы вновь приобретут ненадлежащий вид, которым только детей пугать. Не прошло и пяти минут после посещения клиники, как случилось кое-что неожиданное. Гарри направлялся в одно из кафе, которое приметил еще в начале пути, как внезапно почувствовал весьма ощутимый удар куда-то в ребра — в него внезапно влетела девочка, чуть не упав при этом сама. Инстинктивно, но при этом мягко подхватив ее под руку, сердце Гарри пропустило удар. Мир тесен. — Прошу прощения, мсье! — к Гарри подскочил взъерошенный Себастьян Делакур. — Детей порой не удержать. Гарри воздал хвалу всем богам, что успел слегка изменить лицо после выхода на улицу. Иначе эта встреча могла бы стать серьезной проблемой. — Ничего страшного, сэр. — улыбнулся Поттер, с ноющим сердцем наблюдая, как к старшему Делакуру сзади приближаются Аполлин и Флер. — О, вы не местный? У вас хороший французский. — заметил Себастьян. Что-то в этом юноше его заинтересовало, но что? — Спасибо, сэр. Да, я из… — Гарри замялся. — Габриэль, ну куда ты убежала! — к Себастьяну подошла Аполлин и взяла за руку девочку. Следом за Аполлин приблизилась и Флер, что показалось Гарри уже какой-то крайней степенью невезения. — Ничего, дорогая, с Габи все хорошо. — сказал Себастьян, отвлекаясь на секунду от Поттера, чтобы повернуться к жене и дочери. — Этот молодой джентльмен мне помог. — Кто? — непонимающим голосом спросила Аполлин, смотря за плечо мужу. — Вот… — Себастьян развернулся и понял, что перед ним никого нет. Парень пропал, не сказав ни слова. — А показался вполне вежливым молодым человеком… — Может, он исчез в толпе, когда ты повернулся? — пожала плечами Флер. — Да? Странно… — все еще в сомнениях пробормотал Себастьян. — Мамочка! Хочу мороженку! — пискнула Габриэль, вновь намереваясь брать разгон. — Идем, идем, Габи. — согласилась Аполлин, не отпуская ладонь дочери, чтобы та вновь не улетела. — Себ, идешь? — Да, да… — пробормотал Себастьян и пошел вслед за семьей, потихоньку забывая о произошедшем. Гарри тем временем стремительно удалялся от места, где случилась внештатная ситуация, вновь благодаря богов, что сумел сбежать, прежде чем Флер или Аполлин разглядели его. Какова вообще была вероятность того, что он наткнется на них спустя два дня после предыдущей встречи, произошедшей при не самых комфортных обстоятельствах? Видимо, высокая, потому что иначе этот ужас ничем не объяснить.***
Прогулка по маггловской части Парижа понравилась Гарри намного больше. В отличие от немного перегруженного магическими элементами Спрятанного авеню, маггловский город выглядел совершенно иначе. Да — людный, да — шумный, но при этом какой-то абсолютно гармоничный. Архитектура, ощущение той самой старины, которой из-за магической реставрации было лишено Спрятанное авеню, огромное количество частных лавочек и магазинчиков, не выбивающихся из городской атмосферы, а лишь дополняющих ее. Толпы красивых и не очень людей в нарядах пастельных тонов подчеркивали тонкое и слегка возвышенное очарование города, но не превращали его в пафосную монструозную конструкцию. А храмы… Наверное, одни из самых красивых, что Гарри видел в своей жизни. Те, что он регулярно видел в Лондоне последние два месяца, скорее настраивали на какой-то печальный лад и мысли о религиозной инквизиции, а условный Сакре-Кер — совсем наоборот, призывал на экскурсию внутрь. К сожалению, на это сегодня времени не было, мелких дел оставалось невпроворот. Прогулка по улицам Парижа неизбежно была связана с огромным количеством витающих в воздухе запахов, зачастую очень даже приятных, исходящих от кофеен, кафе, блинных и прочих видов предприятий общественного питания. И Гарри заходил почти в каждое из них, покупал то, что нравилось, а потом заходил за угол, накладывал на взятую с собой еду стазис и термостазис, отправляя в рюкзак до лучших времен. Поскольку еде предстояло храниться в рунных шкафах, срок годности готовых блюд стремился к бесконечности и беспокоиться насчет их сохранности не стоило. Скорее даже наоборот, это был