***
Стоит пару слов сказать и о специфике самого ритуала. Пирэл можно было назвать, пожалуй, производным от того, что делало всех магов в мире более устойчивыми ко многим болезням и повреждениям. Сам ритуал — это в том числе ответ на вопрос, почему только на магов действовали уникальные зелья и эликсиры. При рождении у мага, собственно, не было ничего выдающегося. Да, на протяжении девяти месяцев магическое ядро матери помогало в создании пока еще крайне нестабильной магии малыша, но не более того. И все же, даже с учетом такой вот частичной материнской поддержки, тело ребенка формировалось с укрепленными магией составными частями — органами, сосудами, связками и сухожилиями, костями, мышцами, суставами и т.д. Любой, даже не самый сильный маг по умолчанию был как минимум слегка устойчивее и крепче, чем обычный человек, а потому многие болезни, тяжело переносимые магглами, маги либо переносили легко, либо умели лечить с помощью зелий и эликсиров, взаимодействующих с ними не только на физическом, но и на магическом уровне. Например, если брать в расчет только магов выше среднего — сколькие из них умерли своей смертью не от старости или магической болезни, а, например, от осложнений обычного гриппа? Или от болезней, вызванных повышенным давлением? Единицы, не более. Если маг достаточно силен, то болезнь, которую среднестатистический маггл не победит без медикаментозного лечения, будет задавлена в зародыше или перенесется без тяжелых симптомов. Да, обычный грипп может проникнуть в организм и на какое-то время побороть иммунную систему, но магию ему не обмануть — как магию самого мага, так и вспомогательные средства, вроде тех же зелий. И это актуально для тех, кто достиг хотя бы уровня условной Тонкс, к примеру. Выдающейся ее назвать было нельзя, но и слабачкой тоже. И в чем же тогда состояла суть Пирэла? Он делал то же, что происходило с магом при рождении, но в новых условиях — проводил формирование тела с нуля, используя не магическое ядро младенца или матери, а магическое развитое ядро взрослого мага, проходящего ритуал и, опционально, окружающую его магию источника. В случае с Гарри магическим источником выступал Хогвартс, для которого была налажена проводимость через кроваво-восковое покрытие пола. Маг, прошедший Пирэл и оставшийся в живых, становился, можно сказать, крепкой версией самого себя. Укрепленные магией кости сложнее было сломать, физически обновленные органы тяжелее было повредить, даже просто порезать кожу и пустить кровь такому человеку было не так уж и легко. Связки, сухожилия, суставы и хрящи не «изнашивались» и не повреждались в результате действий, которые прочие сочли бы опасными. Мышцы же получали новые пределы для развития, благодаря чему такие люди потенциально могли стать крайне выдающимися в физическом плане — например, научившись прыгать на внушительную высоту и приземляться без урона для себя. Улучшенные мышцы и кости давали их обладателям возможность повысить свой уровень физической подготовки, обойдя ограничения, бывшие до ритуала. И это, не говоря уже об ускоренных нервных откликах, рефлексах и чувствах. Строго говоря, ритуал давал магам возможность достичь того, чем могли похвалиться, например, оборотни в своей волчьей форме или высшие вампиры. В обмен на огромные требования к магии, ментальным навыкам и воле. К сожалению, одним лишь перечислением плюсов не обойтись. Даже если откинуть в сторону высокие требования, процент смертности… поражал. Если даже среди скандинавских элементалистов треть выживших считалась невероятной удачей, то что говорить о современных магах, испорченных межродственными браками и избалованных легкостью, с которой они колдовали, используя концентраторы и заученные формулы с детства. Хоть можно бесконечно ругать всех и вся, суть самого ритуала тоже явно была далека от совершенства. Для его прохождения требуется сильный взрослый маг, верно? Да, верно. Но с другой стороны, взрослый маг лишен компенсаторных способностей организма, свойственных детям и подросткам. Там, где подросток мог бы выкарабкаться, взрослый маг сгорит. Казалось бы, тогда ритуал надо