На том свете

У Дазай было все: статус, деньги и хорошее отношение Мори, враги организации погибали с ее легкой подачи, ученик давился кровью, но зубами выгрыз себе авторитет, уважение и силу, пятничные посиделки с Анго и Одасаку помогали избавиться от напряжения. И в общем-то, Дазай могла сказать, что у нее все идет отлично. А еще у нее были седые волосы. За спиной говорили, что она заносчивая сука. И что она сама же и угробила своего соулмейта. Дазай смеялась над этим и улыбалась сплетникам в лицо — так фальшиво-сладко, что зубы сводило. Своего соулмейта она не убивала. — Правда-правда, — говорила она Анго и Одасаку, сидя в баре. — Зачем мне убивать его, ведь тогда я не смогу совершить с ним парное самоубийство влюблённых! Мужчины вздохнули. Дазай была странной, дикой и опасной. Возможно, смерть ее соулмейта была лучшим из всех возможных вариантом. В конце концов, кто знает, вдруг ее родственная душа была бы подобна ей? Такая же неуправляемая и невменяемая. (Такая же мёртвая внутри.) У Дазай было все, о чем мечтают люди, за исключением кошмаров по ночам и седых волос. Сны о родственной душе были… отвратительными. Дазай не видела его, не видела даже силуэта, только чувствовала бесконечный всепоглощающий холод. Ей было холодно. Ее родственной душе было холодно. Дазай просыпалась, наливала себе горячий чай и строчила Чуе по пятьдесят смс за раз, ведь она не спит, а он как послушный пёс должен развлечь ее, чтобы она вновь смогла насладиться сном. «Ты не можешь спать, пока не сплю я, Чуя. Напарники так не поступают.» «Сдохни вместе со своим соулмейтом.» «Ах, Чуя.» «Ты так хорошо меня понимаешь.» «Я хотела бы.» «Но есть проблема, дорогой. Он уже мёртв.» «Я жалею, что он не забрал с собой тебя.» «Я тоже!» *** Пришло лето, пришли короткие ночи, пропали кошмары. И одним утром Дазай проснулась и нашла у себя в волосах каштановую прядь. Ее волосы. Это был ее цвет. А ее соулмейт… был жив. *** — Мне нет дела до тебя и твоих любовных проблем! — Ты такой жестокий, коротышка. — Дазай кинула стопку отчетов на пол и закинула ноги на стол. Чуя ненавидел, когда она так делала, и она с удовольствием повторяла это раз за разом, зная, что это выводит его из себя. — Я открываю тебе душу. Мой соулмейт живой, представляешь. Жи-вой. Знаешь, что это значит? — Что ты наконец найдёшь его и отстанешь от меня? — Нет! Это значит, что я смогу совершить с ним двойное самоубийство. Чуя тяжело вздохнул и пожелал найти его как можно скорее. По крайней мере, есть шансы, что Дазай отстанет от него. *** Ее родственная душа в Японии. Дазай видела сны, в них перед глазами плыла размытая фигура человека в Международном аэропорту Токио. А потом она видела вывеску маленького городка. Намимори. *** Она прибыла туда на следующей неделе, как только разобралась со своими делами, уничтожила на пару с Чуей еще одну организацию, сломала Акутагаве-куну два ребра и выпила по стаканчику с Анго и Одасаку. Намимори был уютным и маленьким, непохожим ни на Йокогама, ни на Токио с его бешеным ритмом жизни, и, пожалуй, это хорошее место, чтобы спрятать наследника семьи Вонгола. Видимо, не настолько хорошее, чтобы по его душу не заявилась Вария. Вечером Дазай стучалась в номер, где они остановилась. Дверь открыл Леви-а-тан. — Оя, рада знакомству, Леви-кун? Я тут по очень важному делу. Судьба, понимаете. Леви не понял. Дазай ступила вперед, чтобы войти. — Проваливай отсюда, — Леви попытался остановить ее. Она перехватила его руку и вывернула. Не ожидавший такой силы от хилой на вид девчонки, Леви отшатнулся, и она вошла в комнату. Пламя грозы, которым он атаковал ее, растворилось в воздухе. — Что за шум, мусор? — Кто ты такая? — спросил Леви, когда девчонка прошла мимо него. — Меня зовут Дазай, — ответила она. Дазай Осаму. *** У Занзаса было все: статус, деньги, сила, мусор, готовых прислуживать ему, но не было главного — место босса Вонголы. А ещё у Занзаса были проседи в волосах. С его работой поседеть в юном возрасте неудивительно — кучка психов у него на поводке, кучка трупов за спиной, море крови на руках. Но проблема была не в его работе, нет. Причина оказалась хуже, чем он думал. Это его соулмейт. Его омерзительно уебищная родственная душа, которая при каждом удобном случае рвалась отправиться на тот свет. Во сне Занзас видел очертания — девушка с темными волосами режет себе вены, девушка с темными волосами прыгает с моста, девушка с темными волосами стреляет в себя из пистолета. Занзас не вспоминал о своём соулмейте до