своего рода запас на черный день или плохое настроение, которое необходимо будет заесть вкусным мороженым или вафлями, пропитанными ромом и горячим шоколадом. Стазис гарантировал застывший во времени момент приготовления, а термостазис — температурную изоляцию, поэтому хранящаяся таким образом еда всегда была словно только что приготовленной. Разумеется, как Гарри и планировал, были также пополнены запасы обычной одежды: футболки, рубашки, носки, трусы. Все те обычные расходники, которые у магглов отличались высокой степенью разнообразия, чем волшебники похвастаться не могли, хотя французские и были готовы к модным экспериментам, чего не скажешь о британских. Приобретен был и парфюм. Правда, не имея никакого опыта, Гарри доверился продавщице, выбрав понравившийся аромат из тех, что она предложила. Запах одеколона «Львиный рык», которым пользовались Симус и Рон, вызывал у него настоящий ужас, а выбор среди магических ароматов был не слишком богатым. Вдобавок к этому, используя туристическую карту Парижа, Поттер также прошелся и по магазинам антиквариата, собрав не только контакты на всякий случай, но и прикупив немного заинтересовавших вещичек. Например, несколько пустых шкатулок, пачку художественных книг, с десяток зажигалок и хорошие, даже вполне рабочие механические карманные часы. К сожалению, в Хогвартсе с электричеством была беда, поэтому и выбор возможных аксессуаров был весьма сильно ограничен. Встретился ему еще и классный буфет, но для покупки пришлось слегка изменить владельцу воспоминания, чтобы тот считал, что Гарри приехал с грузчиками. Лишние пять сотен франков, которые Гарри сунул продавцу в нагрудный карман, сгладили угрызения совести за очередную манипуляцию с разумом беззащитного человека, а уменьшенный кухонный шкаф девятнадцатого века отправился прямиком в рюкзак. Плюнув на собственные планы, Гарри провел в маггловском Париже весь день, вернувшись (обратный перенос оказался нормальным) лишь к поздней ночи. Путь до Тисовой, ужин, тренировка и душ много времени не заняли. Проходя после душа мимо зеркала, Гарри с удовлетворением констатировал, что действительно добился того состояния тела, к которому стремился. Да, возможно, в нем проснулись какие-то странные черты нарцисса, но как же приятно было смотреть на собственное отражение и видеть там не разлагающуюся и высохшую тень с гниющей ногой, а приятно выглядящего парня с шикарной фигурой. После многих лет жизни на Гриммо, это казалось манной небесной. Даже шрамов не осталось. По сути, единственным сохранившимся шрамом была злополучная молния на лбу, но Гарри пока не стремился ее убирать. В конце концов, это он всегда сделать успеет, верно? Главное, что пропали шрамы, оставленные старшим Дурслем. Вот ведь Вернон, чертов жирный садист. Наверное, именно так и вели себя религиозные фанатики в средние века, заметив проявления магии у собственных детей — старались выбить ее. Можно сказать, Гарри прошел средневековый курс взросления, терпя побои от этого борова. Убивать Вернона за это он не собирался, несмотря на то, что Слэро всерьез когда-то настаивал на подобном. Помимо того, что старший Дурсль и так умрет в 2005 году от обширного инсульта, была и более прагматичная причина — внезапное появление «несовершеннолетнего» Гарри Поттера, для которого Дамблдору срочно придется искать опекуна. Что же старик обнаружит в процессе этого поиска? Да то, что этот самый «несовершеннолетний» мальчишка провернул странную серую схему эмансипации. Смерть Вернона интересовала Гарри намного меньше, чем момент, когда на тот свет уедет непосредственно Дамблдор. План Гарри насчет бородатого старикана начал постепенно вырисовываться в цельную картину, но окончательного решения пока принято не было. Наиболее очевидным казался вариант наведаться в хижину Гонтов и попробовать извлечь камень из перстня, а потом заменить его на подделку, попробовав использовать проклятие, наложенное Реддлом, чтобы прибить старика. На самом деле, Гарри невольно помогли