проводить на молодых магах? Нет, потому что их магических сил недостаточно, а ядро не развито до конца, попытка провести ритуал окончится мучительной смертью или увечьями, которые невозможно будет исправить, — они будут вплетены в магическую структуру тела. Как ни странно, но именно эти повсеместные противоречия в специфике Пирэла давали Гарри надежду, что все пройдет гладко. Физически он подросток, а магически нет. Строго говоря, на бумаге его можно было счесть идеальным кандидатом. Да, присутствовала неуверенность и, возможно, недостаток воли, но их он надеялся компенсировать достижениями в менталистике. Шесть кругов отвечали за шесть разных этапов пересборки организма. И все они были весьма условными, во многом из-за недостатка письменных подробностей времен создания ритуала. Первый этап отвечал за разрушение и воссоздание физической оболочки внутренних органов, используя магию развитого магического ядра. Сама структура, созданная ритуалом Игост, при этом никуда не девалась. Второй этап отвечал за уничтожение и пересборку сосудов, укрепляя их и модифицируя «пропускную способность» на случай каких-то чрезвычайных ситуаций. Третий этап отвечал за сухожилия, хрящи, суставы и связки, четвертый за мышцы, пятый за нервную ткань, ну и заключительный, шестой, за кости. Неопытный ритуалист мог бы отметить, что первый этап Пирэла по сути совпадает с Игостом. И да и нет. Покуда Игост пересобирает органы для создания их магического слепка, Пирэл отвечает исключительно за физические параметры и устойчивость к внешним и внутренним воздействиям. Проведение ритуалов друг за другом должно сохранить оба эффекта и позволить им «врасти» в структуру тела, находясь в симбиозе. Теоретически, здесь в плюс играли даже сжатые сроки. Да, обозначения этапов были размытыми. Возможно, даже слишком размытыми, но, судя по сохранившимся сведениям, в случае успеха в организме мага не оставалось ничего, что не было бы перестроено в процессе. Если брать за основу маггловские термины, то все клетки организма в полном составе пересобирались с учетом текущего магического развития, включая даже нейроны. Все этапы были опасны в той или иной степени, но только последний стабилизирующие рунные цепи не способны были полностью погасить. Влияла не только его сложность, но и предшествующая перестройка нервной системы. К сожалению, помимо магии, прохождение ритуала упиралось и в то, насколько крепка воля и ментальная защита мага, решившегося на ритуал. Одних лишь ритуальных кругов было недостаточно. Покончив с рунами, Гарри достал из сумки ритуальный нож и четыре сваренных еще в июне зелья. Первые два из них являлись довольно серьезными обезболивающими по фирменному рецепту Слэро, в то время как оставшаяся пара была предназначена для страховки от истощения — их стоило выпить прямо перед ритуалом, чтобы во время процесса внезапно не умереть от магической нагрузки. Конечно, хоть он и решился на все это безумие, но покуда есть хоть малейшая возможность снизить риск, пренебрегать ей нельзя. Проглотив первое обезболивающее, Гарри начал ножом вырезать руны на собственном теле, стараясь сохранять глубину проникновения лезвия на одинаковом уровне. Разумеется, действие не слишком приятное, но терпимое, семь рунных цепочек по семь рун в каждой. Нумерологическая высчитанная система, позволяющая задействовать все семь ритуальных кругов. В таких комплексных процедурах не стоило пренебрегать магией, даруемой цифрами. Том Реддл не просто так зациклился на семи крестражах, даров смерти не просто так было три, а в Гизе целенаправленно строили именно три главных пирамиды. Цифры скрывают за собой то, что делает магию такой, какой ее видят люди. Закончив с кровавыми художествами и поморщившись от ощущения стянутой кожи, руны на которой уже начали резонировать с окружающей магией, Гарри залпом проглотил три оставшихся зелья. Вкус у них был, конечно, невероятно мерзкий. Судьба пока не была так благосклонна к нему, чтобы предоставлять еще и вкусные зелья. — В будущем буду пить поменьше зелий с кровью. — пообещал себе Гарри. Тело сразу отреагировало довольно мощным магическим всплеском, и он почувствовал, как по коже пробежал холодок, а стопы начало покалывать. Пить зелье, предназначенное для восстановления после магического истощения, будучи здоровым и крепким, да еще и на таком сильном источнике — настоящее самоубийство. Благо, ритуал так или иначе высосет всю доступную энергию. Гарри встал в центр седьмого, общего круга и запел ритуальную песню. Он почувствовал, как веки начали тяжелеть, а в ушах зашумело, но рот и челюсть его уже не слушались — песня продолжала звучать, отдаваясь эхом от каменных стен, пока ритуальная магия перехватывала над ним контроль.***