того, как был освобождён из ледяной тюрьмы. Дазай Осаму. Имя не итальянское, японское. Что ж, как интересно складывались обстоятельства. Через неделю он должен был лететь в Токио на Конфликт Колец. Занзас надеялся, что встретится со своим соулмейтом. И это будет их первая и последняя встреча. Потому что он убьёт эту суицидальную сучку. И сделает это наверняка. *** Пламя Ярости рассеивалось покорным туманом у неё ног, и от этого Занзас раздражался еще сильнее. — Какого хуя ты сюда приперлась, чокнутая сука? — Оя, ты такой грубиян, Занзас-кун. — заныла она. — Тебе следует быть нежнее со своей родственной душой. — Я тебе голову прострелю. — Ах, вот видишь! — воскликнула Дазай. — Мы точно созданы друг для друга, в конце концов, мы хотим одного и того же. У меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Давай совершим вместе самоубийство влюблённых. — она склонилась над ним, ухмыляясь по-серьёзному лукаво. Настоящая змея, не поймёшь истинных намерений, а пока будешь разбираться, выплеснет свой яд. Занзас ненавидел гребаную судьбу. Из всех людей на свете таких, как Дазай, он не переносил больше всего. Лживый расчетливый Туман плясал в ее глазах. Он обхватил своей рукой ее шею и потянул на себя. — Я не собираюсь отправляться на тот свет, но с большим удовольствием сделаю это с тобой. Скорой смерти помешал Скуало, сующий нос куда не следует каждый ебаный раз. Убить правую руку босса Портовой Мафии значило нажить себе кучу проблем, которых сейчас с лихвой хватало, учитывая всю эту беледрясню с Конфликтом Колец. Что ж, сначала он разберётся с мелким ублюдком. А потом и с ней. *** При своих суицидальных увлечениях Дазай оказалась живучей тварью, неудивительно, что про неё ходило столько слухов. Демонический гений Портовой Мафии, настоящее наказание для своих врагов. Дикий пёс на цепи у Мори, который боится, что однажды он сорвется и перегрызет ему глотку. Что ж, если это однажды случится, Занзас вдоволь насмеётся. Как он однажды сорвался и намеревался убить своего уебищного папашу босса, так и Дазай однажды повторит за ним это хуевое колесо Сансары. Дазай — расчетливая красивая стерва — в рекордно короткие сроки подобралась настолько близко, что могла бы с легкостью вцепиться зубами и в его горло. Занзас не боялся, он привык держать кровожадных психов на поводке и ждать подвоха от каждой тени. Поэтому пусть девка крутится рядом с ним — она может сколько угодно лить в уши мёд, его этим не купишь. *** У Дазай волосы темные, каштановые, длинные и волнистые. Занзас оттянул ее за них и провёл губами по шее. Она жалась к нему, стонала от прикосновений, царапала спину. Лживый расчетливый Туман не исчезал из ее глаз, даже когда он трахал ее. Она улыбалась — чаще с издевкой, в которой он читал, что Дазай сейчас находится рядом, и ей интересно с ним, но завтра — возможно, послезавтра или после-послезавтра — она уйдёт, потому что ее ничто не держит. Она улыбалась — искренне, возможно, всего секунду, когда прижималась к нему бедрами и тянулась к его лицу за поцелуем. Связь не могла бы удержать их друг с другом. Если Дазай захочет, она уйдёт; если Занзас захочет, он отпустит ее. И все же то, что два таких опасных человека оказались вместе, вызывало ужас. *** А потом погиб Одасаку. Занзас после этого случая пожалел, что не пристрелил ублюдка сам — столько тоски и грусти от смерти своего друга. Тошнотворно. Дазай заявилась к нему среди ночи с бутылкой виски и кривой улыбкой. Занзас знал ее слишком хорошо, чтобы видеть, как трескается на лице маска. — Я ушла из Мафии. Он рассмеялся. — Можешь думать так, сколько хочешь. Ты создана для мафии и в ней же помрешь. — Ты совсем в меня не веришь, Занзас-кун. — Ты родилась, чтобы стать ее частью. Что теперь хочешь делать? Замаливать грешки? Она налила виски в стакан и улыбнулась ему — так, будто уже все решила. — Выберу правильную сторону. Да как скажешь, думал Занзас. Он не верил ей ни на грамм, Дазай погрязла в своих грехах по шею, ей с рождения уготован котёл в аду за все то, что она натворила, и после смерти они будут жариться в нем вместе. Даже то, что они предназначены друг для друга, — доказательство. Они пили до самого утра и занимались сексом на диване, Дазай стонала его имя и улыбалась так невозможно нежно — сложно было не заподозрить. На утро она ушла. Не вернулась ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Занзас не злился и не искал. Однажды они встретятся. В конце концов, на том свете им уготовано вариться в одном котле.