гоблины, установив на клинки самоцветы раухкварца, с которым Гарри пришлось работать впервые, и коим он остался крайне доволен. Возможно, при достаточном уровне подготовки и с хорошей лабораторией, получится создать из самоцвета алхимический кристалл, внешне идентичный воскрешающему камню. Да, останется проблема с воссозданием магии, Гарри не был хорошим некромантом, да и магия мертвых не слишком привлекала его, но, в общем и целом, имея на руках сам камень, можно будет попробовать скопировать его эманации. Вопрос только в том, сколько они продержатся. Месяц? Год? Полтора? И что будет, если Дамблдор заявится на день позже? А вдруг он окажется параноиком, проверяющим все, что видит перед собой? Если бы всего день назад Гарри задумался об этом, он бы сразу отмел вариант Дамблдора, проверяющего перстень перед попыткой надеть его, но после того, что он увидел вчера вечером, сомнение в собственных знаниях крепло в нем, заставляя сомневаться во всем, что он помнил из своего мира. Дамблдор мог оказаться здесь чуть более осторожным и тогда план полетит в пекло. С другой стороны, попытка не пытка, верно?***
Ранним утром следующего дня, Гарри, особо не раздумывая, быстро собрался и, взяв с собой рюкзак и мантию, вновь покинул дом Дурслей, отметив полное отсутствие охраны. Необходимо было в последний раз перед Хогвартсом пройтись по ярмарке и магазинам, закупив теперь все то, что он не способен был найти в Париже. Принимая во внимание часовые пояса, он первым делом направился в Шэньчжэнь, использовав сначала портключ, а затем аппарировав непосредственно на магическую сторону. Имея под рукой рюкзак c большим запасом пустого пространства, а также хороший счет в банке и чековую книжку, Гарри с двух ног ворвался в финансовое равновесие местных предпринимателей и перекупщиков, останавливаясь едва ли не у каждого второго торговца. Интересные материалы для алхимии и артефактов, склянки, книги, рукописи, свитки, ингредиенты — все отправлялось прямиком в рюкзак, пока продавцы получали взамен анонимные и заверенные кольцом чеки Гринготтса. В этот раз, не имея серьезных ограничений по пространству, Гарри не стеснялся в закупках — в дело пошла даже мебель. Приобретенные дубовые шкафы уменьшались и отправлялись на хранение, чтобы в будущем стать рунными шкафами для стазиса и термостазиса. Стулья и столы отправлялись вслед за ними, как и полки, тумбы и комоды — местные барахолки содержали много интересного по не самым высоким ценам, а главное — было много изделий из цельного дерева, которые прекрасно подходили для нанесения рун, не чета маггловской ерунде из прессованного картона. Продвижение по рынку принесло и несколько действительно уникальных штучек. Например, мех погребина — небольшого духа, изредка встречающегося в российских лесах. Мех этот был примечателен тем, что мог быть использован в качестве практически вечного костра, который при этом выделял слишком мало тепла для того, чтобы обжечься или стать причиной пожара. Или купленный у странного на вид деда с гетерохромией набор клочков, являющихся в общем-то кусками плоти так называемого смеркута — существа, на основе которого некроманты когда-то создали дементоров. Удалось найти даже кровь ре-эма, гигантского золотого быка, для которого впору было открывать отдельную красную книгу внутри уже существующей красной книги. Этих животных практически истребили ради крови, которая применялась в зельеварении и алхимии для создания зелий, временно или перманентно повышающих физическую силу принимающего. Когда мировая коллегия магозоологов опомнилась и настояла на запрете применения крови ре-эма, животных уже почти не осталось. Их растят в паре-тройке заповедников под заказ мировой коллегии зельеваров, но в природе количество диких ре-эмов сведено к абсолютному минимуму и продолжает уменьшаться, судя по колбе, попавшей Гарри в руки. И гадать не стоило, добывший ее явно не в заповеднике работал, иначе бы она здесь не оказалась. Коррупция, как и браконьерство, были действительно