Его вновь и вновь словно выворачивало наизнанку, боль разом скакнула в стадию такой, где разум перестает ее осознавать, находясь в своеобразном лимбе — ни одна мысль не задерживалась дольше, чем на долю секунды, прежде чем утонуть в новой волне всепоглощающей боли. Гарри сам себя уже не помнил и не чувствовал, все ментальные щиты были напрочь снесены, заставляя разум рефлекторно кидать все доступные силы на сохранение рассудка и изоляцию от боли. Время? Это было неважно. Прошло ли десять минут или десять часов, разум висел на волоске. Единственное, что Гарри мог фиксировать — этап, на котором он находится. В основном, по боли, которую тот приносил. С каждым этапом та словно менялась, бросая тело из горящего костра в ледяную воду и обратно, но общая тенденция оставалась прежней — даже несмотря на страдания, Гарри частично сохранял рассудок и мог иногда чувствовать бурлящую вокруг него магию, подпитываемую ритуалом и мощнейшим магическим источником Хогвартса. Не имея возможности даже открыть глаза, Гарри мог лишь сохранять какие-то мимолетные отрывки от осознания того, что происходит. Как с него медленно пропадает кожа, оголяя мясо и мышцы. И как нарастает вновь. Как рассыпаются и воссоздаются сосуды. Как губы и мышцы лица начинают превращаться в кисель и исчезают, а потом внезапно возвращаются, но с непередаваемой болью при этом. Но это было не вечно, и в какой-то момент все изменилось. Боль на миг ушла, оставив у Поттера лишь смутные воспоминания о прошедшем, будто ничего и не происходило. Но в следующую же секунду пришла вновь, в обновленном обличье. В ушах раздался треск, словно Гарри упал прямиком в кучу хвороста. Он почувствовал, как ломаются кости черепа, как рассыпаются на осколки челюсть и зубы, как его пальцы превращаются во что-то бесформенное, но не сумел даже закричать. Ритуальная магия не позволяла, да и он бы в любом случае не смог — его тело стало походить на бесформенный мешок, поддерживаемый лишь магией. Треск в ушах внезапно сменился гулом и Гарри попытался бросить все оставшиеся силы на сохранение сознания. Однако, тьма застилала происходящее вокруг, и сознание утекло вслед за изображением — Поттер отключился, сдавшись на милость ритуала и собственной магии.***
Гарри, расслабившись, развалился в мягком кресле. Гостиная была прибрана — спасибо Кричеру, убравшему все то, что успело скопиться за прошедшую неделю. Даже огонь в камине бодро потрескивал, добавляя помещению немного уюта. Слэро покачивался напротив него в кресле-качалке, попыхивая трубкой. — И что думаешь? — спросил Гарри, прикуривая сигарету щелчком. — Все получилось? — Это я должен решать? — Слэро вытащил трубку изо рта. — Ты слишком сильно сократил весь свой марафон, получился почти что спринт. — Я вроде бы все рассчитал. — Не уверен. — Ты сделал бы это иначе? — Не знаю. Нет. Хотя… Я бы точно удостоверился в том, что все устаканилось. — Совет хороший, Артур, — сказал Гарри. — но все в порядке. Я же чувствую себя превосходно. — Разумеется, — кивнул Слэро. — ведь ничего этого на самом деле нет, Гарри. Ты просто умираешь в Тайной комнате. Гарри почувствовал, как сигарета внезапно выпала из зубов прямо на подлокотник. — Чего? Я опять умер? — Болван! Не умер, а умираешь! Большая разница, между прочим. — Да что ты? И в чем она заключается? — Ты выдумал этот разговор и выдумал меня. Полагаю, ты в состоянии выдумать и ответ. — А? — внезапно Гарри услышал звонкий звук, словно микроволновая печь закончила разогрев блюда. — Кажется, все-таки не умер. — Слэро почесал седой затылок. — Тебе бы над уверенностью в себе поработать, многовато ныть начал. Собравшийся было ответить на это какой-нибудь остротой, Гарри почувствовал, как проваливается в собственное кресло. Попытавшись ухватиться за журнальный столик, он осознал не только сложность ситуации, но и отсутствие рук. И кресла. И столика. Все заволокло белым туманом.***
Пробуждение было… Оно просто было. Гарри очнулся на горячем каменном полу, окруженный догорающими рунами, поблескивающими зелеными отсветами. Гул от магического фона стоял такой, что Гарри даже сперва засомневался в том, что успел очнуться. Вслед за этим пришло и осознание. Он жив! Жив! Пережитая боль уплывала из памяти, оставляя после себя лишь невнятные образы без какой-либо конкретики. Гарри попытался пошевелить конечностями и обнаружил, что как минимум с этим все было в порядке. Зрение? На месте. Слух? Нормализован. Даже зубы были на месте — Гарри попытался покривляться, чувствуя, как напрягаются мышцы лица. Судя по всему, ритуал сделал свое дело и восстановил ткани, а зелья помогли с преодолением возможных проблем. Конечно, магическое истощение серьезно било по мозгам, но это такие мелочи! Пару дней он отлежаться в любом случае обязан, все-таки ритуальная магия должна стабилизироваться, но воздействие ритуала ощущалось уже сейчас. Или нет? Раньше он никогда не обращал внимание на то, что его кости хрупкие или кожа слишком уязвимая. Теперь он начал понимать, каким беззащитным он был. Ощущения от тела были такими, словно он внезапно превратился в Терминатора из маггловского фильма. Абсолютная неуязвимость. Сила, о которой он не смел и мечтать, пока загибался в доме на Гриммо… Внезапно Гарри понял, что это не его мысли и даже не его чувства. Разум словно перемололо в какой-то лживый невнятный кисель, вслед за чем пришла болезненная эйфория, вызванная смятыми в ничто ментальными щитами. Сознание будто диктовало ему, что надо чувствовать и как на это реагировать. Гарри попытался восстановить хоть что-то и вернуть себе ясность мыслей. Получалось, мягко говоря, с трудом. Магии банально не хватало. Да и ощущения были такими, словно он сам себя атаковал с помощью легилименции и теперь пытался сам себя изолировать. — Сука, падла… — кряхтя под нос, Гарри отполз от ритуальных кругов и начал вставать, чувствуя себя так, словно телом управляет кто-то другой. На ум пришла песня Пиноккио, после чего он посмотрел на потолок — веревочек не было видно. Наваждение никуда не делось — ощущение фальшивой власти и силы поглощало его, словно теплое море. Успокаивало, насыщало, лечило… Встряхнувшись еще раз, Поттер вновь безуспешно попытался прогнать навязчивые мысли. Ментальная нестабильность привела к тому, что в голову без остановки лезла всякая хрень. Не осознавая практически ничего, Гарри на странных — ватных, но при этом подозрительно пружинистых ногах добрался до сумки, вытащил камень-портключ и сжал его, проходя через болезненное почти мгновенное перемещение. С тихим хлопком появившись в комнате, Гарри сразу махнул рукой, посылая импульс на чары. Те дали ответ. Судя по всему, сигнальные и защитные контуры комнаты никто не пересекал. Почувствовав, что одно лишь это простенькое заклинание чуть не довело его до обморока, Гарри кинул сумку на пол, завалился в постель рядом с собственным големом и моментально вырубился.***
Проснувшись, Гарри сразу посмотрел на стоящий рядом с кроватью будильник. Одиннадцать утра, четвертое августа. Неплохо он так отоспался. Состояние? Ну, оно состоялось. Иного слова он подобрать не мог. Даже удивительно — чувствовал себя он примерно так же, как и до ритуала в принципе, но внутри что-то горело. Не эйфория или обманчивое ощущение вседозволенности, а какой-то дополнительный стержень, которого ему не хватало. Подозрительно бодро, с учетом нескольких дней голода, Гарри встал с койки и, не обращая внимания на оставшегося лежать голема, решил оценить изменения. Встав перед небольшим зеркалом, Гарри посмотрел на отражение и довольно улыбнулся — Пирэл не слишком сильно повлиял на его внешний вид, но все же мелкие изменения были