страшны в вопросе морали и воздействия на оба мира, но моральный компас Гарри себе давно уже сломал, так что исходил из собственного потенциального благополучия. Лишний ингредиент — лишнее зелье — дополнительный способ выжить в экстренной ситуации. Он не был идиотом и понимал, что в планы Дамблдора не вписывается живой Гарри Поттер. Вне зависимости от того, является он крестражем или нет, такая фигура на доске слишком опасна для того, кто строил свой личный аппарат власти последние полвека, успешно пользуясь как положением, так и точно таким же отсутствием морального компаса. Гарри понимал, что в прямом противостоянии с Дамблдором ему, скорее всего, не выиграть, а потому исходил из того, что в случае провала плана по скрытому убийству, ему придется бежать. И именно поэтому «бесконечная» чековая книжка Гринготтса рисковала закончиться в скором времени, настолько много Гарри тратил на то, что ему, возможно, никогда и не пригодится. Да, казалось бы, какие-то чертовы сапоги. Но шероховатое покрытие из порошка перемолотых крыльев тейнопальпуса золотистого позволяло передвигаться по поверхности соленой морской воды неограниченное количество времени. Пригодится ли ему это, учитывая существование метел, ковров, левитации и аппарации? Возможно, нет. Но почему бы и не взять на всякий случай? То же и с мебелью. Гарри уже чувствовал, как рюкзак постепенно забивается под завязку, несмотря на то, что уменьшенные шкафы помещались в ладонь, но остановиться не мог — перед ним стояла задача не только оборудования чемодана, но и будущего дома, возможно, даже бункера. И никто не сможет сделать рунную мебель лучше, чем он сам. Суммарно Гарри провел на ярмарке в общей сложности не менее четырех часов. Дальнейший порядок действий тоже не отличался оригинальностью. Портключ до Британии, аппарация до Косого, стычка с Хэмилтоном, в результате которой Гарри получил исправленный портключ в Париж и договорился на неплохую скидку для будущих сделок, а Хэмилтон остался в живых. Сразу после Лютного Гарри отправился в новую точку назначения, высчитав, что часовой пояс больше не является помехой. Гарри вновь перенесся в Бронкс, на этот раз без эксцессов — Хэмилтон все-таки подправил координаты для портключа, и сразу же из переулка аппарировал на Великолепную аллею, не забыв изменить внешность. Прогулка по магической стороне Нью-Йорка вновь оказалась продуктивной. Причем, даже в буквальном смысле — еды Гарри закупил будь здоров, на случай тяжелых времен у него теперь найдется перекус на любой вкус. Вслед за этим, Гарри наконец оторвался в магазине зачарованных немагических изобретений, содержащем, по большей части, электронику различной сложности. Колдорадио, колдовизоры — телевизоры, самый современный из которых среди предложенных уже вышел не меньше десяти лет назад, магические динамики — все звучало очень круто, конечно, но не в условиях Хогвартса. Настолько мощный магический источник не позволит работать таким технически сложным приборам. К счастью, кое-что урвать все-таки удалось — музыкальный автомат, магическое переоснащение которого Гарри мысленно отнес в категорию «сносно». Была даже надежда, что удастся запустить его в Хогвартсе, если поставить внутри чемодана. Оставалось только купить для него, собственно, набор пластинок, чем Гарри и занялся, по полной оторвавшись в музыкальном магазине на маггловской стороне города. Юная продавщица, явно не старше семнадцати-восемнадцати, с радостью собрала ему огромную коллекцию из сотни упаковок с пластинками, куда вошли и пожелания Гарри, и рекомендации самой меломанки, носящейся по магазину со скоростью вихря в поиске любимых групп и альбомов. Финальный заход по маггловским продуктовым магазинам и кафе занял оставшуюся часть дня, и Гарри, изрядно утомившись, вернулся домой к Дурслям. К сожалению, времени отдыхать не было, сегодня был один из тех редких дней, когда наваливалось все и сразу. Поэтому Поттер, подхватив пожитки, отправился прямиком в Тайную комнату, где еще полтора часа провел у зелий, выравнивая сроки приготовления и зачаровывая черпаки на помешивания, после чего отправился спать.***