заметны. Мышцы стали словно более… правильными и слегка более рельефными, кожа стала более ровной и гладкой, исчезли родинки, мелкие родимые пятна, неровности. Мелкие косметические изменения вкупе неплохо так работали, делая Гарри улучшенной версией его самого. Повернувшись спиной к зеркалу и повернув голову, он самодовольно ухмыльнулся. Ритуал справился еще и с тем, с чем не способны были справиться зелья — убрал шрамы, оставленные Верноном. Пожалуй, это была хорошая новость, хотя, что странно, еле заметная молния над правым глазом осталась на месте. Интересно, интересно. Видимо, ритуал счел ее частью его организма. В отличие от шрама, оставшегося после укуса василиска — вместо него красовалась чистая кожа. Закончив с самолюбованием, Гарри решил заодно проверить кое-что магическое. Заклинания щекотки и заморозки ожидаемо продемонстрировали крайне слабый эффект, словно их наслал первокурсник, поэтому решено было перейти к артиллерии потяжелее. Направив левую руку на правую, Гарри сосредоточился и произнес: — Конфракто! — предплечье ожидаемо пронзила вполне терпимая боль, но кость точно была в порядке. Гарри улыбнулся собственному отражению. Теперь при достаточном уровне сосредоточенности ему не так страшно подставиться под оглушитель или что-то более-менее ударное. Все-таки, Конфракто — это весьма неприятное костоломное заклинание, не Риктусемпра уж точно. Неплохой козырь для сражений, которые в любом случае предстоят ему в будущем. Не просто так появились все эти ужасные и разрушительные боевые заклятия, целью которых является один человек, а не толпа — усиленные ритуалами маги, которых сейчас в мире осталось столько, что можно пересчитать по пальцам одной руки, раньше такой редкостью не были. И в бою такую машину даже двадцать оглушителей не свалит. Вот и приходилось использовать что-то более серьезное, вроде заклинания кипения крови, гниения плоти или вызова мышечных судорог — более серьезный аналог Круциатуса, наносящий, в первую очередь, физические увечья, а не воздействующий ментально. Применяли что-то, что даст возможность вывести из строя и убить в дальнейшем. Теоретически, кожа Гарри теперь при должном уровне концентрации могла сдержать даже слабенькое Секо. Правда, пока он это проверять не спешил. Хоть кость и выдержала костоломное заклинание, это была не самая разумная проверка — на достижение полноценного эффекта от ритуала может потребоваться от трех месяцев до полугода. Ну, а режущее уровня Инцизио, которое пожиратели частенько использовали, в любом случае способно будет разделить ему руку на две части, что приведет к проблемному восстановлению — после темных заклинаний костеростом и экстрактом бадьяна не обойтись. Необходимо было всегда помнить, что ритуальные усиления не делают его неуязвимым. Да, немного улучшают то, что было, делают жизнь удобнее и комфортнее, но не более того. Одной из положительных сторон проведенного комплекса ритуалов было, например, то, что теперь Гарри потенциально мог научиться приказывать своему телу сохранять форму. Не беспокоиться насчет потенциальных перееданий или недоеданий, не волноваться насчет набора пары лишних фунтов или их потери — Игост проконтролирует эти процессы, а Пирэл при необходимости поддержит функции внутренних органов. Съел слишком много? Обмен веществ автоматически ускорен, излишки калорий сгорели. Съел слишком мало? Обмен веществ замедлен, недостаток калорий восполнен магией. А тело при этом остается в точности таким же, как и обычно, ведь ему приказано таким быть. Да, будь он полноценным метаморфом уровня той же Тонкс, то сумел бы проделывать то же самое без дополнительных приемчиков, но раз уж не повезло, стоило научиться делать это хотя бы таким образом. Открыв чемодан и вытащив оттуда уже ставший привычным рацион из мяса и салата, Гарри в уме начал прикидывать, что предстоит сделать. Поскольку заняться дома ему было нечем, текущий день был переквалифицирован в статус международных. И путь его лежал в теплую летнюю Хорватию. Там, в пригороде города Дубровник, ему нужно было встретиться с человеком по имени Борис Рогич. Имя, само собой, поддельное, и