Следующие три дня Гарри посвятил подготовке своего комфортного пребывания в Хогвартсе. Все необходимое было окончательно перенесено в Тайную комнату, руны и магические следы в комнате полностью стерты. Посреди ночи Гарри прошелся по дому, навестив спящих родственников, и теперь память Дурслей была подчищена и модифицирована настолько кропотливо, что даже Дамблдору потребуется немало времени, чтобы обнаружить аккуратные швы между образами и фальшивые куски внутри настоящих. Согласно их воспоминаниям, Гарри все лето правильно питался, выполнял минимальный набор домашних дел и занимался спортом. Дадли никогда не вспомнит про пончики или единичные эпизоды, когда видел кузена, выбирающегося из дома под покровом ночи, а Петуния не вспомнит, как в дом доставляли тренажеры из магазина спортивного инвентаря. Будь это в его власти, Гарри вообще бы стер себя из их памяти навсегда, но это создавало больше проблем, чем приносило гипотетической пользы. Школьный чемодан, одежда, обувь, домашние задания, книги, мантия-невидимка, учебный инвентарь — предварительно собранный багаж у будущего четверокурсника по итогу полноценной ревизии оказался достаточно скромным, как и было необходимо. В конце концов, никто не может гарантировать, что эльфы, перемещающие чемоданы студентов из поезда в замок, не имеют отдельных инструкций специально для него. Вызванный Кричер отчитался не только об успешно идущем (Гарри в этом сомневался) перевоспитании Вальбурги, но и о полном отсутствии каких-либо попыток проникнуть в дом на Гриммо, что звучало подозрительно. В конце концов, Сириус же не собирался прибыть сюда прямиком из своей клиники? Странно, что он не попытался проникнуть в старый семейный дом за эти месяцы. С другой стороны, в прошлом мире он тоже не отличался последовательностью действий. Да что сказать, крестным отцом Блэк в целом был крайне сомнительным, поэтому Гарри ничего выдающегося от него не ждал. Проблема была в том, что без Сириуса и Дамблдора на Гриммо, Гарри лишался возможности получать сводки от Кричера, что напрямую влияло на оперативность данных о состоянии Ордена Феникса в этом мире и его статусе на момент второй половины 1994 года, когда даже идиот был способен заметить череду странностей. Особенно после всего того, что произошло несколько дней назад. Неужели Дамблдор не стал воскрешать свою контору? Газеты больше ничего нового не сообщали. Прошедшее в Косом траурное мероприятие, посвященное памяти погибших на чемпионате, ничего, кроме стыда, не вызывало. Разумеется, говоря о трауре, подразумевались не только жертвы пожирателей, но и сами пожиратели, что добавляло ситуации сюрреализма, если осознавать, что никаких Империусов там и в помине не было. Хотя, что говорить, коррупция и теория превосходства привели британское общество к точке, в которой они готовы были славить кого угодно, лишь бы это позволяло сохранять удобство и комфорт среди основной прослойки населения. Истеблишмент Фаджа, как Гарри и подозревал, перешел в режим тишины. Если какие-то комментарии и появлялись, то лишь от представителей Аврората и ДМП. Учрежденный совместно Малфоем-старшим и кабинетом министра фонд для пострадавших на чемпионате сгладил ситуацию в глазах общественности. По крайней мере, для людей оплатили необходимые зелья и процедуры, уже хоть что-то. Также Гарри тщательно зафиксировал все свои магические, физические и ментальные показатели на момент полудня 29 августа, благо, устроить небольшие сканирующие и диагностические ритуальчики особого труда не составило. Результаты впечатляли. Физические тренировки серьезно помогли с контролем над ритуальной магией, а та уже перешла к активному «сращиванию» с его телом, что не могло не радовать. Преимущества, даруемые ритуалами, ощущались все острее, но пока нельзя было точно сказать, насколько далеко он сможет зайти. По теоретическим оценкам