понятно, почему — этот маг занимался легализацией волшебников в маггловском мире. Зачастую получалось так, что волшебники, особенно те, что с рождения жили среди магов, не могли нормально перейти на существование в обычном мире. У них отсутствовали практически все документы, а на обливиэйтах и конфундусах далеко не уедешь, да и прижать со стороны МКМ могут. Впрочем, это не касалось «Бориса». Он имел целую сеть невольных и засланных агентов среди различных государственных организаций и с их помощью занимался тем, что делал полноценные комплекты маггловских документов. Комплекты, которые пробиваются по любым электронным базам и не вызовут подозрений даже у профессионалов. Один простой пакет документов в 1999 году обошелся Гарри в четыре тысячи галлеонов. Теперь ему предстояло получить сразу три, и все на разную внешность. Три личности — залог того, что он в любом случае сможет законно затеряться среди магглов, не оставляя возможности отыскать его ни для врагов, ни для страждущих «доброжелателей» вроде Дамблдора. Четвертую, свою собственную, личность Гарри планировал получить только в том случае, если все закончится хорошо и нужды в подпольном образе жизни не появится. Не отвлекаясь от планирования, Гарри потихоньку перешел ко второй порции. Понятное дело, что трое суток без еды — это немало, но он все равно оценил новые потребности организма. Судя по всему, зря переживал — едва ли его новый аппетит сильно отличался от того, что был раньше. Возможно, с новым режимом тренировок потребуются какие-то изменения.***
Так или иначе, до чемпионата мира три недели, время неумолимо утекало, а потому затягивать было нельзя. Покончив с едой и собрав все нужные вещи в сумку, Гарри капнул на лежащего в кровати голема еще несколько капель крови, оделся, и с помощью портключа из Лютного прыгнул из комнаты прямо в выбранную Хэмилтоном точку в каком-то городском проулке. Незнание языка не помогало, но он примерно помнил, куда надо идти. Тем более, что за пять следующих лет, судя по всему, ничего не изменится. Даже дороги останутся такими же паршивыми. Изменив внешность на чуть более худого кареглазого блондина, Гарри направился по узким городским улочкам к дому, который отлично запомнил еще в прошлом мире, потому что тогда вынужден был разыскивать его почти полтора часа. Добравшись до нужной улицы и здания, отличавшегося от остальных кирпичной кладкой, выполненной словно вразнобой из кирпичей разного размера, Гарри остановился и подошел ближе к невидимому входу. Если бы не магия, дом бы давно развалился, и именно сейчас он чувствовал, как та опутывает здание, выделяясь на фоне маггловской улицы. Эффект, чем-то схожий с Дырявым котлом. Проход был скрыт за иллюзией кирпичной стены, поэтому он спокойно шагнул сквозь нее и, пройдя небольшой коридор, оказался в приятном кабинете со светлыми стенами, похожем на типичный маггловский офис. — Добрый день, сэр, — Рогич словно из ниоткуда материализовался за офисным столом в краю кабинета. Выглядел он лишь слегка моложе, чем помнил Поттер. Шатен среднего роста с цепким взглядом голубых глаз и тонкими паучьими пальцами в отличном деловом костюме, ему едва ли можно было дать сорок лет. — Здравствуйте, мистер Рогич, мне нужен полный комплект. — Поттер присел с другой стороны стола. — Страна, возраст, имя, какие-то иные пожелания? — М-м-м, если точнее, мне нужны три разных комплекта на три разных внешности. Можно провернуть? — Разумеется, сэр. Вы знаете об отказе от ответственности? Если вы нарушите Статут или совершите преступление среди магглов, то я в этом замешан не буду. — Да, само собой. — Отлично! Тогда опишите ваши пожелания. — Рогич достал самописное перо и откинулся в кресле. — Первый — Майкл Гидеон Эванс, родившийся в Нью-Йорке седьмого июня 1976 года, внешность — та, с которой я сижу сейчас. Второй — Дэмиен Арно Дюмон, родившийся в Берне десятого декабря 1973 года. Желательно с какой-то хорошей финансовой историей и следами в швейцарской финансовой системе. Внешность… — Гарри взмахом поддельной палочки скрыл метаморфизм, наложив легкие чары гламура. Выглядел он сейчас