Гарри, предстояло еще около двух месяцев, прежде чем все изменения будут максимально развиты и зафиксированы. В конце концов, влияние подобных ритуалов всегда было достаточно индивидуальным. И это не говоря уже о том, что такая старая магия в целом не была обласкана литераторами, сведения о подобном собирали по крупицам. По итогам летнего марафона можно было сделать вывод, что порядок проведения ритуалов, возможно, и не был максимально верным, но тем не менее отвечал всем требованиям. Магия была стабильной, физические показатели развивались равномерно, без резких скачков, а ритуальные преимущества не вступали в конфликт ни с телом, ни с магическим ядром. Едва ли можно было желать результата лучше. Спокойствие и размеренная подготовка, однако, были нарушены вечером 29 августа, когда в дверь комнаты, с которой Гарри снял отвлекающие чары, постучал Вернон. — Поттер… Пацан, войду? — пробурчал Вернон, помня о наставлении Дамблдора касательно общения с племянником. — Да, дядя Вернон, проходите. — Поскольку Гарри уже все вычистил, скрывать в комнате было нечего. Вернон протиснулся сквозь не самую широкую дверь и окинул взглядом прищуренных глаз чистую, почти до блеска отмытую комнату. — Вы что-то хотели? — Гарри уже заметил, как старший Дурсль мнет в руках какую-то бумажку и гадал, неужели тот все-таки решил послушать Дамблдора. — Да… Понимаешь, это, возможно, твое последнее лето у нас… — Я знаю, профессор Дамблдор говорил. — Дамблдор… — На красном лбу разнервничавшегося Вернона проступил пот, который тот сразу попытался утереть рукавом. — В общем, парень, твои родители, э-э-э, оставили тебе сумму денег, которую мы должны были передать тебе, когда ты вырастешь. Гарри еле удержался от ухмылки, грозящей расплыться на его лице. В конце концов, подобная ложь даже звучала вполне неплохо. Вернон выставлял себя благодетелем, исполнителем воли умерших, а Гарри получал справедливый возврат средств. Все в выигрыше. Кроме кошелька Вернона, само собой. — Правда? — Да. — Вернон, наконец, решился и протянул племяннику небольшую кипу бумаг. — Тут все твои документы, которые успели накопиться за четырнадцать лет, справки из школы и документация на счет, открытый твоей матерью. Он бессрочный, ответственность за средства лежит на банке, ты можешь забрать их оттуда, когда вырастешь. — Это большая сумма… — Гарри разыграл удивление, но осторожно, чтобы Вернона не хватил инфаркт прямо на месте от такого перенапряжения, лицо у него уже было краснее, чем гранатовый сок. — Большая, да… В общем, бывай, парень. — Вернон протер вспотевшие руки о штаны и вышел из комнаты, оставляя за спиной почти смеющегося племянника. Гарри дождался щелчка щеколды и только тогда обратил внимание на бумаги, оказавшиеся в его руках. В прошлом мире ему не так повезло, и Петуния в девяносто восьмом заявила, что умудрилась потерять все документы. Видимо, таким образом решила скрыть подробности хищения средств. Фактически же, Лили Поттер в декабре 1980 года открыла счет в маггловском банке и, судя по всему, сразу положила туда сумму денег на случай, если те потребуются ей, ее сестре или маленькому Гарри. Конечно, будь она поумнее, наняла бы юриста, который следил за растратой, но Лили Эванс никогда не была действительно умной, иначе бы не осталась в Британии после того, как узнала о пророчестве. Поэтому средства, ежемесячно поступающие на счет Петунии, в итоге Гарри никак не касались. Судя по цифрам в документах, на счете было почти девяносто тысяч фунтов. Не феноменально, но неплохо. Полноценно распоряжаться счетом Гарри, разумеется, не мог. Никто не доверит четырнадцатилетнему подростку возможность руководства деньгами, оставленными его матерью. Поэтому документы были запакованы в письмо и отправлены в Швейцарию с рвущейся в ночное небо Хедвиг — пусть эти проблемы решает магический банк, для которого Гарри уже вполне дееспособен. Мельком приметив, что время перешагнуло за полночь, Гарри разделся и улегся спать, понимая, что ему предстоит тяжелый денек.