похожим на Эванса, только старше и с каштановыми волосами. Карие глаза он решил не менять. — Для следов в финансовой системе потребуется дополнительная комиссия, сэр. — Конечно, мистер Рогич. — кивнул Гарри, вновь меняя внешность, сделав скулы чуть шире, волосы темно-рыжими, а глаза серо-голубыми. — Это третий, Уильям Итан Миллер. Родился 29 мая 1975 года в Гонконге, в семье приглашенных специалистов из Канады. Рогич внимательно слушал Поттера, пока самопишущее перо записывало перечисленные пожелания. — Есть какие-то конкретные пожелания касательно финансовой истории у первого и третьего? И что насчет образования? — Образование оставляю на вашу фантазию, думаю, подойдет высшее, но без выдающихся сведений. Финансовая и кредитная история у всех троих должны быть, скажем так, положительные, но не вызывающие лишнего интереса. У второго обязательно нужно сделать неплохое прикрытие, которое могло бы оправдать крупную покупку. — Отлично, отлично… Давайте пройдем в комнату, — Рогич махнул рукой в сторону невзрачной двери на стене. — нужно сделать фотографии. Отщелкав по десятку фотографий для каждой из фальшивых личностей, не забывая менять цвет надетой рубашки, Гарри забрал по одному из экземпляров себе и вернулся за стол к Рогичу. — С вас по четыре тысячи галлеонов за первого с третьим, а также семь за второго. И по полторы тысячи сверху за каждого — за кредитную историю и образование. — Вам лучше чек на предъявителя в Гринготтс или золото? — Предпочту твердое золото, благодарю. — Рогич усмехнулся, демонстрируя идеально ровные белые зубы. Гарри кивнул и просунул руку в сумку, доставая оттуда заранее заготовленный безразмерный мешочек. Вслух сказав над ним нужную сумму, Гарри передал его Борису. Тот цепкими пальцами взял мешочек и прошептал над ним выявляющие заклинания, а потом заклинание для пересчета. Пересыпав монеты в собственный кошель, он кивнул самому себе и вновь обратил взор на Поттера. — Приятно с вами сотрудничать, сэр. — протянул довольный Рогич, протягивая обратно пустой мешочек. — Непосредственно документы будут готовы одиннадцатого числа. Образование и кредитная история будут прорабатываться в районе полугода. — Спасибо, мистер Рогич, до встречи. — До встречи, сэр. Кивнув на прощание развалившемуся в кресле дельцу, Гарри вышел в коридор, прошел сквозь стену и вновь оказался на теплой улочке. Как минимум, вопрос с легализацией в маггловском мире начал решаться. Это не было чем-то жизненно необходимым, но явно даст дополнительные преимущества, если (или когда) придется скрываться от распростертых щупалец магического мира, не способного на тонкие манипуляции с документацией обычных людей. А уж с магическим следом запутать их будет проще простого, особенно учитывая фирменные защитные системы и контуры, которые Гарри успел разработать, пока жил на Гриммо. Да и вопрос инвестиций и трат лучше решать, имея юридическую основу в виде убедительной истории происхождения, документов, доказательств и прочих бумажных инструментов. На ментальное воздействие полагаться в таком вопросе точно не следовало, особенно учитывая развитие магглов и внедрение цифровых технологий, которые с каждым годом будут влиять на существующую систему все сильнее. Дальше путь его лежал обратно в Британию.***
Сжав портключ, он перенесся на окраину Тисовой, откуда, накинув мантию, добрался до четвертого дома и пролез в свою комнату, едва разминувшись с занимающим почти всю ширину коридора Дадли, который шел к лестнице, активно наворачивая взятый откуда-то пончик. Проверив защитные и оповещающие контуры, Гарри наскоро перекусил и, подготовившись к грязной работе, перенесся в Тайную комнату, вновь очутившись на ледяном полу в обители василиска. Оценив масштаб проблемы, оставалось лишь тяжело вздохнуть. Чертова змея была поистине огромной. За тысячу лет вымахала до размеров трех автобусов. Сплюнув, Гарри достал из сумки инструменты и контейнеры, увеличивая последние, и приступил к разделке. Чтобы задача смотрелась проще, решено было классифицировать куски василиска по разным категориям. Во-первых, конечно же, мясо. Съедобное, насыщенное магией, крайне ценное для азиатского рынка. Почти все уйдет на продажу. Собственно, вся его ценность заключалась больше в образе самого василиска для стран Азии, нежели в каких-то уникальных свойствах. Оно не было полезнее, например, мяса того же дракона. Тот же Валлийский зеленый вполне съедобен, не зря за ним так присматривают, браконьеров среди магов тоже достаточно. Далее, зубы. Наверное, то, чем Гарри пока не готов был делиться. Мастера уровня тех же гоблинов могут превратить клык в холодное оружие, с помощью алхимии доведя исходный материал до состояния, близкого к металлу. И это не беря в расчет то, насколько ядовиты были клыки сами по себе. Наверное, единственные, кому он готов был передать клыки, были гоблины Гринготтса. По крайней мере, с ними можно быть уверенным, что эта пакость не всплывет на каком-нибудь черном рынке. Следом шла кожа. С учетом того, сколько кожи василиск сбросил за целую тысячу лет и той, что была на нем в момент смерти, можно было целую армию снарядить, и поэтому именно кожу Гарри пока продавать не собирался. А вдруг пригодится? Это едва ли не единственный материал, из которого можно сделать броню по магической устойчивости мощнее брони из драконьей кожи. Ядовитые железы и мешки. Даже говорить не о чем, таким мощным ядом Гарри точно ни с кем делиться не собирался. Глаза, органы и прочие внутренности — это пополам. Половину на продажу китайцам, которые точно заплатят за это баснословные деньги, а половину в собственные запасы. Учитывая объемы, этого хватит даже на зелья для праправнуков, если таковые будут, поэтому сильно жалеть пущенные на продажу части не стоит. Ну, а поскольку глаза были повреждены когтями Фоукса, много за них все равно вряд ли дадут. Мозг? Гарри не был уверен, поэтому собирался законсервировать его на будущее для собственных нужд. Он не мог навскидку вспомнить зелья, где применялся мозг василиска, но и продавать его бездумно как-то не хотелось. Термостазис позволит хранить его достаточно долго, чтобы в случае чего воспользоваться. Оставался скелет. Огромный скелет. Особенно выделялся череп. И у Гарри были определенные мысли насчет всего этого. Дело в том, что кости василиска, как и дракона, были мощными магическими объектами сами по себе, и при должной обработке можно сделать из них огромное количество артефактов… В качестве первого эксперимента Гарри хотел выточить из кости что-нибудь крепкое. Бронепластины, может быть маску… Или даже несколько масок. Для противодействия пожирателям и сохранения инкогнито необходимо было создать очень серьезный по своим качествам костюм. И, за неимением альтернатив, кости и шкура василиска явно будут входить в его состав. По крайней мере, идея создания той же маски из кости интересна тем, что это будет цельный кусок материала, который очень хорошо подходил для нанесения рун. Вдобавок, на нем можно будет использовать многослойные, а не только простые цепочки. И это было крайне важно, учитывая сложности, которые обычно вызывает немонолитная структура материала, используемого для рунных чар. Зачарование, облегчающее вес, нивелирует проблему тяжести, все-таки кость — не пушинка, а с остальным можно будет разобраться по ходу дела. Заняв себя размышлениями о грядущих событиях, оставшееся время он провёл относительно незаметно. Тем не менее, почти три часа ушло на то, чтобы вскрыть василиска и выпотрошить его. Разделка непосредственно мяса много времени не заняла и, упаковав все по контейнерам, Гарри с помощью рунных камней и накопителей уменьшил их и переместил в сумку. Учитывая мощную остаточную магию василиска, этого уменьшения хватит от силы на пару дней, поэтому затягивать он не собирался. Вновь открыв рот статуи Слизерина и зайдя внутрь, Гарри отправил огромное количество костей и сброшенной кожи в самый дальний угол помещения. Мозг василиска был уменьшен, помещен в колбу и выставлен тут же. Не забыв запечатать вход, Гарри вернулся в Литл-Уингинг, привел комнату в относительный порядок, скинул сумку и завалился спать рядом с собственным големом. Три часа, потраченные на ручную и магическую разделку василиска, порядком утомили его.